извини, но пусть  это  будет  наша  маленькая
тайна. Мало ли...
   - Да пожалуйста - это ваше  непреложное  право,  -  милостиво  согласился
Кузя. - Я  почему  спрашиваю:  Подмосковье-то  большое.  Если,  допустим,  в
Одинцове дом - одна цена, а где-нибудь в Дмитрове - совсем другая.  И  какой
дом - тоже суть важно знать.
   - Домишко добротный, тысяч на... гхм-кхм... ну, на двадцать тысяч минимум
потянет, - Рудин  подмигнул  собеседнику  и  опасливо  покосился  в  сторону
застывших неподалеку "бычат". - Информация - сам понимаешь...
   - Да ну, что ты! - Кузя успокаивающе помахал на Рудина ладошками.  -  Что
ты... От меня никуда не уйдет - контингент, понимаешь ли, не тот.  Двадцать,
говоришь?
   - Ага, примерно так.
   - А сколько времени ей понадобится, чтобы все эти мероприятия  претворить
в жизнь?
   - Недели две - максимум. Я же говорю - покупатели есть, давно просят...
   - Очень хорошо! - Кузя метнулся взглядом по двору, стремительно сделал  в
уме подсчеты и предложил:
   - Тогда будем поступать таким образом. Я на две недели о вас  забываю.  А
по истечении этого срока времени вы со  мной  рассчитываетесь  окончательно.
Годится?
   - Годится! - Рудин облегченно вздохнул и протянул  Кузе  руку.  -  Вот  и
слава богу. А то напридумывал тут черт-те что...
   - Но в связи с вновь открывшимися финансовыми обстоятельствами  я  с  вас
буду брать процент. - Кузя торопливо высвободил  свою  ладошку  из  железной
клешни Рудина и отодвинулся в глубь беседки. - По три  процента  в  день  от
первоначальной суммы. Управитесь за десять дней - как раз будет девятнадцать
с половиной штук баксов. Если две недели протянете, будете должны опять.  Но
тот остаток я вам разрешу в течение трех месяцев погасить. Годится?
   - Не понял?! - возмутился Рудин. - Откуда  что  берется,  корень  ты  мой
волосистый?! Какие проценты?
   - Я свои деньги вам дал, вы ими  пользовались  три  месяца,  -  торопливо
напомнил Кузя, с беспокойством покосившись в  сторону  телохранителей.  -  Я
что-то с этого должен иметь, или как вам кажется? Не нравится, можете вообще
ничего не отдавать - будем делать, как сразу сказал. Вы на окладе,  питомник
- мой. Ты подумай, выбор свободной альтернативы я всегда оставляю - я же  не
кровосос какой...
   - Да, Кузя, - с безразмерной печалью  в  голосе  проговорил  Рудин  после
непродолжительного обдумывания ситуации. - Правильно ты все рассчитал.  Куда
мы денемся... Но позволь с  тобой  не  согласиться  -  ты  и  в  самом  деле
кровосос. Боясь показаться грубым, я бы даже сказал - ты еще кое-чего сое...
   - Ну, это уже детали частностей, - не стал обижаться заимодавец.  -  Пока
Соловей с  клиентами  возится,  проскочим  к  моему  нотариусу:  переоформим
расписочку. И не смотри на меня так - я вам, конечно, верю полномерно, но...
хочу иметь хоть какую-то гарантию...

Глава 2
МЛАДОЙ ПОВЕСА... ТОЛЬКО В НАШИ ДНИ

   ...Ленинградский проспект. Массивное  здание  серовато-желтого  колера  -
тяжкое наследие  трудновыводимой  послевоенной  моды.  Мраморные  ступеньки,
тяжеленная  дверь  с  антикварным  противовесом,  просторный   вестибюль   с
монументальной социалистической люстрой из  чешского  стекла.  В  глубине  -
широченная лестница с сохранившимися от медных прутьев колечками, у подножия
лестницы - два лифта. Просто так не пройдешь: слева  конторка  застекленная,
рядом турникет с электромеханическим запором. В конторке два лица - большие,
в три дня не объедешь, но заспанные, с тусклыми глазами - смена  в  9.00,  а
сейчас только 8.01.
   - Куда?
   - "Отечественный кредит".
   - Пропуск, пожалуйста.
   - Пожалуйста...
