лтора  часа,
началось их долгое и плодотворное сотрудничество, переросшее со временем
в настоящую дружбу.
   - Итак, вы поняли, в чем будут заключаться наши дальнейшие  действия?
- спросил Гулд перед тем, как она собралась уходить. - Я хочу, чтобы  вы
сразу уяснили себе всю сложность предстоящей операции. - Он помолчал.  -
Чем выше ставки, тем больше риск. Если все пойдет по  плану,  у  вас  на
руках очень скоро окажется довольно большая сумма,  которая  вырастет  в
несколько раз, если вы снова пустите ее в  оборот.  Это  самый  короткий
путь к богатству. Он был бы хорош всем, если бы  не  был  так  похож  на
рулетку. К  сожалению,  гарантировать  здесь  ничего  нельзя.  Если  вам
повезет, вы разбогатеете в одночасье, если нет - потеряете все. Ну  что,
вы готовы рискнуть? - Да.
   - Зачем вам это нужно? - с любопытством спросил он.
   - Я обязана отвечать?
   Она спокойно посмотрела на него, и он вынужден  был  первым  опустить
глаза.
   - Нет, разумеется, не обязаны, - слегка озадаченно ответил он.
   Ей повезло, первая попытка прошла удачно, она получила прибыль и  тут
же вложила ее в дело. Эту операцию она повторила несколько раз.  Капитал
ее быстро рос: один миллион, два миллиона... Она  наконец  почувствовала
себя уверенно. Теперь у нее  было  достаточно  денег,  чтобы  помериться
силами с Недом Калвертом. Впрочем, ей все чаще  казалось,  что  дело  не
только в нем.  Деньги  помогали  ей  избавиться  от  страшного  призрака
нищеты, неотступно маячившего  перед  ней  с  самого  детства,  помогали
поверить, что ни ей, ни тем более Кэт этот призрак больше не грозит.
   Она повесила костюм на обтянутые  шелком  плечики  и  плотно  закрыла
дверцу  шкафа,  как  будто   стараясь   побыстрей   отрезать   от   себя
воспоминания, снова нахлынувшие на нее,  -  воспоминания  о  детстве,  о
нищете и о матери, аккуратно вешающей в  шкаф  свои  жалкие,  много  раз
перешитые и старательно отутюженные платья, доставшиеся по наследству от
миссис Калверт.
   Элен вздохнула. Теперь, когда она наконец сделалась богатой, она  все
чаще чувствовала себя лишенной чего-то главного, без чего  нельзя  жить.
Она знала, что чувство это кроется в ней самой, и с горечью  осознавала,
что избавиться от него она уже не в  силах.  Да,  она  была  богата,  но
богатство не принесло ей обещанного  счастья.  Она  вспомнила  крошечную
комнатку, которую она снимала в Париже, и то, как,  запихнув  в  чемодан
свои скромные пожитки, она стремглав сбегала по лестнице  и  неслась  на
набережную Сены. Тогда у нее не было ничего -  ни  дома,  ни  денег,  ни
славы, но она чувствовала себя богатой, весь мир принадлежал ей.
   "Я была счастлива тогда", - подумала она и  нахмурилась,  досадуя  на
себя за то, что снова поддалась воспоминаниям.
   Отойдя от шкафа, она принялась  машинально  распаковывать  оставшиеся
вещи.  Шелковые  чулки;  белье,  отделанное   брюссельскими   кружевами;
прелестный миниатюрный будильник, украшенный эмалью,  с  циферблатом  из
розового кварца. Она взяла его в руки и, подержав,  положила  на  столик
возле кровати. Ей  вспомнился  будильник  ее  матери,  который  стоял  в
трейлере на холодильнике, - будильник с красными наклейками возле  цифр.
В детстве она подолгу следила  за  его  стрелками,  думая  о  том,  куда
убегает время.
   Она перешла в ванную  и  начала  выкладывать  косметику  и  туалетные
принадлежности. На глаза  ей  попалась  нераспечатанная  коробка  духов,
подаренных Стефани. Она  раздраженно  повертела  ее  в  руках  и  убрала
подальше. Затем достала зубную пасту, шампунь, кусок  французского  мыла
и,   наконец,   розовый   пакетик   с   противозачаточными   таблетками,
прописанными ей несколько лет назад мистером Фоксвортом. С тех  пор  она
прилежно принимала их, не пропуская ни  одного  дня.  Она  с  ненавистью
посмотрела на коробку и вдруг, быстро сняв крышку, принялась вытряхивать
из  пластиковой  трубочки  маленькие  белые  шарики.  Через  минуту  вся
месячная  доза  лежала  в  раковине  -  понедельник,   вторник,   среда,
четверг...  -  горка  дорогих,  эффективных  и  совершенно  ненужных  ей
таблеток.
