ри высокие, стройные женские фигуры,
окутанные облаком дорогих духов. На верху лестницы женщины остановились,
кинули на Эдуарда и  Шера  быстрый  взгляд  и,  мелодично  рассмеявшись,
исчезли за дверью.
   Саймон Шер проводил их  тоскливым  взглядом,  вздохнул  и  решительно
шагнул к ожидавшему их "Линкольну". В душе Эдуарда шевельнулось какое-то
странное сожаление. Он вспомнил, что уже несколько лет не был в  женском
обществе, и ему мучительно захотелось снова заглянуть в  женские  глаза,
провести рукой по шелковистым волосам, поговорить - не о делах  и  не  о
политике, а просто так, ни о чем, как он давно уже ни с кем не говорил.
   Он посмотрел на опустевшее крыльцо, на задернутые шторы и,  досадливо
поморщившись, двинулся вслед  за  Шером  к  "Линкольну".  Машина  быстро
покатила к аэропорту. Последнее время Эдуард был в постоянных разъездах:
сначала на Ближнем Востоке, потом в Канаде, потом в Японии. Операция  по
слиянию двух фирм, тянувшаяся с конца января, требовала его  присутствия
в самых разных местах. Он чувствовал, что  она  отняла  у  него  слишком
много времени. Пора было возвращаться домой.
   - Что вы сказали?
   Машина неслась по набережной Потомака;  Эдуард  задумался,  глядя  на
поблескивающую под луной воду, и прослушал, о чем говорил Шер.
   - Я спросил, знаете ли вы о последних событиях в "Сфере"?
   -  Нет.  Мне  было  не  до  этого.  -  В  голосе  Эдуарда  прозвучало
недовольство. - Я слышал только, что "Эллис" получил несколько призов. А
что случилось?
   - Честно говоря, я еще и сам не понял. Меня беспокоит Ангелини.
   - Почему?
   - Вы знаете, что он задумал снимать "Эллис-II"?
   - Да, вы говорили, что это будет трилогия.
   - Вот-вот. Я узнал об этом от Элен Харт. Ангелини, по-видимому, хотел
сохранить это в тайне и, когда понял, что я в курсе,  пришел  в  ярость.
После  этого  между  нами   начались   всякие   недоразумения,   которые
продолжаются до сих пор.
   -  Насколько  я  помню,  вы  договорились,  что  каждая  часть  будет
рассматриваться как самостоятельное  произведение.  Для  третьей  части,
кажется, даже нет сценария?
   - Совершенно верно. Кроме того, мы решили, что съемки начнутся  не  в
апреле, как планировал Ангелини, а несколько позже, так  как  Элен  Харт
была занята в другом фильме. Я со своей стороны  мог  только  радоваться
этой отсрочке. У меня оставалось еще несколько неясных вопросов, которые
я надеялся за это время утрясти.
   - Вы имеете в виду смету "Эллис-II"? Шер вздохнул:
   -  Да.  В  конце  концов  мы  ее  составили,  несмотря   на   упорное
сопротивление Ангелини. Он изо всех сил старался нам помешать и требовал
для себя  полной  свободы  действий.  Я  думаю,  он  хотел  дотянуть  до
церемонии присуждения "Оскара",  надеясь,  что  после  этого  нам  будет
трудней с ним торговаться. Поначалу он запросил  десять  миллионов.  Мне
удалось сбавить эту сумму до  шести  миллионов  семисот  тысяч,  хотя  я
считаю, что и это чересчур много. У него в  запасе  есть  еще  несколько
статей расходов, с помощью которых он легко  сумеет  довести  баланс  до
семи  миллионов.  Кроме  того,  мы  так  и  не  установили  расценки  на
последующие работы. Он наметил очень жесткий  график:  полгода  на  весь
производственный процесс и восемьдесят пять дней на съемку.
   - Раньше он всегда укладывался в сроки...
   -  Это  было  давно.  Последние  картины  он  делал  очень  медленно.
Окончательная доработка "Эллис-I"  велась  чуть  ли  не  целый  год.  Он
носился с этим фильмом как с писаной торбой - отшлифовывал каждый  кадр,
каждую сцену, доводя их прямо-таки до кристального блеска. Вторую часть,
насколько мне известно, он собирается делать еще  длинней  и  зрелищней.
Можно себе представить, во что это выльется. Нет, я уверен, что все  эти
сметы и графики составляются исключительно для отвода глаз. Он и  раньше
не слишком считался с правилами,  а  тут  еще  эти  восемь  "Оскаров"  -
естественно, что он возомнил себя звездой первой величины.
