й?
   - Да мы снимем его сверху, когда он подъедет!
   - А если нет? Он может придумать другой способ...
   "О, если бы это было так! - взмолилась Лола. - Маркизушка,  солнышко,
придумай что-нибудь!"
   - Глеб, дорогой, - в голосе Лолы послышались слезы, - подумай,  нужна
ли тебе такая партнерша, которая предаст при первой же возможности?
   Она взглянула в глаза Глеба и поняла, что он все решил еще давно, что
ему вообще никто не нужен и что делиться таким большими деньгами он ни с
кем не намерен.
   - Глебушка! Когда-то я была готова ради тебя на все...  -  прошептала
Лола и сделала шаг в сторону Глеба, - милый...
   - А ну, отойди от него подальше! - заорала девица.
 
*** 
 
   - Патефонов, блин деревянный, - раздался в динамике разъяренный голос
прораба, - ты куда, так твою и разэтак, стрелу поворачиваешь?
   - Ветром заносит, Федорович! - честным  голосом  завопил  в  микрофон
крановщик, ловко манипулируя рычагами и подводя стрелу подъемного  крана
к недостроенному зданию,  расположенному  по  другую  сторону  грунтовой
дороги.
   - Ветром? Я тебе такой ветер покажу, блин  хромированный,  тебя  этим
ветром на Чукотку унесет! А что у тебя на крюке болтается?
   - На крюке? - удивленным голосом переспросил крановщик Патефонов. - А
разве там что-то болтается? Ой, и правда, какой-то посторонний предмет!
   Наверное, ветром надуло!
   - Ну, Патефонов! Ну, Патефонов! Ну, блин молибденовый!
   Больше слов у прораба не было, он просто забыл  их  все  от  крайнего
возмущения.
   А  на  крюке  подъемного  крана  висел  не  какой-нибудь  посторонний
предмет, а Леня Марков по кличке  Маркиз,  который  закрепился  на  этом
крюке специальным, очень надежным страховочным узлом,  каким  пользуются
альпинисты на трудных и опасных склонах и матросы парусников, когда им в
шторм приходится взбираться на мачты. Правда, парусных судов осталось  в
наше время немного,  а  вот  альпинистов  еще  вполне  достаточно,  хотя
смертность среди них  почти  так  же  высока,  как  среди  тореадоров  и
банкиров.
   Маркиз висел на крюке,  а  стрела  подъемного  крана  стремительно  и
бесшумно несла его к заводскому корпусу.
   На бетонной площадке  явно  разыгрывалась  настоящая  драма.  Высокий
мужчина с собранными в  конский  хвост  волосами  склонился  над  Лолой,
которая в испуге отступала к краю площадки, не  замечая  разверзшейся  у
нее за спиной пропасти, а сбоку на нее надвигалась,  яростно  размахивая
кулаками, молодая женщина с перекошенным от ненависти лицом. Леня  узнал
ту самую особу, которую они оставили в  котельной,  и  увидел,  что  она
определенно хочет столкнуть Лолу с двадцатиметровой высоты...
   В то же время боковым  зрением  Маркиз  заметил  в  глубине  площадки
какое-то движение и, переведя  туда  взгляд,  разглядел  взбегающего  по
лестничной площадке Ковбоя, которого  он  хорошо  запомнил  по  кровавым
событиям  возле  гаражей  на  проспекте  Просвещения.  Следом  за  своим
стремительным шефом мчались  еще  четверо  бойцов,  на  ходу  вытаскивая
стволы.
   Мужчина с конским хвостом обернулся  на  звук,  увидел  нападающих  и
витиевато выругался.
   - Крутым себя  считаешь,  да?  -  выкрикнул,  приближаясь,  Ковбой  и
лязгнул предохранителем револьвера. - Думал, уйдешь от меня?
   Женщина обернулась на его голос, яростно взвизгнула  и  бросилась  на
Лолу, отступившую уже к самому краю. Лола потеряла равновесие, судорожно
вцепилась в свою противницу и дернула ее на себя. Та снова вскрикнула  -
на этот раз от страха, а не от ярости - и,  потеряв  опору  под  ногами,
рухнула вниз...
   Леня, летящий в воздухе на конце троса, поравнялся с краем площадки в
ту самую секунду, когда Лола,  с  широко  раскрытыми  от  ужаса  глазами
балансировала на самом краю пропасти.
