Хотя при чем тут Пу  И?
Ведь Пу И - это все же  собака,  он  не  может  заменить  Лоле  любимого
человека, которого у нее нет.
   Стоило случиться действительно  серьезной  неприятности,  как  Ленька
сразу же стал относиться к Лоле из рук вон плохо.
   Ока его раздражает, он обзывает ее дурой, все время ругается...
   - Слушай, - заговорил Маркиз, удивленный долгим Лолиным молчанием,  -
у тебя что, приближаются критические дни?
   Какая-то ты нервная, прямо как твой ротвейлер...
   Лола не огрызнулась привычно, когда обидели ее любимого  песика,  что
сам, мол, ты ротвейлер, и Леня еще больше удивился. Лола же произвела  в
уме необходимые  подсчеты  и  поняла,  что  да,  критические  дни  скоро
наступят. А зачем ей считать, задала она себе горький вопрос,  если  она
уже очень давно не занималась любовью?
   И тут же она вспомнила про Глеба. И про то, как он лежал рядом с ней,
убитый, и ее щека была мокра от его крови... Проклятая  жизнь  украла  у
нее все, даже светлые воспоминания о первой любви! Господи, ну отчего ей
так не везет?
   Маркиз, уставший  слушать,  как  Лола  шмыгает  носом,  усилием  воли
подавил раздражение и спросил как можно мягче:
   -   Хочешь,   остановимся   у   аптеки,   купим   тебе   какое-нибудь
успокоительное?
   - Спасибо, - с ненавистью заорала Лола, - спасибо тебе за все  заботы
в прошлом и в будущем!
   "Ну и ну! - рассердился Маркиз, -  глупая,  взбалмошная,  несерьезная
девка!
   Никого не любит, кроме своего пса, да и то напоказ!"
   "Зачем я говорю о будущем? - думала Лола. - У нас с ним не может быть
никакого будущего. Либо нас убьют люди Хорька, либо  кто-то  другой,  но
когда-нибудь это обязательно случится..."
   Лола закрыла  глаза  и  поклялась  сама  себе,  что  это  дело  будет
последним. Если все кончится хорошо и  они  выпутаются,  она  прекращает
преступную деятельность.
   В противном случае пусть ее поразит гром, как клятвопреступницу.  Она
сама не знала, зачем она это сделала. Просто что-то подсказывало ей, что
в этом трудном и опасном деле  недостаточно  будет  обычного  Ленькиного
везения, требовалось заручиться поддержкой высших сил.
 
*** 
 
   В половине восьмого в квартире Хорька появился Бритва с двумя людьми.
Перец, невысокий смуглый человек с кривым  шрамом  на  щеке,  все  время
дергался и щурил узкие темные глаза,  словно  хотел  рассмотреть  что-то
мелкое за спиной собеседника. Синелапый, который был рослым  и  пузатым,
наоборот, держался очень спокойно и даже как-то сонно. Впрочем,  это  не
мешало  ему  отлично  водить  машину  и  не  теряться  в  самых  опасных
ситуациях, за что его особенно ценили в уголовной среде.
   - Стволы проверили? - осведомился Хорек, внимательно осматривая  свой
маленький отряд.
   - А как же, - Синелапый лениво улыбнулся и похлопал себя по  карману,
- он у меня всегда в порядке!
   - А ты, Перец, как всегда нанюхался, - недовольно прошипел Хорек, - и
дергаешься, как припадочный! Говорил тебе сто раз: перед  делом  никакой
наркоты!
   - Да я в порядке, - огрызнулся Перец, - гляди, руки не дрожат! Лучше,
что ли, чтобы ломало?
   - Ох, доиграешься ты! Ладно, пошли, нам через весь город ехать,  а  я
хочу на месте первым быть.
   Все четверо направились к машине.
   Хорек нес в руках чемоданчик, который берег, как зеницу ока.
   Синелапый вставил ключ в зажигание и тронулся с места.
