по  плоскогорью,   поросшему   этой
луковицей, и не подозревали бы, что ее тонкий, невзрачный стебель  таит  под
собой щедрый источник влаги.
   Конго и макололо также не знали об удивительном свойстве этого растения и
прошли бы мимо, не будь с ними Черныша. И он, оказав всем такую услугу, ждал
за нее не меньшей благодарности, чем если бы сам  изобрел  это  спасительное
растение.
   Но никто и не собирался  умалять  его  заслуг,  и  Черныш  был  полностью
вознагражден за все огорчения, которые испытывал оттого,  что  на  него  так
долго не обращали внимания.
   Освеженные прохладным соком водяного  корня,  быки  и  лошади  воспрянули
духом, словно поняв, что еще не все потеряно. Они с новыми силами  двинулись
вперед и за день прошли немалый путь.
   Солнце уже садилось, когда на юге показалось несколько  хижин  -  селение
бечуанов. Путники направились к ним,  нисколько  не  сомневаясь,  что  возле
жилья найдут вдоволь воды. Теперь можно было не бояться, что быки  и  лошади
погибнут.
   Навстречу охотникам вышли  здешние  жители.  Они  прежде  всего  выразили
удивление по поводу того, что кому-то удалось добраться  до  их  уединенного
селения.
   Черныш в ответ попросил проводить его и его спутников к ближайшему месту,
где есть вода, - к ручью, пруду или колодцу, где берут воду жители  селения.
Ответ последовал совершенно неожиданный. Никаких источников нет ближе чем на
расстояние целого  дня  пути!  Уже  много  месяцев  никто  не  видел  такого
источника, и жители селения обходятся без него.
   - Что это значит? - возмутился Гендрик. - Они, конечно,  лгут.  Не  хотят
дать нам воды и прибегают ко всяким уловкам. Черныш, скажи им, что мы им  не
верим. Бушмен сказал, что ему велели, но бечуаны стояли на своем.
   - Какая чушь! - воскликнул Аренд. - Они принимают нас за дураков! Неужели
мы не знаем, что люди не могут  жить  без  воды!  Уж  конечно,  у  них  есть
где-нибудь источник. Что ж, поищем сами, обойдемся и без них.
   - Нет, баас Аренд, - возразил Черныш, - так не надо. Потом  они  покажут,
где вода. Только надо подождать.
   Следуя совету бушмена, быков разгрузили и неподалеку  от  крааля  разбили
лагерь. Охотники притворились, будто поверили бечуанам, что те обходятся без
воды, но  были  настороже  и  внимательно  оглядывали  все  вокруг,  надеясь
обнаружить, где же здесь  желанная  влага.  Однако  они  не  увидели  ничего
похожего на ручей или пруд, колодец или другой какой-нибудь водоем.  Во  все
стороны раскинулась земля, такая же  бесплодная,  как  та,  по  которой  они
странствовали последние два дня.
   Казалось, бечуаны были правы. В конце концов, может быть, они и  в  самом
деле сказали  правду.  Мысль  не  очень-то  утешительная,  и  наши  любители
приключений совсем приуныли.
   Все же Черныш несколько успокоил их, посоветовав покориться и  безропотно
ждать, набравшись терпения.
   Охотники послушались, да и что им еще оставалось  делать?  Они  понимали,
что целиком зависят от Черныша, и, наблюдая за тем,  как  уверенно  он  себя
держит, терпеливо ждали развязки.

Глава 48
УДИВИТЕЛЬНЫЙ НАСОС

   Охотники очень  скоро  убедились,  что  поступили  разумно,  послушавшись
Черныша. Если бы они настаивали на том, чтобы им  дали  воды,  или  захотели
взять ее силой, их постигла бы неудача. Они не нашли  бы  и  капли  воды  на
расстоянии многих миль от селения, хотя в нем жило больше  двухсот  человек.
Разумеется, вода была здесь, и, положившись  на  великодушие  этих  людей  -
чувство, которое редко подводит, если ему довериться, - они в  конце  концов
ее получили. Воду принесли в лагерь.
   Сперва ее приносили понемножку, в скорлупе страусовых яиц. Но вскоре воды
набралось  достаточно,  чтобы  охотники  могли  утолить   жажду,   а   затем
позаботиться и о животных.
