о заговорил он, когда они оказались  дома
за семью замками, - можешь по памяти нарисовать мне эту брошку?
   Лола, как  многие  художественные  натуры,  умела  неплохо  рисовать,
поэтому она согласилась, не  раздумывая.  И  через  пятнадцать  минут  у
Маркиза в руках было вполне приличное изображение пресловутой брошки.
   - Так сойдет? - спросила Лола.
   - Будем надеяться, - нехотя согласился Леня, - я должен показать этот
рисунок одному человеку.
   - Зачем?
   - Затем, что раз у Валерии были копии, где-то должны быть  оригиналы,
- твердо ответил Маркиз. - и поскольку вся  история  связана  с  Сергеем
Богомоловым,  то  я  не  могу  пренебрегать  такой  важной  информацией.
Возможно, удастся подобраться к нему с этой неожиданной стороны.
   - Ты не забыл, что перед нами стоят две задачи? Ты  хочешь  отомстить
Богомолову и получить с него должок, а я хочу, чтобы  милиция  полностью
отвязалась от меня из-за убийства Валерии.
   - Я помню об этом и делаю все возможное, - Леня ушел переодеваться.
   "Мало делаешь, - подумала Лола, взяв на руки Ну И, - капитан Сойка  и
то больше старается..."
 
*** 
 
   Иван  Францевич  Миллер  занимался  драгоценными  камнями  всю   свою
сознательную жизнь. В детстве он вместе с матерью оказался  в  ссылке  в
соленых песках Каракалпакии.
   Мать, худая строгая петербургская немка Эльза,  умерла  в  ссылке,  и
смышленого мальчика взял на воспитание ссыльный старик-ювелир.
   Он передал толковому и аккуратному Ване Миллеру  все  секреты  своего
мастерства, и с годами Иван Францевич стал первоклассным специалистом по
драгоценностям.
   Покойный друг Маркиза Аскольд был хорошо знаком с Миллером, и теперь,
когда Лене  потребовалась  консультация  первоклассного  ювелира,  он  в
первую очередь вспомнил Ивана Францевича.
   Услышав имя покойного Аскольда, Миллер сразу  же  согласился  принять
Леню в своей квартире. Сам он давно уже не выходил из дома, и  все,  кто
хотел увидеть его, приезжали к нему домой - будь то финансовые воротилы,
крупные политики или европейские знаменитости.
   Дверь  в  квартиру  старого   ювелира   потрясала   неподготовленного
посетителя. Изготовленная  из  специального  сверхпрочного  сплава,  она
должна  была  выдержать  прямое  попадание  артиллерийского  снаряда,  а
огромный замок, заказанный в  знаменитой  швейцарской  фирме,  делал  ее
похожей на сейф в крупном банке.;
   Леня нажал на кнопку звонка, и в  глубине  квартиры  раздался  гулкий
басовитый лай.
   Вслед за этим послышался старческий голос:
   - Иду, иду! Тихо, Шторм!
   Брякнул пуленепробиваемый глазок, и Леню спросили:
   - Кто?
   - Леонид, к Ивану Францевичу.
   Послышалось ровное гудение  и  металлический  лязг,  и  дверь  плавно
распахнулась, как люк космического корабля.
   Леня увидел коренастого мощного старика  с  длинными  как  у  гориллы
руками и острым взглядом из-под густых бровей -  Парфеныча,  знаменитого
телохранителя и, так Сказать, денщика старого ювелира. Парфеныч держал в
руке короткий поводок, с которого  бешено  рвалась  огромная  кавказская
овчарка.
   - Тише, тише, Шторм! - приструнил старик собаку. -  Ну-ка,  поглядим,
какой ты Леонид?
   Парфеныч внимательно оглядел Маркиза и отступил в сторону:
   - Ну, проходи. Оружия у тебя вроде нету?
   - Нету, нету! - подтвердил Маркиз. - Я Оружия никогда не ношу.
