умлением  заметил  ту  самую
бриллиантовую брошку-змейку с глазами-изумрудами.
   - Слушайте, что это у вас такой ценный вещдок  просто  так  на  столе
валяется? - сердито заговорил капитан, желая отомстить противной  девице
за то, что  она  не  прониклась  его  несомненным  мужским  обаянием.  -
Брошечка подотчетная и, между прочим, очень дорогая, случись что - мы  с
вами за целую жизнь ее не отработаем. Вы  бы,  девушка,  поаккуратнее  с
вещдоками обращались.
   - Чего? - насмешливо протянула девица,  окончательно  оторвавшись  от
микроскопа. - Вы про эту брошку говорите? Да это барахло, бижутерия!
   - Ну-ну, милая, тебя заносит, - усмехнулся в ответ капитан,  -  такие
люди, как ее покойная владелица, бижутерии не носят.
   - Говорю - это подделка! Очень умелая, но подделка! Имитация...
   - Точно? - упавшим голосом переспросил капитан.
   -  Абсолютно.  Техника  не  ошибается,  -  девица  любовно  погладила
микроскоп.
   - И когда ты это установила?
   - Когда экспертизу проводила, тогда и установила, - буркнул девица.
   - А тогда какого черта ты раньше не сказала, что брошка фальшивая?  -
заорал Сойка так громко, как только был способен.
   От звука его голоса зазвенела лабораторная посуда на полках.
   - А меня спрашивали? - заорала девица в ответ. - Ваш  Крачкин  только
интересовался, чьи  отпечатки  на  брошке,  очень  ему  хотелось,  чтобы
Чижовой отпечатки были. Ну, я его разочаровала, говорю - нет там  ничьих
отпечатков, кроме покойницы. Он рассердился и трубку повесил. А мне  оно
надо? Кому надо, пусть тот и спрашивает...
   -  Ну,  дела...  -  протянул  Сойка.  -  Вот  что,  пиши  официальное
заключение, я попозже зайду...
 
*** 
 
   Перед поездкой к  Аветисову  Маркиз  должен  был  особенно  тщательно
поработать над  своей  внешностью  -  там  его  могли  "срисовать"  люди
Богомолова и приставить к  нему  профессиональное  наружное  наблюдение.
Кроме того, он совсем  не  хотел,  чтобы  сам  Аветисов  узнал  в  своем
посетителе бравого сержанта  ГАИ  Снегиренко,  попортившего  ему  немало
крови на загородной дороге.
   Собственно, работать над его внешностью предстояло Лоле.
   Она усадила Леню в кресло и внимательно осмотрела его.
   Ленина внешность идеально подходила для создания любого образа - лицо
правильное, незапоминающееся, лишенное характерных отличий.
   Первым делом Лола вложила небольшие тампоны  ему  за  щеки,  утяжелив
нижнюю часть лица и сразу сделав немного старше. Затем нанесла  на  кожу
легкий  тональный  грим,  придав  ей  нездоровый   желтоватый   оттенок,
нарисовала тени под глазами и занялась морщинами.
   Это была долгая, кропотливая работа - ведь  обычно  театральный  грим
рассчитан на то, что разглядывать лицо будут издали, из зала, при  ярком
и неестественном свете софитов, а сейчас Лола создавала  образ,  который
должен был выдержать естественное освещение и  взгляд  вблизи,  почти  в
упор.
   Наложив последние штрихи, Лола внимательно оглядела результат  своего
труда  и  надела  на  Леню  парик  -  темно-русый,  слегка  вьющийся,  с
намечающейся сединой.
   Теперь из зеркала на  Маркиза  смотрело  лицо  утомленного  жизнью  и
замученного непрерывными налоговыми проверками бизнесмена средней руки в
возрасте чуть за пятьдесят - именно то, что он и хотел.
 
*** 
 
   Маркиз подъехал к унылому  обшарпанному  трехэтажному  зданию  бывшей
школы.
   Вспомнив описание Лолы, уверенно поднялся на третий этаж и  пошел  по
длинному полутемному коридору. Большая  часть  тоскливых  люминесцентных
светильников давно уже не работала, и  это  было  даже  к  лучшему:  при
слабом освещении не так бросались в глаза выношенный  до  дыр  протертый
линолеум, облезлая масляная краска на стенах, облупившиеся двери.
   Дойдя до небольшого холла, Леня наконец увидел на  двери  табличку  с
названием фирмы "Алиби". Он толкнул дверь и вошел в приемную.