   Ни он, ни Хорек не заметили маленьких усовершенствований,  которые  в
их отсутствие проделал с машиной Ухо.
   "BMW"  миновала  проспект  Стачек,  Нарвские  ворота,  по  набережной
Обводного  канала  выехала  на  Московский  проспект.  В  центре  города
начались пробки, но Синелапый, опытный водитель,  ловко  маневрировал  -
где выезжал на тротуар, где срезал дорогу проходными дворами.
   - Лучше бы ты через площадь Александра Невского  ехал,  -  недовольно
проворчал Хорек, прижимая к себе заветный чемоданчик.
   - Не учи ученого!  -  огрызнулся  Синелапый,  резко  выкручивая  руль
своими большими, синими от татуировок  руками,  которым  он  был  обязан
кличкой. - За рулем мне советы не нужны, довезу  вовремя!  Там  в  такое
время тоже пробки будь здоров, и не объедешь! Здесь, в центре,  хотя  бы
проходными проскочить можно!
   - Ну смотри, если не успеем - голову оторву, - мрачно пообещал Хорек,
уставившись на дорогу.
   Синелапый вполне оправдывал  свою  репутацию  классного  водителя,  и
синяя "BMW" в рекордный для трудного вечернего времени срок добралась до
Литейного проспекта.
   Но когда водитель хотел было повернуться и сказать Хорьку, что пробки
позади  и  теперь  до  нужного  места  они  домчат  с  ветерком,  машина
совершенно неожиданно заглохла и встала на перекрестке, как упрямый осел
на горном перевале.
   - Что за бардак? - рявкнул Хорек, подпрыгнув на сиденье. - Я тебе  за
что плачу? Чтобы ты зенки водярой заливал или  чтобы  машина  у  тебя  в
порядке была и летала, как ласточка?
   Вокруг истерично заливались гудки многочисленных  машин,  которые  по
вине заглохшей "BMW" не могли разъехаться на перекрестке.  Синелапый,  с
лицом цвета мокрого асфальта, выбрался из салона и, матерясь, полез  под
капот.
   - Через пять минут не заведешься -  закатаю  в  бетон,  -  проговорил
Хорек, как будто ни к кому  не  обращаясь,  но  у  Синелапого  по  спине
потекла струйка холодного пота.
   И в это время на горизонте появилась милицейская машина с  включенным
проблесковым маячком. Подъехав к перекрестку, она затормозила, и из  нее
выбрался рыжий пузатый милиционер среднего роста, в  небрежно  накинутом
поверх формы бронежилете.
   - Сержант Марченко, дорожно-патрульная служба, -  представился  страж
порядка, подходя к "BMW". - Что случилось?  Почему  создаем  препятствие
движению транспорта?
   Сержант  окинул  взглядом  заглохшую  машину  и  с  явным  осуждением
проговорил:
   - Такая, извиняюсь, приличная тачка, и не  поддерживаете  техническое
состояние на уровне! Документы!
   - Вон водила, - угрюмо процедил Хорек, -  вон  та  туша,  что  торчит
из-под капота!
   Синелапый,  высунувшись  наружу,  молча  сунул  сержанту  бумажник  с
документами.
   - Вы, извиняюсь, тоже  выйдите  из  машины,  -  флегматично  произнес
сержант, обращаясь к пассажирам, и, когда Хорек шумно  втянул  воздух  и
скосил глаза на своих подручных, крикнул в сторону милицейского "форда":
   - Ушинский, передай второму и четвертому, что мы их  здесь  ждем  еще
пять минут!
   Затем он снова повернулся к "BMW" и повторил:
   - Из машины выйдите! Осмотр транспортного средства произведем!
   Хорек  подумал  о  напарнике  сержанта,  оставшемся  в   "форде",   о
таинственных "втором и четвертом", которые должны подъехать с минуты  на
минуту, о своей заглохшей машине  и  подчинился.  Он  вылез  из  салона,
прижимая к груди чемоданчик, и обреченно уставился на сержанта, стараясь
не выдать обуревающие его чувства.