   - Саймон, по-моему, вы его недолюбливаете.
   - Я его терпеть не  могу,  Эдуард,  и  вы  это  прекрасно  знаете.  Я
понимаю, что он талантлив и что его фильмы приносят "Сфере" колоссальный
доход, но, когда он сидит у меня в кабинете и с постной миной  распивает
чай, ей-богу, я с трудом удерживаюсь, чтобы не  подсыпать  ему  в  чашку
стрихнина. - Он помолчал. - Впрочем,  к  делу  это  не  относится.  Меня
беспокоит другое: я чувствую, что он пытается провернуть за моей  спиной
какую-то аферу, и никак не могу понять, в чем она заключается.
   - Расскажите подробней.
   - В конце января все подготовительные работы  были  закончены:  смета
составлена, график расписан, съемки назначены на первое июля. Нерешенным
оставался только один вопрос, и Ангелини тут же к нему придрался.
   - Какой вопрос?
   - Будет ли Элен Харт сниматься в главной  роли.  Наступило  молчание.
Шер ждал. Он никогда не расспрашивал Эдуарда о причинах, приведших его в
"Сферу", а Эдуард никогда ему этого не объяснял.  Впрочем,  об  основной
причине Шер, конечно, уже и сам догадался. Он был слишком давно знаком с
Эдуардом, чтобы не понять его отношения к Элен  Харт.  Тем  трудней  ему
было объяснить Эдуарду теперешнюю ситуацию.
   - Его  требования  вполне  резонны,  -  холодно  возразил  Эдуард.  -
"Эллис-II" невозможно снять без участия Элен  Харт.  -  Он  помолчал.  -
Перед моим отъездом вы сказали, что она в принципе согласна и  что  речь
идет только о сроках.
   - Я говорил это со слов Ангелини. Он  убедил  меня,  что  это  вопрос
решенный.
   - А на самом деле это не так?
   - Не знаю. У меня не было случая это выяснить. Как только я пытался с
ней связаться, чтобы  заключить  контракт,  он  делал  все,  чтобы  наша
встреча не состоялась. - Шер задумался. - Вы, наверное, знаете, они  уже
несколько лет работают вместе. Ангелини очень бережно относится  к  мисс
Харт. Он дал мне понять, что,  если  мы  будем  настаивать,  мы  рискуем
испортить все дело. Он требовал, чтобы я ничего не предпринимал без  его
ведома и держал его в курсе всех моих планов относительно Элен  Харт.  В
другое время я, наверное, проигнорировал бы его нелепые  требования,  но
события, происшедшие за последние несколько месяцев,  заставили  и  меня
отнестись к ним с большим вниманием.
   Тон, каким он это произнес, насторожил Эдуарда. Он быстро взглянул на
Шера и спросил:
   - О каких событиях вы говорите?
   - Прежде всего о ее разрыве с мужем. Это была первая  причина,  из-за
которой Ангелини потребовал отложить подписание договора.
   - Да, я читал, что  они  разошлись,  -  проговорил  Эдуард,  глядя  в
сторону. - Но ведь это произошло, кажется, в прошлом году?
   - В этом году тоже случилось много неприятного.
   - Вы имеете в виду неудачу с "Оскаром"?
   - Не только. - Он подумал минуту, а затем указал Эдуарду на  конверт,
лежавший рядом с ним на  сиденье.  -  Я  приготовил  для  вас  несколько
газетных вырезок. Взгляните. Это далеко не самое  худшее  из  того,  что
было напечатано за последнее время.
   Эдуард включил боковой  свет  и  достал  вырезки.  Быстро  просмотрев
верхнюю, он тут же отбросил их в сторону.
   - Я стараюсь не читать подобных вещей.
   - Я тоже. - В голосе Шера прозвучала легкая обида. - Тем не менее мне
хотелось бы, чтобы вы их прочли, если не сейчас, то хотя бы в  самолете.
Я надеюсь, что после этого вам станет ясно,  почему  я  в  конце  концов
согласился с Ангелини, что мисс Харт сейчас беспокоить не стоит.
   - Хорошо, я прочту ваши вырезки.
   - Как бы то ни было, но мотивы Ангелини для меня по-прежнему  неясны.
Одно время я считал, что он заботится о благе мисс Харт...
   - А теперь вы так не считаете?  -  Эдуард  внимательно  посмотрел  на
него.
   - Нет. - Шер взглянул в окно.  Машина  подъезжала  к  аэропорту.  Шер
кашлянул и продолжал:
   - Более того, теперь я почти уверен в обратном.
   - Объясните.
