рот. Наше общество все
еще ждет от родителей, что они во многом отдают себя в распоряжение
взрослых детей, как бы автоматически помогают им деньгами, сидят с
внуками и т. д.

В Бельгии о таком автоматизме не может быть и речи. Здесь совер-
шеннолетние дети и родители должны уважать независимость друг друга,
что неизбежно создает между ними дистанцию. В отличие от более се-
верных стран, в Бельгии родители довольно часто помогают детям день-
гами и сидят с внуками, но никакая социальная норма не обязывает их к
этому. Делая это, они оказывают услугу, любезность, именно так это и
понимается. Родителей надо попросить взять внуков на день или на неде-
лю, договориться с ними об этом. Деньги же у родителей чаще всего не

304                        Образ другого" в Культуре

берут, а одалживают и возвращают. Наших соотечественников это приво-
дит в ужас ("что за счеты между родными?"), но надо знать, что в сред-
ней бельгийской семье детей двое, а то и трое и, давая одному, отнима-
ешь у других. К тому же деньги там, как уже говорилось, - вещь самая
сокровенная, как бы выведенная за рамки общения. И наконец, невоз-
можность просто "доить" родителей дисциплинирует молодежь.

Но, пожалуй, еще более странным и шокирующим покажется росси-
янам место в бельгийской семье бабушек и дедушек. Теплая, нежная
связь между первым и третьим поколением, иногда через голову второго,
душевный союз самых слабых в семье - детей и стариков - это одна из
самых симпатичных черт нашего менталитета. Как дивно свежо, как соз-
вучно чувствам любой нашей бабушки звучат строки, написанные 175 лет
назад царицей Прасковьей Федоровной, вдовой брата Петра 1, ее внучке,
будущей правительнице России Анне Леопольдовне: "Внучка, свет мой!
желаю я тебе, друк (так! -В. Р.) мой сердешной, всякава блага от всево
моево сердца; да хочетца, хочетца, хочетца тебя, друк мой внучка, мне,
бабушке старенькой, видеть тебя, маленькую, и подружитца с тобою: ста-
рой с малым очень живут дружно" ). С тех пор, с 1722 г., психологами
немало написано о том, как важна связь старых и малых для воспитания
души ребенка, не говоря уже о приобщении к преданиям рода и народа и
о чувстве истории.

Однако там, где ни "квартирный вопрос", ни патриархальные тра-
диции давно уже не вынуждают три поколения жить под одной крышей,
место бабушек и дедушек в семье совершенно иное. Начнем с того, что
ни в Бельгии, ни в Голландии в понятие "семья", объединяющее родите-
лей и детей (по-нидерландски gezin), бабушка и дедушка вообще не вхо-
дят. К ним относится слово familie, которым обозначают всех остальных
родственников, даже дальних. Мои бельгийские студенты навещают сво-
их "старичков" два-три раза в год, вместе с родителями, и если попросить
студентов рассказать о каком-либо близком человеке, то ни о бабушке, ни
о дедушке почти ни один не вспомнит.

Но и само старейшее поколение живет не только для внуков, как
большинство их российских сверстников. Успехи медицины и социально-
го обеспечения позволили послевоенным старикам в Западной Европе
наслаждаться "третьим возрастом" - понятие, которого пожилые люди в
России пока не знают. На Западе жизнь человека проходит, как известно,
не две, а три фазы (до детей, с детьми и после детей). Когда дети подрас-
тают, родители могут, наконец, пожить "для себя": путешествовать, хо-
дить в турпоходы, учить языки: для этого у них еще есть силы и уже есть
время и деньги. Плата за эти радости "третьего возраста" - отдаление от
внуков, и миллионы россиян сочли бы эту плату непомерной. Вспомним
бабушку одного из моих студентов, которая на Пасху приходит к внукам
без подарков, потому что "не Рождество". Для нас это и не бабушка вов-
се, а серый волк, переодевшийся бабушкой. Впрочем, и в Бельгии многие,
видимо, предпочли бы, чтобы связи между первым и третьим поколения-

В. К. Ронин. Бельгийцы и россияне                      305

ми были более тесными и сердечными. Разумеется, не было случайнос-
тью, что сам король бельгийцев Альберт II, дед троих внуков, в рожде-
ственской речи 1994 г. среди нескольких важнейших проблем бельгий-
ского общества неожиданно назвал и эту.

