защищенность  на  все
случаи жизни. Но в целом концепция именно такова - передать, и  все  тут!  И
ближайшие лет двадцать можно беспечно жировать - дядя Ваня еще  крепок,  еще
поскачет по борозде, закусив удила в хозяйственном рвении...
   Комитет  по  встрече  отсутствовал.  Как  вы  уже  знаете,  закаленный  в
"Синтоне" наследник манией величия не страдал, но данное обстоятельство  его
несколько обескуражило: о рейсе сообщил в головной офис,  ожидал  почему-то,
что его  с  почтением  будет  встречать  руководство  холдинга  во  главе  с
Войтовым. Эскорт - ресторан - доклад по форме. Все как полагается. Наследник
все же! Хозяин - в недалеком будущем.
   - Есть же все-таки какие-то  нормы  приличия,  -  проворчал  Альберт,  по
привычке уклоняясь от цепких объятий аэропортовских таксеров и сворачивая за
угол - в ста метрах от стоянки такси в два раза дешевле. - Прилетел  человек
на ночь глядя, можно было выделить какую-нибудь развалюху, не  нищие,  поди!
Ничего - мы это потом отметим...
   Дома встречала Надя - личный секретарь матери. Живьем Надю Альберт  видел
впервые -  она  поступила  на  должность  после  его  последнего  убытия  из
Белогорска, и до сего момента они общались лишь по телефону. Как ни позвонит
домой, постоянно натыкается на секретаря.  По  телефону  голос  у  Нади  был
вполне - несмотря на отработанный деловой тон, вполне свежий и  даже  где-то
склонный к эротизму. Альберт с легкостью домысливал себе, какова эта  личная
секретарька в реальности и несколько раз моделировал в своей обычной  манере
пикантные ситуации, могущие произойти при определенных обстоятельствах.
   - А что - из офиса не предупредили?
   - Предупредили, - Надя оказалась очень даже  ничего:  отличного  сложения
дама в  прекрасно  сшитом  деловом  костюме,  высокая,  с  длинными  ногами,
достойным бюстом, хорошей прической - чем-то похожа на Катю, только постарше
года на три, чуток подороднее, не такая яркая  да,  пожалуй,  поувереннее  в
себе - держится как хозяйка, ни тени смущения, ни намека на раболепство. - В
половине третьего позвонили.
   - Ну и?
   - Тетя Валя приготовила ужин, - Надя  ткнула  пальцем  в  сторону  кухни,
откуда доносились аппетитные запахи, и едва заметно  усмехнулась.  -  Я  вас
дождалась. Что еще?
   - А встретить  что  -  никак?  -  по  инерции  изобразил  обиду  Альберт,
мгновенно определившись: все,  вопрос  решен  -  вот  ее  как  раз  и  берем
секретаршей.  Куда  ей  деться,  как  мать  преставится?   Согласится,   как
миленькая. Ух-х-х, милочка ты моя! Позиция номер два не за горами...
   - У вас не нашлось пятьдесят рублей? - ернически всплеснула руками  Надя.
- У нас отлично работает такси. И совсем недорого - по столичным меркам.
   - И то правда, - Альберт пропустил мимо ушей скрытую  иронию,  уже  вовсю
купаясь во  вдруг  образовавшейся  перспективе  реализации  своих  потаенных
мечтаний. - Где все?
   - Кого вы имеете в виду?
   - Ну - мать, Войтов...
   - Нина Павловна - в "ракушке", - Надя резко сбавила тон, опустила  глаза,
губы дрогнули предательски. Любит  хозяйку?  Это  хорошо.  Значит,  и  сынка
хозяйкина тоже должна залюбить - плоть  от  плоти,  как-никак...  -  А  Иван
Иваныч... Вот как уехал утром из офиса - так и не появлялся больше.
   - Ясно, - Альберт тоже потупил глаза, моргнул несколько раз, изыскивая  в
закоулках  своей  рациональной  души  хоть  кусочек  приличествующей  случаю
скорби. "Ракушкой" белогорские обзывают  онкологию  горбольницы.  Значит,  у
матери - рак... Вот такая грустная история. Увы, увы - все мы смертны. Глаза
поневоле остановились на Надиных туфельках. Ах, какие ножки! И попрыгаете же
вы  на  костлявых  Альбертовых  плечах!  Ух-х-х...  А  Войтов,  стало  быть,
прячется. Или в запой ушел - от безысходной тоски. Чует, видимо, какова  ему
уготована участь - матерый  волчище,  опытный!  Но  -  закосневший  в  своей
типичной, стандартной манере мышления. В его  голове  наверняка  не  нашлось
местечка для такой шальной идеи, как внезапное дарение холдинга  благодарным
наследником.  Что  поделаешь  -  тотальная  конвергенция,  тяжкое   наследие
социализма...