   - У меня есть сведения, что он собирается сорвать ее съемки у другого
режиссера, а права на оставшиеся части "Эллис" передать Джо Стайну.
   - Вы хотите сказать, что он собирается уйти из "Сферы"?
   - Да. Прихватив с собой Элен Харт в качестве трофея.
   - Откуда вам это известно? Шер вежливо улыбнулся:
   - С самим Стайном я, к сожалению, не знаком, но с его женой  Ребеккой
мы последнее время подружились. У нас  обнаружилось  много  общего:  она
тоже терпеть не может Ангелини и питает искреннюю симпатию к Элен  Харт.
К тому же ей не нравится,  когда  людьми  манипулируют,  как  шахматными
фигурами.
   - Вы считаете, что Ангелини манипулирует Элен Харт?
   - Боюсь, что так, - вздохнул Шер, - боюсь, что так.
   Машина остановилась. Эдуард молча смотрел на  сияющее  огнями  здание
аэропорта и на взлетную полосу, на которой уже  стоял  его  самолет.  На
минуту ему вспомнилось, как они с Кристианом улетали из Плимута  в  Рим,
полные надежд и радостных  ожиданий.  Перед  глазами  его  снова  встала
библиотека принца Рафаэля, бронзовые статуи Беллини и толстая, неуклюжая
фигура Ангелини, рассказывающего ему о своем фильме и о женщине, которую
Эдуард любил. В тоне, которым он говорил о ней,  сквозила  непоколебимая
уверенность  человека,  имеющего  полное  право   распоряжаться   чужими
судьбами.
   Эдуард знал, что именно с этого дня и  началось  их  соперничество  -
соперничество, которое продолжалось вот уже пять лет, хотя  Ангелини  об
этом, возможно, и не догадывался. Именно Ангелини, а не Льюис Синклер  и
не другие мужчины, с которыми Элен могла встречаться за это  время,  был
его настоящим врагом, именно от него исходила самая большая опасность.
   Эдуард возненавидел его с первого взгляда, и  сейчас,  стоя  на  краю
летного поля,  он  снова  с  необыкновенной  силой  ощутил  в  себе  эту
ненависть. Саймон  Шер  осторожно  тронул  его  за  рукав  и  проговорил
извиняющимся тоном:
   - Эдуард, если вы  хотите  мне  что-то  сказать,  это  лучше  сделать
сейчас.
   Эдуард взглянул на часы. Стрелка почти подошла к двенадцати.  До  дня
рождения Кэт оставалось несколько минут.
   - Мне обязательно нужно быть завтра в Париже. Я и так уже опоздал  на
целые сутки. Постарайтесь нейтрализовать Ангелини хотя бы на  завтрашний
день. Придумайте какой-нибудь отвлекающий маневр.
   Саймон Шер улыбнулся своей обычной вежливой улыбкой.
   - Я думаю, что можно будет сыграть на его мании величия...
   Он не договорил, надеясь, что Эдуард поймет его с полуслова. Так  оно
и случилось.
   - Да-да, позвоните ему завтра утром, как можно раньше, и скажите, что
в связи с исключительным прокатным успехом "Эллис-I" в Европе вы  хотите
пересмотреть  смету  на  последующие  части.   Разумеется,   в   сторону
увеличения. Пообещайте ему те десять  миллионов,  которые  он  просил  в
самом начале. Вы можете узнать, какую сумму предложил ему Стайн?
   - Думаю, что да.
   - Накиньте сверху  еще  несколько  миллионов.  Два,  три  -  столько,
сколько сочтете нужным.  И  обязательно  позвоните  мне,  как  только  я
прилечу в Париж. Я скажу вам, что я думаю об этих вырезках.
 
*** 
 
   В Париже было по-весеннему многолюдно.  Солнце  заливало  бульвары  и
площади. Уличные кафе были переполнены. Всем хотелось насладиться первым
весенним теплом. Сена искрилась  под  лучами  солнца,  в  воздухе  стоял
густой аромат цветущих лип. В башню де Шавиньи Эдуард приехал около двух
и сразу же попросил принести себе кофе.
   Его секретарша Мари-Од, такая же невозмутимая и  уравновешенная,  как
всегда, - замужество и появление двоих детей совершенно не отразились на
ее характере - внесла  кофе  и  укоризненно  посмотрела  на  Эдуарда.  С
недавних пор в ее  тоне  все  чаще  стали  проскальзывать  повелительные
нотки, иногда она даже позволяла  себе  мягко,  по-матерински,  пожурить
своего шефа. Эдуард, у которого она  работала  уже  восемь  лет,  скрепя
сердце терпел ее причуды.
