етельством об устой-
чивых воззрениях и ценностных ориентациях россиян, необходимо знать,
насколько случайным или неслучайным является этот набор имен, а
также порядок, в котором расположены эти имена. Ведь разные люди
давали разные ответы, да и группы людей отличаются друг от друга. Так,
среди респондентов в возрасте 25-29 лет Петра 1 зачислили в выдаю-
щиеся 50%, а в возрасте 40-49 лет - 40% из числа опрошенных.

Действительно, измеренная таким образом популярность историче-
ского персонажа варьирует от группы к группе, и не всегда удается
объяснить эти "вариации". Однако данные опроса показывают, что
структура представлений является более устойчивой, чем отдельные ее
компоненты. Вот соотношение значимости таких символов, как Петр 1,
Ленин и Пушкин, - ответы респондентов, опрашивавшихся совершенно
независимо друг от друга в разных регионах России (в процентах от
числа опрошенных в регионе):

АГ.Левинсон. Массовые представления об "исторических личностях"      257

Петр 1       Ленин      Пушкин

Север           43          38         21
Юг             42          37         22
Урал            33          25         21
Сибирь          43          37         24

Сходную картину дает разделение по половому признаку:

мужчины        42         35         21
женщины        39         33         24

Более того, подобные соотношения сохраняются во времени. Как
мы увидим позже, доля людей, называвших Ленина наиболее выдающим-
ся человеком всех времен, за пять лет весьма сократилась. Но соотноше-
ние возрастных групп среди таких людей осталось неизменным:

возраст   до 24 лет    25-45 лет    ст. 40 лет
год

1989              7           32          51
1994             14          32          54

Можно привести еще множество доказательств подобной устойчи-
вости ответов. Напрашивается вывод, что перед нами феномен, сходный с
тем, что Дюркгейм называл "коллективными представлениями" ^

Интеграция и дифференциация

Упорядочение названных в опросе имен-символов по частоте их по-
явления (см. табл. 2 и 3) обнаруживает, что три-пять персонажей упоми-
наются очень часто, подавляющее же большинство из более чем полутора
сотен имен встречается в малом числе ответов. Попробуем объяснить эту
неравномерность. Напомним, что к людям обращались с просьбой на-
звать десять имен. Одни имена чаще всего называли первыми, другие,
обычно приходили на память позже.

Диаграмма 2

Порядок упоминания четырех "самых выдающихся людей всех времен и народов"
Выборка: взрослое население РФ, 2 957 чел., 1994 г. По горизонтали - порядок упомина-
ния, места с 1 по 10; по вертикали - число назвавших имя

Петр 1          Ленин          Пушкин         Сталин

258                   Картина мира в обыденном сознании

Диаграмма показывает, как часто имена Петра 1, Ленина, Сталина и
Пушкина встречаются в анкете на первом месте, на втором и т, д. Видно,
что Ленин и Петр 1 - возглавляют не только совокупный список, (см.
табл. 1), но и индивидуально составлявшиеся наборы имен. Иначе говоря,
большое число опрошенных начинают список наиболее выдающихся
людей с первого российского императора, несколько меньшее - с вождя
пролетариев, еще меньшее - с имени поэта. Для этих трех самых по-
пулярных персонажей наиболее частым местом оказывалось главное -
первое, чего нельзя сказать об имени "отца народов", - его припомина-
ют потом, когда уже названы "главные".

Обратим внимание на правильный характер снижения частот упоми-
нания имени Петра 1 на местах с 1 по 10. Порядок, в котором респон-
денты называли великие имена, указывает не только на относительную
активизированность имени в памяти (что можно трактовать как важность,
значительность), но и на его функциональное положение. С помощью
первого-второго имени человек, отнюдь того не сознавая, обозначал свою
принадлежность к предельно широкому социальному целому. Далее с
помощью имен на третьем-четвертом и последующих местах он все бо-
лее детально указывал свой "социальный адрес". Таким образом, высо-
кая частота упоминаний одних имен и низкая частота упоминаний дру-
гих объясняется тем, что первые относятся к символам интегрирующим,
а вторые - к тем, которые различают, дифференцируют группы в об-
ществе.

