ицеп, они присоединили его к "99" - ке Лиховского, и Ли
тотчас же, не отходя от заднего колеса, подробно проинструктировала
муженька:
  - Отдыхать будешь ночью, когда пересечешь границу области. В поле не
вставай - заночуешь рядом с первым попавшимся постом ГАИ. Я понятно
излагаю? В поле могут ограбить. Только у ГАИ. Поспи и езжай прямиком в
Питер. Деньги есть?
  - Есть, но не так уж и много, - обескураженно пробурчал Серж, который
надеялся на более радушный прием. - До Питера, боюсь, не хватит... Милая
моя: я проделал такой долгий путь! Мне нужно принять ванну, поужинать,
отдохнуть... И я соскучился по тебе! Может, поедем в гостиницу, снимем
хороший номер, пообщаемся, по...
  - Потом общаться будем, - нетерпеливо оборвала его Ли. - Потом, когда
все сделаем. Загляни под брезент.
  Серж заглянул. Прицеп был доверху набит крепенькими зелеными яблоками
местного производства.
  - Руку засунь - до самого дна, - скомандовала Ли. Серж с трудом
разгреб возле борта местечко и нащупал дно.
  - И зачем это все? - с недоумением спросил он.
  - Ничего не заметил? - хитро прищурилась Ли.
  - Заметил яблоки и дно, - устало вымолвил Лиховский. - Может, ты
скажешь, что все это значит?
  - Здесь деньги, - Ли постучала ладошкой по брезенту. - В рублях.
Ровным слоем, под куском фанеры. Двойное дно получилось. Если не
присматриваться, ничего не заметно. Сама выпиливала - три часа возилась.
  - Деньги? - Серж от удивления разинул рот. - И что - по всей площади
прицепа... И сколько тут денег?
  - Много, - Ли махнула рукой. - Много, Сержик, я не считала. Это
деньги местной мафии - я их реквизировала. За свои деньги они нас с тобой
могут на кусочки порезать. Поэтому такая спешка - ты уж извини. Твоя
задача: перевезти их в Питер, перекинуть в баксы и переправить на свои
счета в Швейцарию. Сделать это нужно как можно быстрее: бакс растет с
каждым часом, рубли, соответственно, падают - Теперь скажи мне - как ты
это будешь делать?
  Серж думал недолго. Единственный человек, который может в данном
случае оказать содействие, - Витек. Универсальное средство от всех
напастей. Но ведь за бесплатно этот хлопец ничего не делает! Придется
делиться.
  - Витек, - неуверенно выдал Лиховский. - Больше вариантов нет. Но он
обязательно возьмет проценты.
  - Пусть берет, - согласно кивнула Ли. - Если это будет даже в
пределах до половины всей суммы - соглашайся не задумываясь. Нам выбирать
не приходится.
  - Еще же ведь довезти надо! - воскликнул Серж, с тоскливой
обреченностью глядя на жирно краснеющий с каждой минутой закат. - В пути
меня могут останавливать, обыскивать...
  - Останавливать - конечно, - согласилась Ли. - Но обыскивать - вряд
ли. Ты везешь яблочки больной маме в неплодородный Питер. Вид у тебя -
извини меня - как у последнего тюфяка. Одна плешь чего стоит. Никто тебя
обыскивать не станет. Верь мне - все получится...
  И действительно - получилось. Никто на всем пути от Белогорска до
Питера, обыскивать Сержа не удосужился. Останавливали несколько раз
гаишники, проверяли прицеп и тотчас же отпускали. Один раз напоролся на
каких-то левых дорожных рэкетиров, но те, выслушав версию насчет яблок
больной матери, махнули на плешивого простофилю рукой н тотчас же
переключились на кстати подоспевший дагестанский "КамАЗ".
  Витя обрадовался старому приятелю и секунды не думал, когда
похудевший от тревог и усталости Серж попросил помочь разобраться с
деньгами.
  - Ну ты красавчик! - восхищенно воскликнул коммерсант, когда они
вдвоем разгрузили в одном из его гаражей прицеп и сняли второе дно. - Вот
так ни хрена себе... Банк, что ли, взял?
  - Тебе дама звонила - мой телефон спрашивала, - молвил потерявший ко
всему интерес Серж, отрешенно уставившись на калькулятор в руках приятеля.
  - Помнишь?
  - Ну, было. - Витя насторожился. - И че? Че эта краля тебе?