   Нет, на  подобострастное  вскакивание  во  фрунт  никто,  конечно,  и  не
рассчитывает.  Ранг  персоны  не  тот,  да  и  огромное  здание,  в  котором
размещаются как минимум два десятка учреждений  и  фирм,  охраняет  какой-то
отвлеченный вообще ЧОП <Частное охранное предприятие>, не  имеющий  никакого
отношения к "Кредиту".  Но  дружеский  кивок  и  беспрепятственный  пропуск,
кажется, были бы вполне уместны - филиал переехал уже девять дней назад.
   - Альберт Николаевич Пручаев?
   - Он самый. В списке что - нету?
   - На ваш "Кредит"  списков  пока  нет.  Утверждаются  в  префектуре  ваши
списки. Проходите...
   Прошел. Просторный лифт,  кнопка  третьего  этажа.  Прокатился,  вышел  -
налево. Бронированная дверь без надписи, две камеры  под  потолком,  звонок.
Пальчиком - на пупку звонка, камерам  -  ручкой.  Заходи.  Здесь  уже  свои:
суточный парный пост вневедомственной охраны.
   Широкий коридор, по обеим сторонам которого расположены  полтора  десятка
дверей, загроможден коробками, не распакованными фрагментами  новой  мебели,
какими-то  труднообъяснимыми  железяками  и  прочей  мелочью.  Несмотря   на
категоричный приказ шефа:  "Рухлядь  с  собой  не  тащить!  Там  все  новое.
Распаковаться и обустроиться - три дня!", процесс  обживания  растянулся  на
неопределенное   время.   Кроме   того,   получился    обычный    переездной
пространственно-предметный  перекос.  Новый  офис  не  в  пример  просторнее
прежнего, однако образовалась целая куча вроде бы нужных и полезных,  но  не
вписывающихся в интерьер предметов. Каким образом их разместить  без  ущерба
для офисной  эстетики  -  вот  самый  важный  вопрос,  занимающий  последние
несколько дней все светлые головы северо-западного  филиала  "Отечественного
кредита".
   Кабинет номер семь - табличка "Плановый отдел". Электронный замок, кнопки
с цифрами, идентификационная карта - по  общему  мнению,  очередная  прихоть
шефа: в рабочее время дверь открыта, запирает последний уходящий. Просторное
помещение  прямоугольной  формы,  четыре  окна  на   проспект,   подоконники
мраморные  шириной  в  метр:  опять  соцнаследие,  только   рамы   новые   -
стеклопластик. Кабинет начальника отдела спрятался в конце помещения,  чтобы
пройти к нему, нужно  с  минуту  лавировать  между  хаотично  расставленными
столами сотрудников, которых здесь двенадцать штук (и столов и сотрудников).
Такое расположение начальнику нравится - несмотря на  отсутствие  отдельного
входа, как это было в старом офисе.
   - Если ко мне придут киллеры, сначала всех вас перестреляют,  -  вот  так
жизнерадостно  пошутил  он  на   второй   день   переезда,   наблюдая,   как
обустраиваются подчиненные. - А я за это время успею в сейф запереться...
   Альберт на это томно тогда ухмыльнулся. Да, сейф у начальника здоровенный
и толстый - такой, пожалуй, и автоматная пуля не возьмет. Только вот  почему
именно к нему должны прийти киллеры? Есть же ведь заведующий филиалом  -  он
имеет  прямой  доступ  к  обороту  и  общается  с  кем  попало.   Статистика
утверждает,  что  планомерному  отстрелу  подлежит  именно  эта   категория:
директора, заведующие и  всякие  чины  с  определением  "главный"  или,  как
минимум  -  "зам".  Альберт,  сколько  ни  напрягал  память,  никак  не  мог
вспомнить, чтобы где-нибудь укокошили какого-то там начальника  отдела.  Но,
как утверждает народная мудрость, "у кого что болит, тот о том и говорит"  -
значит, шеф шутит не просто так. Только шутка  его  не  имеет  рационального
смысла: простых клерков киллеры вряд ли тронут. Им не за это платят...
   Плащ в шкаф, к рабочему месту шагом марш - вон  тот  стол,  что  напротив
последнего окна, в уголке, справа от  двери  в  кабинет  начальника  отдела.
Место очень комфортное и во всех отношениях выгодное. Если шеф зол и выходит
из  кабинета,  распахнутая  сильным  толчком  дверь  заслоняет  Альберта  от
гневного начальственного взора. Шеф быстро пробирается  к  выходу,  по  пути
обязательно кого-нибудь задевает и задетого  ругает  -  зачем  не  правильно
сидишь? Вот я до вас доберусь - заставлю всех по линии столы выстроить! Если
шеф зол и приходит в отдел, происходит обратный процесс: задел -  поругал  -
на Альберта уже запала нет, да и сидит он  в  своеобразной  "мертвой  зоне".