   - Так... Вы на машине?
   - На машине, - кивнула Надя. - Вы куда-то собрались?
   - Вы подождите немного - я сейчас быстренько  приму  душ,  и  вы  меня  к
матери  отвезете,   -   мужественно   заявил   Альберт,   надеясь   получить
аргументированное возражение - время-то позднее,  куда,  на  ночь  глядя,  в
больницу?!
   - Не велено, - не замедлил поступить аргумент. - Это - завтра.
   - Вот те раз! - удивился Альберт. - И кем же это не велено?
   - Ниной Павловной не велено, - строго сказала Надя. - Сказали - завтра, к
одиннадцати. До одиннадцати - процедуры.
   - Так она что - не...
   - Нина Павловна в здравом уме и твердой памяти, -  сердито  нахмурившись,
поспешила сообщить Надя. - Завтра я за вами заеду в половине одиннадцатого -
будьте готовы. Что-нибудь еще?
   - Вы уже хотите уезжать? - встревожился Альберт.
   - Хочу, - подтвердила Надя. - Я вам больше не нужна. Вы сейчас принимаете
ванну, ужинаете и ложитесь отдыхать. Тетя Валя вас обслужит.
   -  Останьтесь,  пожалуйста,  еще  нанемного!  -  взмолился   Альберт.   -
Поужинайте со мной. Вы не представляете себе, как это... как это... в  общем
- прилететь вечером в город детства, где тебя никто не встречает,  прийти  в
свой дом, в котором тебя никто не ждет...
   - Хорошо, - без особого энтузиазма согласилась Надя. - Только  ненадолго,
а то муж расстроится.
   - У вас - муж? - озабоченно вскинул бровь Альберт.
   - Я похожа на женщину, на которой нельзя жениться?
   - Нет-нет, что вы, что вы! - Альберт отчего-то покраснел. - Напротив,  вы
очень даже... Гхм... Вы очень хорошо выглядите.
   - Спасибо, - дежурно улыбнулась Надя. - А сейчас быстро мойте руки - и  к
столу...
   Ужинали  втроем:  домохозяйка  тетя   Валя,   служившая   Пручаевым   лет
пятнадцать, являлась чуть ли не членом семьи, и выпроваживать ее было как-то
неудобно, хотя Альберт предпочел бы остаться  с  Надей  наедине  -  глядишь,
что-нибудь бы да и получилось.
   - А как у нас дела на рынке  недвижимости?  -  мимоходом  поинтересовался
Альберт, воздав должное кулинарному искусству тети Вали и  выслушав  от  нее
кучу последних новостей местного значения.
   - А что именно вас интересует? - уточнила Надя, в третий раз выразительно
глянув на часы - пора, мол, и честь знать!
   - Ну, сколько, к примеру, сейчас будет  стоить  такой  дом,  как  наш?  -
легкомысленно подставился Альберт. - Или наша дача на Белой?
   - А вы, никак, все продавать собрались? - тяжело глядя  на  сотрапезника,
спросила Надя. - Не рановато ли?
   - Да нет - просто поинтересовался, -  запоздало  спохватился  Альберт.  -
Просто... ну, давайте будем называть вещи своими именами: если вдруг  что...
если случится это, я в  этом  доме  не  останусь.  Он  постоянно  будет  мне
напоминать о родителях... которых нет. Понимаете?
   - Понимаю, - ледяным тоном ответила Надя. Тетя Валя  тяжело  вздохнула  и
отвернулась к окну, задрожав подбородком. - Рановато вы... об этом.
   - Может, и рановато,  -  покладисто  кивнул  Альберт.  -  У  меня  сейчас
смятение мыслей - вы должны понимать... Но вы не думайте - я вас не оставлю.
Тетю Валю заберу домработницей - ей переквалифицироваться уже поздновато,  а
вы, Надя... вы будете моим личным секретарем. Для вас ничего не изменится...
   - Ну спасибо - утешили, - Надя,  зло  усмехнувшись  уголком  рта,  встала
из-за стола и направилась к выходу. - Век не забудем вашу  доброту.  Спасибо
за ужин, теть Валь, - все было очень вкусно...
   - Я что-то не так сказал? -  обескураженно  промямлил  Альберт,  поспешая
вслед за дамой - не удержать, так хоть реабилитироваться частично.  Вот  так
расположил к себе, вот  так  "законтачил"!  -  Если  вам  показалось  что-то
режущим слух, вы должны меня извинить - у меня сейчас такое состояние...