   Он подхватил свою подругу, взяв ее поперек туловища, и прижал к  себе
изо всех сил. Стрела подъемного крана плавно развернулась, унося  их  из
опасной  зоны.  Краем  глаза  Леня  успел  заметить,  как  длинноволосый
выхватил из-за пазухи пистолет  и  выстрелил  в  самоуверенного  Ковбоя,
смертельно ранив, и тут же  его  самого  изрешетили  пулями  подбежавшие
бойцы...
   Крановщик, в точности выполняя Ленину инструкцию,  перенес  их  через
заброшенную стройплощадку и мягко опустил на землю возле густых  кустов,
где Маркиз оставил свою машину.
   Лола едва держалась на ногах. Она была бледнее полотна, вся  дрожала,
по щекам ее ползли слезы. Леня ласково погладил ее по волосам, усадил  в
машину и как можно скорее выехал на шоссе,  чтобы  затеряться  в  потоке
транспорта, пока кто-нибудь из выживших  не  вздумал  устроить  за  ними
погоню. Только тогда, придерживая руль левой рукой, правой он достал  из
"бардачка" плоскую фляжку с коньяком и влил хорошую порцию в  трясущиеся
Долины губы.
   Лола заплакала, но порозовела и перестала дрожать.
   Она прижалась к Лениному плечу и проговорила сквозь слезы:
   - Неужели это никогда не кончится?
   - Все уже кончилось, - ответил Леня, ласково обняв ее, -  теперь  уже
почти все кончилось...
   И, понизив голос, так чтобы Лола его не услышала, он закончил:
   - Осталось самое главное...
 
*** 
 
   Маркиз подозвал официанта и попросил:
   - Пожалуйста, передайте господину за угловым столиком  бутылку  "Шато
Пюи Дюкассо 1978 года. Я видел его в вашей карте вин.
   Официант почтительно  кивнул,  в  глазах  его  появилось  уважение  к
истинному ценителю:
   - Прекрасный выбор.
   Через несколько минут он снова подошел к Лениному столику  и  вежливо
проговорил:
   - Господин за угловым столиком  очень  просит  вас  присоединиться  к
нему.
   Если вы не против, я принесу туда ваш заказ.
   Леня встал и направился к угловому столу.
   Вальяжный мужчина с выразительным лицом и вьющимися черными с сединой
волосами, с залысиной, вежливо приподнялся ему навстречу и проговорил:
   - Вино, которое вы прислали мне, не годится пить в  одиночестве.  Это
прекрасный  благородный  напиток  достойно  хорошего  тоста  и   хорошей
застольной беседы.
   Прошу вас присоединиться ко мне. Знаток, который  мог  выбрать  такое
вино, не может не быть достойным собеседником.
   - Благодарю вас,  -  Леня  улыбнулся,  -  и  простите  меня,  если  я
показался вам навязчивым.  Просто,  случайно  увидев,  что  вы  заказали
паштет из голубиной печени с вымоченным в ликере  изюмом  и  баранину  с
розмарином и миндалем, я не  смог  удержаться:  "Шато  Пюи  Дюкасс"  как
нельзя более подходит к такому изысканному обеду.
   - Вы меня удивляете! -  Мужчина  посмотрел  на  Леню  с  еще  большим
интересом. - Такое глубокое кулинарное чутье редко  встречается  в  наше
время!
   Может быть, вы работаете в ресторанном  бизнесе?  Или  вы  сомелье  -
специалист по винам?
   - Нет,  -  Леня  снова  улыбнулся  своему  собеседнику,  -  разрешите
представиться:  меня  зовут  Леонид,  я   занимаюсь..,   информационными
технологиями, а хорошая кухня  и  тонкие  вина  -  это  всего  лишь  мое
увлечение.
   - Аветик, - представился в ответ мужчина, - для меня хорошая кухня  -
это профессия, я работаю поваром.., у одного очень видного человека.
   Естественно, Леня прекрасно знал, с кем он сидит за одним столом,  он
немало сил и времени потратил на то, чтобы здесь сидеть.
   Аветик Асланян,  личный  повар  Владимира  Лазоревского,  как  многие
первоклассные повара, любил в свой выходной  день  пообедать  в  хорошем
ресторане, чтобы отведать блюда своих коллег  и  почувствовать  уважение
окружающих, удовольствие, какое испытываешь, когда вокруг тебя  суетятся
вышколенные официанты.
   В Петербурге, куда он приехал вместе со  своим  хозяином,  он  выбрал
ресторан "Старая усадьба", где  отменно  готовили  блюда  французской  и
европейской кухни и подавали к ним исключительные вина.
   Леня навел справки везде, где только можно, и  узнал  этот  маленький
секрет знаменитого повара, благодаря чему и был сейчас с  ним  за  одним
столом.