Значительное число респондентов ограничивалось одним име-
нем,- одним из немногих, но наиболее популярных. (За счет этих
одиночных упоминаний первые имена так сильно отрываются по
частотам от других.) Это значит, что очень многие люди указали лишь на
факт своей принадлежности к социальному целому как они его себе
представляют, но не раскрыли далее своей субкультурной, групповой
принадлежности. Так поступают люди, которые оказались наиболее
законченным продуктом советского тоталитарного строя; это он
воспитывал в людях чувство принадлежности к предельно широкой
социальной общности - Советскому государству и всячески подавлял
чувство принадлежности к общностям менее высоких порядков.

Иными словами, отсутствие второго, третьего, четвертого имени для
нас есть свидетельтво не только плохой или бедной памяти респондента,
убогости его символического языка, его пассивности и проч., но также
успехов тоталитарной системы в идеологической интеграции при блоки-
ровании дифференциации. По-другому еще можно сказать, что главен-
ство одного-двух первых имен без последующих - одно из свидетельств
отсутствия гражданского общества и наличия больших препятствий для
его формирования.

А Г. Левинсон. Массовые представления об "историчеАих личностях"      259

ПЕРЕМЕНЫ

Итак, зная об устойчивости и структурированности набора имен,
выявленного при опросе, мы можем оценить случаи, когда отдельные
соотношения их меняются, что может служить индикатором крупных
социально-политических трансформаций. Сравнение результатов 1989 и
1994 г. выявило ряд резких изменений в том, кого и с какой интенсив-
ностью прочили в число выдающихся.

Ленин и Петр 1

В 1989 году в список наиболее выдающихся людей всех времен и
народов Ленина внесли 75% респондентов. Через 5 лет Ленина вспом-
нили 34% (т. е. вдвое меньше). Маркса в 1989 г. считали великим 37%, в
1994 г. - 4% (в 9 раз меньше), Энгельса - соответственно 16% и 2% (в 8
раз меньше).

Частота упоминаний определенных имен оказалась способна отра-
зить ситуацию кризиса известной идеологической системы. Однако с
помощью этих средств можно отследить и более сложные перемены.
Например, анализ изменений состава тех, кто выдвигал Ленина в "вели-
кие люди" за период с 1989 по 1994 г. показал, что Ленин не просто
"лишился былой популярности", - он перестал быть символом власти.
Тем, кто любит повторять, что нами по-прежнему правит старая номен-
клатура, полезно знать, что по крайней мере символический мир этой но-
менклатуры пересмотрен. Среди всех профессиональных групп населения
именно руководящие работники продемонстрировали наиболее резкий
отказ от Ленина-символа и теперь в наименьшей степени склонны вно-
сить его имя в состав "великих". Они теперь вписывают императора Пет-
ра Великого и императрицу Екатерину Великую.

Далее, изменилась роль образа Ленина в рамках всей системы
образов-символов. Фигура Ленина, как показало исследование 1989 г.,
играла роль интегрирующего элемента в символической системе
позднесоветского общества. Если выделить наиболее тесные связи между
различными именами-символами в ответах россиян, перед нами
предстанут такие конструкции (жирными линиями обозначены сильные
связи, тонкими - слабые):

1989        Ленин                               Петр         1994

А             Ленин ^^- -~^^
^^           ^^ Петр                      ^ ^

Сталин

260                  Картма пира в обыденном сознании______ ____   _______

Схемы показывают: в 1989 г. Ленин как символ объединял три на-
чала: ортодоксально-марксистское космополитическое, имперское и куль-
турное, вносившиеся в ту действительность тремя социальными силами.
Первые две - политические, это остатки идейных коммунистов и наби-
равшие силу ренегаты коммунистической идеи, ставшие державниками.
Третья сила - старавшиеся остаться вне политики представители интел-
лигенции.