Приведенные выше наблюдения основаны на сопоставлении мента-
литета россиян и лишь одного из небольших народов Западной Европы.
Сами западные европейцы очень любят подчеркивать различия между
ними и не одобряют, когда гости с Востока начинают рассуждать о "За-
паде вообще". Время, когда, по словам русского путешественника XIX в.
К. А. Скальковского, "все народы будут различаться только способом
приготовления горчицы", еще не наступило даже в ЕС. Бельгия малень-
кая, но отличается уникальным сочетанием черт "северного" и "южного"
менталитета, так что кое-что из того, о чем я говорил, характерно лишь
для бельгийцев и не приложимо даже к родственным им по языкам гол-
ландцам и французам. Некоторые же отмеченные здесь особенности
свойственны, насколько мне известно, более широкому кругу народов
или даже всей Западной Европе. Поэтому было бы интересно дополнить
этот материал наблюдениями, сделанными "изнутри" в других странах
"их" мира. Не менее поучительно и полезно было бы подробно проанали-
зировать природу указанных различий - почему и как они сформирова-
лись и какие из них носят стадиальный характер и, возможно, будут осла-
бевать по мере превращения России в современное свободное граждан-
ское общество, а какие укоренены глубже и сохранятся надолго.

' Письма А.П. Бородина. Л., 1950. Т.4. С. 132-133.
^ Колюпанов Н.П. Биография Александра Ивановича Кошелева. М., 1892. Т. 2. С. 120-

121.

" Ср.: Ронин В.К. Подданные царя в Городе Синьоров. М" 1994. С. 249.
"* Подробнее об этом - в книге о людях из России в Бельгийском Конго, которую мы в

настоящее время готовим.

' Госкино Н. Четыре главы. Paris, 1980. С. 38.
^Аверченко А. Пантеон советов молодым людям. Берлин, 1924. С. 12.
" Новино А. Бельгийский рабочий в России // Мир Божий 1900. ј5. С. 37.
* Письма Б.А. Нольде от 10 окт. и 19 мая 1926 г. (рукопись). Дневник Б.А. Нольде,

2янв. 1927 г. (рукопись).

" ЭренбургИ.Г. Люди, годы, жизнь. М., 1990. T.I. С. 98.
'" Письма русских государей и других особ царского семейства. М., 1861. Т. 2. С. 20.





СОВРЕМЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ

Герд Шверхофф

ОТ ПОВСЕДНЕВНЫХ ПОДОЗРЕНИЙ
К МАССОВЫМ ГОНЕНИЯМ
Новейшие германские исследования
по истории ведовства в начале Нового времени

Историческое изучение проблемы ведовства в Европе в период
позднего средневековья и начала Нового времени имеет уже достаточно
давнюю традицию. Много было написано по этой теме в Германии-
стране, где преследование ведьм разворачивалось с особой силой. Рели-
гиозно ангажированные авторы- как протестанты, так и католики-
стремились доказать, что другая конфессия более виновата в этой исто-
рической драме, чем их собственная. Историки права описывали юриди-
ческие механизмы процессов над ведьмами, в особенности роль пытки. В
работах по истории культуры главное внимание уделялось полемике
между учеными того времени: в основном просто перетолковывались их
трактаты, в которых обсуждалось - надо или не надо преследовать жен-
щин, вступивших в сговор с дьяволом и занимавшихся злым колдовст-
вом. Однако общим для историков всех направлений было непонимание
той "ведьмомании" (Hexenwahn), что объединяла авторов ученых тракта-
тов с простонародьем. Так, историки были склонны рассматривать это
"прискорбное заблуждение человеческого духа" как периферийное явле-
ние исторического развития, как некое "подстрочное примечание" исто-
рии. Такая позиция была характерна в том числе и для марксистской
историографии, которая в этом отношении в полной мере была наследни-
цей буржуазного прогрессистского оптимизма.