   - Ну и правильно. На кой оно нужно, это  оружие?  Кто  голыми  руками
ничего сделать не может, тому и  оружие  ни  к  чему!  Ты  только  учти,
Леонид, Шторм - он очень оружие не любит, и не  любит  резких  движений.
Так что иди не торопясь,  степенно,  и  помни,  мы  со  Штормом  -  тут,
рядышком!
   Квартира старого ювелира нисколько не напоминала  жилища  современных
богатеев  -  никакого   евроремонта,   никаких   дизайнерских   изысков,
полутемный коридор, заставленный старой массивной мебелью.
   В конце коридора - высокая дверь, ведущая в кабинет хозяина.
   Маркиз толкнул дверь и оказался в кабинете.
   Стены в пожелтевших обоях, увешанные  старыми  темными  картинами,  в
основном,  портретами  строгих  представительных  мужчин   в   бархатных
камзолах или парадных мундирах с орденами  и  золотым  шитьем,  красивая
тяжелая мебель красного дерева. За широким  письменным  столом  восседал
хозяин кабинета - седой благообразный  старик  с  ясными  пронзительными
глазами.
   - Ну, здравствуй, Леонид! - старик вежливо приподнялся. - Говорил мне
как-то Аскольд про тебя...
   - Надеюсь, хорошее? - Маркиз деланно усмехнулся.
   - Хорошее, - серьезно подтвердил старик, - а Аскольд  -  он  слов  на
ветер не бросал. Как это  он  говорил...  -  ювелир  слегка  наморщился,
словно напрягая свою память, - со старым другом...
   - И хрен как мед, - закончил Леня одну  из  многочисленных  поговорок
покойного Аскольда.
   - Вот-вот, - подтвердил старик,  бросив  на  Маркиза  удовлетворенный
взгляд.
   Леня понял, что его просто-напросто проверяли - тот ли  он,  за  кого
себя выдает, действительно ли хорошо знал покойного Аскольда.
   - Ну что ж, Леонид,  присаживайся,  -  Иван  Францевич  указал  гостю
удобное глубокое кресло перед самым своим столом, -  Аскольд,  покойник,
несмотря на дела свои грешные,  человек  был  на  редкость  достойный  и
порядочный. В память его я тебе помогу, в чем попросишь.
   - Хочу вас спросить, - начал Маркиз, вынимая из  внутреннего  кармана
сделанный Лолой рисунок, - не попадалась ли вам  когда-нибудь  на  глаза
такая брошь - в виде змейки из мелких бриллиантов с изумрудными глазами?
К сожалению, фотографии у меня нет, только вот это...
   Ювелир поднес листок к глазам и на секунду задумался.
   - Первый принцип моей профессии, - проговорил он  наконец,  -  полная
конфиденциальность. Покупатель драгоценности  должен  быть  стопроцентно
уверен, что никто не узнает о его покупке, что на следующий день к  нему
не заявятся гости с утюгом да паяльником.. То же самое - и продавец. Кто
захочет,  чтобы  стало  известно,  какие  деньги   у   него   неожиданно
появились... Я уж не говорю о тех случаях, когда сережки  или  перстенек
покупают вовсе не жене, опять-таки не рассчитывая на огласку...
   - Это не тот случай, - прервал старика Маркиз, - если мы  говорим  об
одном и том же украшении, владелица его скончалась и ей уже все равно.
   - Никогда не называй драгоценности украшениями, -  поморщился  старый
ювелир,  -  теперь  редко  случается,  что  они  действительно  украшают
женщину, которая их носит. А насчет этой броши, поскольку  ты  говоришь,
что она умерла.., ее покупала действительно женщина.
   - Холеная дама, шатенка средних лет?
   - Да, это она.
   - Какая редкая удача! - воскликнул Леня. - Значит, она  покупала  эту
брошь у вас?
   И это была действительно драгоценная брошь?
