ва. Вдел в левое ухо крохотный
микрофон, соединенный тончайшим проводком с ларингофоном, прикрепленным
пластырем под челюстью, нажал кнопку автонабора номера "Кенвуда" Рекса,
поднес телефон к правому уху и еле слышно произнес:
  - Проверка связи.
  - Получаю на пятерочку! На пятерочку получаю! Максимум громкости,
мать вашу так! - заорал в левом ухе металлическии голос Дока - Март
болезненно поморщился.
  - Все нормально - не слышно ни хрена, - после некоторой паузы сообщил
зависший на телефоне Рекс. - Или он ничего не говорил?
  - Еще как говорил, - буркнул Директор. - Орал, сволочь. Я после акции
обязательно кому-нибудь чего-нибудь надеру. Возьму первого попавшегося под
руку и солдатским ремнем по хитрой компьютерно-электронной худосочной
заднице - на!
  - Сам же сказал - максимальная громкость, - опасливо сбавив тон,
заоправдывался Док. - Мне-то что? Дали команду - выполняю...
  - Сдуру можно и фуй сломать, - непримиримо проворчал Директор, однако
профессиональный аспект возобладал над мелкой личной мстительностью. -
Рекс, обзвони всех, переходим в режим одностороннего радиообмена. Напомни:
самостоятельно выходить на связь только при критической ситуации. Частота
12-25, запасная - 14-70. Давай - пока я иду от машины к причалу, чтоб все
сели на связь, проверю. Потом возможности не будет.
  Отключив телефон, Март слегка наклонился вперед и спросил:
  - Как поживает маяк? Как я выгляжу?
  - Мутновато, - доложил голос Дока в левом ухе. - Свет в салоне сильно
фонит. Маяк в норме, получаю на все сто. А ты ничего - голову и плечи я
вижу. Покрути головой - я настроюсь.
  Директор послушно покрутил головой и подмигнул парапетной тумбе. Док
сидел вместе с Умником на втором этаже речного вокзала и смотрел кино - не
удовлетворившись возможностями обычной оптики, он вмонтировал в девятую
тумбу миниатюрную видеокамеру и отрегулировал ее так, чтобы можно было
наблюдать за шантажистом с близкого расстояния. Рассуждал мастер
промышленного шпионажа примерно так: восьмикратный бинокль - это неплохо.
И расстояние в сто метров - пустяк. Но через бинокль мы воспринимаем
объект так, как если бы он находился от нас в двенадцати метрах. Плюс к
тому - скверное освещение, ухудшающее возможности наблюдения. А камера
расположена на тумбе, в полутора метрах от которой стоит машина. И
позволяет в упор смотреть на человека, находящегося в автомобиле. Маяк же,
о котором упомянул Март, был искусно вшит в чехол из-под спиннинга,
набитый долларами. Памятуя о недопустимости укладки радиомаяка в пачки с
деньгами, решили поступить именно таким образом. Вряд ли у шантажиста
будет время, чтобы растерзать чехол и проверить его на лояльность.
  - Ну, в целом порядок, - сообщил Док. - Немножко смазано, но так как
копии тиражировать массовым порядком мы не будем, думаю, потянет. Но видно
только голову и плечи. А ниже перемонтировать - будут видны только колени
и пупок. Близко слишком.
  - Пойдет, - тряхнул головой Директор. - Брысь из эфира - с этой
секунды переходишь в режим пассивного ожидания. - И, заботливо поправив
лежавший на заднем сиденье чехол для спиннинга, направился к причалу,
мимоходом проверяя связь.
  - Второй - Первому.
  - Я Второй - пять баллов.
  - Третий - Первому.
  - Я Третий - пять баллов... - и так далее. С момента перехода в режим
радиообмена каждый получал номер, соответствующий его месту в плане
операции. Просто и безопасно: если кто и подсядет на волну, никакой
информации об участниках "левого" радиообмена он не получит. Только
цифры-позывные...
  В 23.03 на трассе притормозило такси и высадило человека. Человек
продрался через жиденький ряд низкого декоративного кустарника и уверенно
направился к "Мазде". Был человек в белом плаще, кепочке в тон, а больше
рассмотреть не удалось - разве что пустую сумку через плечо.
  - Ну-у-у! - протянул Март, ощутив мощный импульс охотничьего азарта,
планово посетивший его тренированный организм. И, боясь спугнуть удачу,
суеверно пробормотал:
  - Нешто сами пожаловали? Да не могет такого быть! Не верю...
