езопасности. Он взглянул на  минутную  стрелку  и  набрал  номер
своего вчерашнего собеседника.
   - Встреча состоится  на  платформе  прибытия  поездов  станции  метро
"Купчино", - коротко сообщил квакающий,  искаженный  скремблером  голос.
Затем он быстро и четко продиктовал номер счета в мюнхенском банке.
   Отключившись, Лазоревский переглянулся со своими приближенными.
   - Номер определить не удалось, - доложил специалист  по  связи,  -  у
него установлена блокирующая аппаратура.
   - Ничего, - отмахнулся Лазоревский, - если бы вы и установили  номер,
это все равно ничего не дает. Телефон явно зарегистрирован на подставное
лицо, а после операции его выбросят.  Поедешь  ты,  -  повернулся  он  к
своему начальнику службы безопасности, - возьми с собой  двоих  надежных
ребят, больше не нужно, только заметнее будут и поднимут лишний шум.
   Отставной   генерал-майор   ФСБ   Лаврентий    Георгиевич    Урушадзе
повелительно махнул рукой двоим опытным,  проверенным  бойцам  и  быстро
спустился в гараж. До встречи оставалось всего тридцать  пять  минут,  а
ехать им было достаточно далеко.
   За  минуту  до  назначенного  времени  Лаврентий  Урушадзе  стоял  на
полупустой платформе станции метро "Купчино". Высокий, слегка начинающий
полнеть шестидесятилетний мужчина, отставной генерал элитного ведомства,
он редко сам занимался оперативной  работой,  считая,  что  это  ему  не
подходит  по  возрасту  и  по  рангу,  но   Лазоревский   приказал   ему
самостоятельно произвести обмен, а приказы Самого не обсуждались.
   Склонный по профессиональной привычке  анализировать  любое  слово  и
действие окружающих, выискивая их тайные мотивы и  побуждения,  Урушадзе
по дороге на встречу думал о том,  что  заставило  Владимира  Борисовича
послать его, высококлассного специалиста,  занимавшегося  обычно  только
подбором персонала и разработкой планов, на активную внешнюю операцию.
   Этому было как минимум два объяснения.
   Во-первых, Лазоревский  показывал  тем  самым  ту  крайнюю  важность,
которую имел для него чемоданчик, то значение, которое он придавал  ему,
давал понять, что ошибка, неудача здесь недопустима.
   Во-вторых, он хотел тем самым показать  "своему"  генералу,  что  тот
здорово прокололся, не уследив за бесценным предметом, и в какой-то мере
наказать его за эту непростительную ошибку.
   Это был нехороший признак, Лаврентий подумал, что  Сам  перестал  ему
доверять. Это было скверно.
   Урушадзе ушел из своего ведомства с громким  скандалом,  ему  грозило
служебное расследование, связанное с исчезновением огромной суммы  денег
из  особого  фонда,  предназначенного  для   финансирования   секретных,
зачастую незаконных операций, так называемого фонда "Z".
   Лазоревский взял его под свое крыло, назначил ему сказочный оклад,  в
несколько  раз  превышающий  его  генеральское  жалованье,  дал  ему   в
подчинение  большой,  хорошо  подготовленный  штат,  самую   современную
технику.
   Лаврентий работал активно и энергично, защищая интересы своего нового
хозяина, при этом часто он перебегал дорогу бывшим сослуживцам, попортив
им много крови. В бывшем его ведомстве давно уже с ненавистью вспоминали
"генерала-перебежчика", "наймита частного капитала", и  только  огромные
деньги  и  связанная  с  ними  огромная  власть,  находившаяся  в  руках
Лазоревского, обеспечивали безопасность Лаврентия Урушадзе.
   Если Сам охладеет к нему, если он утратит веру в его преданность и  в
его способности, выкинет его на улицу, дни  Лаврентия  будут  сочтены  -
бывшие коллеги разделаются с ним, как с бешеной собакой.
   Поэтому сегодняшняя операция  должна  пройти  совершенно  безупречно,
вернув Лаврентию доверие босса.
 
*** 
 
   Станция метро  "Купчино"  -  наземная,  платформы  метро  расположены
параллельно с железнодорожными платформами, разделены путями, перейти  с
одной платформы на другую можно только по подземному переходу.
   Поезд приехал несколько минут  назад,  немногочисленные  в  этот  час
пассажиры быстро разошлись, и Урушадзе был на платформе почти один. Двое
надежных оперативников стояли в разных концах перрона,  ожидая  приказа.