  - Это ее деньги, - не стал ничего придумывать Лиховский. - Я только
выступаю в роли банкира, не более. Сколько процентов будешь брать?
  - Эх, где ж мне такую кралю взять-то - завистливо присвистнул Витя. -
Вот ты везунчик - я не могу... Ну ты... Ну, двадцать процентов - думаю,
по-божески. Не нравится - сам пробуй...
  - Нравится, - не стал привередничать Серж. - Очень даже нравится. И
как мы будем это делать? Надо же сначала на доллары поменять, потом уже...
  - Ничего менять не надо, - Витя небрежно махнул рукой. - Сейчас
делаем так: все считаем, я забираю двадцать процентов, потом твои "бабки"
делим на три части и везем по очереди в разные места. А там сразу, без
волокиты их пересчитают на баксы и переведут на твои счета. Но! За
конфиденциальность операции они возьмут сверх нормы еще кое-что. В целом
это будет опять двадцать процентов от той суммы, что у тебя осталась после
вычета моих двадцати процентов. Как тебе это?
  Любой другой на месте Сержа обязательно воскликнул бы: да это же
грабеж посреди бела дня! Но бедный архивариус только робко поинтересовался:
  - Эмм... После всех этих процентов у меня останется половина того,
что есть сейчас?
  - О чем разговор, братишка! - оптимистично вскричал коммерсант. - У
тебя больше останется! Гораздо больше - я те отвечаю!
  - Ну, я не знаю... - на миг замялся Серж.
  - Не, ты смотри - если не нравится, я рубля не возьму, делай сам, -
поспешил заверить Витя. - И, естественно, никто об этом не узнает - ты
меня знаешь!
  - Нет-нет, давай как договорились, - Серж согласно махнул рукой. -
Давай считать...
  - Ну вот и молоток, - одобрил Витя. - Побудь здесь, я по-быстрому
сгоняю за счетной машинкой. А то мы вручную будем двое суток перебирать...
  На пересчет денег ушло что-то около пяти с половиной часов. Уставший
от дорожных мытарств Серж в процессе монотонной работы окончательно впал в
прострацию: употребив предусмотрительно прихваченные Витьком три бутылки
"девяточки" с пятью пачками чипсов, архивариус доверил счет коммерсанту, а
сам засел на заднем сиденье своей машины, тупо смотрел в одну точку и
периодически расслабленным голосом стонал:
  - Скоро там, а? Сил нет уже...
  - Вот что у нас получилось... - по окончании подсчета возбужденно
доложил Витя. - Вот курс - смотри. Мы взяли тот, что будет через два дня -
сегодня суббота, операций нет. Они будут все оформлять только в
понедельник. У нас получилось - я пересчитал сразу на баксы - всего два
"лимона" восемьсот штук баксов. Ну ты и деньжищи огреб - я не могу...
Пятьсот пятьдесят я забрал - вот они. Вот эти три кучи, примерно поровну -
это все твое. Из каждой кучи я сразу для верности отнял по двадцать
процентов - вот они, три кучки. Всего у тебя останется чистыми - "лимон"
семьсот... Нормально?
  - Почему три кучи? - неожиданно прорезался Серж, не поднимая глаз на
коммерсанта.
  - Не понял... - насторожился Витя - а глазки сразу забегали,
зашмыгали по сторонам - видать, в процессе счета таки надул старого
приятеля! - В смысле - "почему три"?
  - У меня четыре счета, - голосом проржавевшего робота продекламировал
Серж. - Почему не четыре кучи?
  - А-а, вон что! Это ты уже гонишь, - облегченно вздохнул Витя и
промокнул рукавом белоснежной сорочки отчего-то вдруг вспотевший лоб. - У
тебя, может, и четыре счета, но у меня в завязке только трое банкиров.
Потому три кучи - каждому понемногу. А они уже переведут куда скажешь -
хоть на триста счетов в Южную Родезию. Ты мне лучше скажи: с двух
восемьсот мы опускаемся до "лимона" семисот... Иначе никак не выходит...
Тебя такой расклад устраивает?
  - Это больше половины? - вяло поинтересовался Серж - считать самому
облом было.
  - Ну конечно, больше! - вскинулся Витя. - Ты че, в натуре, сам не
видишь? Подели пополам два восемьсот - сколько будет?
  - Сколько?
  - Ну, еб, ты даешь, мась! "Лимон" четыреста. А у тебя остается
"лимон" семьсот. На триста штук больше. Это ж целое состояние! Не, ты
смотри, если не нравится, я рубля не возьму, сам делай...