   Худая коротко стриженая грымза с  торчащими  вперед  крупными  зубами
уставилась  на  него  с  плохо  скрытым  раздражением  и   осведомилась,
попытавшись придать своему резкому, скрипучему голосу  какое-то  подобие
любезности:
   - Чем я могу вам помочь?
   Маркиз окинул ее долгим неодобрительным взглядом и с явным  сомнением
проговорил:
   - Боюсь, что лично вы - ничем. А вот ваша фирма, возможно, могла  бы.
Только, знаете ли, вопрос у меня конфиденциальный...
   - Я вас  понимаю,  все  наши  клиенты  заинтересованы  в  безусловном
сохранении  коммерческой  тайны,  -  проскрипела  секретарша   и   даже,
поднагужившись, выдала некое подобие улыбки.
   Лучше бы она этого не делала! Крупные длинные зубы,  высунувшись  изо
рта, сделали ее похожей на престарелого вампира. Леня даже  вздрогнул  и
невольно отступил подальше от стола.
   - Наша фирма  гарантирует  полную  конфиденциальность!  -  продолжала
разливаться секретарша. - Вы можете изложить мне все ваши пожелания...
   - Нет уж, я хотел бы поговорить с вашим шефом, чтобы как можно меньше
людей было в курсе...
   - Как вам будет угодно! - секретарша  пожала  плечами  и,  недовольно
скривившись, нажала клавишу переговорного устройства:
   - Николай Афанасьевич, тут у меня клиент, который  хочет  иметь  дело
исключительно с вами! Да, хорошо, я провожу его к вам.
   Однако провожать Маркиза секретарша не стала, ограничившись тем,  что
приподняла  свой  тощий  зад  на  несколько  сантиметров   над   стулом,
продемонстрировав  тем  самым  служебное   рвение,   выдала   еще   одну
устрашающую улыбку и проскрипела, указав на дверь в глубине комнаты:
   - Николай Афанасьевич вас примет!
   Леня вошел в кабинет. Здесь обстановка была  куда  приличнее,  чем  в
приемной - новый комплект офисной  мебели,  мягкие  удобные  кресла,  на
стенах - цветные гравюры с видами Петербурга.
   В кресле за обширным столом  восседал  Николай  Афанасьевич  Аветисов
собственной персоной. Вежливо  приподнявшись  навстречу  посетителю,  он
указал ему на удобное кожаное кресло и заговорил, не  дожидаясь  Лениной
реплики:
   - Судя по тому, что вы хотите иметь  дело  исключительно  со  мной  и
настаиваете на соблюдении тайны, речь идет не об открытии, а о  закрытии
фирмы, причем об экстренном закрытии.
   - Да вообще-то...  -  попытался  Леня  вставить  слово,  но  Аветисов
продолжил, не давая ему открыть рта.
   - Это вполне понятное желание. Многие  клиенты  обращаются  к  нам  в
фирму достаточно поздно - прямо перед нежелательной налоговой  проверкой
или внеплановым аудитом - и мы, тем не менее, оказываем  им  необходимую
помощь. Дело в том, что существует два способа закрытия предприятий...
   - Да  я,  собственно...  -  снова  попробовал  вклиниться  в  монолог
Аветисова Маркиз, но хозяин  кабинета  плотно  сел  на  своего  любимого
конька и не собирался добровольно с него слезать.
   - Первый способ - это  закрытие  предприятия,  так  сказать,  в  лоб,
напрямую, по  официальной  схеме.  Мы  помещаем  в  какой-нибудь  газете
объявление о ликвидации вашей фирмы, чтобы все заинтересованные  лица  и
организации могли предъявить  вам  свои  претензии,  извещаем  налоговую
инспекцию. Налоговая инспекция проводит полномасштабную проверку...  все
вместе занимает примерно полгода и неизвестно чем  может  закончиться...
Вам это надо?
   - Нет, - честно ответил Маркиз.
   - Поэтому  большинство  наших  клиентов  предпочитает  ликвидацию  по
второму способу. Этот способ заключается в том, что ваша фирма как бы  и
не ликвидируется, а продается новому владельцу, который отныне несет  за
нее всю ответственность. Вы спросите, для чего это ему?
   Леня ничего не  спрашивал,  поскольку  сам  отлично  знал  ответ,  но
Аветисов продолжал разливаться соловьем:
   - Новым владельцем  вашей  фирмы  станет  неимущий  житель  маленькой
отдаленной деревни в Ленинградской области, который возьмет на себя  всю
дальнейшую ответственность за достаточно скромное вознаграждение.  Если,
не дай Бог, вашей фирмой заинтересуется налоговая полиция -  не  к  ночи
будь помянута - они узнают,  что  новый  владелец  предприятия  живет  в
каком-то медвежьем углу и вряд ли захотят туда  ехать.  А  если  даже  и
захотят, вряд ли  они  чего-то  добьются  от  этого  человека.  От  него
собственная жена ничего не может добиться последние десять лет...