Из-за этого удобного места у Альберта  была  нешуточная  схватка  с  местным
барбосом  -  здоровенным  мужланом  Лехой  Лишенковым,  который  всего  лишь
программист, но мнит себя пупом. Не всей Земли, конечно, но конкретным пупом
отдела и в перспективе всего филиала в целом. Альберт первый попал на  место
событий и быстренько занял место, а  Леха,  негодяй  ушлый,  три  дня  потом
доставал его, желая поменяться столами. Когда  посулы  и  уговоры  исчерпали
себя,  программист  неотесанный   был   готов   прибегнуть   к   физическому
воздействию, но Альберт доверительно сообщил, что пятьсот баксов для него  -
не проблема.
   - При чем здесь пятьсот баксов, сынок ты банкирский, чадо домашнее?! -  в
сердитости великой вскричал Леха.
   - А сейчас много бывших военных развелось, - пояснил Альберт. -  Заказать
программиста стоит всего пятьсот баксов. И мой бюджет от этого  особенно  не
пострадает...
   Разумеется, это была всего лишь злая шутка, но Леха задумался и отстал. У
него жена неработающая и двое детей, для  него  пятьсот  баксов  -  как  раз
проблема...
   Альберт включил компьютер, развернулся к окну  и,  удобно  вытянув  ноги,
принялся созерцать панораму утреннего проспекта. Безостановочный поток,  все
спешат: по проезжей части -  машины,  по  тротуарам  -  людишки.  На  работу
торопятся,  боятся  опоздать.  Альберт  -  "жаворонок".  Ложится  в   22.00,
просыпается в 6.00, делает зарядку, принимает душ, не спеша завтракает  и  в
течение пятнадцати минут неторопливо следует пешим  порядком  на  работу,  с
любопытством наблюдая за "совами". В этом плане новое  расположение  филиала
как нельзя более удобно - дом, в котором живет  Альберт,  находится  в  трех
кварталах от офиса. Раньше приходилось четыре остановки ехать на метро,  это
отнимало почти полчаса, и томно прогуляться пешком не получалось. Так вот, о
"совах" - несчастные люди! "Совам", которым приходится являться в учреждения
к точно назначенному сроку, приходится туго.  Они  обречены  на  хронический
недосып,  дурное  пробуждение,  вечную   спешку,   периодические   опоздания
вследствие каких-либо неувязок-нестыковок и утреннее дрянное настроение. Это
очень забавно: имея в запасе целый час, неспешно вышагивать в спешащей толпе
и всматриваться в хмурые озабоченные лица, искаженные гримасой  страдания  в
предчувствии начальственной вздрючки за неявку в  срок  и  прочие  огрехи  -
начальники зачастую тоже "совы", у  них  с  утра  бывает  такое  же  дрянное
настроение.  А  ты  "жаворонок",  ты  выспался   вволю,   зарядился,   душем
контрастным побаловался, вкусно поел  и,  бодренький,  веселый,  гуляешь  на
необременительную работу.  Все  твои  проблемы  изначально  решены  наличием
солидного родительского капитала, беспокоиться тебе  совершенно  не  о  чем.
Получается своеобразный зоопарк, в  котором  тебе  отведена  роль  праздного
посетителя. Прелесть!
   ...В 8.20 - ежеутреннее явление. Торопливые  шаги  но  коридору,  входная
дверь - настежь,  в  отдел  врывается  мгновенно  зажигающее  сердце  любого
мужчины создание: все  оттенки  ароматов  Франции,  кричаще  синие  глазища,
натуральная  блонди,  восхитительного  совершенства  плоть,  упакованная   в
тряпицы  от  лучших  европейских  кутюрье.  Танцующей  походкой  -  к  двери
начальника отдела.
   - Привет, Аль, - озабоченный кивок, ловко  извлечемный  из  сумочки  ключ
быстро поворачивается в замке, дежурная улыбка. - Кофе будешь?
   - Привет. Пожалуй... - дверь  скрипнула  и  стремительно  захлопнулась  -
"явление" уже в кабинете, - ...буду.
   Это  Катя.  Двадцать  пять  лет,  первая   красавица   филиала,   умница,
замначальника планового отдела. Сидят они вместе, но  совместной  похоти  не
предаются, хотя наверняка начальник Катю желает. Ее  все  мужики  в  радиусе
прямой видимости желают -  порода  такая.  Но  Катя  не  разбрасывается.  Ее
бойфренд  -  заведующий  филиалом.  Поэтому  она   в   двадцать   пять   уже
замначальника отдела, а многие способные особи филиала, которым за сорок или
около того, до сих пор протирают штаны на должностях рядовых сотрудников.