В последние годы положение радикально изменилось. Исследование
ведовства переместилось с периферии в центр историографии начала
Нового времени. Сам предмет исследования сегодня рассматривается уже
не как экзотическое исключительное явление, но как возможность лучше
понять общество той эпохи и его конфликты.

Причины же, которые вызвали такой необычайный интерес к этой
теме, были лишь отчасти внутринаучного характера. Осознание того, что
технический прогресс представляет собой все большую угрозу для окру-
жающей среды, привело в промышленно развитых странах Запада к кри-
тике прогресса и издержек модернизации. В число этих издержек была
включена и охота на ведьм в Западной Европе, понимаемая как оборотная
сторона процесса рационализации. Подъем женского движения привел к
появлению на книжном рынке волны выпускаемых массовым тиражом

/~ Шверхофф. Or повседневных подозрений k массовым гонениям       307

работ по женской истории (Frauengeschichte); в них преследование ведьм
рассматривалось как апогей в истории страданий женщин. И хотя произ-
ведения, рожденные этими двумя процессами, часто не выдерживают
критики с научно-исторических позиций \ нельзя недооценивать их сти-
мулирующую роль в смене парадигмы в исторической науке, которая
плохо воспринимает инновации.

Собственно научные импульсы явились из-за границы: из Англии,
США и. Франции. Там ученые пришли к выводу, что к "большим" вопро-
сам лучше всего подступать через "малые", т. е. через насыщенные ис-
точниковым материалом региональные исследования. Кроме того, в Гер-
мании были восприняты влияния смежных дисциплин, таких как куль-
турная антропология и социология, - в первую очередь функционализм.

Не случайно первое из нового поколения исследований по истории
преследования ведьм в Германии принадлежало американскому автору -
Эрику Мидлфорту (1972). Его монография о ведовских процессах на
территориально раздробленном юго-западе Империи является и по сей
день вехой в историографии. Затем фундамент нового здания в области
истории ведовства был заложен общими работами Герхарда Шормана
(1977, 1980), базирующимися на богатом архивном материале, собранном
автором. В них впервые был дан в общих чертах ответ на вопрос, когда,
где и сколько состоялось судебных процессов. Одновременно ширилась
рецепция зарубежных достижений, что показывает, например, сборник
статей английских, американских и французских авторов, изданный Клау-
дией Хонеггер в 1979 г. А в 1983 г. были опубликованы материалы встре-
чи скандинавских и германских историков, занимающихся этой темой.
На ней присутствовали некоторые зачинатели нового регионально ориен-
тированного направления, которые выпустили и собственные моногра-
фии^.

С тех пор уже целое поколение молодых историков "открыло" для
себя эту тему и сделало ее предметом своих диссертаций. Еще в 1985 г. в
Штутгарт-Гогенгейме под руководством Дитера Бауэра и Зенке Лоренц
был образован "Рабочий кружок по междисциплинарному изучению ис-
тории ведовства", который проводит регулярные встречи и заседания и
превратился в важнейший дискуссионный форум. В конце 80- начале
90-х годов появился целый ряд новых работ - В. Берингера, А. Блауэрта,
Е. Лябуви, В. Руммеля, а также Р. Вальца. Сейчас этой темой занимает-
ся - причем с неиссякаемым энтузиазмом - уже третье поколение мо-
лодых исследовательниц и исследователей.

Даже количество новых монографий сейчас едва ли поддается опре-
делению. Поток же статей тем более необозрим. Поэтому настоящий
обзор не имеет целью достичь библиографической полноты, он призван
лишь отразить некоторые из важнейших тенденций в историографии ^

308                 Современная историография
НАЧАЛО, КУЛЬМИНАЦИОННЫЕ ТОЧКИ И КОНЕЦ ПРЕСЛЕДОВАНИЙ