   - Ну что вы там осматривать собирались?
   В это время рядом с заглохшей машиной переходила улицу молодая мамаша
восточной внешности  с  ребенком  лет  шести.  Хорошо  одетый  мальчуган
совершенно не был похож на мать - он не унаследовал ни ее густых  черных
как смоль кудрей, ни смуглой кожи, ни глубоких  черных  как  ночь  очей.
Зато он унаследовал горячий южный темперамент. Мальчишка вертелся как уж
на сковородке, дергал мать за руку, оглядывался по сторонам и непрерывно
подпрыгивал. Поравнявшись с "BMW", он  вдруг  вырвал  у  матери  руку  и
стремглав понесся вперед, не разбирая дороги, и врезался в Хорька.
   Хорек от неожиданности выронил чемоданчик и с трудом устоял на ногах.
   Малолетний мерзавец тут же дико заревел, хотя никто до него и пальцем
не дотронулся. Смуглая мамаша кинулась на выручку своему  неуправляемому
чаду, яростно вопя:
   - Мама здесь, Юрик-джан,  мама  идет,  Юрик-джан,  мама  тебя  сейчас
спасет от этих ужасных людей!
   В общем, вокруг заглохшей машины творился форменный сумасшедший дом в
день ревизии.
   Синелапый тихо матерился Под капотом - впервые  в  жизни  он  не  мог
самостоятельно устранить неисправность.  Хорек  злобно  вращал  глазами,
пытаясь отпихнуть маленькое чудовище и снова завладеть своим драгоценным
чемоданчиком.
   И только рыжий сержант Марченко сохранял спокойствие. Он  невозмутимо
ухватил сорванца за ухо, передал его в руки взволнованной матери, поднял
чемоданчик и протянул его Хорьку со словами:
   - Это, кажется, ваше? Смотрите, не потеряйте!
   Затем он повернулся к милицейскому "форду" и крикнул;
   - Ну что, Ушинский, где там второй и четвертый?
   - Они передали, что ждут нас на Кирочной! - отозвался его напарник.
   - Ну, ладно, - сержант повернулся к Хорьку и поднял к козырьку  руку,
- не успеваем произвести осмотр! Но вы скорее освобождайте  перекресток,
а то аварийную ситуацию создаете! - И, лихо развернувшись, направился  к
своей машине.
   В ту же секунду из-под капота  выбрался  перемазанный,  но  довольный
Синелапый.
   - Можем ехать! - довольно сообщил он, садясь за руль.
   При этом он не сообщил своему шефу, что неисправность исчезла так  же
мгновенно и необъяснимо, как появилась. Он в глубине  души  считал,  что
машины - живые существа,  совсем  как  люди,  и  в  их  поведении  много
таинственного и загадочного.
   Конечно, Синелапый и понятия не имел, что его машина заработала в тот
самый момент, когда Ухо, сидевший в милицейском "форде", нажал кнопку на
пульте дистанционного управления, отключив  установленную  двумя  часами
раньше блокировку зажигания "BMW".
   - И потеряли-то всего пять  минут,  -  бурчал  водитель,  въезжая  на
Литейный мост, - будем на месте вовремя, не сомневайся.
   - "Вовремя"! - передразнил его Хорек. - А если  бы  этот  рыжий  мент
нашел у нас стволы? Тоже вовремя были бы на месте?
   Хорек, как и все люди, обращал внимание  только  на  самые  заметные,
бросающиеся  в  глаза  приметы  встреченного  человека.  Так  и  сержант
Марченко был в его глазах "толстым рыжим ментом".
   На это и рассчитывал Маркиз, создавая свой образ.
