ядрами" фраз, но и постоянно повторяются в разных текстах жур-
нала), курсивом же - устойчивые и часто воспроизводимые выражения, складывающиеся
вокруг этих слов, а также цитируемые (но не целиком) более крупные характерные выска-
зывания.

" Это, напомню, как раз то представление о "всемирном историческом процессе", аль-
тернативой которому стала в современной науке концепция культурного релятивизма.
Предлагаемая статья по сути и представляет одну из многих переоценок первого с позиций
второго.

Вряд ли можно не вспомнить уже иронически-пародийный взгляд на это, подспудно,
наверное, свойственное нам всем (всякому российскому и, шире, европейскому человеку)
ощущение исторического времени: "Значит, все мы, кровь на рыле, топай к светлому кон-
цу..." (А. Галич).

" Центром же Европы, ^центром всей мировой культуры", ((мировой столицей" мыс-
лится, как и положено для той поры, Париж.
^ Т.е. соседствующую с нами "семью культурных народов" - европейцев.
" Здесь возникает важный вопрос о степени секуляризации описываемого сознания. От-
вет на него требовал бы отдельной статьи в силу своей неоднозначности и обширности.
Достаточно заметить парадоксальное разведение ислама и мусульманства, которое, с одной
стороны, указывает на секулярные устремления авторов, а с другой - демонстрирует со-
храняющуюся неразъединенность в их миропонимании религиозного и "светского", столь
существенную в традиционных исламских культурах. Добавлю, что они, несомненно, счи-
тают себя людьми верующими, "хотя и не делают намаз по пяти раз в сутки", но вместе
с тем предлагают, например, ограничить сферу религии "частной жизнью" - по примеру
европейских стран. Вообще рефлексия авторов "Мусульманина" в сфере религии лежит
в русле все той же всеобщей парадигмы: своя религия воспринимается через аналогию с
историей и ролью христианства в мире Европы - в том видении этой истории и роли, ко-
торое было тогда стереотипным для массового рационализированного европейско-
го/русского сознания.

О. Ю. Бессмертная. Русс1"ая kyAbrypa в свете мусульманства           285

" "Петь ей хвалебные песни пока еще слишком рано, так как она не проявила и сотой
доли того самоотвержения, как сделала это русская интеллигенция..." (1911. ј 4. С. 176).

^ Я имею в виду взгляд, возможно даже презумпцию, сложившуюся в России на основе
переплавки идей очень разных, нередко противоположных друг другу мыслителей - пара-
доксально подготовленных уже Чаадаевым и развитых старо-славянофилами, приведенных
к своему логическому завершению Данилевским и вновь продолженных многими другими.
Подобные взгляды, впрочем, были уже в ту пору не менее характерны и для мусульманских
идеологов за пределами России и, как известно, вызревали среди самих европейцев.

" Подробное рассмотрение взглядов журнала на христианство - отдельный сюжет;
скажу лишь, что основной модус восприятия христианства отсюда - это прежде всего
характеристика его как "гуманистической" религии.

" Речь идет о словах, произнесенных марокканцем вслед за тем, как он спас автору
жизнь, исполнив клятву побратимства.

" Рассказ начинается с того, что марокканец не верит рассказчику, пытающемуся убе-
дить его, что арабы и евреи - родственные народы.

^ Это сказано о себе: автор живет в это время в Марокко среди кочевнических племен.
Ср. также противопоставление "нравственного" дикарства и "безнравственных" христиан
выше.

^ Замечу, что здесь засвидетельствован и набор "национальных" стереотипов, ключе-
вых характеристик каждой из европейских наций, также, судя по всему, воспроизводивший
тот что носился в "воздухе" русской действительности.

Такова, кстати, одна из стереотипных характеристик русских в представлениях, лю-
дей писавших в журнале, - пьянство.

Этот принцип предстает как важнейшая коннотация, главный смысловой оттенок по-
нятия "слово" в его противопоставлении "делу".