   - Разрешите поднять этот бокал за солнце юга, которое  напоило  своим
светом благородную лозу, которое превратилось в золотой сок винограда, в
прекрасное вино!
   За солнце юга - солнце Франции, солнце Кавказа, солнце  вашей  родной
Армении!
   Леня поднял бокал и с  легким  звоном  прикоснулся  к  бокалу  своего
собеседника.
   Аветик благодарно улыбнулся и пригубил вино, проговорив:
   - Хорошие слова! Достойные этого вина!
   - Цавэ танем! - закончил Маркиз известным армянским  тостом.  -  Твои
невзгоды - мне!
   Аветик ничего не ответил, но в  уголке  темного  глаза  чуть  заметно
блеснула слеза.
   - Вы бывали в Армении, Леонид? - с глубоким  чувством  проговорил  он
после долгого молчания.
   - Давно, лет пятнадцать назад...
   Я был в Ереване, в Гегарте, в Гарни... Прекрасная страна...
   - Прекрасная страна... - как эхо, повторил Аветик, - я  уехал  оттуда
больше двадцати лет назад и так с тех пор и не выбрался на  родину...  А
теперь уж, наверное, и не соберусь.., я стар...
   - Что вы! - искренне возмутился  Маркиз.  -  Вы  в  самом  прекрасном
возрасте, проживете еще много лет и непременно побываете в Армении.
   - Человек, у которого я работаю, очень привык к  моей  кухне,  он  не
хочет отпускать меня больше чем на день,  говорит,  что  только  я  могу
кормить его по-человечески, а другие повара его просто отравят...
   - Это приятно, - проговорил Маркиз, снова наполняя бокал  Аветика,  -
вы должны гордиться...
   - Да, это приятно,  -  согласился  Асланян,  -  но  это  лишает  меня
свободы...
   Я не принадлежу самому себе...
   - Тогда, может быть, вам стоит подумать о том, чтобы поменять работу?
Поменять своего хозяина? В конце концов,  богатых  людей  в  наше  время
много, а хороший повар - это настоящий художник, он ценится, если  можно
так сказать, на вес золота...
   - Богатых людей действительно много, - солидно кивнул  Аветик,  -  но
Владимир Лазоревский - один.
   - Лазоревский?  -  с  хорошо  сыгранным  удивлением  повторил  Маркиз
знаменитую фамилию. - Так вы - повар Лазоревского?
   - Да, - подтвердил Аветик, - только прошу вас, не так громко!  Служба
безопасности моего босса следит за тем, чтобы никто не знал, на  кого  я
работаю...
   - Боже! - изумленно проговорил Леня. - Это просто знак  судьбы...  Но
нет, я не могу этим воспользоваться...
   - Что вы имеете в  виду,  -  спросил  Аветик,  допивая  вино,  -  чем
воспользоваться?
   - Нет, нет! - Маркиз замахал руками. - Я ничего не скажу, иначе у вас
может сложиться впечатление, что я подстроил нашу встречу...
   - Скажите, скажите, Леонид, если  я  чем-то  могу  вам  помочь...  Вы
бывали в Армении, вы разбираетесь в настоящих винах - я  должен  сделать
для вас все, что в моих силах!
   -  Нет,  нет,  -  Леня  продолжал  отмахиваться,  -  нельзя!   Нельзя
использовать случайную встречу с благородным человеком...
   - Я настаиваю!  -  Лицо  Аветика,  крупное  и  выразительное,  как  у
римского патриция,  стало  серьезным.  -  В  конце  концов,  я  обижусь!
Позвольте мне самому решить, могу ли я что-то для вас сделать!
   - Ну хорошо, - Леня потупился и разлил по  бокалам  остаток  вина,  -
дело в том, что я искал возможности поговорить  с  Лазоревским..,  искал
безуспешно - ведь это человек такого масштаба...
   Ну, вы это понимаете лучше меня! И теперь.., вы подумаете,  что  наша
встреча была не случайной...
   - Нет, нет, я ничего  такого  не  подумаю,  -  благородно  отмахнулся
слегка захмелевший Аветик от таких гнусных подозрений, - на свете бывают
такие удивительные совпадения, которые и в голову никому не придут! А  о
чем вы хотите поговорить с Лазоревским?
   - Простите, Аветик, - Маркиз снова стыдливо опустил глаза,  -  но  вы
сами понимаете - он большой человек, и ему может не понравиться, если  я
выдам его тайну... Я всей душой хотел бы.., у меня нет от вас  секретов,
но ему.., ему это может не понравиться!