Повторим, все они могли сойтись на признании авторитета Ленина,
предлагая свои трактовки этому символу. Ленин в конце 80-х годов
продолжал к тому же играть роль наднационального советского символа.
Его значимость была оособенно высокой для тех русских, кто считал себя
"советскими людьми".

Через пять лет на месте Маркса оказался Сталин с его идеалом
социалистической империи. Ленин как символ позволил объединить
привязанность к Сталину и к царю Петру. В свою очередь Петр сделался
главным и объединяет политическое видение истории (через царей и
вождей) и культурное (через Пушкина).

Не вызывает удивления, что самый высокий пиетет по отношению
к Ленину сохраняет самая старшая часть россиян. Тем не менее и среди
тех, кому было под 60 лет в 1989 г. и стало более 60-ти в 1994 г., доля
почитателей Ленина упала с 75 до 41%. Освобождение массового со-
знания от идеологического контроля, как видим, привело к тому, что в
своем "естественном" состоянии это сознание, во-первых, стало менее
жестко интегрированным вокруг одного символа, во-вторых, рассталось с
марксизмом - наследием раннесоветских времен, в-третьих, еще сильнее
потянулось к символам империи и авторитарного управления ею. (Доля
почитателей царя Петра изменилась мало, оставшись равной примерно
40%, а доля зачисляющих Сталина в "самые выдающиеся" выросла с 12%
в 1989 году до 20%, т. е. почти в два раза.)

Падение Ленина с Марксом и возвышение Сталина в глазах россий-
ского общества- не изолированные явления. Вот что произошло вне
собственно политической сферы, в той области, которая относилась к
ведомству "науки и культуры" и образовывала соответствующее измере-
ние советского строя. Вместе с Лениным в той или иной мере потеряли
популярность многие персонажи из школьных учебников литературы,
физики и химии советской классической поры: Пушкин, Толстой, Горь-
кий, Ломоносов, Менделеев, Павлов, Циолковский, Королев, Гагарин,
Ньютон, Дарвин, Эйнштейн. А вот какие имена - кроме уже названного
Сталина - стали активнее вспоминаться или сохранились "в памяти на-
родной": Петр 1, Екатерина II, Николай II, Александр Невский, Суворов,
Кутузов, Жуков, Гитлер, Наполеон, Александр Македонский. Этот список
также явно восходит к школьному учебнику. Но на этот раз - к учебнику
истории, что обращает на себя внимание. История России в этом учеб-
нике прочтена как история империи, а вообще в истории интерес пред-

А.Г.Левинсон. Массовые представления об мсторичеЛих личностях"      261

ставляют, оказывается, действия государей, диктаторов и военачальни-
ков. Словом, история выглядит как отправление власти.

На убыль пошли мирные идеалы, ценности культуры, науки и
искусства (в их школьном прочтении, т. е. исключительно как сим-волы,
знаки ценного). Одновременно стала расти популярность начал само-
державия, государственного насилия, военной славы. Можно было бы так
резюмировать это движение: "женские" ценности в нашей актуальной
и массовой культуре, оставленной без присмотра КПСС, стали умаляться,
а "мужские" возвышаться. Однако следует иметь в виду, что в конце
80-начале 90-х годов в социокультурной сфере шли сложные процессы,
затрагивающие половозрастные образцы и нормы поведения. В на-
шем материале это отражается, например, таким образом. Интерес к
Дзержинскому вместе с молодыми мужчинами, видевшими в нем,
вероятно, символ "органов", постепенно стали делить и женщины
среднего возраста, для которых он мог выступить образцом кристальной
чистоты и рыцарственности, наконец, некоррумпированности тех же
"органов".

Сложный путь прошел и образ Гитлера (подробнее см. ниже).
В конце 80-х годов интерес к нему был характерен почти исключи-
тельно для мужчин, а ближе к середине 90-х стал более свойствен
женщинам.

Символы одного поколения

Смена мнений и идеалов, отражаемая данными о всех жителях стра-
ны, частично зависит от так называемого демографического движения на-
селения. За пять лет в изучаемом контингенте (взрослое население стра-
ны) не стало нескольких миллионов и появилось несколько новых. Инте-
ресно попробовать элиминировать действие этого фактора и проверить
сделанные ранее наблюдения на материале ответов одного и того же
поколения.