^ Здесь одновременно видна универсальность "словаря" (набора) характеристик, из-
вестного журналу: качества, отрицательные сточки зрения "наших" врагов, отрицательны
и с "нашей" точки зрения (несмотря на декларацию противоположных подходов), но "вра-
ги" не по адресу их приписывают; соответственно европейцев (и их союзников на местах)
ругают и словами, которыми ругают "наших" врагов ("эксплуататоры"), и словами, кото-
рыми ругают "нас" ("гяур", "продавец народа" и пр.).

^ Ср. также, как прямо увязано "неправильное" использование слова "гяур" с "наши-
ми" врагами, когда речь идет о мире здесь: "невежественные и дикие муллы" "сеют нена-
висть... к гяурам - сиречь русским" (1911. ј 3. С. 107); это значит, что "мы", наоборот,
никогда не назовем русских "гяурами". Но в мире там "мы" делаем по отношению к евро-
пейцам то, что "наши" враги делают по отношению к русским в мире здесь.

^ Помимо самой семантики противопоставляемых элементов показательна и инверсия
их последовательности, которую здесь можно усмотреть: понятию "просвещенный" в от-
рицательном ряду соответствует "грубый", а понятию "честный" - "невежественный".
См. также примеч. 20.

" Ср. некоторую аналогию: понятие о правильном поведении в представлениях русско-
го средневекового путешественника зависит от места его нахождения. См.: Успенский Б.А.
Дуалистический характер русской средневековой культуры.

^ Подчеркну, что я говорю лишь о логической подоплеке, которая лишена осложняю-
щего ее концептуального "мяса". Самый простой пример "концептуализации" этой логи-
ки - различение, продолжающее идею нравственного вырождения Европы, конкретных
европейцев-колонизаторов, являющихся безнравственными "проходимцами", и абстракт-
ной Европы как носительницы культуры. Но есть и более сложные историософские по-
строения.

" Ср. несколько иной взгляд на перспективы подобно устроенных межкультурных
сравнений: Топоров В.Н. Пространство культуры и встречи в нем // Восток-Запад. М.,
1989. С. 6-17.

" Мне хотелось бы еще раз предостеречь от упрощения этой ситуации: не только на-
помнив, что может потребоваться и обрезание, но отметив, например, сочетающуюся с
этим нормативную важность понятия внутреннего намерения (niyya) человека.

286                         Образ ^другого" в Культуре

^ CM.: JomierJ. La faiblesse ontologique de l'homme selon ie Coran // Recherehes d'lslamo-
logie. Louvain, 1977. P. 149-158; ЖуравскийА.В. Бог и человек в исламе и христианстве //
Ориентация - поиск. Восток в теориях и гипотезах. М., 1992.

*ё Замечу, однако, что в традиционном отношении к Европе, изученном мною в одной
из мусульманских культур, знание и вежество неразделимы внутри единого социально-
нравственного кода восприятия - в отличие от того, что происходит у русских мусульман.
См.: Бессмертная О.Ю. "Приход христиан", "прогресс" и судьбы мира: координаты вос-
приятия мусульманами Хаусаленда европейцев и европейской цивилизации (1900-1950) //
Ислам и проблемы межцивилизационного взаимодействия. Тезисы докладов и сообщений.
Институт исламской цивилизации. М., 1992.
*' М. Ю. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. С. 387
" Возражая точке зрения, что такие опорные категории присущи лишь дискурсу оппо-
зиционной (народнической, западнической и пр.) прессы, приведу пример из выступлений
иной идейной ориентации: "В народах, подобных Франции или Германии, стоящих на вы-
соких степенях культуры, искание политических прав бывает делом всей нации. В народах
меньшей культурности, отстаивание политических свобод бывает уделом лишь интелли-
гентных кругов в них" (Шубинской Н.П. Памяти П.А.Столыпина. Речь, произнесенная 5
сен. 1913 г. М., 1990). Ср. и дискурс одного из ярчайших людей эпохи: ((...построить зда-
ние обновленной, свободной, но в лучшем смысле этого слова, свободной от нищеты и не-
вежества, от бесправия, преданной как один человек своему государю - России" (Сто-
лыпин о своей программе: Думские речи. Спб., 1911. Курсив мой. - О. Б.). Специальное
исследование соответствующего языка самого русского "большинства" не входит в мои
задачи. Скажу лишь, что неслучайность приведенных примеров для прессы того времени,
на мой взгляд, с достаточной очевидностью подтверждается материалом, цитированными
журналами в частности; как кажется, она и вообще привычно ощущаема "в воздухе" рус-
ской культуры для многих ее носителей. Другое дело, что в рассматриваемый период в сто-
личной прессе соответствующий ключевой словарь не обладал столь высокой повторяемос-
тью - не нуждался в постоянном проговаривании, акценты расставлялись уже несколько
иначе, а стиль был все же сдержаннее. Но чем дальше на периферию - тем ближе к
"Мусульманину": "Общественный строитель! Добывай свободу школе! Учитель! Воспиты-
вай сознательных граждан!" (Девиз журнала "Школа и жизнь". Екатеринодар, 1907-1909).