   - Да, вы правы... - задумчиво проговорил Аветик, -  он  действительно
большой человек...
   Еще минуту помолчав, он проговорил:
   - Хорошо, Леонид, я попробую его уговорить... А как он найдет вас?
   - Вот по этому  телефону,  -  Леня  протянул  Асланяну  карточку,  на
которой  был  крупно  отпечатан  номер  мобильного   телефона,   недавно
купленного Леней и оформленного на имя одинокой дряхлой старушки  и  еще
ни разу не использованного.
 
*** 
 
   Вечером Аветик Асланян был не в духе.
   Он  думал,  как  неосмотрительно  дал  обещание  -  под  воздействием
хорошего вина  и  душевного  разговора...  Однако  слово  было  дано,  а
нарушать обещания было не в его правилах.
   Поэтому, когда после ужина Владимир Лазоревский по заведенному у  них
обыкновению  пригласил  Аветика  выпить   рюмку   коньяку,   он   выждал
приличествующую  случаю  паузу,  вежливо   откашлялся   и   нерешительно
проговорил:
   - Встретил я земляка...
   - Да? - Лазоревский поднял на своего  повара  вопросительный  взгляд.
После  хорошего  ужина  он  пребывал  в   благодушном   настроении,   но
неуверенная интонация Аветика означала просьбу, а просьбы Лазоревский не
любил.
   - Да? - повторил он. - И что земляк? Ему нужна работа?
   -  Нет,  у  него  есть  работа,  -  Аветик  чувствовал  все   большую
неловкость, - дело в том... Не знаю, как  вам  и  сказать...  Он  просил
возможности поговорить с вами.
   Говорил, что это очень важно.
   Аветик протянул хозяину картонный квадратик с цифрами:
   - Вот номер его телефона.
   Лазоревский удивленно уставился на белый прямоугольник.
   Очень многие добивались встречи  с  ним  -  кто-то  хотел  предложить
совершенно идиотскую коммерческую идею, кто-то воображал,  что  его  так
вот запросто возьмут в  штат  одного  из  самых  богатых  людей  страны;
попадались  и  законченные  кретины,  сообщавшие,  что  приходятся   ему
близкими родственниками или незаконнорожденными детьми; очень часто  ему
пытались угрожать - ко всему этому он давно уже привык.
   Но все  эти  бесчисленные  претенденты  на  его  внимание  суетились,
пытались дозвониться до него или переслать по почте или  Интернету  свои
предложения, требования или угрозы, а этот человек высокомерно  передает
ему через Аветика карточку с номером телефона и хочет, чтобы он сам, он,
Владимир Лазоревский, позвонил ему!
   Это было необычно. Это было даже забавно. Это вызывало любопытство.
   Еще одно обстоятельство играло большую роль.
   Этим обстоятельством была телятина с козьим  сыром  по-провансальски,
которую только что приготовил для него Аветик.
   Телятина была божественна, впрочем,  как  все,  или  почти  все,  что
готовил его повар.
   После такой телятины отказать Аветику в просьбе было невозможно,  тем
более что он никогда, или почти никогда, ни о чем не просил.
   Да еще и любопытство...
   Неизвестно, какой из  двух  мотивов  сыграл  более  важную  роль,  но
Лазоревский взял в руку свой  мобильный  телефон  и  набрал  семизначный
номер, отпечатанный на карточке.
   - Здравствуйте, Владимир Борисович, - тут  же  отозвался  незнакомый,
довольно приятный мужской  голос,  -  вы  разговариваете  по  защищенной
линии?
   Ваш телефон не могут прослушивать?
   - Линия защищена, - подтвердил Лазоревский и  взглянул  на  Асланяна,
глазами велев ему выйти.
   Повар мгновенно удалился, и Лазоревский проговорил:
   - Я вас слушаю. У вас две минуты, чтобы кратко изложить суть дела.
   - Мне хватит  и  минуты,  -  ответил  незнакомец,  -  только  сначала
все-таки подключите скремблер: разговор действительно очень серьезный.
   Почувствовав   к   неизвестному   собеседнику   невольное   уважение,
Лазоревский перешел к письменному  столу  и  достал  из  верхнего  ящика
скремблер  -  насадку  на  телефон,  предназначенную  для   шифровки   и
дешифровки речи. Его собеседник  должен  подключить  к  своему  телефону
такое же устройство, оно будет расшифровывать слова Лазоревского, а все,
кто попытаются подслушать их разговор, услышат только  бессвязный  набор
звуков.