Каковы были представления о ведьмах у людей позднего средневе-
ковья? По мнению ученых того времени, ведьмами и колдунами были
"скверные люди, и притом по преимуществу представительницы женско-
го пола, которые заключили договор с дьяволом, чтобы с его помощью,
применяя разнообразные колдовские средства, причинять всяческий вред
жизни, здоровью, имуществу, домашнему скоту, посевам и садам других
людей; люди, участвовавшие в ночных шабашах, проходивших под пред-
седательством дьявола, который являлся им во плоти и которому они
оказывали почитание; Иисуса Христа, церковь и таинства они дерзко
отрицали и поносили; люди, которые на свои шабаши и к местам своей
вредительской деятельности .отправлялись с помощью дьявола по воздуху
с большой быстротой, творили меж собой и с дьяволом половое распут-
ство разнузданнейшего толка и образовывали большую еретическую
секту; наконец, это люди, которые легко могли превращаться в живот-
ных, таких как кошка, волк или мышь, и в таковом обличье являться лю-
дям", Это непревзойденное по точности определение принадлежит Иозе-
фу Ханзену, важнейшему из "классиков" истории ведовства в Германии,
который анализировал генезис "собирательного понятия" (Sammelbegriff)
ведовства ^ Он называл ведовство (Hexerei) "собирательным понятием"
потому, что отдельные его компоненты были сами по себе значительно
старше, чем понятие в целом. Злое колдовство существовало уже в древ-
ности и в раннем средневековье, а в позднем средневековье оно было
лишь по-новому интерпретировано теологами. Обвинение в связи с дья-
волом также имело к тому времени долгую историю; его с давних пор
выдвигали против самых разных групп еретиков . Объединение отдель-
ных элементов было, как считал Ханзен, теоретически подготовлено схо-
ластикой, занимавшейся научным изучением колдовства и ересей, и было
перенесено в практическую плоскость церковной инквизицией.

Многие выводы Ханзена выдержали критическую проверку позд-
нейших исследователей. Новый свет на начало эпохи охоты на ведьм
пролили работы Андреаса Блауэрта ^ Он удачно соединил медиевисти-
ческий подход и постановки вопросов, методы и гипотезы, которые были
выработаны в исследованиях по более поздним периодам. На основе
необычайно обильных источников, часть, которых была еще недоступна
Ханзену, Блауэрт дал богатые деталями "моментальные снимки" нес-
кольких процессов (например, в Лозаннском диоцезе). Вместе с тем по-
лезно иной раз и ограничивать круг источников: сообщения о процессах
против колдунов, проведенных инквизицией на юге Франции начиная с
1320 г., недавно были разоблачены как фальшивка ". Другие сообщения о
процессах, якобы имевших место около 1400 г., Блауэрт считает обрат-
ными проекциями хронистов, писавших в более позднее время.

Таким образом, время и место зарождения веры в ведьм определяет-
ся все четче: она возникла в 30-40-е годы XV столетия в западно-аль-

/" Шверхофф. От повседневных подозрений k массовым гонениям       309

пийских областях - в Савойе, Дофине, Пьемонте и Западной Швейца-
рии. Как правильно отмечал еще Ханзен, очень важно то обстоятельство,
что многочисленные процессы против вальденсов, проходившие в этих
местах, образовали связующее звено между еретичеством и ведовством.
Нельзя также отрицать роль интеллектуальных кругов в происхождении
этого "изобретения". Так как наука теперь уже вырывается из плена жест-
кого противопоставления "просвещение"-"суеверие", то устаревшей
становится и сама проблема - почему раннее средневековье, отрицавшее
колдовство как языческое суеверие, оказалось "просвещеннее", чем позд-
нее средневековье, охотившееся за ведьмами. И если отказаться от этого
противопоставления, то вера в ведьм может быть интерпретирована как
попытка последовательно христианского истолкования обнаруживавших-
ся магических практик - и пониматься, таким образом, как явление,
вполне "типичное для Нового времени" *.

В работе Блауэрта также подчеркивается сильнее, нежели прежде,
взаимовлияние теории и практики в формировании веры в ведовство: на-
пример, верховный судья Клод Толозан - практик, осудивший во второй
четверти XV в. в Дофине за ведовство более 250 человек, написал значи-
тельный трактат о своей работе и о принципах судебного преследования
ведьм .