   Теперь он сидел в салоне  своей  машины  -  милицейский  "форд"  они,
естественно, уже поменяли на  скромную  "мазлу"  -  и  торопливо  снимал
ватными тампонами грим. Подушки и резиновые защечные вкладки,  сделавшие
его толстым, он уже вынул, и сейчас  смывал  Лолин  шедевр  -  тщательно
нанесенные на лицо веснушки. Сама Лола очень быстро избавилась от своего
образа - сняла черный парик, вынула контактные линзы и стерла  тональный
крем с кожи.
   Теперь она на заднем сиденье разговаривала с Юриком.
   - Конечно, сцену ты эту провел здорово, -  говорила  она,  -  шустрый
живой мальчик получился. Но вот на будущее...
   - Что это тебе не нравится?  -  недовольно  заговорил  Юрик.  -  Ведь
отлично все было!
   - Я про сейчас ничего и не говорю, - отмахнулась Лола,  -  сейчас  ты
всегда мальчишку  изображаешь,  а  они  в  большинстве  своем  ловкие  и
подвижные, вертятся все время, непоседы...
   - Я и девчонку могу, - похвастался Юрик, - один раз оделся  в  платье
даже...
   - И что, поверили тебе, - насмешливо спросила Лола, - сразу же  тетка
какая-нибудь растяпистая подошла, и твой напарник ее удачно обчистил?
   - Нет, - подумав, смущенно признался Юрик,  -  тетки  в  тот  раз  не
подходили.
   Мужик подошел, десятку дал... Такой.., не понравился он мне, и Славке
тоже, не стал он к нему подходить. И вообще, тот день неудачный был...
   - Вот! - оживилась Лола. - А хочешь, я тебе скажу почему? Потому  что
тетки тебе не поверили. То есть прямо конечно  не  заподозрили,  что  ты
мальчишка переодетый, но девочка в твоем исполнении не вызывала  желания
помочь. Ты думаешь, платье надел, бантик завязал, так уж и дело сделано?
Вовсе нет. Во-первых, девочки ходят по-другому  -  помягче,  не  топают,
шаги помельче. Во-вторых, вот как ты сидишь?
   Юрик оглядел себя и пожал плечами: он вольготно развалился на  заднем
сиденье машины. Места было много, потому что рядом сидела только Лола.
   - Девочка никогда так не сядет, - заметила Лола  и  указала  на  свои
аккуратно сдвинутые колени, - девочки сидят прямо, ноги всегда вместе.
   - Ну уж, - Юрик махнул рукой, - иногда так раскорячится...
   - Я говорю  о  девочках  из  хорошей  семьи,  ты  ведь  хочешь  такую
изобразить?
   А они, знаешь, с пяти лет танцами  занимаются  либо  гимнастикой,  по
двору не бегают...
   Юрик слушал внимательно, сообразив, что Лола говорит дело.
   - Опять же речь, - продолжала лекцию Лола,  -  ты  бы  хоть  научился
ударения  правильно  ставить.  Одно  дело,  когда  ноешь,  "мы  сами  не
ме-естные", а другое, когда воспитанным мальчиком прикидываешься.  А  ты
сказал: "чиво"... Конечно, не все обратят внимание на такую  мелочь,  но
ты же хочешь, чтобы все было безупречно. Тогда  нужно  учиться  грамотно
говорить... Вот представь,  я  бы  сегодня,  вместо  того  чтобы  орать:
"Юрик-джан!", стала бы тихо бормотать, что-то типа:
   "Юрочка, деточка, не балуйся". Поверили бы мне бандиты?
   - Ну не знаю... Вообще-то, ты по делу говоришь,  -  признал  Юрик,  и
Лола, сама себе удивляясь,  слегка  покраснела  от  похвалы  семилетнего
мальчишки.
   - И вообще, ты здорово прикидываешься. - продолжал Юрик, - грим  там,
разговор - совсем другой человек получается!
   - А что ты думаешь, само все  это  получилось?  Я  долго  училась,  -
довольно сказала Лола, - и тебе бы нужно учиться, а то так  и  будешь  в
метро ошиваться. Когда-нибудь поймают и побьют!