" Меньше всего здесь имеются в виду вновь вошедшие в моду идеи посредничества
России между Западом и Востоком. См.: Тезисы к семиотике русской культуры//
Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. С. 407 и след.
** М. Ю. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. С. 411, 415.
* Еще раз подчеркну, что показанная общность в рассмотренном случае определена
языком русской культуры, а не некой особой "равнодействующей" языков разных культур.
" Специальное расссмотрение этого стиля - предмет отдельной статьи.
"О советских претворениях подобной метафорики см.: Баранов А.Н., Казакевич Е.Г.
Парламентские дебаты // Новое в жизни, науке и технике. Сер. "Наука убеждать: ритори-
ка". М., 1991. ј 10. Ср. примеч. 42. Подчеркну, однако, что сходство "процедур" не свиде-
тельствует о полном совпадении их причин: так, стиль "Мусульманина" предстает не толь-
ко результатом "недостаточности" этого мышления по отношению к "норме" русской куль-
туры (его периферийности, неофитства и т. п.), но и его "избыточности", присутствия в нем
иной глубины по сравнению с ней.
** Ср. Баранов А.Н., Казакевич Е.Г. Указ. соч.




В. К. Ронин

БЕЛЬГИЙЦЫ И РОССИЯНЕ:
НЕКОТОРЫЕ РАЗЛИЧИЯ В МЕНТАЛИТЕТЕ

- Там не немцы, а французы!

- Один шут! Что я с ними буду делать?
На них глядючи, я со смеху околею!
А. П. Чехов. В Париж!

"Наш" и "их" миры не просто сблизились, а уже тесно переплелись.
Интерес к конкретному сопоставлению бытового поведения, традиций,
менталитета наших сограждан и жителей западных стран не ослабевает.
Даже не проводя специальных исследований, а только живя за границей
одной жизнью с местной средой, каждый день сталкиваешься с такими
элементами поведения, реакциями и представлениями, которые резко от-
личаются от бытующих на родине. Речь пойдет, разумеется, об элементах
массовых, постоянно повторяющихся, типичных. Они, как правило, не
являются предметом рефлексии, о них не задумываются, они проявляют-
ся лишь в определенных способах поведения, обычаях. Эти различия в
менталитете не менее устойчивы, чем объективные различия в бытовой
культуре - от способа умываться (в Бельгии и Голландии - "варежкой")
до способа считать на пальцах (разгибая их, а не загибая).

Находясь с 1990 г. в Бельгии, преподавая в институтах переводчиков
и на различных курсах для взрослых, часто выступая с лекциями, я как
раз и оказался погружен в местную среду и получил возможность интен-
сивно общаться с людьми всех возрастов и социальных групп, сохраняя в
то же время известную психологическую дистанцию, необходимую для
сопоставлений. Кроме того, мои собственные исследования по истории
людей из России в Бельгии в Х1Х-ХХ вв. позволяют дополнить стихий-
ные наблюдения "изнутри" опытом предшествующих поколений наших
соотечественников в этой стране. Об их реакции при соприкосновении с
бельгийскими реальностями можно узнать как из мемуаров и писем, так
и из живых рассказов старых эмигрантов или их потомков,

Предлагаемые заметки - лишь попытка сгруппировать сам собою
накопившийся эмпирический материал. Некоторые из этих наблюдений
как бы давно известны, но, возможно, полезно собрать их воедино и еще
раз подтвердить опытом собственного погружения в жизнь, столь отлич-
ную от нашей. Благодарная память об одной из Книг нашей истфаковской
юности - "Категории средневековой культуры" А. Я. Гуревича - под-
сказала несколько тем: общение (включая "дар" и "пир"), социальные от-
ношения, труд, деньги, личная жизнь.