   Я имею в виду, с настоящими бриллиантами и изумрудами?
   Иван Францевич посмотрел на Леню с неодобрительным удивлением:
   - Что ты хочешь сказать? Я ничем другим, кроме настоящих  камней,  не
занимаюсь последние шестьдесят лет.
   - Простите, Иван Францевич, я не хотел вас обидеть. Дело в  том,  что
после смерти Валерии Борисовны нашли точно такую же брошь.., но она была
хорошо сделанной имитацией, с поддельными камнями.
   - Вот как!  -  Миллер  забарабанил  пальцами  по  столу,  уставившись
взглядом в дальний угол кабинета.
   - Больше того, - продолжил Маркиз, - после ее смерти  у  нее  в  доме
нашли целую коллекцию поддельных драгоценностей.., или имитаций.
   - Хорошо, - решился наконец ювелир, - я расскажу все, что  знаю.  Эта
дама... Она обратилась ко мне по достаточно приличной  рекомендации,  уж
не  буду  называть  имен,  и  покупала  достаточно  много  первоклассных
старинных драгоценностей. Одновременно она попросила меня  рекомендовать
хорошего мастера, специализирующегося по изготовлению имитаций.
   - Она не объяснила, для чего?
   - Мне она сказала, что хочет заказать копии  всех  купленных  у  меня
вещей, чтобы в большинстве  случаев  носить  подделки,  держа  настоящие
драгоценности в сейфе. Иногда покупатели  так  действительно  поступают,
чтобы не рисковать настоящими камнями...
   - Ну и как - рекомендовали вы ей такого мастера?
   - А почему нет? - Иван Францевич пожал плечами, - она -  клиентка,  и
клиентка крупная. Покупала много, платила хорошо...
   - И к кому вы ее направили?
   - Есть один молодой человек.., у Ильи Борисовича работает...
   - У Лейбовича? - уточнил Маркиз, вспомнив  один  забавный  эпизод  из
своего послужного списка.
   - У него, - кивнул ювелир, - толковый юноша. В камнях разбирается  не
особенно - оно и  понятно,  молод  еще  совсем,  пятидесяти  нет,  -  но
имитации  делает  превосходные,  невооруженным   глазом   сразу   и   не
отличишь...
   - Даже вы? - вежливо удивился Маркиз.
   - Ну я-то, конечно, отличу...
   - Я хочу попросить вас еще  об  одной  услуге,  -  в  голосе  Маркиза
зазвучала необычная для него нерешительность, - нет ли у вас  перечня  и
описания тех изделий, которые приобретала у вас покойная? Я понимаю, что
прошу вас о невозможном, но такой перечень мог бы мне очень помочь...
   Иван Францевич засопел, как  рассерженный  еж,  но  вдруг,  повинуясь
неожиданному импульсу, выдвинул верхний ящик стола.
   - Ох, только в память об Аскольде! Но я с тобой все  свои  незыблемые
принципы нарушил!
   Он вытащил из ящика стопку фотографий и протянул ее Маркизу.
 
*** 
 
   Лола  в  ожидании  Маркиза  от  скуки  трудилась  на   кухне.   Такая
деятельность ее  успокаивала,  и  Лола  сварила  рассольник  из  гусиных
потрошков и запекла  в  духовке  огромный  кусок  свинины.  Их  домашний
зоопарк в полном составе сшивался на теплой  кухне.  Попугай  дремал  на
холодильнике, Аскольд и Пу И выпихивали друг друга из  кресла,  пока  не
угомонились.
   Маркиз, вернувшись, приятно удивился.
   Перед  ним  была  прежняя  Лола,  исчезли  тревожный  блеск  глаз   и
нервозность.
   - Дорогая, посмотри эти фотографии, - проговорил Леня, когда обед был
закончен и на столе остались только маленькие  чашечки  свежезаваренного
кофе, - что из этих украшений носила ваша покойная Валерия?