   Виллем, выпив свою долю,  показал  женщине,  принесшей  воду,  на  своего
измученного коня. Женщина, которую никак  нельзя  было  назвать  "украшением
своего пола", покачала курчавой головой и с задумчивым видом ушла обратно  в
селение.
   - Если не удастся напоить лошадей, - сказал  Виллем  своим  спутникам,  -
придется двинуться дальше. Задерживаться больше нельзя, иначе они погибнут.
   - Потерпите, баас  Виллем,  -  заявил  Черныш.  -  Сердце  бечуана  скоро
смягчится. Он - такой же, как бушмен.
   Предсказание Черныша сбылось.  Вскоре  после  этого  разговора  в  лагере
появился бечуан и попросил, чтобы его  проводили  к  вождю.  Черныш  тут  же
указал на Виллема, как на человека, который соответствует  этому  званию,  и
бечуан подошел к нему. Он сообщил, что лошадей и  быков  можно  напоить,  но
только поодиночке. Такое предложение  вполне  устраивало  охотников.  Лошади
Виллема, как принадлежащей начальнику, было оказано предпочтение: ее  первую
повел бечуан, явившийся в лагерь; по пятам за ней следовал  ее  хозяин.  Они
подошли к роднику, находившемуся неподалеку от селения:  с  родника  недавно
была снята земляная покрышка. Его почему-то  тщательно  маскировали,  словно
это была западня для слонов. Ведром из буйволовой шкуры черпали  воду,  пока
конь не напился вволю. Потом его увели, а на его место привели  другого,  за
ним еще одного, и так напоили всех лошадей и быков. Способ  поения  животных
показывал, что бечуаны  не  лишены  сообразительности.  Если  бы  измученных
жаждой лошадей и быков привели к источнику всех сразу, не избежать бы свалки
и сумятицы.
   Вечером охотники долго беседовали с главой племени. Толмачом был  Черныш.
Вождь рассказал, что когда-то его племя было многочисленным  и  сильным,  но
теперь людей осталось мало: многие сбежали, а остальные были убиты в  войнах
с кафрами. Чтобы жить в мире и спокойствии, он нашел убежище  на  уединенном
плоскогорье; добраться до их далекого жилья можно, лишь пустившись в трудный
и опасный путь,  а  это  остановит  любого  врага.  Чтобы  обезопасить  себя
вдвойне, признался вождь, он велел отравить несколько  водоемов,  и,  к  его
немалому удовольствию, этот замысел себя однажды прекрасно  оправдал:  враги
его племени, кафры, напились воды из отравленного пруда, и  целый  отряд  их
полег на месте.
   Эта часть рассказа,  переводимая  Чернышем,  по-видимому,  доставила  ему
самому не меньше удовольствия, чем вождю бечуанов. Он ухмылялся от  радости,
пересказывая охотникам этот необычайный случай.
   Чтобы гости в полной мере  прониклись  сознанием  его  могущества,  вождь
сообщил им, что он брат самого Калаты. Виллем пожелал  узнать,  кто  же  он,
этот великий Калата. Вождь поразился и даже опечалился, услышав признание  в
таком невежестве, и тотчас просветил охотников. Калата -  отважнейший  воин,
лучший из братьев, преданнейший из  подданных,  поистине  лучший  из  людей,
другого такого не было и нет, и память его чтит и должен чтить весь мир. Все
это было новостью для путешественников, и им захотелось  узнать  побольше  о
вожде и  его  необыкновенном  родиче.  Желая  доставить  удовольствие  своим
гостям, вождь сообщил, что кафры  сделали  еще  одну  попытку  добраться  до
уединенного селения, где он теперь пребывает.  На  плоскогорье  проникло  их
большое войско, хорошо снаряженное для дальнейшего пути,  и,  возможно,  они
пришли бы сюда, если бы их не завлекли в другую  сторону.  Его  брат  Калата
нарочно перебежал к врагу и под видом проводника повел их по ложному  следу.
Он завел их далеко на  север,  в  самое  сердце  великой  пустыни  Калахари.
Одураченные им враги погибли все до одного, никто не вернулся домой: все они
умерли от жажды.
   - А Калата? Что же случилось с ним? - нетерпеливо спросили  слушатели.  -
Как он избежал той же участи?