Хотя наблюдения эти сделаны в основном в Бельгии, многие из них
относятся и к ее соседям или даже ко всей Западной Европе. В самой же
Бельгии различия между фламандцами, говорящими на нидерландском
языке, и валлонами, говорящими по-французски, для нашей темы несу-

288                         Обрез ^другого" в Культуре

щественны, так как те черты менталитета, которые наиболее заметно от-
личают россиян от бельгийцев, присущи в этом маленьком королевстве
людям по обе стороны языковой границы.

ОБЩЕНИЕ

1. Общение - роскошь. В менталитете людей в Северо-Западной
Европе эта известная мысль де Сент-Экзюпери находит себе подтверж-
дения очень конкретные. В Бельгии наш соотечественник может заметить
несколько особенностей повседневного поведения, которые как бы под-
черкивают, как значим там всякий акт общения. Люди там не относятся к
общению легко, как к чему-то само собой разумеющемуся. Всякий кон-
такт, всякая встреча есть некое событие, которое заслуживает быть отме-
ченным, подчеркнутым.

Считается, что в Северо-Западной Европе не заговаривают с незна-
комыми, будь то в поезде или на остановке трамвая. В Бельгии такой
спонтанный контакт иногда возможен, однако для этого должен быть
особый, достойный повод. Для бельгийцев, чувствительных ко всему
лингвистическому (изучение языков - хобби массовое, наряду с велоси-
педными прогулками), таким поводом часто становится язык. Например,
если вы разговариваете на экзотическом языке или читаете на нем газету,
ваш сосед-бельгиец почти наверняка спросит, что это за язык, или с гор-
достью сообщит, что и сам когда-то его изучал. Необходимость в Бельгии
особого, "важного" повода для такого спонтанного контакта, в России
столь естественного, по-своему подчеркивает, как значим для западного
человека всякий акт общения, какая это для него "роскошь".

Видеть здесь просто замкнутость или даже холодность западного
человека - в отличие от теплоты "русской души" - неверно. Общение
на Западе подчас требует от его участников не меньше, а больше взаим-
ного внимания, реагирования друг на друга, чем в России. Об этом гово-
рит, например, удивительный для людей из России обычай многократно
здороваться в течение дня, а то и получаса. Только что поздоровавшись и
тут же вновь встретив вас, любой коллега еще раз поздоровается с вами и
даже на пятый раз еще обязательно кивнет, подчеркивая, что вас видит.
Своим студентам я объясняю, что в России, если кто-то поздоровается
дважды в течение дня, то может услышать в ответ: "Мы же уже виде-
лись". Здороваясь дважды или трижды, вы обижаете человека: значит, вы
его больше не помните, сразу забываете, пренебрегаете им. Студенты -
бельгийцы, голландцы - искренне удивлены: как раз если вы не привет-
ствуете человека каждый раз, когда встречаете (хотя бы и пять минут
спустя), вы его обижаете. Это значит, вы его больше не замечаете. Убеди-
тельны, конечно, и та, и другая позиция. Во всяком случае и обычай мно-
гократно здороваться также свидетельствует: каждая встреча значима,
каждое соприкосновение с "другим" нуждается в подчеркивании - лиш-
ним приветствием, кивком - как в некотором роде событие.

В. К. Ронин. Бельгийцы и россияне                      289

Сюда же можно отнести и обычай благодарить за телефонный зво-
нок, любой, независимо от его содержания. В России мы благодарим за
звонок, если он нам помог или хотя бы доставил удовольствие. В Бельгии
благодарят за звонок как таковой, за сам акт коммуникации. Напомню,
что все, о чем здесь идет речь, делается неосознанно и сами бельгийцы,
как правило, не формулируют своих представлений в этой сфере и не да-
ют своим реакциям никаких толкований.