Один из них  разглядывал  детективы  в  ярких  обложках  возле  книжного
киоска, второй, одетый и загримированный под бомжа,  дремал  в  углу  на
скамейке.
   Урушадзе знал, что в нужный момент эти парни превратятся в  идеальных
исполнителей, в настоящие боевые машины, он был полностью в них уверен.
   Когда   до   назначенного   времени    оставалось    полминуты,    на
противоположной платформе, отделенной от перрона прибытия двойной линией
путей, показался худощавый мужчина среднего роста в темных очках. Густые
рыжие   волосы,   выбивавшиеся   из-под   синей   бейсболки,    Урушадзе
профессиональным взглядом мгновенно определил как парик.
   В руке этого человека был объемный матерчатый баул.
   Урушадзе напрягся и взглядом нашел своих подручных.
   Рыжий остановился напротив него, расстегнул  баул  и  вынул  из  него
небольшой плоский коричневый кейс.
   - Вот ваш чемоданчик, - громко сказал он, чтобы Урушадзе его  услышал
на своей платформе, - визируйте перевод денег!
   У вас только одна минута! Как  только  деньги  поступят  на  счет,  я
переброшу вам кейс!
   - Сейчас! -  крикнул  Лаврентий  так,  чтобы  его  хорошо  расслышали
оперативники,  и  нажал  кнопку  на  своем  мобильном  телефоне,   чтобы
связаться с Лазоревским.
   Слово "сейчас"  было  кодовым,  услышав  его,  оперативники  Урушадзе
поняли, что  операция  началась,  и  бросились  к  подземному  переходу,
связывающему две платформы - прибытия и отправления поездов метро.
   Но еще прежде, чем его бойцы  успели  нырнуть  в  подземный  переход,
Лаврентий Урушадзе понял, что неизвестный  в  рыжем  парике  перехитрил,
переиграл его.
   Сквозь   прозрачные   стеклянные   стены,    уделявшие    метро    от
железнодорожных платформ, Лаврентий увидел остановившийся  электропоезд,
прибывший с южного направления, и тут же  до  него  донесся  похожий  на
морской прибой гул огромной толпы, высыпавшей из электрички.
   Он понял, что неизвестный, назначив встречу  именно  на  четырнадцать
сорок, учел прибытие этого поезда и безошибочно все рассчитал.
   Оперативники, бегущие сейчас по  подземному  переходу,  столкнутся  с
толпой, спешащей в метро, и  потеряют  несколько  драгоценных  минут  на
попытке прорваться сквозь нее, чтобы перехватить человека с кейсом.  Эти
минуты решат исход  операции.  Если.  Урушадзе  немедленно  не  выполнит
требования "рыжего", тот сядет в поезд метро  и  уедет  с  чемоданчиком.
Операция сорвется, и сорвется безусловно по его вине, по вине  Лаврентия
Урушадзе.
   Все эти мысли пронеслись в голове отставного генерала не в  считанные
секунды, как обычно говорят, а в доли секунды.
   Если бы он  не  умел  мгновенно  просчитывать  ситуации  и  принимать
единственно верное решение, он никогда не  смог  бы  сделать  карьеру  в
своем прежнем ведомстве и тем более не получил бы работу у Лазоревского.
   - Шеф, - проговорил он, услышав знакомый голос  в  трубке  мобильного
телефона, - шеф, кейс у него. Подтверждайте перевод денег.
   -  Параллельный  вариант  не   прошел?   -   недовольно   осведомился
Лазоревский, которому, при  всем  его  сказочном  богатстве,  всегда  не
нравилось расставаться с деньгами.
   -  Нет,  -  лаконично  ответил  Урушадзе,  покосившись  на  "рыжего".
Конечно, он не мог слышать, о чем они разговаривают, но тем не  менее...
- У нас только минута, или сделка не состоится, - закончил Лаврентий.
   - Хорошо, - проворчал Лазоревский и отключился.
   Человек с кейсом достал из кармана свой мобильник,  скосил  глаза  на
секундную стрелку часов и не торопясь набрал номер.
   Урушадзе хотел бы знать этот номер, хотя впрочем, если бы он  даже  и
узнал - это ровным счетом ничего бы ему не дало. Как сорок  минут  назад
совершенно   справедливо   сказал   Лазоревский,    телефон    наверняка
зарегистрирован  на  подставное  лицо,  и  сразу  после   операции   его
выбросят...