   - Вы знаете, какой сегодня день? - сердито спросила она,  ставя  кофе
на стол.
   Эдуард досадливо поморщился. Он считал Мари-Од идеальной  секретаршей
и искренне любил всю ее семью, но ему ужасно не нравилось, когда  с  ним
обращались как с младенцем. Каждый раз, когда Мари-Од напускала на  себя
суровость, он старался  деликатно  поставить  ее  на  место.  Перепалки,
которые возникали между ними по этому поводу, выглядели иногда  довольно
забавно.
   - Восемнадцатое мая.
   - Прекрасно, а я думала, что вы уже совсем потеряли счет  дням.  Если
не ошибаюсь, вчера вечером  вы  улетели  из  Вашингтона,  утром  были  в
Сиэтле, а за день до этого в Токио...
   - А теперь я наконец в Париже. Ну и что?
   - А то, что вам давно пора спать. После  таких  перелетов  полагается
как следует отдохнуть.
   - Я не собираюсь отдыхать. Я чувствую себя  как  нельзя  лучше.  И  с
удовольствием выпил бы еще чашечку кофе.
   Мари-Од подлила ему кофе и, скрестив руки на груди, сурово  взглянула
на него.
   - Хочу вас предупредить, что я отменила на сегодня все заседания.
   - Очень хорошо. - Он помолчал. - Я был  бы  вам  весьма  признателен,
если бы вы проделали то же самое и  со  встречами,  запланированными  на
вечер.
   Мари-Од  расплылась  в  торжествующей  улыбке.  Она  решила,  что  он
наконец-то внял ее увещеваниям и хотя бы в этот приезд будет вести  себя
как все нормальные люди. Часа два она, так и быть, даст ему поработать -
просмотреть почту, разобрать текущие дела, - ну а потом непременно,  что
бы он там ни говорил, отправит его в Сен-Клу отдыхать  от  этих  ужасных
перелетов...
   Эдуард искоса взглянул на ее сияющее лицо и продолжал как ни в чем не
бывало:
   - К сожалению, сегодня я уже не успею ни с кем встретиться. Я хочу не
откладывая заняться делами. Думаю, что раньше восьми я не освобожусь.  А
вот и Саймон Шер, - добавил он, услышав звонок из  соседней  комнаты.  -
Соедините меня побыстрей, пожалуйста, это очень важно.
   Секретарша вздохнула и молча  вышла  за  дверь.  Соединив  Эдуарда  с
Саймоном Шером, она придвинула к себе другой  аппарат  и  набрала  номер
матери. Она всегда прибегала к ее помощи в таких  случаях,  как  сейчас.
После  этого  она  могла  спокойно  работать,  зная,  что   ужин   будет
приготовлен, малыши накормлены и уложены спать.
   - Мамочка, боюсь, что сегодня я опять задержусь...  Да,  очень  много
работы. Во сколько? Пока не могу сказать. Думаю, что в восемь...
   На другом конце провода послышался вздох.
   - Ну ладно, чего уж там, будто я не знаю, что  если  ты  говоришь  "в
восемь", значит, раньше девяти тебя можно не ждать. - Она  помолчала.  -
Ну что? Он наконец вернулся в Париж?
 
*** 
 
   В тот день несколько позже Эдуард на короткое время покинул свой офис
и приехал в ювелирный  салон  де  Шавиньи,  где  прямиком  направился  в
хранилище. Там, в согласии с ежегодным ритуалом, для него были  выложены
драгоценности, из которых предстояло выбрать подарок  для  Катарины.  На
сей раз он немного запоздал с этой традиционной процедурой, и, вероятно,
поэтому, подумал он, она захватила его не так сильно,  как  раньше.  Ему
впервые захотелось поскорее с этим закончить и вернуться в  офис.  Дело,
которым он занимался, было весьма срочным.
   Ее  пятый  день  рождения.  Пять  лет.  Он  быстро,   без   привычных
размышлений, отобрал подарок - жемчужное  ожерелье  из  пяти  нитей,  по
одной на год. Ожерелье отправилось в сейф к предыдущим подаркам. Это  не
заняло у него и десяти минут.
   На мгновение его  охватило  искушение  заехать  на  обратном  пути  в
Сен-Клу или отправить туда посыльного за маленьким  конвертом,  который,
как он знал, сберегает для него Джордж.  Ежегодная  записка  от  Мадлен;
ежегодная фотография. Ему  захотелось  взглянуть  на  нее,  подержать  в
руках; но потребность в  этом  оказалась  не  столь  настоятельной,  как
обычно. Теперь возникла иная связь, куда крепче, нежели через записки  и
снимки: он ощущал это всем  существом.  К  лучшему  или  к  худшему,  но
приближался некий переломный момент. Он возвратился в  офис  и  не  стал
отправлять посыльного.