   Она открыла кран и достала сценарий, который вручил ей Грег Герц. Она
уже читала его один  раз,  но  обещала  Герцу  перечитать  снова,  когда
закончатся съемки "Беглецов". Сегодня было самое подходящее время:  Грег
тоже прилетел в Нью-Йорк, и завтра, после беседы с Гулдом, они могли  бы
встретиться и поговорить о сценарии. Ну а потом, покончив с делами,  она
со спокойной душой улетела бы в Лос-Анджелес, к Кэт.
   Она ожидала, что мысль о Кэт ободрит ее. Так было всегда:  стоило  ей
подумать о дочери,  и  сердце  сразу  наполнялось  радостным  волнением.
Однако теперь этого почему-то не  произошло.  Она  раскрыла  сценарий  и
начала читать, но через несколько минут отложила его  в  сторону.  Буквы
прыгали у нее перед глазами, упорно не желая складываться в  слова.  Она
посмотрела на будильник. Стрелки приближались к семи.  Это  было  время,
когда она обычно звонила Кэт. Она подошла к  телефону,  сняла  трубку  и
вдруг, поддавшись соблазну, заказала международный разговор.
   Сердце ее отчаянно билось, как всегда, когда она называла этот номер.
Сколько раз она уже звонила по нему из  разных  отелей  -  в  Европе,  в
Америке? В общей сложности, наверное, не меньше пятнадцати. Не так уж  и
много, если учесть, что это тянулось уже пять лет. Да, всего  пятнадцать
раз, а кажется, что их было не меньше сотни... Первый раз это  произошло
в Лондоне, в доме Энн Нил. Она сидела  тогда  перед  камином  в  красной
комнате, ожидая Льюиса, который ушел на вечеринку на Беркли-сквер...
   Губы у нее пересохли от волнения, ладони стали влажными, она с трудом
сдерживала дрожь. Дождавшись ответа телефонистки, она передала  ей  свою
обычную просьбу: если к телефону никто не подойдет, прервать связь после
трех гудков. Телефонистка равнодушно повторила. Просьба Элен не  вызвала
у нее никакого удивления, она, по-видимому, давно привыкла к странностям
клиентов.
   - Соединяю...
   - Подождите, - Элен нервно глотнула. - Я передумала. Не нужно  ничего
делать, я сама положу трубку.
   - Хорошо, -  телефонистка  устало  вздохнула.  Элен  замерла,  крепко
прижав трубку к щеке. Он не ответит.  Его  не  будет  дома.  К  телефону
подойдет Джордж или кто-нибудь из слуг. Она  попыталась  вспомнить,  что
сейчас в Париже - день, утро, вечер? - но  не  смогла  сообразить,  куда
нужно отсчитывать  время  -  вперед  или  назад.  В  голове  у  нее  все
перепуталось, она не могла понять, какой срок отделяет их друг от  друга
- пять минут, пять часов или пять лет?
   В трубке слышался неясный гул, треск и тихие  щелчки.  Затем  донесся
гудок. Один, второй, третий... Она хотела нажать на рычаг, но рука  была
словно неживая. После пятого гудка в трубке послышался голос:
   - Алло?
   Это был голос Эдуарда. Она вздрогнула как от удара.  Сердце  пронзила
острая, мучительная боль. Затем наступила пауза,  тянувшаяся  бесконечно
долго. Наконец он заговорил  снова.  Голос  его  звучал  взволнованно  и
резко.
   - Элен! - произнес он.
   Она быстро положила трубку на рычаг.
 
*** 
 
   Совещание  подходило   к   концу.   Гулд,   исполнявший   обязанности
председателя, был совершенно  недоволен  его  результатом.  Он  еще  раз
просмотрел лежавшие перед ним бумаги и поднял глаза на  собравшихся.  Их
было пятеро: четверо мужчин и одна женщина. И эта  женщина,  которую  он
знал уже четыре года и которую уважал за ум и деловую хватку, готовилась
совершить сейчас первую серьезную ошибку. На это ей указали и сам  Гулд,
и остальные присутствующие:  юрист,  два  биржевых  маклера  и  директор
крупного банка - солидные деловые люди,  чье  время  и  советы  ценились
чрезвычайно дорого.  Элен  Харт  выслушала  их  с  вежливой,  ничего  не
выражающей улыбкой и осталась совершенно равнодушной.