   Лазоревский включил скремблер и снова повторил.
   - Я вас слушаю.
   - По вполне понятным  причинам  я  не  могу  представиться,  -  начал
собеседник  Голос  его,  искаженный  скремблером,  стал  механическим  и
каким-то квакающим, но слова понять было очень легко. -  Недавно  у  вас
кое-что пропало...
   Лазоревский  напрягся.  Этот  человек  относился  к  самому   худшему
разряду: это был шантажист.
   - У меня ничего не пропадало, - холодно возразил собеседнику Владимир
Борисович.
   Он  сожалел,  что  искаженный  скремблером  голос  не  передает   его
холодную, презрительную интонацию.
   - Не будем играть в кошки-мышки, - ответил квакающий голос, - мы  оба
знаем, о чем идет речь, и незачем терять время на...
   - Вот именно, незачем, - раздраженно прервал  его  Лазоревский,  -  у
меня  ничего  не  пропадало,  и  если  вам  больше  нечего  сказать,   я
отключаюсь.
   - Если  бы  вы  не  были  серьезно  заинтересованы  предметом  нашего
разговора, вы бы уже  давно  отключились,  однако  вы  продолжаете  меня
слушать и выслушаете до конца..
   Лазоревский промолчал, вынужденный признать правоту своего невидимого
собеседника.
   Тот продолжил:
   - Я не буду называть тот предмет, о котором мы  говорим,  это  весьма
небезопасно.  Скажу  только,  что   его   хотели   передать..,   другому
заинтересованному лицу. Я был против такого сценария, и эта передача  не
состоялась. Теперь известный вам предмет находится у меня, и я хотел  бы
возвратить его вам.
   - Есть ли в этом смысл? - зло проговорил Лазоревский. - Уйдя из  моих
рук, даже на время, этот предмет обесценен...
   - Вовсе нет, - быстро возразил квакающий голос, - никто  не..,  никто
его не вскрывал, вы легко сможете в этом убедиться, так  что  его  тайна
сохранена. Более того, вы можете извлечь из происшествия большую пользу:
могут распространиться слухи о его пропаже.., или похищении,  вы  можете
по своим каналам подогреть эти слухи. Тем самым начнется крупная игра, в
которой у вас на руках  будут  все  козыри...  ,  -  Большой  блеф...  -
задумчиво проговорил Лазоревский.
   - Большой блеф, - подтвердил  его  собеседник,  -  все  игроки  будут
думать, что у  вас  пустые  руки,  а  у  вас  на  руках  -  все  козыри!
Согласитесь, это дает, вам огромные шансы!
   - Каковы ваши  условия?  -  проговорил  Лазоревский  после  недолгого
раздумья.
   - Вы переведете шесть миллионов евро на номерной  счет  в  мюнхенском
"Аква-банке". Номер я вам сообщу. Ваш доверенный человек  встретится  со
мной один на один  завтра,  в  четырнадцать  часов  сорок  минут.  Место
встречи я также сообщу за полчаса до встречи. Убедившись, что предмет  у
меня, он сообщит об этом вам, вы завизируете перевод денег.
   Мой доверенный человек сообщит мне из банка, что деньги поступили  на
счет, и я отдам.., предмет сделки.
   - Шесть миллионов? - проговорил Лазоревский задумчиво.
   - Да, и вы понимаете, что это очень невысокая цена! Другой покупатель
готов заплатить гораздо больше!
   Маркиз блефовал. Он не знал в точности, на какую сумму договорился со
своим покупателем покойный Хорек.  Те  миллионы,  которые  он  обещал  в
Париже участникам памятной встречи, нельзя было воспринимать  всерьез  -
Хорек, конечно, не собирался платить исполнителям, он  с  самого  начала
планировал разделаться с ними.
   С  другой  стороны,  Леня  понимал,  что  если  такой  человек,   как
Лазоревский, хранил чемоданчик  в  особом  сейфе,  возил  за  собой,  не
расставаясь с ним даже на несколько дней, берег как зеницу ока,  значит,
он  куда  дороже  всех  его  акций  и  вложений,  всех   его   коллекций
антиквариата и произведений искусства, и олигарх не станет скупиться.
   - Хорошо, - проговорил наконец Лазоревский, - как  я  с  вами  завтра
смогу связаться?
   - Позвоните мне завтра в четырнадцать часов по этому же телефону.
   На следующий день ровно в четырнадцать ноль-ноль  Владимир  Борисович
Лазоревский сидел в своем кабинете, окруженный  избранными  сотрудниками
службы б