   Аветисов захихикал своей собственной дежурной  шутке  и  взглянул  на
посетителя, как бы приглашая того посмеяться вместе с ним.
   - Я к вам по совершенно другому делу! - повысил голос  Маркиз,  чтобы
прервать разговорившегося Аветисова.
   - Да? - наконец расслышал тот. - А что же вы...
   - Да вы мне слова не дали сказать!
   - А по какому же вы вопросу?
   - Вам что-нибудь говорит фамилия Богомолов?
   - Как, простите?  -  переспросил  Аветисов,  и  глаза  его  испуганно
забегали, а руки принялись нервно вертеть красивую дорогую  американскую
ручку, - как вы сказали? Боголюбов?
   - Богомолов. Сергей Никитич Богомолов.
   - Нет, простите, никогда не приходилось слышать.
   Глаза  Николая   Афанасьевича   остановились,   и   в   них   застыла
взрывоопасная смесь подозрительности и страха.
   - Врете, Николай Афанасьевич! Вы очень даже хорошо знаете, кто  такой
Богомолов - председатель комитета по финансам...
   - Ах, этот! - глаза Аветисова снова забегали. - Ну, конечно, кто же о
нем не знает! Его все в городе знают, и я тоже.., не лично, конечно,  он
слишком большой человек, а только понаслышке...
   - Опять ведь врете! Вы его очень даже лично знаете  и  пытались  одно
время шантажировать...
   - Ничего я не знаю! - взвизгнул Аветисов. - Что вам от меня нужно? Вы
проникли ко мне обманом, под видом клиента...
   - А вот и нет! - Леня повысил голос и подбавил в него  металла.  -  Я
вовсе вам не говорил, что я  потенциальный  клиент,  это  вы  меня  даже
слушать не  стали...  А  насчет  того,  что  мне  от  вас  нужно  -  это
пожалуйста, это ради Бога. Между прочим, Николай Афанасьевич, я вам хочу
помочь.
   - Я не нуждаюсь ни в чьей помощи!  -  Аветисов  перешел  с  визга  на
полузадушенный хрип.
   - И опять ошибаетесь! Боюсь, что без моей помощи вам  угрожает  очень
большая опасность!
   - Убирайтесь прочь! Кто  вы  вообще  такой,  откуда  взялись  на  мою
голову?
   - Ну вы уж, Николай  Афанасьевич,  как-нибудь  определитесь,  -  Леня
сделал вид, что собирается встать и уйти, -  либо  вы  хотите,  чтобы  я
немедленно ушел, либо задаете мне свои вопросы.
   - Кто вы такой? - повторил Аветисов.
   - А вот это вас должно интересовать в последнюю очередь, - Леня криво
усмехнулся,  -  гораздо   важнее   сейчас   другое.   Вы   шантажировали
Богомолова...
   - Никого я не шантажировал! - прохрипел Николай Афанасьевич, но  Леня
только брезгливо поморщился и продолжил:
   - Вы его шантажировали, ваш шантаж провалился, но  вы  о  нем  что-то
знаете, а значит - вы для него опасны... А  вам  отлично  известно,  что
быть опасным для такого человека - крайне вредно для здоровья...
   - Вы ошибаетесь... Вы меня с кем-то путаете... Я ничего не знаю...  -
Аветисов совсем спал с лица и почти сполз с кресла.
   - Повторяетесь, Николай Афанасьевич! - Маркиз придвинулся еще ближе к
столу и под влиянием неожиданного озарения выпалил:
   - Он вас не оставит в  живых!  Думаю,  он  вас  уже  заказал!  Судьба
Валерии Борисовны вас ничему не научила?
   На   Аветисова   страшно   было   смотреть.   Лицо   его    сделалось
землисто-серым, челюсть отвисла.
   С трудом собравшись с силами, он проговорил:
   - Откуда вы знаете про Валерию?
   - Да  уж  знаю!  -  Леня  держался  уверенно,  стараясь  не  упустить
инициативу.
   Однако Аветисов собрался с силами и снова замкнулся.
   - Я не имею никакого отношения к делам своей бывшей жены.
   - Это мне вы можете  говорить  все  что  угодно,  -  Маркиз  развивал
наступление, - с Богомоловым никакие отговорки вам не помогут, и  честно
говоря, за вашу жизнь я не дам ломаного гроша...