   Гулд кинул на нее взгляд через  стол.  Сейчас  она  сидела,  спокойно
откинувшись на стуле, и с той  же  терпеливой  улыбкой  слушала  юриста,
скучным  тоном  втолковывающего  ей   свои   доводы,   словно   учитель,
объясняющий нерадивому ученику основные  правила  арифметики.  До  этого
совещания юрист никогда не встречался  с  Элен,  и  ему,  конечно,  было
невдомек, что за ее вежливостью  таятся  железная  воля  и  несокрушимое
упрямство. Гулд, который хорошо знал цену ее улыбки, хмуро  наблюдал  за
своим неискушенным коллегой.
   На руке Элен - не на левой, как  полагается,  а  на  правой  -  сияло
обручальное кольцо с огромным  бриллиантом,  которое  Льюис  подарил  ей
вскоре после свадьбы. В свое время это кольцо наделало много  шума  и  в
Бостоне, и в Нью-Йорке. С самого начала совещания юрист буквально поедал
его глазами. Рассуждая  о  преимуществах  машинной  сборки  хлопка,  он,
казалось, одновременно  прикидывал,  на  сколько  может  потянуть  такой
камешек.
   Предложение, которое выдвигала Элен, на первый взгляд не содержало  в
себе ничего необычного. Она хотела  продать  часть  своей  недвижимости,
включая поместье на юге Франции, купленное ею  в  1963  году,  а  доход,
обещавший быть достаточно большим, вложить в земельный участок,  который
она недавно присмотрела. Все это было вполне разумно. Гулд  сам  не  раз
советовал ей купить участок где-нибудь в Англии, где цены  на  землю  до
сих пор оставались сравнительно  невысокими,  а  спрос  на  недвижимость
обещал возрасти в самое ближайшее время. Да и в Нью-Йорке можно было при
желании подыскать что-нибудь интересное. Гулд  знал,  например,  о  двух
старых кварталах  в  районе  Вест-Сайда,  которые  муниципальные  власти
планировали отстроить заново. Несколько месяцев назад они  с  Элен  даже
обсуждали  возможность  покупки  одного  из  этих  кварталов.  Пользуясь
подставными фирмами, можно было легко купить его  по  частям,  а  затем,
когда весь участок перешел бы в ее руки, продать его с большой  выгодой.
Сейчас он снова напомнил ей об этом проекте, подробно  остановившись  на
преимуществах такого типа капиталовложений. Элен молча кивнула  и  снова
вернулась к вопросу об Алабаме.
   Вопрос этот заключался в следующем: она хотела под  прикрытием  фирмы
"Хартлэнд Девелопмент Инкорпорейтед" приобрести шестьсот акров хлопковых
полей, расположенных неподалеку от провинциального городка Оранджберга и
принадлежащих в данный момент некоему майору Эдварду Калверту. По мнению
Джеймса Гудда, эта идея была  абсолютно  неприемлемой.  Более  того,  он
считал ее просто безумной.
   Убедившись,  что  Элен  настроена  серьезно,  он  постарался  навести
справки об интересующем ее участке. Отчет, обошедшийся ему в кругленькую
сумму, лежал сейчас перед  ним  на  столе.  Судя  по  тому,  что  в  нем
говорилось, сделка не обещала для Элен никаких выгод.
   На протяжении последних двенадцати лет Калверт старательно  занимался
механизацией труда на своих плантациях. Большая часть  урожая  убиралась
уже не вручную, а с помощью комбайнов,  что  позволило  ему  значительно
сократить число наемных рабочих. Для закупки  необходимого  оборудования
ему приходилось брать ссуды в банке под залог своего поместья.  Если  бы
не постоянно меняющиеся цены на хлопок и  не  излишняя  самонадеянность,
присущая Калверту, он  в  конце  концов  обязательно  расплатился  бы  с
долгами.  Однако  при  наличии  указанных  факторов  сделать  это   было
чрезвычайно трудно.
   Примерно два года назад банки, в которые Калверт заложил свой участок
вместе с усадьбой, начали проявлять признаки беспокойства.  Проценты  на
взятые им ссуды росли не по дням, а  по  часам,  а  доход  от  плантации
уменьшался год от года. В 1963 году  после  сильной  засухи  и  болезни,
неожиданно поразившей хлопок,  Калверт  потерял  почти  весь  урожай.  В
настоящее  время  он  находился  на  грани  разорения  и   с   отчаянием
утопающего, хватающегося за соломинку, пытался  продать  хотя  бы  часть
своих угодий. Но любому здравомыслящему человеку было ясно, что,  урезая
плантацию,  Калверт  лишает  себя  последнего  шанса  на  спасение.   Он
надеялся, что отсрочка поможет  ему  одержать  временную  победу,  и  не
замечал, что проигрывает все сражение.