  Шантажист неспешно приблизился к "Мазде", с минуту осматривался по
сторонам. Заметив торчавшего под фонарем Директора, он встал так, чтобы
его частично освещал плафон салона, и приветственно помахал рукой. С места
своего стояния Март видел лишь расплывчатое движение рукава, но показалось
ему, что в руке шантажиста что-то не правильно блеснуло. Подняв в ответ
правую руку, Директор продемонстрировал "Кенвуд", надеясь, что визитер
сумеет рассмотреть его в свете фонаря. Шантажист, видимо, рассмотрел -
опять помахал рукой и уселся на заднее сиденье "Мазды", став для Марта
практически невидимым - от фонаря можно было лишь различить едва
просматриваемый в салоне силуэт башки шантажиста.
  - Четвертый, что у него в руке? - едва слышно поинтересовался
Директор.
  - У него - в двух руках, - быстро доложил Док. - В правой - телефон,
в левой - какой-то сверток, судя по всему, завернутый в пластиковый пакет.
  - Чем занимается?
  - Наклонился, вижу только кепку. Видимо, возится с чехлом. О! Трубку
к уху потащил - наверное, звонить тебе хочет.
  "Кенвуд" в правой руке Марта послушно заверещал.
  - Слушаю.
  - Андрей Владимирович, это я, - раздался голос гнусного интеллигента.
- Пока все нормально. Запаситесь терпением, я буду считать и проверять
детектором большинство купюр, на выборку. Ничего, что я такой
привередливый?
  - Я вам прощаю, - великодушно согласился Март. - Считайте, не
торопитесь. Сколько вам нужно времени?
  - Минут двадцать, - с сомнением сказал шантажист. - Ну, может быть,
чуть больше. Я вас оповещу, если что. Вы телефончик далеко не прячьте...
  - Как объект, Второй? - поинтересовался Директор, отключив телефон.
  - Полный силуэт отсутствует, - доложил Рекс. - Багажник поднят,
застит. Но в целом - 222. Имею в секторе левое плечо. Белый плащ -
зашибись!
  - Третий?
  - Он весь мой, - коротко буркнул Умник.
  - Пятый, шестой, седьмой - обстановка, - запросил Директор
наблюдателей, рассаженных на подступах к набережной.
  - Пятый - 222.
  - Шестой - 222.
  - Седьмой - три двойки, - доложили наблюдатели.
  - Ну и ладушки, - осторожно выдохнул Март, не торопясь поздравлять
себя с успешным началом операции. Дурная примета - радоваться заранее. Ты
его поймай, придуши, в ямку упакуй, а потом сядь сверху и, осмотревшись с
опаской по сторонам, скромно улыбнись. Как бы не заметил кто да не
позавидовал...
  Минут через десять в левом ухе Марта раздалось нетерпеливое
покашливание.
  - Что там у тебя, Четвертый? - безошибочно угадал Директор.
  - Пиво пьет, гад, - возмущенно сообщил Док. - На работе! Марку не
вижу, но бутылку просматриваю очень даже ничего. Она, кстати, от плафона
отсверкивает, бликует, мешает наблюдать...
  - Не отвлекайся, - буркнул Март. - Пусть пьет что хочет - нам какое
дело?
  Еще через десять минут Док без разрешения вылез в эфир, предупредив:
  - Первый - он опять трубку потащил к башке. Звонить тебе будет.
  Тотчас же вновь заверещал директорский "Кенвуд".
  - Сейчас скажет, что не успевает и ему еще нужно время, - недовольно
пробормотал Директор - и ошибся лишь самую малость.
  - Вы извините, Андрей Владимирович, я того... - шантажист сделал
паузу, затем неловко признался:
  - Я пописать выйду. Вы уж извините, мне так неудобно, так неудобно,
но... Я торопился на встречу с вами, в туалет не сходил, переволновался,
так что...
  - Судя по внешнему виду, вы уже достаточно взрослый, чтобы для такой
малости не спрашивать у дяденьки разрешения, - недовольно фыркнул Март.
  - Нет, я это к тому, чтобы вы предупредили своих людей, - торопливо
пояснил интеллигент. - Вдруг они не правильно поймут мой выход из машины и
палить начнут? А кассеты будут у меня в руках, так что...
  - Господь с вами, дорогой мой! - фальшиво возмутился Март. - Какие
люди? Мы с вами тут одни, никого нет больше. Выходите и ссыте сколько
влезет - милиции я поблизости не наблюдаю.
  - Спасибо, - униженно поблагодарил шантажист. - Вы уж извините, мне
так неудобно...