Мы не опрашивали тех же самых респондентов, но у нас есть
возможность сравнить ответы (1989 и 1994 гг.) людей одного поколе-
ния (родившихся в 1965-1969 гг). Разницу в ответах мы должны бу-
дем отнести и на счет повзросления отвечавших и на счет пере-
мен в микроисторических обстоятельствах. Отметим, что это- по-
коление, чьи родители принадлежат (демографически) к "шести-
десятникам".

Таблица 3

Названы самыми выдающимися людьми всех времен и народов
респондентами, родившимися в 1965-1969 г. в опросах 1989 и 1994 г.
(в % от числа опрошенных в этой возрастной группе; округлено)
Курсивом отмечены имена, упоминавшиеся этим поколением
чаще всех прочих поколений в соответствующем году
(см. на обороте)

Картина мира в обыденном сознании

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

1989                    %

Ленин                   75
Петр                    46
Маркс                   35
Пушкин                  26
Толстой                 18
Горбачев                18
Ломоносов               17
Энгельс                 17
Гагарин                 17
Менделеев               17
Суворов                 15
Сталин                  14
Жуков                   14
Циолковский             13
Дарвин                  11
Наполеон                11
Эйнштейн                10
Лермонтов               9
Александр Македонский 8
Кутузов                 7
Павлов                  7
Ньютон
Чайковский
Королев
Дзержинский
Гитлер
Горький

1994

Петр]
Пушкин
Ленин
Суворов
Наполеон
Сталин
Ломоносов
Екатерина II
Кутузов
Гагарин
Гитлер

Александр Македонский
Сахаров
Жуков
Горбачев
Менделеев
Толстой
Солженицын
Александр Невский
Брежнев
Лермонтов
Николай 11
Юлий Цезарь
Черчилль
Чайковский
Вашингтон
Кеннеди
Эйнштейн
Шекспир
Иван Грозный
Иисус Христос
Циолковский

'А

50
30
29
26
24
22
18
16
15
14
II
II
II
10
9
9
9
8
8

Дабы не загромождать таблицу, приведем отдельно остающиеся
четыре десятка имен, названных в 1994 г. четырьмя и менее из каждых
ста респондентов этого поколения:

Андропов, Чкалов, Достоевский, Есенин, Моцарт, Кастро, Столы-
пин, Линкольн, Колумб - по 4%

Высоцкий, Дали, Леонардо, Ньютон, Ельцин, Бах, Чапаев, Тэтчер,
Рузвельт, Пугачева - по 3%

Микельанджело, Чингис-Хан, Аристотель, Жанна д'Арк, Архимед,
Бетховен, Дзержинский, Некрасов, Дмитрий Донской, Ковалевская,
Королев, Маркс, Маяковский, Чаплин, Шолохов, Хрущев, Рембрандт -
по 2%.

Пикассо, Пирогов, Пугачев, Распутин, Конфуций - по 1%
Рожденное незадолго до, в течение или после 1968 г., это поколение
заканчивало школу, когда развернулась перестройка; оно встретило ре-
формы, обещания реформ - в нереформированной армии и нереформи-
рующейся высшей школе. Словом, оно может считаться первым про-
дуктом эпохи перестройки и реформ. Сравнение его ответов с ответами

___A /~ Левинсон. Массовые представления об ,ucmpU4eckux личностях,______263

других поколений показывает, кроме того, что структура символического
мира этого поколения является наиболее отчетливо выраженной. При
этом с поколением отцов они разделяют меру интереса к Солженицыну
(8%) и с младшими братьями - к Христу (5%).

Отметим, что в 1994 г. структура символов стала существенно более
дифференцированной. Отсутствие суперфигуры Ленина, так сказать,
нормализация отношения к этому символу, сочетается со значительным
умножением числа субкультурных символов - фигур, которые значимы
для небольших групп или категорий россиян. В этом мы видим
дифференциацию интересов, а соответственно и групп по интересам.