   Гулд почувствовал, что у него начинает болеть голова. Юрист продолжал
говорить, Гулд поднял руку и потер виски.  Он  не  понимал,  зачем  Элен
нужна эта бессмысленная сделка, если Калверт не сегодня-завтра все равно
разорится.  Мало  того,  что  она  покупала   совершенно   неприбыльные,
запущенные плантации, она еще  собиралась  заплатить  за  них  непомерно
высокую цену. Если бы речь шла не об Элен Харт, он  решил  бы,  что  это
просто каприз, нелепый каприз,  свойственный  большинству  женщин  (Гулд
только что развелся со второй женой, и женщины вызывали  у  него  глухое
раздражение). Однако к Элен Харт это не относилось: Гулд знал, что у нее
капризов не бывает. Он видел ее в разных ситуациях и убедился,  что  она
может быть решительной, расчетливой, если надо -  скрытной,  но  никогда
капризной. Тем нелепей казалось ее теперешнее поведение.
   Он хотел было прервать разговорившегося  юриста,  но  Элен  опередила
его. Поправив кольцо, она слегка наклонилась вперед и  заговорила  своим
низким, хрипловатым голосом  со  своеобразным  акцентом,  придающим  ему
особое очарование. Этот  голос  одновременно  притягивал  и  завораживал
слушателей. Гулд вдруг поймал  себя  на  мысли,  что  не  прочь  был  бы
послушать его в менее официальной обстановке.
   - Я вижу, что вы меня не поняли, - произнесла Элен. - Очень жаль,  но
я вынуждена повторить то, о чем я уже говорила.
   Болтливый юрист осекся на  полуслове.  Он  выразительно  поднял  руки
вверх, показывая, что сдается,  и  с  оскорбленным  видом  откинулся  на
стуле.
   - Я куплю эту землю только в том случае, если владелец  выполнит  мое
условие. - Она помолчала. - Все долговые расписки должны перейти к  моей
фирме. Что касается усадьбы и  плантации,  они  по-прежнему  остаются  в
закладе.
   Юрист, который не мог простить, что его  так  бесцеремонно  оборвали,
насмешливо фыркнул:
   - Представляю, как обрадуются банкиры! Они и мечтать не смели о таком
счастье. Они прекрасно понимают, что владения Калверта  не  принесут  им
никакого  дохода.  Думаете,  почему  они  так  торопятся  объявить   его
банкротом? Да потому, что боятся остаться ни с чем.  Эти  закладные  для
них - только лишняя морока, они готовы сбыть их за любую цену.
   - Тем лучше, - улыбнулась Элен, - значит, мое предложение не  вызовет
у них вопросов.
   Гулд подался вперед. Ему в голову пришла странная мысль.
   - Насколько я понимаю, - медленно, не спуская глаз с Элен, проговорил
он, - через год, а скорее даже через полгода, майор  Калверт  не  сможет
заплатить проценты по долгам. Как вы намерены поступить тогда?
   - Я лишу его права выкупить закладные.
   - А если он попросит отсрочку?
   - Я ему откажу. - Понимаю.
   За столом  воцарилась  тишина.  Директор  банка  глубоко  вздохнул  и
посмотрел в потолок. Юрист кашлянул.
   - И какой же  срок  вы  ему  даете?  Назовите  точную  дату.  -  Гулд
откинулся в кресле и постучал карандашом по столу.
   Элен нахмурилась. Дата... Какую же дату им назвать? Нельзя, чтобы все
кончилось слишком быстро. Калверт должен испить свою чашу до дна.  Пусть
это будет 15 июля. Да,  именно  так,  15  июля.  Эту  дату  он  запомнит
надолго.
   Но, не успев объявить о своем решении, она тут же передумала. 15 июля
наступит  еще  так  не  скоро!  Она  не  может  ждать  целый  год.  Нет,
откладывать больше нельзя. Она подняла голову и встретилась  взглядом  с
Гулдом.
   - Скажите ему, что я согласна ждать полгода, до конца января. Если он
станет протестовать, намекните, что этот  срок  можно  продлить,  но  не
давайте ему  никаких  гарантий.  Я  уверена,  что  он  рано  или  поздно
согласится на наши условия.
   - Еще бы, -  сухо  откликнулся  Гулд.  Он,  кажется,  начинал  что-то
понимать. - В его положении выбирать не  приходится.  Он  согласится  на
все, лишь бы сохранить свои  владения.  Ну  а  что  вы  намерены  делать
потом?