   - Все нормально, - бросила Надя, выдергивая из гардероба свою  сумочку  и
вешая через руку плащ. - Вы меня не провожайте, я сама. Завтра - в  половине
одиннадцатого. Не проспите, пожалуйста...
   ...Ночь прошла  отвратительно.  В  чистом  воздухе  элитного  "спального"
района катастрофически не  хватало  родных  московских  ароматов  бензина  и
горелого асфальта, мертвая тишина непривычно давила на неподготовленный слух
молодого  человека,  более  приспособленный  к   непрекращающемуся   грохоту
проездной улицы и разнообразным мелким шумам многоквартирного дома. Стараясь
отвлечься и заодно продуктивно  попользоваться  свежими  впечатлениями,  наш
умелец  рукодельный  почти  всю  ночь  напролет  моделировал   разнообразные
пикантные  ситуации  с  суровой  секретарькой  Наденькой  -   от   жестокого
изнасилования,  сопровождавшегося  дикими  воплями  и  рычанием,  до   самых
изощренных  и  фантастических  ласк,  каковые,   несомненно,   украсили   бы
совокупную коллекцию ухищрений франко-индуистских эротоманов.
   В результате этой дрянной ночи было семикратно испачкано банное полотенце
- пришлось замочить <Начинающих киллеров прошу не беспокоиться - это  совсем
другое>  во  время  утреннего  туалета,  завтрак  был  съеден  без  обычного
аппетита, и к половине одиннадцатого, когда к усадьбе  подъехала  виртуально
изнасилованная и заласканная Надя, Альберт, сам того  не  желая,  чувствовал
себя примерно, как  и  подобает  скорбящему  сыну,  проплакавшему  всю  ночь
напролет и посеревшему от горькой бессонницы...
   В фойе "ракушки" их ждали. Войтов с двумя рослыми  бодигардами,  дама  за
пятьдесят со  старомодной  прической  и  солидным  портфелем  и  симпатичная
худенькая девушка небольшого росточка - в деловом костюме и с ноутбуком  под
мышкой.
   Девушка с ноутбуком Альберту понравилась сразу - хрупкость сложения ее не
портила,   напротив,   придавала   какой-то   шарм   и   некоторым   образом
противопоставляла рослой породистой Наде.
   "Все, вопрос решен, - вяло взбодрился Альберт. - Вот ее и возьмем  второй
секретаршей - хватит ей у Войтова прозябать. Такую недурственно можно  и  на
весу, припечатав спинкой к стеночке и ухватив  под  коленочки  -  легкая.  И
забавно  же  будет  попискивать,  пигалица,  да   косточками   похрустывать!
Ух-х-х..."
   Войтов запойным не выглядел - несмотря на хроническую угрюмость (он такой
в любой ситуации), был свеж, бодр, чисто выбрит, ароматен в меру и,  вообще,
вид имел вполне преуспевающий, чем наследника изрядно огорчил.
   "Перехвалил я дядю Ваню, - с сожалением отметил Альберт.  -  Туповат  наш
надежда и опора - даже и краешком не помыслил, что наследник может сотворить
для ветеранов холдинга какую-нибудь пакость. Разве можно быть таким беспечно
доверчивым?!"
   Управляющий наследника коротенько приобнял, дамам представлять нужным  не
счел, бодигардам сделал знак пребывать в фойе  и,  не  обращая  внимания  на
перемещавшийся по отделению персонал, потащил всю компашку на второй этаж  -
в стационар.
   -  Мужайся,  -  тихо  пробурчал  Войтов  перед  дверью   палаты   ј   23,
расположенной в конце коридора. - Держи себя в руках.
   "Это вы все мужайтесь, - сердито подумал Альберт, проходя в палату. - Вот
передумаю благодетельствовать, засучу рукава - такое вам устрою..."
   Палата была более похожа на  жилище  состоятельного  педанта:  стерильная
чистота здесь сочеталась с неброской роскошью интерьера и совсем не казенным
уютом. Тем не менее непреложные элементы больничного быта не давали  забыть,
что  это  именно  палата:  скромно  притулившаяся  в  углу   установка   для
кварцевания, штатив с капельницей у кровати, на прикроватной тумбе - пульт с
кнопками вызова, в углу, под потолком,  -  камера  наблюдения  и  -  стойкое
медикаментозное амбре.
   Мать, облаченная в домашний халат, полулежала в объемном кожаном  кресле,
укутанная в плед - несмотря на то что в палате было очень тепло. В сравнении
с периодом двухгодичной давности (в последний раз они виделись  с  Альбертом
на похоронах  отца)  Нина  Павловна  сильно  похудела  и,  как  ни  странно,
выглядела изрядно помолодевшей, чему немало способствовали яркий румянец  на
бледном лице, ненормально блестящие глаза  и  застывшая  на  пунцовых  губах
легкая улыбка.