  - Чмо! - резюмировал Март. - Уписался со страху, бедолага. Второй,
Третий - как там?
  - На воде чисто, - доложил Рекс. - Он весь в секторе, держу.
  - На воде чисто, - собезьянничал Умник. - И я держу.
  - Что он делает, Четвертый? - поинтересовался Март, проследив
взглядом, как белый силуэт медленно отделился от машины и приблизился к
парапету. - Как там датчик?
  - Датчик - полный ноль, - сообщил Док. - А он... он, извиняюсь,
тривиально ссыт. Нет, в камеру не видно - он теперь сбоку. Но в бинокль я
наблюдаю, как он интимно прижался к парапету. Нагло и беспардонно. С
особым, можно сказать, цинизмом. Журчание не слышите?
  - Слышу только твой треп, - едва сдерживая неуместную ухмылку,
буркнул Март - не время сейчас прикалываться, работать надо, черт его
знает еще, чем все это закончится! - Освободи эфир, не болтай что попало!
  Спустя пару минут белый силуэт вернулся в машину. Телефон Марта
заверещал вновь.
  - Я дико извиняюсь, Андрей Владимирович, - виновато пробормотал
шантажист. - Так неудобно... Но мне нужно еще порядка двадцати минут.
Волнуюсь я... Это ничего?
  - Да вы поменьше звоните, а побыстрее руками работайте! - не
выдержав, воскликнул Март. - Посчитаете, тогда и сообщите...
  Через двадцать минут шантажист вновь вышел на связь - на этот раз
голос его был радостно оживлен, от былой виноватости не осталось и следа,
зато прослушивались нотки нездоровой возбужденности.
  - Ну - все. Все, Андрей Владимирович. Все в порядке, подходите...
  - Запыхался, сволочь, наши деньги считать, - нервно шепотнул Март,
пряча "Кенвуд" в карман и семимильными шагами направляясь к машине. -
Внимание - всем наблюдать!
  Приблизившись к "Мазде" на пять метров, Директор инстинктивно
замедлил шаг. Последняя дистанция для дилетанта, на которой он может
держать под стволом профессионала. Чуть дальше, и привет: отвлекающее
движение, молниеносный рывок - и все кончено. Если интеллигент не полный
идиот, сейчас он должен действовать примерно в таком ключе: достать ствол,
остановить Марта властным окриком и заставить лечь. Затем показать
кассеты, положить их на землю и попой вперед двинуться к павильону, держа
Директора на прицеле...
  Шантажист продолжал оставаться в машине. Недоуменно передернув
плечами, Директор преодолел последние пять метров и сел на заднее сиденье
"Мазды".
  - А что-то моя секретарша расщедрилась, - обозрев небритую комковатую
физиономию и сморщив нос, заключил Директор. - Интеллигентного в вас -
только плащ да кепочка. И пахнете вы, как бы это сказать... Надо было
раньше писать выходить, что ли... Кассеты?
  Шантажист протянул сверток. Вскрыв его, Март обнаружил шесть кассет и
"зиповский" диск в футляре.
  - Вот даже как! Ну-ну... Это все? Больше ничего нет? Комковатый
интеллигент улыбчиво покачал головой.
  - Ну, слава богу! - с невероятным облегчением выдохнул Март и устало
скомандовал:
  - Все, хлопцы. Всем отбой! Подтягивайтесь к причалу. Только не
кучкуйтесь, порознь там встаньте, - затем, интимно подмигнув шантажисту,
предложил:
  - Ну что - пообщаемся, красивый вы мой?
  - Пообщаемся! - весело сверкнул шантажист беззубым ртом. - Отчего же
не пообщаться?
  Директор застыл как соляной столб. Тренированное сердце с разбегу
лупануло о грудную клетку и встало на секунду, обещая в любой момент
выскочить наружу.
  - Н-не по-онял... - выдавил наконец Директор, отказываясь верить
своим ушам. - Ну-ка, еще разок... Пообщаемся?
  - Отчего же нет? - опять раззявил рот комковатый. - Я ж сказал -
сколько угодно!
  Комковатый носитель белого плаща мог быть кем угодно, но только не
шантажистом. Март обладал прекрасным слухом и ошибиться не мог. У
шантажиста был совершенно другой голос.
  Со стоном выдернув из-под ног комковатого чехол, Март рывком раскрыл
его. Чехол зиял пустым нутром, можно было не раскрывать - и так видно.