   - Ровно через полгода я объявлю его банкротом. Если, конечно, суд  не
сделает этого раньше. Насколько я понимаю, помощи ему ждать неоткуда?
   - Какая помощь? - Юрист, по-прежнему не видевший, куда  клонит  Элен,
раздраженно подпрыгнул на стуле. - Ни  один  здравомыслящий  человек  не
рискнет поручиться за него при таких условиях. Так что в этом смысле  вы
можете быть спокойны: через шесть, от силы  семь  месяцев  его  владения
благополучно перейдут в ваши руки.  Вы  станете  полновластной  хозяйкой
полуразвалившейся хибары и нескольких акров бросовой земли. Хотел  бы  я
знать, куда вы денете это "богатство"?
   Элен холодно посмотрела на него.
   - Это мое дело, - резко ответила она.
   Однако юрист попал в точку. Элен и  сама  не  знала,  как  она  будет
распоряжаться владениями Неда Калверта, она даже не была уверена,  нужны
ли они ей вообще. Вместо радости  и  торжества,  которые  она  надеялась
испытать, она чувствовала только  уныние  и  усталость.  Она  поднялась,
желая побыстрее закончить  беседу,  натянула  перчатки  и  вопросительно
посмотрела на Гулда.
   - Сколько времени потребуется, чтобы оформить разрешение на продажу и
акт о передаче имущества?
   - Думаю, что немного. Основную работу мы  уже  проделали.  Главное  -
дождаться официального подтверждения.
   - Прекрасно, -  небрежно  бросила  Элен.  -  Чем  быстрей  все  будет
сделано,  тем  лучше.  Благодарю  за  консультацию,  -   добавила   она,
повернувшись к сидящим за столом  мужчинам  и  одарив  их  ослепительной
улыбкой,  от  которой  вся  комната   словно   озарилась   светом.   Они
переглянулись и молча встали, ожидая, пока она  выйдет  за  дверь.  Гулд
двинулся следом, чтобы проводить ее.
   Они молча прошли через анфиладу служебных помещений. У лифта Гулд  не
выдержал и, повернувшись к ней, спросил:
   - Признайтесь, Элен, вы ведь  знакомы  с  этим  Недом  Калвертом?  Вы
нарочно затеяли эту сделку, чтобы его погубить?
   Она посмотрела на  него.  В  глазах  ее  мелькнул  какой-то  странный
огонек,  заставивший  его  насторожиться.  Помолчав  минуту,  она   тихо
проговорила:
   - Да, вы правы. Я его знаю.
   - Но зачем вам это нужно, Элен, объясните.
   - Зачем? - Она  подумала  немного,  а  потом  ответила  со  спокойной
улыбкой:
   - Затем, что из-за него я стала такой, какая я есть. - Она кинула  на
него быстрый взгляд. - Вы уже просили меня однажды объяснить, зачем  мне
это нужно. Помните, что я вам тогда ответила?
   - Да. - Гулд внимательно посмотрел на нее. - Вы дали мне понять,  что
я вмешиваюсь не в свое дело. Тогда я с вами согласился...
   - Я была бы вам очень признательна, если бы вы согласились и сейчас.
   Она шагнула вперед и положила руку ему на рукав.  Гулд  хотел  что-то
возразить, но выражение ее глаз остановило его. Он пожал плечами:
   - Соглашаюсь.
   - Спасибо.
   Она быстро повернулась и шагнула в распахнувшиеся двери лифта.  Затем
еще раз улыбнулась ему, и двери плавно захлопнулись.
   Гулд задумчиво двинулся обратно. Из конференц-зала доносился  громкий
голос юриста, который никак не мог прийти в себя после беседы с Элен.
   Гулд не вслушивался в его разглагольствования.  Подойдя  к  окну,  он
выглянул наружу. Внизу на противоположной стороне  улицы  стоял  большой
черный лимузин. Через несколько минут  из  подъезда  показалась  женская
фигура. Перейдя дорогу, женщина открыла дверцу  лимузина  и  уселась  на
заднее сиденье. Лимузин тронулся с места и быстро покатил по улице  Гулд
проводил его мрачным взглядом.
   Ему уже приходилось видеть, как люди  используют  деньги  в  качестве
орудия мести. Это был очень  эффективный  способ  -  вполне  законный  и
потому неизменно достигающий цели. Он сам  как-то  в  шутку  назвал  его
"идеальным  орудием  убийства".  Ему  всегда  были   интересны   мотивы,
заставлявшие людей пользоваться этим  средством.  Сегодня,  набл