   Альберт по уши влюблен в Катю, но тщательно это  скрывает.  Он  прекрасно
понимает - Катя ему пока что не по... - не по плечу, не по зубам, да и не по
карману. В отличие от заведующего филиалом, он не может подарить даме сердца
новенький "Шевроле" и чуть ли ни ежевечерне ужинать ее в  "Праге".  Но,  как
говорится, неисповедимы пути господни...
   Через несколько минут из кабинета доносится аромат "Мокко" - у начальника
отдела стоит турецкая паровая кофейня. В 8.30 они уже пьют кофе. Есть  такая
группа - "Чай вдвоем". А у Альберта с Катей - кофе  вдвоем.  Ни  к  чему  не
обязывающая пятнадцатиминутная процедура, полная для Альберта  волнительного
томления,  а  для  Кати  -  претензий  и  надежд  на  улучшение  собственной
организованности и возможности контролировать свою судьбу.
   Насчет являться на работу пораньше Катю надоумил Альберт. На третий  день
после переезда она по какой-то важной причине пришла  раньше,  обнаружила  в
офисе утренне бодрого Альберта и страшно удивилась. Зачем ты здесь  в  такое
время? А я всегда - вот так. А почему? А вот... И рассказал.
   Катю  такой  подход  чрезвычайно  заинтересовал.  Она  по  биоритмической
предрасположенности  -  "сова",  и,  как  и  у  всех  служащих  "сов",  утро
прекрасной дамы - самая скверная пора дня. Катя старается не  опаздывать  на
работу и вообще никоим  образом  не  показывать  коллегам,  что  она  как-то
пользуется  своим  положением  зазнобы  заведующего:  она   в   свое   время
проштудировала Карнеги, собирается расти дальше и знает о том, что,  как  бы
высоко ты ни стоял, не стоит портить отношений  даже  с  офисной  уборщицей.
Желая бороться с рутиной и руководить собой, девушка во что бы то  ни  стало
решила приходить на работу пораньше - как Альберт - и таким образом получать
от жизни дополнительную радость. Получилось  с  первого  раза:  масса  новых
впечатлений,  наметилась  какая-то  там  незримая   трещина   в   закоснелой
конвергенции мышления, словно взглянула  на  мир  с  другой  позиции.  Пока,
правда, не удалось преодолеть устоявшуюся привычку - утреннюю спешку.
   Кофе вдвоем... Катя смотрит в окно, наслаждаясь лицезрением  спешащей  на
работу людской массы, рассеянно улыбается,  вполуха  слушает  витийствующего
Альберта и кивает. Альберт  давно  и  всерьез  увлекается  психологией,  сам
изучает все подряд и полтора  года  прилежно  посещает  клуб  "Синтон",  где
совместно с другими продвинутыми товарищами  и  товарками  тренируется  жить
"весело и вкусно" (это их руководитель  так  выражается),  преодолевать  все
тяготы и лишения этой  суровой  жизни  и  влиять  на  судьбу,  на  себя,  на
окружающих. Несмотря на младой возраст, психологически  подкованный  Альберт
очень много знает, наделен недюжинными аналитическими способностями и  может
кое-чему научить. А еще он рационалист до мозга костей - в этом плане у него
пунктик. Жизнь делится на две части: все, что рационально, - это  полезно  и
хорошо,  а  что  не  рационально  -  вредно  и  плохо.   Зона   комфорта   и
рациональность - вот две главные составляющие  бытия,  которые  наш  молодой
повеса ставит во главу угла, обчитавшись до одури разнообразной  литературой
по прикладной психологии, закалившись в клубных психотренингах и составив на
этой основе свою  нерушимую  жизненную  позицию.  Альберт  всегда  старается
занять наиболее комфортабельное место, будь  то  автобус,  пароход,  стол  в
офисе, ниша в жизни и так далее. В течение  этих  нескольких  утр  он  занят
тремя полезными делами сразу.  Он  преподает  Кате  свою  концепцию  о  зоне
комфорта, тем самым эвентуально  вовлекая  ее  в  некоторую  психологическую
зависимость от себя - на будущее пригодится; жадно впитывает впечатления  от
Катиного  присутствия  -  трепетно  ловит  ноздрями  приправленный   хорошим
парфюмом сладкий аромат такого близкого женского тела,  сканирует  визуально
прелестный облик сокофейницы,  прочно  обустраивая  его  в  кладовых  своего
воображения, наслаждается томным волнением в чреслах и тренируется  общаться
с прекрасными дамами - в повседневной жизни такая возможность представляется
достаточно редко...