   Лола перебирала снимки один за другим, подолгу любуясь каждым.
   -  Какая  прелесть!  -  то  и  дела  замирала  она  над  какой-нибудь
фотографией, молитвенно сложив руки, - ну это просто чудо!
   - Лолка, я тебе для чего дал фотографии?
   Не восхищайся, а трезво смотри - что ты на ней видела, а что - нет...
   - Ну, вот эти серьги она пару раз надевала.. Этот перстень был на ней
в день генеральной репетиции "Ревизора"... Этот браслет я тоже как-то на
ней видела... А вот та самая змейка, из-за которой было столько шума...
   Слушай, а тот эту брошь я тоже видела, но не на ней...
   - Что значит - не на ней?
   - Ну, не на Валерии, а на другой женщине...
   - Да ты наверное перепутала! Мало ли похожих украшений?
   -  Да?  Ты  посмотри  на  эту  красоту  -  ты  думаешь,  такое  можно
перепутать?
   Маркиз заглянул  через  Лолино  плечо.  Перед  ней  на  столе  лежала
фотография действительно  очень  эффектного  и  необычного  украшения  -
броши, представляющей собой восьмиконечную рубиновую звезду, удивительно
изящно сплетенную с сапфировым  полумесяцем  и  маленьким  бриллиантовым
вензелем "А".
   -  Ну  и  где  ты,  интересно,  видела  эту  брошечку?  -   осторожно
поинтересовался Маркиз.
   - Сам ты брошечка! - обиделась Лола, - не веришь мне? Да она  у  меня
прямо перед глазами стоит! Такое забыть невозможно!
   - Но на ком ты это видела - можешь  вспомнить?  Меня  твои  эмоции  в
данном случае не очень интересуют, меня факты интересуют!
   - Ну сейчас, постараюсь вспомнить, когда это было... - Лола  замерла,
уставившись в фотографию и наморщив лоб, усиленно напрягая свои мозговые
извилины.
   -  Кажется,  это  было  на  приеме,  посвященном   открытию   галереи
"Аквилон".., от театра пригласили нас с Главным,  но  Валерия  там  тоже
была, по каким-то своим собственным  каналам...  Она  всюду  пролезет..,
пролезала...
   - А ты в "Аквилоне" кого-нибудь знаешь?
   - В "Аквилоне"?  -  Лола  на  секунду  задумалась.  -  Конечно,  Веру
Соловей.
   - Что это за птица такая?
   - Ну, что ты! Верка Соловей - это что-то! Она всех знает,  и  ее  все
знают, ее всюду приглашают и она везде успевает отметиться.
   При этом она, собственно, ничего не делает, разве  что  иногда  пишет
маленькие заметочки в мелкие газетенки про те тусовки, на которых успела
мелькнуть. Заметки поганенькие, потому что она ничего  не  умеет  толком
делать, да ей и некогда - попробуй-ка везде успеть!
   Но  поскольку  она  везде  замечена,  то  ее  по  инерции  продолжают
приглашать,  а  заметки  продолжают  печатать,  поэтому  она   считается
журналисткой...
   - А живет-то она на что? - лениво поинтересовался Маркиз.
   - Родители кормят. Да ей много и не надо  -  на  тусовках  бесплатные
фуршеты, так с фуршета на фуршет и перебивается.
   - А что же она в "Аквилоне" делает?
   - А они ее для того и взяли,  чтобы  тусовки  устраивать.  Лучше  нее
никто не знает всех, кого обязательно надо пригласить...
   - Так это именно  тот  человек,  который  нам  нужен!  -  обрадовался
Маркиз. - Звони ей сейчас же, пусть напряжет свою память и вспомнит, кто
у них был на той презентации...
   Лола перелистала записную книжку и нашла нужный телефон.