2. Дома или в кафе. Встретить даже хорошего знакомого бельгиец
предпочтет не дома, а в кафе. Россиянам, привыкшим к уютному домаш-
нему общению, в этом видится отсутствие настоящего гостеприимства и
даже щедрости. Представление о людях Запада как мелочных жмотах от-
носится к самым фундаментальным в нашем образе "их" мира. Разбирать
этот вопрос подробно здесь не место, но есть немало свидетельств росси-
ян, которые именно в Бельгии не могли нахвалиться местным радушием,
прямо сравнивая его с лучшими образцами гостеприимства русского.
"Живу я - как сыр в масле катаюсь, - писал композитор А. П. Бородин
в 1885 г. из Льежа жене. - Бельгия - совсем Москва, а бельгийцы -
москвичи. Радушие и любезность здесь необыкновенные" '. О принципи-
альном гостеприимстве бельгийцев рассказывает с похвалой и абсолют-
ное большинство старых русских эмигрантов 20-30-х годов.

И все же принимать людей значит для нас принимать их дома. Кафе
же и рестораны для очень многих россиян - места, куда просто так не
пойдешь, где надолго не задержишься, а главное - по-настоящему не
расслабишься и, конечно, не почувствуешь себя как дома. Нам трудно до
конца понять, какую роль играют кафе в жизни бельгийцев. Вековые и
очень развитые традиции потребления пива - напитка социального по
определению, который пьют не в домашнем кругу, как вино, а на лю-
дях, - сделали кафе в Бельгии ключевым элементом народной жизни.
Нигде бельгиец не чувствует себя так уютно и спокойно, но одновремен-
но и так жизнерадостно, так приподнято, как в кафе - за пивом или ко-
фе. Приглашая в кафе, ресторан, бельгиец в первую очередь хочет поде-
литься с гостем этим ощущением уюта и вместе с тем праздничности. Это
не прижимистость, это просто иное понимание гостеприимства.

Как для студента, так и для взрослого бельгийца едва ли не высшая
ценность существования - "выходить": наслаждаться жизнью вне дома.
Но недаром это понятие, будь то нидерландское uitgaan или французское
sortir, так трудно передать по-русски. Забыты наши легендарные тракти-
ры и корчмы, лишь четыре стены дома дают ощущение уюта и психоло-
гической защищенности, да и климат не такой, чтобы много "выходить".
Бельгийцам, в свою очередь, это понять трудной Приходится объяснять:
хотите, чтобы гости из России действительно чувствовали себя, как до-
ма, - принимайте их дома. Да и для делового общения с россиянами
лучшие психологические условия создает не ресторан, пусть и самый ши-
карный, а долгие посиделки дома за накрытым столом.

10 Зак. 125

290         ______________Образ "другого, в Аультуре

"Пойдемте пообедаем". Вы идете с западным человеком в его горо-
де в кафе или ресторан, он охотно поведет вас в свой самый любимый,
самый подходящий. Но дальше может выясниться, что каждый платит за
себя, и на этом для человека из России всякое понятие о радушии и лю-
безности сразу и кончается. Это вопрос не денег, а менталитета. Точно
так же, как наш стесненный в средствах соотечественник-современник,
отреагировал в подобной ситуации, 150 лет назад, приехавший в Бельгию
по делам богатый помещик, публицист-славянофил А. И. Кошелев. По-
знакомившись в Западной Фландрии, где изучал в 1849 г. сельское хозяй-
ство, с одним бургомистром и последовав его предложению вместе по-
обедать, Кошелев был буквально шокирован, когда ему пришлось самому
за себя платить. Свою обиду он потом излил в путевом дневнике: "Смеш-
нее всего моя уверенность, что я у него буду обедать, и его полная уве-
ренность, что я подобного приглашения от него и не ожидаю" ^ Мента-
литету россиянина не свойственно различать предложение пообедать
вместе и приглашение пообедать. 'Между тем человек в Северо-Западной
Европе, если он не говорит прямо: "Приглашаю вас...", проявляет свое
радушие в том, что покажет вам, где вкусно и хорошо, а не в том, что бу-
дет за вас платить. Если вы хотите или вынуждены сэкономить - от
предложения вместе пообедать придется просто отказаться.

3. Принимать гостей дома. Итак, принимать дома - дело для бель-
гийца отнюдь