   - Что ж ты... так долго не был у меня? - мать  говорила  медленно,  глядя
как будто сквозь Альберта. - Два года...
   - Мама... Мамочка! -  Альберт,  настроившись  было  держаться  бодрячком,
вдруг непроизвольно сделал два шага вперед, рухнул перед креслом  на  колени
и, прижав безвольно лежавшие руки матери к своему  лицу,  принялся  тоненько
всхлипывать. Понял вдруг, рационалист офисный, как плох его  единственный  в
мире родной человек - запоздало пробудилось  что-то  непрошеное  в  душе.  -
Мам... Что? Что с тобой? Почему мне никто не сказал?!
   - А я держалась,  -  с  какой-то  нездоровой  бравадой  похвалилась  Нина
Павловна. - На лекарствах сидела... Все как-то недосуг... А тут вдруг... Что
ж ты не приезжал-то, оболтус?
   - Я звонил! - горько взрыднул Альберт. - Я постоянно звонил! Ты все время
говорила - все нормально... Я не знал!
   - Последний месяц ни разу не звонил... - упрекнула  Нина  Павловна.  -  А
мне... мне уже недолго осталось. Ты не смотри, что улыбаюсь... это  эйфория.
От лекарств это...
   - Мама,  мамочка...  -  полным  искреннего  раскаяния  голосом  прошептал
Альберт. - Прости меня, пожалуйста! Прости...
   - Проект, - Нина Павловна, с трудом выдернув деревянную  руку  из  ладони
сына, слабо ткнула пальцем в сторону дамы с портфелем. - Дай ему...
   Дама проворно распахнула портфель, заученным жестом извлекла  пластиковый
скоросшиватель с листками и вручила Альберту.
   - Что?! - нервно вскинулся Альберт, углядев в заглавном  бланке  зловещее
слово "завещание". - Зачем это?
   - Читай, - приказала мать. - Читай...
   Ничего для себя нового в казенной бумажке  Альберт  не  нашел  -  мельком
глянул, запечатлел суть: все  имущество,  счета,  контрольный  пакет,  акции
каких-то компаний, права на что-то - все завещается ему.  Печать  и  подписи
отсутствуют... но мать же сказала - проект. Однако дела совсем  плохи,  если
она вплотную занялась завещанием...
   - Господи... - Альберт  опять  хлюпнул  носом,  уронил  папку  на  пол  и
уткнулся в материны колени. - Мамочка! Мама... Прости...
   - Теперь - готовое, - Нина Павловна кивнула даме с портфелем. -  Дай  ему
дубликат...
   Дама выудила из портфеля еще один скоросшиватель и протянула Альберту.
   - Хватит, хватит - я все понял! - горестно вскрикнул  Альберт,  отпихивая
от себя скоросшиватель. - Ничего... Ничего мне не надо!
   - Чи-та-ай, - с нажимом вымолвила Нина Павловна. - Встань с пола...
   Альберт стряхнул слезы, с трудом сложил прыгающие строчки в  абзацы  и...
действительно встал с пола. Пожал плечами, отошел к окну,  прочел  еще  раз.
Протер   глаза,   обвел   присутствующих   взором,   полным   недоумения   -
присутствующие поспешно опускали глаза, суетливо руками перебирали... знали,
сволочи, о чем речь!
   - Мама?! - еще сырым от слез голосом вопросил Альберт. -  Мама!!!  Это...
Это - что?!
   - Это завещание, сынок, - легкая улыбка продолжала насильственно  владеть
губами матери - не будь ситуация столь трагичной, можно  было  бы  подумать,
что она непринужденно шутит. - Ты понял, что там написано?
   Альберт не отрываясь смотрел на  мать  -  пытался  уловить  в  глазах  ее
какой-либо намек на прояснение ситуации. Понял  ли  он,  что  там  написано?
Понял. Грамоте разумеет. Их фамильная усадьба  и  двести  тысяч  долларов  -
Наде.  За  верную  службу.  Дача   и   три   машины   -   Фонду   содействия
правоохранительным органам. Контрольный  пакет  -  Войтову.  За  все  ту  же
службу. Объекты недвижимости и денежные  средства,  принадлежащие  по  праву
наследования   лично   А.   П.   Пучаевой,   -   опять   Фонду    содействия
правоохранительным органам, часть - Региональному  управлению  по  борьбе  с
оргпреступностью. За исключением шестисот тысяч долларов, которые передаются
"Белогорпромбанку"   для    учреждения    ежегодной    премии    сотрудникам
правоохранительных органов за безупречное раскрытие  заказных  убийств...  И
про сынулю сказано: двухкомнатная квартира на имя матери в Москве, в которой
проживает Альберт, с момента вступления  в  силу  завещания  отходит  в  его
полную собственность, так же, как и сто тысяч долларов, которые он  может  в
любой  момент  получить  в  "Белогорпромбанке"...  С  буквами  все  понятно.