   - А что, есть такие институты, где на  жуликов  учат?  -  недоверчиво
спросил Юрик. - Я бы туда пошел...
   Маркиз чуть не ткнулся лицом в руль, сдерживая смех. Лола промолчала,
она вдруг вспомнила свою старенькую  преподавательницу  по  сценическому
мастерству и представила, что с ней стало бы, узнай она,  что  вышло  из
Лолы.
   - Ладно,  дело  сделано,  -  проговорил  Маркиз,  -  Юрик,  тебя  где
высадить?
   - У метро, где же еще, - вздохнул Юрик и откланялся.
   - А мы куда? - глядя ему вслед, спросила Лола.
   -  Поедем  за  ними  на  проспект  Просвещения,  поглядим,  чем  дело
кончится, чем сердце успокоится...
   - Ленечка, а это не опасно? - насторожилась Лола.
   - Тут ты вспомнила об осторожности! - вскипел Маркиз. - А когда из-за
своего бульмастифа чуть не подставила нас под пули, ты о  ней  почему-то
совсем не думала!
   - Ленька, опять ты за свое!
   - Ну ладно, - Леня развернулся к ней всем телом, - конечно, мы  будем
наблюдать издали, с безопасного расстояния,  в  подзорную  трубу.  Риска
никакого. А узнать, чем кончится дело, мы обязательно должны:  нам  ведь
необходимо знать, обезвредили Хорька или нет.
   Лола попросила остановить машину и пересела на переднее сиденье.  Она
искоса поглядывала на Маркиза, и глаза ее подозрительно блестели.
   - Ленечка, - проговорила Лола подозрительно ласково,  -  а  где  этот
знаменитый чемоданчик?
   - Много будешь знать - скоро состаришься! - отрезал Маркиз.
   - Это хамство, говорить даме о старости,  -  обиделась  Лола,  -  тем
более, чья бы корова мычала! Я ведь гораздо моложе тебя!
   - Нашла чем гордиться!
   - Ну Ленечка, я ведь тоже  так  рисковала  из-за  этого  чемоданчика,
столько сил приложила... Я имею право знать, что в нем лежит!
   - И  думать  забудь!  -  решительно,  посоветовал  Леня.  -  Пока  мы
находимся в неведении, мы имеем шанс сохранить наши жизни.
   - Кстати, что ты собираешься с ним делать? - спросила Лола и добавила
строго:
   - Надеюсь, это я имею право знать?
   - Я собираюсь вернуть его хозяину, - твердо ответил Маркиз, глядя  на
дорогу.
   - Вот как? И ты считаешь,  что  это  -  правильное  решение?  -  Лола
подняла брови.
   - А ты что, против?
   - Я с самого начала была против, -  проворчала  Лола.  -  Но  как  ты
конкретно это себе представляешь? Ты приходишь к Лазоревскому, говоришь,
что дико извиняешься, и с поклоном  возвращаешь  ему  чемоданчик?  А  он
обнимает тебя со слезами радости на глазах, дает в награду полцарства  и
свою дочь в придачу, и все кончается свадьбой?
   - Насколько мне известно, у Лазоревского нет  дочери,  -  невозмутимо
заметил Леня, - а в остальном ты нарисовала очень приятную картину.
   - Жаль, что у него нет дочери, - огорчилась Лола, - потому что  тайна
чемоданчика  обязательно  должна  остаться  в  семье.  Надеюсь,  ты   не
считаешь,  что  Лазоревский  просто  возьмет  с   тебя   честное   слово
джентльмена,  что  ты  никогда  и  никому  ничего   не   расскажешь,   и
удовлетворится этим?
   -  Думаю,  он  очень  легко  узнает,  прикасался  ли   кто-нибудь   к
содержимому чемоданчика, - спокойно ответил Маркиз, - у такого  человека
все должно быть предусмотрено.