 
*** 
 
   Леня набрал номер Лолиного мобильника и, услышав ее  голос,  негромко
сказал:
   - Мы на старте. Что с нашими цифрами?
   Лола, находившаяся в это время  в  операционном  зале  Петербургского
отделения  "Аква-банка",  протянула  девушке-операционистке   листок   с
номером счета и спросила: г  -  Проверьте,  поступила  ли  на  мой  счет
значительная сумма.
   - Ваш пароль? - вежливо осведомилась сотрудница банка.
   Лола подала ей еще один листок с длинным рядом цифр. Девушка  кивнула
и забегала пальцами по клавишам, набирая пароль.
   Закончив набор и открыв доступ к счету, она негромко проговорила:
   - Нет, никаких поступлений не было... Ой, нет,  извините...  Как  раз
сейчас проходит перевод... Секунд очку.., он заканчивается, сейчас я вам
сообщу итоговую сумму...
   Глаза  операционистки  расширились  от   изумления,   она   еще   раз
внимательно всмотрелась в цифры на экране, чтобы убедиться,  что  ей  не
померещился такой сногсшибательный итог, а потом перевела взгляд на эту,
на первый взгляд ничем не выделяющуюся молодую  девицу,  которая  только
что получила такую невероятную сумму.
   - На ваш счет поступило...  -  проговорила  операционистка,  стараясь
сохранить профессиональную невозмутимость, - на  ваш  счет  поступило..,
шесть миллионов евро!
   Последние слова она прошептала, испуганно оглядываясь по сторонам,  -
мало ли кто услышит их и проявит нездоровый интерес к  этой  симпатичной
молодой миллионерше.
   Лола поблагодарила операционистку, отошла от ее стойки и  поднесла  к
уху мобильник.
   - Все в порядке, - довольным голосом сообщила  она  Маркизу,  -  тетя
Глаша приехала.
   Эта кодовая фраза  означала,  что  деньги  Лазоревского  благополучно
поступили на счет.
   Леня закрыл раскладной мобильник и убрал его в карман.
   Затем он  удовлетворенно  кивнул  напряженно  ожидающему  Урушадзе  и
громко сказал:
   - Все в порядке, трансфер закончен.
   Держите чемоданчик!
   Сильным и аккуратным баскетбольным броском он перебросил  драгоценный
кейс через разделяющее две платформы пространство и через заградительную
металлическую сетку.
   Отставной генерал ловко поймал чемоданчик и взволнованно прижал его к
груди.
   За спиной у Маркиза, прорвавшись сквозь входные турникеты,  появились
первые, самые шустрые пассажиры пригородной электрички, и тут же  перрон
наполнился гудящей толпой  дачников.  Леня  поспешил  смешаться  с  этим
человеческим морем, затеряться, как лист в лесу или песчинка на пляже.
   Почти в ту же минуту неторопливо подполз длинный электропоезд  метро.
Прежде чем он скрыл от Лениных глаз противоположную платформу, он  успел
разглядеть, как  отставной  генерал  Урушадзе  выполняет  акробатический
номер: прижимая к груди  коричневый  чемоданчик,  пытается  одновременно
разговаривать по двум мобильным телефонам.
   Собственно,  мобильный  телефон  был  один,  второй  был  миниатюрным
переговорным устройством ближней связи,  по  которому  Урушадзе  злобным
голосом отзывал своих оперативников.
   - Назад, придурки! Назад Все равно уже упустили! Теперь у вас  задача
меня прикрывать, я с грузом!
   В мобильный телефон, который  он  прижимал  к  уху  большим  пальцем,
Лаврентий Георгиевич  говорил  совсем  другим  голосом  -  раболепным  и
униженно-подчиненным.
   - Все, Владимир Борисович,  операция  завершена,  груз  у  меня.  Так
точно, это он, я  его  хорошо  помню.  Нет,  он  не  вскрыт,  пломба  не
нарушена. Так что операция успешно завершена..
   - Кой черт успешно, - недовольно ответил Лазоревский,  -  человек  от
вас ушел?
   Ушел! Каких от него теперь сюрпризов можно ждать?
   - Не волнуйтесь, никаких сюрпризов не будет! Я  ведь  говорю:  он  не
вскрыт, пломба не нарушена...
   - Вот если бы вы его взяли,  тогда  операция  действительно  была  бы
успешной,  -  продолжал  недовольно  ворчать  Лазоревский,  -  и  утечки
информации не было бы, и деньги целы . Ну деньги,  допустим,  небольшие,
но все равно ведь обидно.., сам знаешь, копейка рубль бережет...  Ладно,
приезжай, нечего воздух сотрясать!