  - Нравится, - обреченно махнул рукой Серж. - Все нравится. Давай,
покатили к этим твоим банкирам...

  ***

  Пристроив деньги, Серж поехал к родственникам, принял ванну и
шестнадцать часов кряду проспал. А проснувшись и придя в себя, немного
поразмыслил, и стало ему стыдно. Понял вдруг, что потерял миллион долларов
только из-за того, что не захотел сам заниматься переводом денег. Надул
его Витек: воспользовался неадекватным состоянием, вызванным сильнейшей
усталостью. Пивко подсунул, гаденыш, - добренький какой... А никто ведь не
гнал, можно было отдохнуть как следует, произвести разведку и попытаться
самому решить эту проблему: знакомых в Питере хоть отбавляй. За неделю
наверняка удалось бы сплавить все в Швейцарию - с гораздо меньшими
потерями, несмотря на неуклонный рост доллара. Ли, конечно, сказала -
можно падать до половины, однако...
  В общем, жалко было денег, жалко до слез. И обидно за свою
мешковатость-недотепистость. Тем не менее отыгрывать назад было поздно, и
Серж, почувствовав неведомый доселе груз ответственности перед своей
чертом даденной супружницей, решил морально перед ней реабилитироваться.
Пошел в нотариальную контору и написал завещание, которое разослал в
четыре швейцарских банка. А затем со спокойной совестью и невероятным
облегчением отправился к себе в поместье...
  ...Известие о гибели Ли Серж воспринял стоически. Образ жизни его
супруги в какой-то степени предполагал такой плачевный финал - с течением
времени Лиховский, сам того не желая, свыкся с постоянным подспудным
ожиданием трагического известия, и когда таковое известие все же
воспоследовало, он принял его как должное. Даже удивился себе - очерствел,
что ли? Гораздо больше потряс Сержа факт существования Алисы. Нет, Ли
неоднократно говорила, что у нее есть сестра и племянник, о которых Сержу
предстоит позаботиться в случае ее безвременного ухода в лучший мир. Но
Лиховский и предположить не мог, что эта сестра будет похожа на его
супругу как две капли воды!
  ... - Понимаю, - сочувствующе сказал тогда Рудин, понаблюдав за
раскачивающимся с пятки на носок Сержем, с ходу вломившимся в прострацию.
- Сам такой. Всех подряд обманули и перехитрили. Была бы еще от этого
польза...
  Размышляя в тот вечер о превратностях судьбы, Серж вспомнил о
"страховом полисе" Ли и задумался: а что же с ним сейчас делать? Сначала
решил уничтожить. Ли умерла, "полис" теперь никому не нужен. Адаптера для
просмотра компакт-кассет у Сержа не было, однако, прежде чем разбить их
молотком, он без всякой задней мысли полюбопытствовал, что же записано на
стандартной кассете, предназначенной для показа Директору.
  Посмотрел. Задумался. И вдруг прозрел. За какое-то мгновение Серж
внезапно переосмыслил свое положение. А ведь он является единственным
наследником, черт подери! Если раньше архивариус никогда ке помышлял о
том, что регулярно переводимые им на счета деньги Ли имеют к нему хоть
какое-то отношение, то теперь все менялось. Это его деньги... А в свете
последнего перевода можно с уверенностью утверждать, что он в одночасье
вдруг стал состоятельным человеком. Настолько состоятельным, что может
теперь все бросить и рвануть в Европу. Если взять за основу это
предположение, то, продвинувшись чуть-чуть вперед в цепи умозаключений,
можно попробовать напоследок воспользоваться "страховым полисом" Ли и
заметно улучшить свое финансовое положение. Зачем добру пропадать? Чем
черт не шутит - а вдруг получится... И, не отходя от сейфа, Серж
трясущимся пальцем натыкал служебный номер Директора.
  - Андрей Владимирович уехали на озеро Долгое, к Нестерову, - сообщил
приятный женский голос. Кто спрашивал, не поинтересовались, видимо, номер
был известен только своим. - Что передать?
  - Ничего, - несколько растерялся Серж. - Ничего не надо... А вы что
так поздно там делаете?
  - А мы так поздно здесь дежурим, - кокетливо сообщила дама. - А вы
кто, простите?
  - Я друг, - сильно смутившись, соврал Серж. - А как мне найти на
Долгом этого Нестерова?
  - А он там один - больше возле озера усадеб нет, - несколько
удивилась дама. - Вы что - не знаете? Вы лучше позвоните завтра с утра.