Директор бесцеремонно завладел телефоном, зажатым в руке лжешантажиста, и
в ярости хлобыстнул его об асфальт. "Кенвуд" тут и рядом не лежал - это
был какой-то дешевый сотовик, каких полно валяется на толкучках.
  "Кенвуд" в кармане Марта залился злорадной трелью.
  - Что это значит?! - прошипел Директор в трубку, даже не удосужившись
поинтересоваться, кто звонит.
  - Спасибо, Андрей Владимирович, все получилось как нельзя лучше! -
захлебываясь от восторга, протараторил шантажист. - Вы получили свой архив
- он подлинный, копий нет, так что можете расслабиться. А я остался в
живых и получил свои деньги. Вы только, пожалуйста, не обижайте моего
друга, хорошо? Он совершенно ни при чем здесь. Он бомж, я его нашел на
вокзале, обогрел, накормил, а он милостиво согласился мне помочь за
скромное вознаграждение.
  - Но как?! - чуть не плача, воскликнул Март. - Как ты это сделал?!
  - А просто! - весело прокричал шантажист. - Очень просто. Я, видите
ли, много лет со стороны изучал историю людских отношений. Я в некотором
роде психолог. Знаю, на какие струнки человеческой души нужно надавить.
Уговорить его не составило никакого...
  - Деньги! Как ты забрал деньги?! Твой бомж мне до п...ды!!!
  - А-а-а, деньги... - шантажист хмыкнул. - Ну, это тоже было несложно.
Тут главное - математический расчет. Мой друг переложил пакет с деньгами в
точно такой же чехол для спиннинга. И ногами отпинал его к парапету, когда
ходил отправлять естественную надобность. Точнее, имитировать ее
отправление. Там, в парапете - вы наверняка заметили, ажурная решетка,
отстоящая от бетона сантиметров на тридцать. Он ногами пропихнул через
отверстие чехол - мы тренировались накануне. А я стоял в четырехстах
метрах ниже по течению, ближе к докам. Там как раз излучина, все прибивает
к берегу... Да, ваш телефон я не верну - обманул, обманул... Вы не шибко
сердитесь?
  Март что-то неразборчиво хрюкнул в трубку - спазм вдруг сдавил горло.
  - Ну вот и прекрасно! - жизнерадостно вскричал шантажист. - Прощайте!
- и отключился.
  - Ты теперь меня замочишь? - деловито поинтересовался бомж. - Если
замочишь, предупреди - я помолиться хочу. Мне все равно, помирать или нет,
- но я в бога верую. Мне помирать не страшно - Серега мне все рассказал.
То, что вы отняли деньги у детского дома и убили заведующего. Ну а теперь
мы вас наказали. Поделом вам, опричникам, - не все вы у народа...
  - Во-о-он!!! - заорал Март, выкатив от напряжения белки. - Вон
отсюда, несчастный!!!
  - А и пойду, - не заставил себя уговаривать бомж и, спешно
выпроставшись из салона, припустил к дороге, бормоча на ходу:
  - Оно, конечно, помирать не страшно, но пожить тоже хотелось бы...
  - Я что-то не понял, - возник откуда-то запыхавшийся Рекс - видимо,
бежал от павильона, почуяв неладное. - У нас тут какие-то проблемы?
  - Проблемы? - тихо переспросил Март, не поднимая глаз на боевого
брата. - Если это так называется, тогда я - Жан Поль Бельмондо. Это не
проблемы, братишка. Это просто жопа. Полная и беспросветная. Без единого
проблеска...

  ***

  - По-большому сейчас сходите или позже? Толхаев хотел было
возмутиться: едва посуду убрать успела, а уже такие вопросы. Зазор должен
быть или как? И вообще, что-то сегодня Нинель заносит: когда зашла
кормить, без спросу потянулась окно раскрывать, сквозняк хотела устроить -
пришлось рявкнуть, чтобы привести ее в чувство.
  Григорий Васильевич хотел было опять рявкнуть, но вовремя
опамятовался. Эта юная женщина за последние двое суток столько перенесла,
что вообще удивительно, как она еще может заниматься повседневными
хозяйственными делами, обо всех помнить и заботиться. Что с нею вытворяют
басурмане - уму непостижимо... Господи, обидно-то как! Угол завален
оружием, патронов полтора пуда, вот оно - два шага сделай и... А он лежит,
как бревно, охотник потомственный, стрелок ворошиловский, мать его ети.
  Испепелив ненавидящим взглядом застывшего в дверях Дилю, плотоядно
щурящегося на женщину, Толхаев хотел было отрицательно мыкнуть в ответ на
предложение сходить "по-большому", но в этот момент встретился взглядом с
Ниной.