   В действительности Лазоревский уже вовсе  не  думал  о  закончившейся
операции, он прокручивал в голове детали большого блефа,  идею  которого
ему подсказал похититель чемодана. Владимир Борисович подумал даже,  что
если бы Урушадзе со своими людьми поймал этого человека, его  стоило  бы
оставить в живых и использовать в своем аналитическом отделе, потому что
мозги у него явно очень неплохие.
   А Лаврентий Георгиевич Урушадзе поджидал на  пустой  платформе  своих
оперативников, недовольно поджав губы. Он думал о том,  что  Лазоревский
недостаточно его ценит и что тот уже  совершенно  зажрался,  если  шесть
миллионов евро для него "небольшие деньги" и даже "копейки".
   Еще он думал, что Лазоревский, конечно, очень богатый человек,  но  в
Москве в последнее время им недовольны, и если попробовать его сдать, то
можно войти в доверие к  таким  людям,  которые  смогут  по  достоинству
оценить опыт и способности отставного генерала ФСБ...
 
*** 
 
   Дома  все  было  плохо.  То  есть   Энгельсина   Софроновна   конечно
поддерживала квартиру в чистоте, поливала Лолины цветы и вовремя кормила
животных, но без хозяев бедные звери совершенно зачахли. Попугай потерял
половину ярких перьев и  вообще  был  какой-то  потертый,  кот  Аскольд,
встретив Маркиза в прихожей, замяукал так жалобно, что у  того  дрогнуло
сердце. Кот здорово похудел, бока его впали. Манишка, раньше  сверкавшая
белизной, была какого-то грязно-серого цвета  -  как  видно,  коту  даже
умываться не хотелось, пока хозяев не было рядом.
   - Мои бедные! - Лола бросила на пол корзинку, откуда тотчас  раздался
негодующий  визг  Пу  И,  и  устремилась  на  кухню,  чтобы   разгрузить
тяжеленные сумки с едой.
   Пу И вылез из корзинки самостоятельно и побежал приветствовать  своих
хвостатых и пернатых приятелей, но те презрительно отвернулись от сытого
и заласканного предателя. Пу И обиделся и  немедленно  напустил  лужу  в
коридоре у входной двери.
   - Мерзавец, - тут же заорала выскочившая из кухни Лола,  -  вечно  от
тебя одна грязь! Только ешь да хулиганишь!
   Пу И так удивился, услышав грозную отповедь от Лолы, которая вечно за
него заступалась, что сел прямо  в  лужу.  Маркиз  вздохнул,  решительно
подхватил паршивца за шкирку и прополоскал под краном в  холодной  воде.
Пу И даже не посмел пикнуть.
   Весь остаток дня Лола суетилась над котом и попугаем. Аскольда вымыли
специальным французским шампунем для  пушистых  котов,  вытерли  розовым
махровым полотенцем и расчесали  массажной  щеткой.  Кроме  того,  через
каждый час Лола подсовывала ему то кусочек буженинки, то ложечку паштета
из гусиной печени, то кусочек вареного языка, то лососину,  жаренную  на
решетке, пока Маркиз  не  прекратил  такое  безобразие.  Кот  совершенно
объелся и лежал на боку, свесив лапы и тяжело дыша.
   Попугая закармливали грецкими орехами, как рождественского гуся. Лола
все  сокрушалась  по  поводу  его  поредевшего  хвоста  и  даже  звонила
знакомому ветеринару.
   Цветы тоже выглядели не лучшим  образом,  потому  что  воспитанный  и
благородный кот Аскольд, ранее никогда  не  позволявший  себе  подобного
безобразия, обгрыз все бутоны на лолиных любимых  фиалках.  Но  Лола  не
сделала ему ни единого замечания.
 
*** 
 
   Прошло два дня. Лола крутилась по хозяйству,  возилась  с  животными.
Вставала она рано, в ванне по два часа не лежала, как раньше, и магазины
посещала исключительно продуктовые и "Все для животных".  Присматриваясь
к  своей  подруге,  Маркиз  понемногу  приходил  в   недоумение.   Своей
внешностью она занималась мало. То есть для любой другой  женщины  этого
было бы достаточно, но Лола, которая раньше часами могла проводить перед
зеркалом, теперь совершенно охладела к этому занятию.