   - Калата ее не избежал, - спокойно ответил вождь. -  Он  погиб  вместе  с
остальными. Калата пожертвовал жизнью, чтобы спасти своих соплеменников!
   Своим поступком этот человек снискал  любовь  и  добрую  память  в  своем
народе.
   Услышав историю Калаты, охотники поняли, что в бечуанах, на  которых  они
привыкли смотреть, как на людей  бессердечных,  стоящих  на  низшей  ступени
развития,  живет,  однако,  душа,  способная  чтить  и  ценить   благородный
поступок.
   Наутро путешественникам показали, как жители селения  получают  воду  для
своих  повседневных  нужд.  Толстым  слоем  дерна   родник   был   тщательно
замаскирован от людского взора и укрыт от солнечных лучей. Место для селения
было выбрано здесь именно из-за источника; поверхности земли над ним придали
такой вид, чтобы нельзя было догадаться, что под ней находится вода.
   В небольшое, незаметное для глаз отверстие, проделанное нарочно для  этой
цели, вставили тростниковую трубочку, которую,  когда  ею  не  пользовались,
прикрывали камнем. Воду из родника высасывали -  женщины  прижимали  губы  к
верхнему концу трубочки, набирали в рот влагу  и  выливали  потом  в  яичную
скорлупу.
   Вода,  которую  пили  охотники  в  первый  раз,  была   "выкачана"   этим
оригинальным способом!
   Бечуаны  открывали  родник  и  пользовались  ведром  только   в   редких,
непредвиденных случаях, как, например, сейчас, когда понадобилось напоить не
только гостей, но и их лошадей и быков. Охотники провели в деревне  бечуанов
два дня, но им не  пришлось  скучать  -  они  были  заняты  починкой  своего
дорожного снаряжения; кроме того, передышка позволила животным  восстановить
силы, надорванные долгим, утомительным путешествием.
   Виллем, Аренд, Ганс и  Гендрик  с  интересом  наблюдали  жизнь  и  обычаи
простодушных бечуанов. Никто из этих людей, видимо,  не  имел  ни  малейшего
желания покинуть уголок пустыни, который они сделали своим домом. Здесь  они
обрели покой. Вот, пожалуй, и все, что можно сказать об этом  месте,  потому
что вряд ли тут можно было  найти  что-нибудь  еще,  кроме  покоя.  Впрочем,
большего  они  и  не  требовали.  Судя  по  всему,  их  не  мучили   обычные
человеческие желания. Они были лишены честолюбия, любопытства, корысти -  их
не терзала  ни  одна  из  тех  страстей,  которые  делают  несчастной  жизнь
цивилизованного человека.
   Трудно сыскать или хотя бы представить себе место, менее  подходящее  для
людского жилья, чем это селение. Земля здесь выжженная солнцем,  бесплодная,
сюда редко залетает птица или заходит зверь, на которых стоило бы охотиться.
Те немногие коренья и другие продукты питания,  которые  бечуаны  умудрялись
выращивать, обеспечивали лишь скудное существование.
   Так ограничен был здесь запас домашней утвари, что даже  самый  ничтожный
предмет имел в глазах бечуанов большую ценность, и все, что они получили  от
своих  гостей,  было  принято  с  бесконечной  благодарностью.  Они  открыли
искусство жить  мирно  и  счастливо  и  в  полной  мере  наслаждались  своим
открытием.
   Расспросив бечуанов, путешественники поняли, что меньше чем за два дня им
не выбраться с плоскогорья и что по дороге они не найдут воду.  Но  так  как
лошади и быки хорошо  отдохнули,  охотников  это  не  слишком  огорчило,  и,
дружески простившись с бечуанами, они снова пустились в путь.
   Хлопоты, причиненные хозяевам, они возместили  без  особых  затрат.  Этим
непритязательным людям стеклянная бутылка из-под  капской  водки  показалась
дороже ружья; и, если принять во внимание условия их жизни,  они,  возможно,
не очень ошибались в своей оценке.