  Женщина смотрела на него как-то по-особенному. Вместо ставшего уже
привычным отсутствующего выражения в глазах ее Толхаев прочитал какой-то
нездоровый азарт.
  "Ни хрена себе! - подумал Григорий Васильевич. - А что бы это могло
означать?"
И тут она ему подмигнула. А затем показала глазами на окно и, не
надеясь на сообразительность больного, прижала руку к груди, оттопырив
указательный палец в направлении окна. Стоявший за ее спиной моджахед,
сами понимаете, видеть этих загадочных маневров не мог.
  - Ну, д-давай, схоодим, - проскрипел Толхаев, ощутив вдруг, что его
лежалый организм наполняется давно забытым теплом какого-то тревожного
ожидания. Что бы это могло быть? Неужели... - Т-только окно от-ткрой, а то
вонь... Вон-нючий я, мать его...
  Нина метнулась к окну, распахнула его, как показалось Толхаеву, с
чрезмерной резкостью - рама хлопнула о бревна, стекло зазвенело, едва не
разбилось. Затем женщина зашла с левого бока, потащила из-под кровати
судно и принялась производить привычную процедуру. И опять хотел было
рыкнуть Толхаев: зачем слева зашла, не с руки ведь тебе! Но рассудок
больного уже получил толчок в нужном направлении - без дополнительной
подсказки вовремя догадался, что так задумано. Женщина намеренно встала с
этой стороны, от сваленного в углу оружия ее отделяет один шаг.
  - Тужьтесь, Григорий Васильевич, тужьтесь, - ласково попросила Нина.
  - Все у нас получится, вот увидите!
  Помните рекламу банка "Империал"? Один из сюжетов: Тамерлан, когда на
разборки поехал, заставил свою братву наложить большую кучу. Камней,
естественно. А когда вернулся с разборняка того, от кучи осталась
маленькая кучка - валили в ту неприветливую эпоху хлопцев его, аки поросят
на боине. И упал Тамерлан на кучку и давай бакланить - жаль несусветная
его разобрала. "...И последним шел Тамерлан. И трогал он эту кучку, и
говорил с нею..." Повело, короче, авторитета.
  Григорий Васильевич в тот момент неожиданно припомнил рекламный
ролик. И тужился он, тужился, и мысленно, со слезами на глазах, просил
прямую кишку, чтобы подарила сейчас кучу. Огромную кучу не хуже
Тамерлановой, да чтоб воняла несусветно.
  И знаете - получилось! Кучка вышла, разумеется, не в пример меньше
Тамерлановой, но уж так воняла - волосы дыбом вставали, и не только на
голове!
  - Фу, чющкя! - негромко высказался Диля и шагнул за порог, прикрыв
дверь - только небольшую щелку оставил.
  А через несколько секунд погас свет. Усадьба погрузилась в
непроглядный мрак.
  В большой комнате учинился характерный шум - гомон, топот, кто-то с
кем-то столкнулся, ругань раздалась. Толхаев ощутил себя один на один с
судном - руки Нины куда-то пропали. И тотчас же послышался негромкий
металлический скрежет, завершившийся мягким шлепком за окном. Затем
раздался еще один шлепок, только потише.
  - Эй, Нинка! - позвал Диля. - Выходи!
  - Да как я выйду? - возмутилась Нина. - Дайте мне свет сюда, а то он
весь перемажется!
  Свет обнаружился не вдруг. Фонарей в усадьбе не случилось, а были
только две керосинки, которые сыскали не сразу - минут десять щелкали
зажигалками, спички жгли, бестолково совались по углам. В этот короткий
промежуток Толхаеву показалось, что он уловил за окном какое-то движение.
Показалось, что чей-то пытливый взгляд непраздно проник в вонючую комнату
с улицы.
  "Не может быть, - метнулась в голове больного яркая, как молния,
мыслишка. - Не может... А если может - то помоги тебе боже, солдат..."

  ***

  ...Турды на мрак отреагировал вялым недовольством. Не заметался, не
встревожился - не верил, что в этот час его кто-то здесь достанет.
Заставил найти керосинки, дождался, когда Нина произвела с больным
процедуры гигиенического характера, ополоснула судно, затем посадил рядом
с собой на топчан, а кромешников своих отправил искать причину аварии.
  Особый электротехнический талант для обнаружения поломки не
требовался. Своей "ветки" у Василия не было. В отде