   С Маркизом она почти не разговаривала, просто не обращалась к нему ни
за чем. Причем делала это не демонстративно, а  совершенно  естественно,
как будто у нее отпала всякая необходимость с ним общаться. К Пу  И  она
тоже относилась теперь совершенно спокойно, абсолютно ничем  не  выделяя
его из остальных домашних питомцев.
   Вообще-то, положа руку на сердце, такая Лола была гораздо лучше - она
не устраивала скандалов по пустякам, не  своевольничала,  не  спорила  с
Леней до хрипоты и не дулась из-за каждой мелочи.
   Кроме того, как уже говорилось, она не занимала на  два  часа  ванную
комнату каждое утро и не валялась до полудня  в  постели.  Маркиз  долго
присматривался к Лоле и наконец сильно забеспокоился, потому  что  понял
нечто невероятное: Лола совершенно не играла.  Она,  которая  раньше  не
могла и получаса прожить без того, чтобы  не  представлять  кого-нибудь,
чтобы не играть какую-нибудь роль, теперь была  абсолютно  естественной.
Не было заботливой и любвеобильной хозяйки песика, не было молодой  дамы
приятной наружности, не было хулиганской  девчонки,  не  было  капризной
примадонны - осталась обычная молодая женщина,  хорошенькая  и  довольно
молчаливая.
   Спору нет, такая Лола была гораздо приятнее в общении. Но дело в том,
что это была уже не  Лола.  Леня  привык  к  постоянным  вывертам  своей
подруги, ему даже не хватало ее  ежечасной  игры,  этого  театра  одного
актера. И одного зрителя, то есть его, Маркиза. Впервые за все время  их
совместного существования в их  с  Лолой  отношениях  не  было  никакого
подтекста. Лола не пыталась вывести его из себя,  заставить  делать  то,
чего он не стал бы делать, будучи в спокойном состоянии. Она не пыталась
его подначивать, совершенно исчезли также из обихода их  обычные,  почти
семейные перепалки. Все хозяйственные вопросы Лола способна была  решить
сама, поэтому и не обращалась к нему за советом.  Чтобы  в  квартире  не
стояла глухая могильная тишина, Маркиз  включал  телевизор.  Делать  ему
было решительно нечего, кроме как гладить кота,  который  после  разлуки
стал необычайно сентиментален  и  все  время  просился  на  колени,  как
маленький. Один раз Леня перехватил Лолин взгляд. Она смотрела,  как  он
почесывал кота за ушами, в глазах ее стояло какое-то странное выражение.
   По окончании третьего дня их пребывания в собственной  квартире  Леня
понял, что с Лолой что-то не то. Внутренний голос подсказывал  ему,  что
нужно  немедленно  разобраться,  но  присущая  всем  мужчинам   нелюбовь
выяснять отношения заставила его откладывать неприятный разговор.
   Наконец он решился.
   - Что думаешь делать летом? - сказал он как-то утром после завтрака.
   Обычно утром Леня потреблял много калорийной пищи: горячие булочки  с
шоколадом, круассаны с вареньем и большую чашку кофе с молоком, либо  же
оладьи со сметаной и сливовым джемом, гренки с сыром или омлет  из  трех
яиц с ветчиной и помидорами.
   Сегодня же  с  утра  совершенно  не  было  аппетита,  и  кот  Аскольд
посматривал  с  высоты  холодильника  удивленно  на  нетронутые  сдобные
булочки и бутерброды с сыром. Маркиз мрачно пил пустой остывающий  кофе,
глядя, как Лола отхлебывает зеленый чай и откусывает  маленькие  кусочки
тоста из муки грубого помола.
   - Что думаешь делать? - повторил он  вопрос,  тут  же  уловил  в  нем
неуверенные, заискивающие интонации и разозлился на  себя.  На  Лолу  он
злиться не стал, потому что понял вдруг, что ей это все равно.
   Лола  оторвала  глаза  от   газеты,   где   просматривала   страницу,
предлагающую всевозможный отдых за границей, и поглядела на  Леню.  Если
бы он не задал прямого вопроса, они так бы и сидели за столом молча, как
немолодые, много прожившие вместе супруги, которым не о чем  говорить  -
все, что скажет один, другому известно заранее.
   - Ты хочешь уехать, - проговорил Леня утвердительно.
   - Да, - тихо сказала Лола.
   Она не прибавила больше ни слова,  не  стала  многословно  объяснять,
почему ей нужно уехать и куда она собирается, и  от  такого