Неужели вы хотите на ночь глядя туда ехать?!
  - Я не... я не хочу, - смущаясь, пробормотал Серж. - Но... но мне
надо. Спасибо...
  И что вы думаете? Ах, вы не думаете, вы знаете - конечно, отправился
наш архивариус к черту в зубы. Вытащил справочник "Подмосковье", прикинул
на глазок: а до Долгого от Каменки каких-нибудь семьдесят километров.
Пустяк! Взял кассету, надел штурмовку с капюшоном - в кино видел, что
злодеи такие штуковины на дело надевают, - и, ни слова не сказавши
уставшим после долгой дороги гостям, сел в свою вишневую "99" - ю и
умелся...
  Серж соврал Рудину дважды. В первый раз, когда сказал, что едет в
Питер, навестить больную маман и проконсультироваться у специалиста по
аномальным явлениям по поводу объявившейся в поместье нечисти. Второй -
когда заверил, что воспринимает Алису как сестру...
  К родственникам Лиховский давно не испытывал никаких теплых чувств и
в ближайшем будущем навещать никого не планировал. Консультироваться он
также ни у кого не собирался, поскольку прекрасно знал о природе
"аномалии", набросившейся ночью на Рудина.
  Серж собирался ехать в Белогорск. Будучи оторванным от житейской
суеты интеллигентом, Лиховский тем не менее обладал гибким мышлением и
умением прогнозировать ситуацию. Так вот, он думал-думал и спрогнозировал:
ситуация просто из рук вон и нужно немедля ее ломать. Понял Серж в
какой-то момент озарения, что совершил страшную ошибку, вот так запросто
обратившись к Директору с предложением продать архив Ли.
  "...Иначе тебя будут долго пытать, ты все выложишь, и потом тебя
просто убьют..." - сказала Ли, инструктируя муженька. Тогда он не придал
ее словам особого значения. А сейчас вдруг понял их подлинный смысл. Остро
этак понял, до самой глубины души - и страшно ему стало, как до этого
никогда в жизни.
  Не простят ему такого знания. Обложат, как волчонка несмышленого, -
псы натасканные, волкодавы - и сожрут вместе с костями и плешивой шкурой.
А потому нельзя дожидаться окончания двухнедельного срока, необходимо
действовать сейчас, пока опытный враг находится на чужой территории, в
ограниченном количестве и не предполагает, что в отработанной схеме могут
возникнуть какие-то непредвиденные изменения.
  А по поводу отношения к Алисе Серж соврал Рудину непреднамеренно.
Просто так получилось. Ну в самом деле, не будете же вы говорить своему
приятелю, что в ближайшее время собираетесь увести у него жену? Тем более
если приятель здоровее вас раза в три и, по вашему рассуждению, является
тупоголовым мужланом, способным в припадке ревности разомкнуть вас на
составные части безо всякого разумного повода.
  Серж чуть ли не сразу определился в своем отношении к Алисе - как
только свыкся с мыслью, что это не Ли, а ее отражение. Именно отражение...
За несколько дней, проведенных с дамой, Серж успел понять, что точная
копия Ли на самом деле во всех отношениях лучше оригинала. Тихая,
мечтательная, добродетельная, прекрасная мать и... судя по всему,
великолепная любовница. Да вдобавок знает три языка и обожает историю.
Восхищенно смотрит на собеседника, когда тот изливается сверкающим
водопадом архивных знаний, внемлет чутко, затаив дыхание... Ах, Алиса! Тот
факт, что рядом с этой женщиной пребывает тупоголовый мужлан Рудин -
похотливый обжора, вместилище порока, структурированный сгусток семенной
жидкости! - это не более чем досадное недоразумение. Это не составит труда
исправить на последнем этапе, когда основные проблемы будут решены...


                                  Глава 7


  Профессионалы автодела и некоторые инспектора ГИБДД утверждают, что
"чайники", которые перемещаются на личном транспорте, по большей части
делятся на три категории: ездоки, ездуны и ездюки. Медикодипломированный
домовой Ефим, несомненно, принадлежал к последней категории. На службе у
Толхаева ему редко доводилось садиться за руль автомобиля, а "уазик"
управделами в последний раз водил очень давно и в сильно нетрезвом
состоянии - когда ездил в колхоз на картошку, пребывая на первом курсе
мединститута. В общем, к какой бы категории этот самый ездюк ни
принадлежал, он, помимо всего прочего, приобрел три ящика пива и, едва
миновав пост и выехав из города, принялся это пиво потреблять.