   - Можно Веру Соловей? -  проворковала  она  в  трубку  без  особенной
надежды на успех: Вера не отличалась усидчивостью, и застать ее на месте
было обычно почти невозможно. Но на этот раз Лоле повезло.
   - Верка, ты есть? - крикнул в сторону хрипловатый  женский  голос.  -
Тебя тут спрашивают.., ты есть или тебя нету? Тебя нету или ты есть?
   - Сейчас, сейчас, иду уже! - послышалось издалека. - Да иду уже!  Кто
побеспокоил артиста?
   И наконец, уже в трубку, прозвучало кокетливо:
   - Алло! Это ты, что ли, Пеликанский? Я на тебя за вчерашнее серди га!
   - Это не Псликанский, - живо отозвалась Лола, - а за что  это  ты  на
него сердита? Что он вчера сделал?
   - Козел он, - ничуть не растерявшись, ответила  Вера,  -  а  это  кто
говорит-то?
   - Это Ольга Чижова из Театра на Фонтанке.
   - Ой, Ольга! - Вера изобразила неуемную радость, - ты,  говорят,  так
выступила в "Двенадцати стульях"!  Такой  успех,  такой  успех!  Зрители
уписались! Круто!
   - Не в "Двенадцати  стульях",  а  в  "Двенадцатой  ночи"!  -  холодно
поправила Лола журналистку.
   - Да не все ли равно? Автор тот же...
   Главное,   что   все    круто!    Давай,    встретимся,    поболтаем,
посплетничаем... Я тебе такое расскажу про Пеликанского - уписаешься!  И
ты мне про своего  Главного  что-нибудь  расскажешь.,  типа,  как  он  в
постели и прочие подробности творческого метода...
   - Я вообще-то тебя спросить хотела, - с некоторым холодком  в  голосе
прервала  Лола  словоохотливую  собеседницу,   -   помнишь   презентацию
"Аквилона"?
   - Еще бы! - радостно пропела Вера. - Такая классная пати  получилась!
Я тогда  такого  мальчика  подцепила!  Блеск!  Думала,  такие  только  в
журналах бывают, да и то на первых страницах!
   - А кто список приглашенных составлял? - вступила Лола, пока Вера  не
ушла с головой в приятные воспоминания.
   - Как кто? Я, конечно! За то и держат - я ведь всех знаю,  кого  надо
звать! Того же Пеликанского, например, попробуй не позови...
   - Про Пеликанского все понятно, - прервала Лола, - а еще  кто  у  вас
был?
   - А тебе зачем?
   - Да, понимаешь, - начала Лола импровизировать, - мы хотим  в  театре
пати устроить, ну вот Главный и думает, кого звать и кого  не  звать.  А
тогда в "Аквилоне" ему очень понравилось, ну вот...
   - Понятно! - Вера Соловей охотно  заглотила  наживку.  -  Ну,  слушай
сюда. Первым делом, конечно, Афанасий Стрелкин, ну ты знаешь, знаменитый
художник-минималист, путешественник, мореплаватель и плотник.
   Презентация, на которой не было Стрелкина, считается  несостоявшейся.
Зато он заменяет собой любое шоу, когда Стрелкин рассказывает,  как  его
ели папуасы, это почище мужского стриптиза...
   - С ним ясно, - прервала Лола явно увлекшуюся собеседницу,  -  а  еще
кто был?
   - Пеликанский, без него тоже как-то скучно, он знает  все  сплетни  и
вообще.., в тот раз он такое рассказал про Молочкову... Дальше, конечно,
Гроссмутер.., он зануда, но он привел Абевекина, а Абевекин сейчас - это
очень модно, его вся Москва читает... Потом, конечно, был Мандаринов...
   - Драматург? - уточнила Лола.
   - Да вроде бы он драматург,  но  у  него  очень  крутые  дети,  один,
полутора лет, это полный отпад.., круче этого... Ван Гогена...
   Ну, художника, который, вроде Стрелкина, к папуасам ездил...