Непонятно - зачем все это написано. Что это вообще такое?!
   - Завещание составлено с соблюдением всех норм права, - бойко прощебетала
девушка  с  ноутбуком.  -  Перспектива   обжалования   в   суде   совершенно
отсутствует. К завещанию имеются необходимые документы,  обеспечивающие  его
легитимность: заключение экспертной комиссии о дееспособности...
   -  Это  еще  кто?!  -  заторможенно  поинтересовался  Альберт,  продолжая
безотрывно смотреть на мать. - Зачем она здесь? Зачем вообще...
   -  Это  юрист  холдинга,  -  пояснил  Войтов.  -  Она  может  дать  любые
консультации по существу дела и компетентно разъяснить все нюансы.
   -  Я...  простите...  Я  ничего   не   соображаю,   -   Альберт   положил
скоросшиватель с документами на широкий подоконник, потер виски и озабоченно
посмотрел на Войтова. - Дядь Вань... эмм... Иван Иванович  -  вы  не  хотите
ничего объяснить?
   - Я составлю  протокол,  -  искательно  улыбнулась  Альберту  девчушка  с
ноутбуком.  -  Вы  ознакомились  с  завещанием  в  присутствии  управляющего
холдингом "Белогорпромбанк"  Войтова  Ивана  Ивановича,  а  также  нотариуса
центральной городской...
   - Подождите, подождите, - досадливо махнул  на  нее  Альберт  -  вот  еще
недоразумение выискалось! - Какой протокол, о чем вы? Я хочу... все знать! Я
имею на это право!
   - Девочки - подождите в фойе, - распорядился  Войтов.  -  Протокол  не  к
спеху...
   Дамы послушно покинули палату - Альберт  машинально  отметил,  что  Надя,
по-прежнему избегавшая встречаться с ним  взглядами,  покраснела  как  маков
цвет. Что это с ней? Застеснялась чего-то? Но это, в  общем,  не  так  уж  и
важно - а важно то, что Наде так идет это приятное покраснение! Секретарша у
него будет - прелесть!
   - Нине  Павловне  трудно  говорить,  -  объяснил  Войтов  свое  нежелание
покидать палату. - Я в курсе, поясню, что нужно...
   - Я не понял - вы чего  тут  устроили?  -  Альберт  взял  скоросшиватель,
помахал им перед носом у Войтова. - Это что за эксперименты, дядь Вань? Ну и
шуточки у вас, я вам скажу!
   - Это не шуточки, - Войтов недовольно поморщился. - Ты взрослый  мужчина,
детство кончилось. Ты только что  зачитал  текст  завещания,  это  серьезный
юридический  документ...  который  лишает   тебя   права   на   наследование
принадлежащих Нине Павловне имущества и средств. Только я что-то не понял по
твоей реакции, как ты это вообще воспринимаешь. Ты в порядке?
   - Я? - Альберт осторожно присел на краешек кровати, бездумно уставился на
желтоватый  пластик   скоросшивателя.   Попытался   сосредоточиться   -   не
получалось. В голове не укладывалось, что все это всерьез,  на  самом  деле.
Такого с ним просто не могло произойти, это не то чтобы нерационально -  это
просто что-то чудовищное!
   - Я в порядке... В полном порядке. Что  назло  милицейским  постам.  Бьют
ребята на Малой Рогатке. Из рогаток по вооробьям...
   - Э-э, - Войтов озабоченно нахмурился, шагнул к Альберту, щелкнул у  него
перед лицом пальцами. - Ты что - в шоке?
   - Я? - Альберт пожал плечами, глупо хмыкнул. -  Да,  пожалуй.  Я  в  нем.
Ничего не понимаю...
   Войтов досадливо крякнул, потянулся к тумбе, стукнул  пальцем  по  кнопке
вызова. Тотчас же, как чертик из  коробки,  в  палату  заскочила  медсестра,
профессиональным взглядом  оценила  обстановку,  узрела  бледного  Альберта,
покачивающегося бездумно на краешке кровати, и метнулась было к двери:
   - Щас я - нашатырь...
   - Нет, голубушка, - на