Исходной точкой распространения новой веры Блауэрт считает Ба-
зельский собор и понтификат папы Феликса V, бывшего герцога Савой-
ского Амадея VIII, поддерживавшего инквизицию против ведьм. Здесь же
действовали и известные авторы сочинений о новой колдовской секте -
такие как Мартен Ле Франк, во время собора - папский секретарь, или
доминиканец Иоганнес Нидер, который тогда был настоятелем орденско-
го собора в Базеле.

Ханзен связывал "рождение" секты ведьм в Альпах с тем, что этот
регион был якобы весьма отсталым. "Повивальной бабкой" ее он считал
церковную инквизицию, которая в лице ведьм создала себе новую ми-
шень. Блауэрт корректирует эту схему. Западные Альпы, утверждает он,
вовсе не были в то время недоразвитым регионом. Судебные процессы
организовывала здесь именно "современная" государственная юстиция,
хотя и при участии церковных инквизиторов. Упоминавшийся Клод То-
лозан в своем трактате решительно выступал за примат светского терри-
ториального суда; несколько десятилетий спустя похожую точку зрения
отстаивал автор "Молота ведьм" доминиканец-инквизитор Генрих Ин-
ститорис. Новые тенденции в юстиции способствовали преследованию
ведьм в нескольких отношениях. Во-первых, исчезновение конкурирую-
щих и довольно часто парализующих друг друга судебных инстанций
повысило эффективность судопроизводства в отношении ведьм. Именно
в гор.одах, где суды были унифицированы, охота на ведьм началась осо-
бенно рано. Во-вторых, модернизированные суды теперь в большей мере
опирались на собственные полномочия и преследовали ведьм по собст-
венной инициативе, что уменьшало риск для обвиняющего. Считать ли

310______________________Современная историография_________________________

главным наращивание репрессий со стороны властей или тот' факт, что
реформированная юстиция сделала судебный процесс более привлека-
тельным способом разрешения конфликтов- в любом случае, после
1430 г. число и отлаженность судебных процессов возрастает.

Подобно тому, как это сделал Шорман применительно к XVI и
XVII вв., Блауэрт обнаруживает в XV в. возникающие в различных регио-
нах- довольно, правда, скромные по масштабам- волны судебных
процессов, из которых самые значительные приходятся на период с 1477
по 1486 г. 'ё. Следуя теории Берингера, о которой пойдет речь чуть ниже,
Блауэрт установил причинную связь этих волн с кризисными явления-
ми - подорожаниями, голодовками, эпидемиями чумы, - которые уси-
ливали склонность людей к охоте на ведьм. Но поскольку многие зачин-
щики преследований были одновременно поборниками нравственного
очищения церкви и морального обновления, охоту на ведьм можно рас-
сматривать не только как выражение кризиса, но и как "один из аспектов
преодоления этого кризиса" ". Реформаторы не желали более терпеть
примесей "суеверия" в христианской вере и ревностно изничтожали их ".

Исследования Блауэрта вносят значительные коррективы в нашу
оценку особой роли "Молота ведьм" - написанного в 1487 г. трактата,
который считается важнейшим полемическим сочинением, направлен-
ным против ведьм. Полностью его значение, однако, не отрицается, тем
более, что исследован трактат еще далеко не исчерпывающе, несмотря на
свою известность. Необходимая база для его изучения заложена лишь
недавно с появлением двух факсимильных его изданий ". В 1988 г. вы-
шел сборник, объединивший новейшие исследования о "Молоте ведьм" и
его авторе (главным автором считается Инститорис) ^. Доминиканского
инквизитора побудило к написанию этого опуса то обстоятельство, что
несмотря на широкие полномочия, предоставленные ему папой Иннокен-
тием VIII в знаменитой булле "Summis desiderantes affectibus" (1484), он
никак не мог добиться "успешного завершения" своего расследования в
Инсбруке (1485 г.). Сохранились документы о процессах, проходивших
там, - они позволяют провести интересные сравнения между известной
судьям повседневной реальностью и ее литературной обработкой у Ин-
ститориса ^. "Молот ведьм" не может считаться первым в своем роде
сочинением; точно так же не может он считаться и причиной дальнейших
преследований. Наоборот, к концу XV в. число процессов сокращалось. В
течение