   - Слушай - ты чего тут прозябаешь? - рассеянно спрашивает Катя, продолжая
глазеть в окно и с милой непосредственностью подтягивая колготки. - С  твоим
умом, способностями, с твоим... положением?
   "Я хочу тебя. Катя. Я  возьму  тебя  прямо  сейчас  на  столе  начальника
отдела! - вот так хочется сказать  Альберту.  Да,  гордо  расправить  плечи,
мужественно сказать это, взять девушку  на  руки  и,  ворвавшись  в  кабинет
начальника стремительным шагом,  опрокинуть  ее  на  стол.  Там  такой  стол
удобный, монументальный, как скала, наверняка не будет шататься и  скрипеть.
Ага, опрокинуть на стол, впиться страстным поцелуем во влажные  мягкие  губы
и, с треском разорвав колготки совместно с трусиками, слиться с прелестницей
в единую биоэнергетическую сущность. На трусики и колготки денег хватит - не
проблема. Катя должна стыдливо прикрыть глаза рукой - в первый раз все же! -
и томно стонать от переполняющей ее страсти.  Пусть,  если  хочет,  бормочет
какие-нибудь глупости, типа: "Любимый мой!  Как  я  ждала  этого!  Какой  ты
сильный и неутомимый! Чресла твои - вместилища огня! Стан твой - кедр, блин,
ливанский..."
   А если ненароком припрется начальник отдела, надо будет подмигнуть ему  и
этак простецки, по-джеймсбондовски, посоветовать: "Погуляй, Игорек - мы  тут
немножко заняты..."
   - Да мне вообще-то тут нравится... - покраснев до корней волос  и  отирая
влажные ладошки о брюки, мямлит Альберт. - Тут хорошо, в принципе...
   И все-таки тащить Катю в кабинет - проблематично. И дело не  в  том,  что
Альберт панически боится красавиц и никогда не посмеет даже ручку  погладить
прекрасной даме, не то что - тащить  куда-то.  Тут  вот  такой  рациональный
аспект: девица-краса  выше  Альберта  сантиметров  на  пять,  весит  больше,
устойчиво посещает школу айкидо и при случае сама может кого угодно  тащить,
бросать, кидать и так далее - у нее даже бицепс в два раза больше. Альберт в
свои двадцать три выглядит застенчивым юношей-десятиклассником:  тонкий  как
тростиночка, стройный, очкарик, на подбородке пух, физкультуру презирает как
пережиток пещерного века. Томно стонать  и  декламировать  любовные  лозунги
девушка не станет - Альб„рт как знаток психологии, тонко чувствует,  что  за
мужика она его не считает. А за что считает? Да за этакое нечто в штанишках:
умненькое, продвинутое донельзя, доверительно-ласковое - больше  похожее  на
подружку, нежели на самца. Кате же нравятся самцы - это определенно.  Такие,
как  заведующий  филиалом:  косая  сажень  в  плечах,   гренадер,   забияка,
преуспевающий деляга, бабник - зрачки в форме фаллоса, глянет на  женщину  -
как в трусики залезет! Альберт никогда таким  не  будет,  его  удел  -  зона
комфорта и рационализм.
   - И чем же тут хорошо? - уточняет Катя, глянув на часы - минут через пять
идиллия кончится, начнут прибывать нервозные  шумные  "совы"  -  десять  дам
разного возраста - и в  комплекте  к  ним  этакий  филин  лохматый  -  Леха,
хронически утренне неприветливый. Кто-то непременно явится позже  начальника
отдела, вот потеха-то будет!
   - Ну... Уютно тут. Работа легкая, платят прилично. Квартира теперь совсем
рядом...
   - И неужели не хочется чего-то большего? - Катя встает, забирает чашки и,
направляясь в кабинет, резюмирует с каким-то презрительным сожалением:
   - Я бы на твоем месте все бросила к чертовой матери, рванула бы в этот...
в Белогорск ваш и перевернула бы там все вверх дном...
   Оставшись один,  Альберт  потерянно  улыбается  и  неодобрительно  качает
головой. Катя - хищница.  Большой  чувственный  рот,  блестящие  искрометные
глаза, развитое прекрасное тело... Амазонка. Неудержимо торопится жить  и  в
этой жизни непрерывно  расти  над  собой.  Заведующий  тоже  хищник  -