   - Однако он не предусмотрел, что чемоданчик попытаются украсть, -  не
унималась Лола, - не такой уж он умный, этот твой Лазоревский.
   - Хватит препираться по пустякам, - разозлился Леня, - я обещал,  что
вытащу тебя из этой истории, значит вытащу!
   "Вот как, - подумала Лола, - он вытащит! А я здесь оказывается  вовсе
ни при чем! Я ему не помогаю, просто в машине вместе катаемся... И  что,
интересно, может быть в том проклятом чемодане?"
   Несмотря на все неприятности, Лола чувствовала, что  она  умирает  от
любопытства.
 
*** 
 
   В  северной  части   Санкт-Петербурга,   на   пересечении   проспекта
Художников и проспекта Просвещения, где, суда по  названиям,  должна  бы
находиться художественная школа, в действительности располагался длинный
ряд гаражей. К  этим-то  гаражам  за  полчаса  до  назначенного  времени
подъехала темно-синяя иномарка Хорька. Хорек вылез из  машины,  колобком
подкатился к высоким железным воротам третьего от угла гаража  и  открыл
своими ключами большой  замок.  Затем  он  распахнул  ворота  и  помахал
Синелапому, чтобы он заехал внутрь.
   Мотор  "BMW"  заглушили,  и  Хорек  коротко  проинструктировал   свой
маленький отряд, поставив перед каждым его членом четкую задачу во время
предстоящей стрелки.
   Все заняли свои места, а сам Хорек встал возле ворот,  держа  в  руке
бесценный чемоданчик.
   Последние минуты перед важным и опасным делом всегда тянутся особенно
медленно. Хорек стоял,  оставаясь  внешне  абсолютно  спокойным,  только
глаза его время от времени бегали.
   Наконец, примерно без пяти девять, со  стороны  центра  по  проспекту
Художников подкатили на явно недозволенной скорости два  вишневых  джипа
"гранд чероки". Эффектно затормозив, джипы замерли перед самым гаражом.
   Хорек не моргнул глазом. Он стоял неподвижно, как будто ровным счетом
ничего не произошло. Из джипов тоже никто  пока  не  выходил.  Наступила
полная тишина.
   Наконец, когда стрелки часов подошли к девяти, дверца переднего джипа
распахнулась, и на асфальт ступила нога в  желтом  ковбойском  сапоге  с
высоким каблуком и никелированной шпорой. Вслед  за  ногой  показался  и
весь ковбой  -  высокий  белобрысый  мужчина  лет  тридцати,  с  длинным
лошадиным лицом и небольшим шрамом на щеке, в  узких  черных  джинсах  и
черной кожаной куртке.
   - Что же без шляпы, Ковбой? - осведомился Хорек. - Или потерял, когда
твой "уазик" тормозил?
   Ковбой  двинул  из  стороны  в  сторону  массивной  челюстью,  словно
пережевывая жвачку, и проговорил хриплым прокуренным басом:
   - Хорош базарить. Где чемодан?
   - Ты еще и слепой, - усмехнулся Хорек, - чемодана не видишь?
   Ковбой шагнул к нему и протянул руку за чемоданчиком. В ту же секунду
в воротах гаража за спиной  у  Хорька  лязгнули  затворы  двух  помповых
ружей.
   Хорек  считал,  что  крупнокалиберные  помповые  ружья   как   орудие
устрашения гораздо эффективнее, чем обычные пистолеты.
   - Не тяни лапы раньше времени!
   Сперва покажи деньги!
   Ковбой  на  секунду  замешкался,  и  Хорек,  выхватив  из-за   пазухи
гранату-"лимонку", яростно выкрикнул:
   - - Показывай  деньги,  сволочь,  или  никакого  чемодана!  Я  твоему
хозяину ясно сказал: это последняя  стрелка!  Если  сейчас  не  пройдет,
отдаю другому покупателю!
   - Тише ты, припадочный, - Ко