   - Что же мне делать? - простонал Аветисов.
   В глубине души Маркиз понимал, что вряд ли  Богомолов  будет  убивать
Аветисова: если вслед за смертью Валерии  Кликунец  погибнет  ее  бывший
муж, милиция не сможет не связать эти два убийства, и тем  самым  выйдет
на их вероятную причину.  Далее  сработает  классический  принцип  "кому
выгодно"... Короче, то, что Аветисов все еще  жив,  обозначает,  что  он
почти в безопасности. Но  в  интересах  Маркиза  было  запугать  Николая
Афанасьевича, чтобы заставить его говорить.
   - Что мне делать? - повторил Аветисов.
   - Рассказать мне все, что вы знаете, - продолжал  нажимать  Маркиз  в
стиле следователя из старого советского фильма.
   - Это Валерия, - простонал Аветисов, - это ее идея...
   - Дурной тон - валить все на женщину, - скривился Маркиз, - тем более
- на женщину, которой уже нет в живых!
   - Она работала  в  фирме,  через  которую  Богомолов  обделывал  свои
дела... Отмывал деньги и прочее в том же духе...
   - Что за фирма? - уточнил Маркиз.
   - Название ничего вам не скажет...
   - И все-таки!
   - Фирма называлась "Уникорн".
   - Что значит,  называлась?  -  уточнил  Маркиз,  и  вдруг  его  снова
посетило озарение.  -  Вы  закрыли  эту  фирму  по  своему  пресловутому
"второму способу"?
   - - Да, - потупился Аветисов, как школьник, в портфеле которого  отец
нашел пачку сигарет.
   - Ну, вы даете! - поразился Маркиз. - И после  этого  надеялись,  что
Богомолов вас не оставит в покое? Честно говоря, я удивляюсь, почему  вы
до сих пор живы!
   - Что же мне делать? Что мне делать? - восклицал Аветисов, ломая руки
и оглядываясь, как будто надеялся найти ответ на стенах своего кабинета.
   - Соблюдать достоинство! - отрезал Маркиз.
 
*** 
 
   - Обожаю средиземноморскую кухню! - промурлыкал Рудик Штейнман, ловко
управляясь с огромной порцией паэльи.
   На этот раз он назначил Маркизу встречу в  ресторане  "Коррида",  где
подавали в основном, как  нетрудно  догадаться  по  названию,  испанские
блюда, а интерьер украшали плакаты с портретами знаменитых тореадоров  и
исполнителей фламенко, а также  шпаги,  мулеты  и  прочие  атрибуты  боя
быков.
   Маркиз уныло ковырялся в своей тарелке.
   Его раздражали неочищенные креветки и мидии в ракушках,  а  Рудик  на
этот раз сделал заказ, не спросив его мнения.
   - Я смотрю, ты настолько  проникся  серьезностью  момента,  что  даже
решил немножко изменить внешность  в  стиле  этого  ресторана,  -  Рудик
насмешливо окинул Леню взглядом.
   - Его можно было  понять:  Леня  был  неузнаваем.  Он  превратился  в
жгучего  выразительного  брюнета  с  оливково-смуглой  кожей  и   узкими
злодейскими усиками. Лола  профессионально  работала  с  его  внешностью
целый час, к этому прибавилось действие препарата "автозагар",  поэтому,
когда Маркиз вошел в ресторан и подошел к столику, за которым  дожидался
его Штейнман, тот не узнал старого приятеля и посоветовал поискать место
за другим столом.
   Правда, услышав знакомый голос и поняв, кто перед ним, Рудик никак не
выказал удивления и воспринял Ленине преображение как должное.
   - Что ты хочешь, - Маркиз пожал плечами и отпил из бокала "Кастеллано
Бланке",   -   приходится   соблюдать   элементарные   правила   техники
безопасности. Снаряды падают слишком близко.
   - С такой средиземноморской внешностью ты  должен  любить  паэлью,  -
Рудик наконец обратил внимание  на  то,  как  Леня  мучается  над  своей
тарелкой, - а в настоящей паэлье морепродукты должны быть нечищеными!
   - Тебе, Рудик,  моя  новая  внешность  кажется  средиземноморской,  а
милиции она кажется кавказской. Того и гляди меня  начнут  останавливать
на улице и проверять документы...
   - Ну, тебе-то это не страшно, у тебя документов сколько угодно, и все
лучше настоящих!
   - Не могу же я под каждый грим заказывать новые документы! Ну, ладно,
- Маркиз отставил недоеденную паэлью, - перейдем к делу. Что  ты  можешь
сказать об этих документах? - и он положил на стол перед Рудиком  листки
ксерокопий, которые он снял с бумаг из папки Аветисова.