  - Поддатый, что ли? - удивился Турды, заметив, что от приближающегося
"уазика" за версту несет заводньш музоном и несогласованностью движений
водителя с конфигурацией дорожных изгибов. - Когда успел? А ну, Аскер,
Абай - выходите на дорогу. Тормозните его, а то машину нам испортит, внук
барана.
  Аскер и Абай вышли на дорогу и замахали автоматами, приказывая
водителю остановиться. Можно от души пожалеть, что за рулем драндулета
сидел не мастер на все руки Ваня Соловей или Серега Рудин. Любой из них,
даже пребывая в сильно нетрезвом состоянии, и не подумал бы остановиться.
Ни секунды не сомневаясь, снесли бы к чертовой матери автоматчиков, с
разбегу шлепнули "Волгу" в бочину и умчались бы напролом в сторону от
усадьбы. Как наседка, жертвуя собой, уводит корсака прочь от гнезда, где
сидят беспомощные птенцы...
  Но за рулем, увы, восседал вышеупомянутый ездюк Ефим, разомлевший от
пива и оглушенный музыкой, которую изрыгал толхаевский магнитофон. Заметив
мужиков с автоматами, он громко икнул от страха и резко нажал на тормоз.
  - Вы это... вы охотники? - с надеждой спросил Ефим, всматриваясь в
силуэты автоматчиков. - Вы заблудились, да?
  - Нет, мы не охотники, - не стал обманывать бедолагу возникший из
темноты Турды. - Мы мало-мало совсем наоборот-
- А кто вы? - Ефим почувствовал, как остатки томной неги,
детерминированной пивом и музыкой, стремительно улетучиваются из его
холеного организма. - Кто?
  - Десант, - пояснил Турды и коротко распорядился:
  - А ты, значит, пленник. Жить хочешь - не ори. Вылазь!
  "Попал, - подумал Ефим, покидая салон драндулета, оказавшего ему
сегодня такую дурную услугу. - Вот это попал!"
Диля с Аскером восприняли слова хозяина насчет "пленного" буквально:
несколько раз крепко стукнули ездюка Ефима по функциональным точкам,
обыскали с ног до головы, разули, связали руки в положении - "сзади"
тонкой капроновой веревкой, срезали с брюк все пуговицы, спустили оные
брюки до колен, на голову натянули какую-то вонючую тряпку, а на трусах
разрезали резинку и, ткнув бедолагу с разбегу башкой в "уазик", поставили
его у капота раком, пообещав пристрелить, если вдруг что. Иными словами,
поступили так, как поступают нормальные моджахеды с любым пленным,
которого берут в родных горах.
  "Попавший" управделами, скрючившийся у капота, тихо подвывал от
страха, сучил мгновенно озябшими босыми ногами и вид имел крайне жалкий.
Впрочем, сами, наверно, понимаете - попади кто из нас в такую ситуацию,
наверняка выглядели бы не лучше...
  - Мы тебя убивать не будем, - пообещал Турды, наблюдая за действиями
своих боевиков. - Мы тебя будем пытать. Долго. Мы пытать умеем. Диля?
  Тотчас же к обнаженной, мелко дрожащей заднице Ефима был приставлен
остро отточенный Дилин кинжал. Почуяв прикосновение смертоносного жала,
Ефим замер и перестал подвывать.
  - Я буду задавать вопросы, а ты будешь отвечать, красавчик, - пояснил
Турды. - Если твои ответы мне понравятся, мы тебя отпустим - сам ты нам
совсем не нужен. Если обманешь - кинжал в жопу. Я не знаю, когда ты будешь
обманывать - я глаза твои не вижу, они завязаны. Поэтому постарайся
отвечать, чтобы голос был мало-мало искренним. И быстро отвечай, не думай.
Диля?
  Диля положил тяжелую ручищу на затылок пленника, прижал к капоту и,
несколько сместив кинжал, слегка надавил - острое лезвие пропороло кожу,
по ягодице поползла тоненькая струйка крови, Ефим ахнул от неожиданности и
сжался в комок.
  - Р-р-р... - возбужденно зарычал Диля, доворачивая пленника спиной к
свету фар - захотелось, видишь ли, ему зрелищ!
  - Ну, давай - погнали, - Турды присел на капот и принялся напористо и
грамотно задавать вопросы.
  Через три минуты допрос