Характерно, что в 1989 г. это поколение отличалось от других повы-
шенным вниманием всего лишь к трем фигурам: Толстому, Лермонтову и
Александру Македонскому. Из них две - Толстой и Александр Маке-
донский, - как мы предполагаем, суть "возрастные символы", харак-
терные вообще для нашей молодежи в возрасте 20-24 лет, а не только для
поколения, рожденного в конце шестидесятых. Специфическим же для
этого поколения оказывается следующее.

1. Интерес к российским монархом.

Именно в этом поколении особо отметили Екатерину Великую, Ива-
на Грозного и Николая II. Большинство же наборов имен, составленных в
1994 г., открывалось именем Петра Великого, но, похоже, этого царя
"полагается" славить больше других именно данному возрасту.

Итак, все российские монархи, помянутые жителями постсоветской
России в 1994 г., за одним исключением, чаще всего назывались именно
этим поколением детей шестидесятников, т. е. тех, чье детство прошло в
позднесталинское время. Быть может, имперский импульс идет со времен
детства их родителей. Что могут символизировать для них имена этих
царей, героев многочисленных издаваемых теперь исторических рома-
нов? Мы полагаем, что государи Иван, Петр и Екатерина- примеры
достижения величия России посредством авторитарного правления. Ни-
колай II, по-видимому, символ России, "которую мы потеряли". (Доба-
вим, что имена двух других императоров: Цезаря и Наполеона также
должны быть "записаны" за этим поколением.)

За пределами интереса "детей 68 года" остался единственный в на-
шей истории царь с репутацией "мягкого реформатора" - Александр II.
О нем вспомнили лишь в следующем по старшинству поколении, т. е. те,
кто родились при Хрущеве, а ходили в .школу при Брежневе.

Еще один ставший популярным символ реформ - Столыпин-
вызвал наибольший интерес не у потомков шестидесятников, а у людей
так называемого военного поколения, у тех, кто в школе узнал про "Сто-
лыпина-вешателя", от старших узнал про "Столыпин" - он же вагонзак, а
в зрелые годы услышал, что ему нужны не великие потрясения, в Великая
Россия. Это поколение с равной частотой вспоминало вовсе не склонного
к реформам^ но не любившего, потрясений Брежнева.

264___________________КарпаЬ пира в обыденном сознании______________________

2. Интерес к воителям. Жуков

Если имя Суворова как символ, по-видимому, принадлежит данному
возрасту, то честь чаще всех помянуть Кутузова, Александра Невского,
Чапаева принадлежит этому поколению, в чем проявилась его связь с
поколениями более старшими, припоминающими Рокоссовского, Воро-
шилова, а главное - Жукова.

Жуков, по данным наших опросов, был и остается фаворитом стар-
ших россиян. Но в 1989 г. его превозносили те, кто мог еще воевать под
его знаменами. В 1994 г. его имя превратилось в исключительно исто-
рический символ, выдвигаемый теми, кто был ребенком, когда маршал
был удален от дел. Популярность символа теперь наверное связана не с
личными воспомиинаниями.

Набор имен, полученных в результате опроса, вызывает несколько
ассоциаций, например, с наименованиями улиц, станций метрополитена в
российских городах и т. п. Важно подчеркнуть, что аналогия распро-
страняется на названия, назначенные специальным решением государ-
ственных ("общественных") органов (фольклорные топонимы, имена,
возникающие без умысла и усилий специальных институций не годятся
для аналогии). Это интересно в свете того обстоятельства, что набор,
полученный в ходе нашего опроса, является как раз естественным во
введенном смысле. Значит мы имеем дело с воспринятыми действиями
вышеупомянутых институций, с результатами их деятельности.

Другое подобие нашему набору имен просматривается в наборе
монументов - памятников различным историческим деятелям. Знамени-
тый "ленинский план монументальной пропаганды", как показывает наше
исследование, можно считать выполненным. Из имен, представлявш