   Рудик уткнулся в колонки  цифр.  Он  несколько  минут  молчал,  потом
поднял на Маркиза заинтересованный взгляд.
   - А это что за счет? - он показал кончиком карандаша на повторяющееся
несколько раз одиннадцатизначное число.
   - Это расчетный счет фирмы  "Уникорн",  фирмы-однодневки  под  крылом
Богомолова, - немедленно пояснил Маркиз.
   Узнав от Аветисова название предприятия, в котором  некогда  работала
его покойная жена Валерия, Леня нашел  эту  фирму  в  компьютерной  базе
данных и выписал все ее банковские реквизиты. Попутно он выяснил, что  в
настоящий момент официальным владельцем "Уникорна" является все  тот  же
непременный Василий Васильевич Растудыкин, скромный олигарх  из  деревни
Запечье Ленинградской области, маленький гигант большого бизнеса.
   - "Уникорн", говоришь? - задумчиво повторил Рудик и снова углубился в
ряды цифр на ксерокопиях.
   Несколько минут прошло в полной тишине. По ходу  дела  Рудик  вытащил
карманный калькулятор, что-то сосчитал  и  снова  глубоко  задумался.  В
какой-то момент невдалеке замаячил вышколенный официант, но Леня отослал
его жестом.
   Наконец  Рудик   выпрямился,   посмотрел   на   Маркиза   чрезвычайно
заинтересованно и произнес:
   - Знаешь, мой дорогой, сегодня я, пожалуй, сам оплачу счет.  То,  что
ты мне показал, настолько интересно, что вполне стоит хорошего обеда.
   Он допил вино из своего бокала и продолжил:
   - Судя по этим документам,  огромные  суммы  из  городского  бюджета,
направляемые на самые разные  нужды,  от  здравоохранения  до  работ  по
восстановлению ветки метро, на какое-то время оседали  на  счетах  этого
загадочного "Уникорна". "Уникорн", в  свою  очередь,  перечислял  деньги
государственным  предприятиям,  созданным  при  мэрии  для  обслуживания
городского хозяйства и других целей, под видом краткосрочных кредитов  и
получал за это немалые проценты.
   - То есть, городской бюджет  давал  деньги  самому  себе  в  долг,  а
проценты за это получал "Уникорн"?
   - Грубо говоря, да. Но самое замечательное в  этой  комбинации  -  не
схема, сама по  себе  довольно  изящная,  а  то,  как  долго  эта  схема
функционировала, и то, какие огромные деньги осели на счетах "Уникорна"!
   - О каких суммах идет речь?
   - Многие десятки миллионов.
   - Долларов? - поразился Маркиз.
   - Естественно. Но  учти,  доказать  причастность  Богомолова  к  этой
комбинации очень трудно, почти невозможно. Наверняка он все делал  через
подставных лиц, которых потом скорее всего убрал...
   Маркиз молча кивнул, вспомнив убийство Валерии Кликунец. Кстати, и ее
загадочное богатство, все эти роскошные наряды и драгоценности, находило
теперь вполне понятное объяснение.
   Но в то же время он вспомнил  дискету  в  полиэтиленовом  конверте  и
подумал, что позиции Богомолова не так прочны, как кажется. ,.
   -  Вообще,  мой  дорогой,  советую  тебе  держаться  от  всего  этого
подальше, - проговорил Рудик прежде чем подозвать официанта  и  заказать
ему кофе, - и избавляйся от акций "Петроинвеста", если они у тебя есть.
 
*** 
 
   В кармане  Лолиного  халата  заливался  мобильный  телефон,  исполняя
мелодию "Полета Валькирий".
   Лола несколько секунд колебалась, но все же не  выдержала  и  достала
трубку из кармана.
   Звонил Главный.
   - Олечка, золото мое! - простонал он таким страдальческим тоном,  что
даже Станиславский вынужден был бы сказать: "Верю!"
   - Что с вами, Олег Игоревич?
   - Олечка,  ты  совсем  больна?  Ты  никак  не  можешь  нас  выручить?
Сегодняшний спектакль срывается! У нас нет Виолы!
   - А как же Светлана?
   Светлана Трясогузкина, актриса  второго  состава,  на  время  болезни
заменила Лолу во всех ее ролях, причем сквозь маску показного сочувствия
светилась плохо скрытая бурная радость.
   - Не спрашивай! - в голосе Главного звучало неподдельное отчаянье.  -
Она не появилась вовремя,  на  звонки  не  отвечает,  а  сейчас  от  нее
передали записку, что она сро