   В восемь он сжалился и отпустил Мари-Од. В девять он все еще сидел за
письменным столом, и в десять, и в  одиннадцать.  Последний  час,  между
одиннадцатью и полночью, тянулся нестерпимо долго.  Эдуард  нервничал  в
ожидании очередного звонка от Шера. Он размышлял о  газетных  статейках,
которые прочитал в небе над Атлантикой.
   Статейки вызвали у него отвращение,  хотя  он  считал,  что  подобной
писаниной его уже не удивишь. Смесь правды и лжи, обвинения,  вытекающие
из контекста, косвенные намеки - все эти  приемы  были  знакомы  ему  по
статьям о самом себе. Но ему не доводилось бывать мишенью столь  грязной
и продолжительной кампании, и то, что подобное случилось с Элен, что  он
ничего не знал об этом и ничего не  предпринял,  заставляло  его  ругать
себя последними словами.
   Как и Шеру накануне, ему пришлось признать, что он не понимает смысла
интриг последних месяцев. Он обдумал все, что  услышал  от  Шера  в  эти
часы, но так  и  не  сумел  прийти  к  определенным  выводам.  Его  было
обнадежил отказ Элен подписать договор о съемках в продолжение  "Эллис",
но надежды сразу увяли: учитывая  последние  события,  отказ  мог  иметь
множество объяснений.  Намеренно  ли  Ангелини  саботировал  картину,  в
которой Элен должна была сниматься для Эй-ай, и если да -  то  зачем?  К
проекту "Эллис-II" это не имело отношения: Элен просто завершила бы один
фильм и начала работать с Ангелини над другим.
   Он устало потер глаза, чувствуя, что  неестественное  возбуждение,  в
каком он находится, начало проходить, ум его утомился и работает не  так
быстро, как хотелось  бы.  Усталость  съедала  и  оптимизм,  и  ощущение
назревающих  перемен,  которое  он  испытывал  ранее.  Он  встал,  налил
арманьяка и выпил вместе с черным кофе. Если перелом вообще наступит, то
связано это будет с работой Элен, а не с ним. Он давно не позволял  себе
предаваться подобным занятиям, но теперь,  сидя  за  письменным  столом,
заглянул в будущее, приплюсовал утраченное время и  задался  вопросом  -
когда ему наконец придется признать, что он ошибся? Через шесть месяцев?
Через год? Он понимал, что ждать не так уж долго, и тупо подумал,  когда
зазвонил телефон: "Ангелини победил".
   - Сработало,  -  сообщил  Шер  измученным  голосом.  -  Уговорил  его
повременить сутки с окончательным решением. Пришлось поднять  планку  до
двенадцати миллионов. Сейчас он стравливает нас со Стайном, а завтра  во
второй половине дня встречается с Элен Харт. По его словам, он  добьется
от нее безусловного и твердого согласия сниматься. Получив  таковое,  он
обещал снова связаться со мной для дальнейших переговоров.
   - Для дальнейших переговоров? Он что, полагает, будто может заставить
нас перевалить за двенадцать миллионов? Он, верно, рехнулся.
   - Я, Эдуард, всегда считал его вполне вменяемым.
   Однако в данном случае  речь  идет  о  прямой  сделке.  Вероятно,  он
догадывается, что не получит от нас двенадцати миллионов, но это  ему  и
не важно. Он использует наше предложение при переговорах со Стайном, вот
и все.
   - Стайн столько не выложит.
   - Как знать.
   - Если Элен Харт не согласится, Стайн тоже откажется от проекта.
   -  Безусловно,  откажется.  Но  Ангелини  утверждает,  что  она  даст
согласие. В этом он совершенно уверен. - Шер помолчал. -  Знаю,  что  вы
сейчас скажете, - и уже предпринял шаги. Завтра утром у меня  встреча  с
режиссером другой картины,  Грегори  Герцем.  Он  мог  бы  сообщить  нам
кое-что интересное, но почти наверняка не сделает этого. В таком  случае
нам мало что остается. Если Элен Харт решит сниматься  в  "Эллис-II",  у
Ангелини все козыри. Он может переметнуться к Стайну, может  остаться  у
нас. А она, боюсь, согласится. Ангелини имеет на нее огромное влияние. В
ее нынешних обстоятельствах перспектива работать с  человеком,  которого
она так хорошо знает...  сыграть  положительную  героиню  в  продолжении
всемирно известного ф