   - Что-то я детей на той презентации не заметила...
   - Ну, ты даешь! - Вера громко и раскатисто расхохоталась.  -  Кто  же
маленьких детей на тусовки приводит? Что там с ними делать? Абсент пить?
Просто Мандаринов - знаменитый  отец  знаменитых  детей...  Ты  меня  не
перебивай, а то я кого-нибудь забуду.
   Ну, конечно, Стаканский был...
   - Модельер?
   - Конечно! Какой еще есть Стаканский?
   С ним, конечно, Ильханов,  танцор.  Они  друг  без  друга  никуда.  У
Ильханова  были  такие  волосы!  Это  что-то!  Лиловые  с   серебристыми
нитями...
   - Слушай, а они как - с женами были?
   - Ну, ты даешь! - Вера снова расхохоталась, - кто же ходит на пати  с
женами? Ну вот я же сказала - Стаканский был с Ильхановым...
   - Но ведь были же женщины, я помню!
   Некоторые даже очень...
   - Слушай, Ольга, ты что - лесби? А я и не знала! Вот это новость!
   - Да ты что, - Лола поперхнулась, - мне просто нужно знать, кого  еще
пригласить...
   - Да ты не стесняйся, что такого, если и лесби! Очень даже  пикантно.
А с женами... с женами только банкиры были и всякие прочие шишки.  Славу
Ангелова мы звали, но он не пришел...
   - Да-да, я знаю, - несколько напряженно отозвалась  Лола,  которую  в
прошлом с известным  банкиром  Вячеславом  Ангеловым  связывали  сложные
отношения.
   - Маскин был, который хлебопекарни вот он как раз был с женой, да  ты
ее знаешь, Варвара Булочкина, бывшая актриса... Потом был этот, как его,
из мэрии, мордатый такой...
   Богомолов, тоже с женой...
   Маркиз, который слушал разговор по параллельному телефону, подпрыгнул
и сделал круглые глаза. Затем он схватил листок бумаги и написав на  нем
несколько слов, протянул  листок  Лоле  Лола  прочла  записку,  послушно
кивнула и, лениво растягивая слова, перебила свою собеседницу:
   - А эта.., жена Богомолова, она как выглядит?
   - Нет, но ты точно лесби, - Вера захихикала. - Вот девки удивятся  Ну
как она может выглядеть при таком муже? Шикарная сука, в платье от  Пако
Рабанна и вся увешана бриллиантами...
   - Верунчик, а у вас на презентации кто-нибудь фотографировал?
   - Конечно, Гарик Плюшкин. Он всегда на  пати  с  аппаратом  приходит,
мало ли какая знаменитость подвернется в пикантной ситуации..
   Мы некоторые фотографии потом в галерее развесили - знай наших...
   - А можно мне посмотреть?
   - Да пожалуйста! - в голосе Веры  звучало  недоумение.  -  Не  пойму,
правда, зачем это тебе нужно, но раз ты хочешь..  Когда,  кстати,  вы  у
себя в театре презентацию будете проводить?
   - Недели через две, - ответила Лола неуверенно.
   - Меня-то не забудь пригласить!
   - Конечно, какая же без тебя презентация! Так как насчет  фотографий?
Если я сейчас приеду, тебя наверняка уже не будет?
   - А что же, не сидеть же мне у них целый день за те  смешные  деньги,
которые они мне платят...
   Лола подумала, что за то, чем занимается Вера Соловей, ей  не  стоило
бы платить никаких денег, но промолчала.
   А Вера крикнула кому-то - Светик,  к  нам  приедет  Ольга  Чижова  из
Театра на Фонтанке, это которая.., ну, я тебе  после  расскажу,  так  ты
покажи ей фотографии с презентации, которые Гарик делал.
   Они у меня лежат в верхнем ящике.
 
*** 
 
   - То ты говоришь, что мне из дому носа показывать нельзя, а то  вдруг
по