Глава 49
РЕДКО ПОСЕЩАЕМЫЕ МЕСТА

   Зная, что, чем дольше они будут добираться  до  ближайшего  водоема,  тем
сильнее  пострадают  их  животные,  охотники  постарались  проделать  больше
половины пути быстрее чем за половину времени. Покинув селение бечуанов, они
прошли около двадцати пяти миль за один день;  зато  на  второй  день,  едва
тронувшись с места, они поняли, что не пройти и половины этого расстояния  и
быки не ступят ни шагу, не понукаемые бичом.
   К полудню они оказались в краю, где было когда-то соленое  озеро,  -  оно
пересохло,  и  теперь  почву  покрывал  тонкий  слой  соли.  Солнечные  лучи
отражались от поверхности, словно от воды. При  виде  воды  быки,  лошади  и
собаки бросились вперед, надеясь утолить жажду. Когда же они убедились,  что
это не вода, животные, каждое по-своему, стали выражать свое  разочарование:
кони ржали, быки мычали, а  собаки  лаяли  и  скулили.  Над  равниной  вечно
носились миражи, увеличивая и искажая все вокруг.  Местами  там,  где  корка
соли не покрывала  землю,  росли  приземистые,  горькие  на  вкус  растения,
обглоданные антилопами и другими дикими зверями. Порой казалось, и  животные
и  низкорослые  растения  повисают  в  воздухе  -  огромные,   куда   больше
естественных размеров. Высоко над землей видно было  отражение  какой-нибудь
антилопы, которая на самом деле паслась за много миль от того места, где  ее
видели. Такой  обман  зрения  заставлял  очень  страдать  измученных  жаждой
путешественников, а особенно их животных, неспособных  понять,  что  же  это
такое. В надежде утолить жажду они устремлялись в погоню за призраками,  так
ужасно их мучившими, и лишь с большим трудом их можно было сдержать.
   Они давно не получали соли и с жадностью лизали  соляную  корку,  которая
местами покрывала землю слоем в восьмую дюйма. От этого  пить  хотелось  еще
мучительнее, и  животные  сильнее  прежнего  рвались  вперед,  к  следующему
обманчивому видению. Но вместо воды они снова  наталкивались  на  соль,  еще
больше распалявшую их жажду. Казалось, наши путешественники вступили в край,
где причудливо переплетаются фантастические видения с реальностью.
   Они видели большие призрачные озера, на  зеркальной  поверхности  которых
отражались деревья. Ослепительное солнце светило со дна воображаемого  моря,
а лес, казалось, висел в воздухе.
   Но  наряду   с   этими   прекрасными   видениями   существовала   горькая
действительность. Первые два или три часа охотники были  невольно  захвачены
красотою необычайного зрелища. Постепенно миражи стали привычны, и интерес к
ним угас. Потом перед ними предстало зрелище еще более удивительное.
   Часа через три после полудня они подошли к месту,  казавшемуся  островком
посреди океана. Со всех сторон набегали волны, и, если бы их уже прежде  так
часто не обманывали глаза, путешественники  вообразили  бы,  что  пересохшую
землю, на которой  они  стоят,  вот-вот  затопит.  Пока  они  созерцали  эту
необычайную картину, их внимание привлекла другая, не менее необычайная.
   По небу неслась громадная птица, но она не  летела,  а  ступала  крупными
шагами! Охотники забеспокоились бы, если бы не знали, что это за птица.
   Где-то на плоскогорье шел страус, и мираж отразил  его,  увеличив  раз  в
десять.
   В одной из прежних своих экспедиций охотники уже  наблюдали  миражи.  Они
видели много, очень много  странного,  но  зрелище,  которое  они  наблюдали
сейчас,  было  удивительнее  всего.  Очертания  отраженного   страуса   были
безукоризненны, поступь совершенно естественная, и, не знай наши охотники, в
чем тут дело, они, пожалуй, подумали бы, что это какое-то чудо.
   Пока они стояли и глазели, с запада подул ветер  и  нанес  облака.  Мираж
рассеялся, и огромный, фантастический страус исчез.  Путешественники  больше
не видели никаких призраков; зато вскоре  увидели  вещи  вполне  реальные  и
поняли, что еще немного - и пустыня останется позади.
   Земля под ногами стала не такая плоская и ровная, растительность богаче и
разнообразнее. Как видно, уже и вода недалеко. Об этом свидетельствовало то,
что поблизости паслось несколько зебр и антилоп пала, а эти животные  всегда
бродят неподалеку от какого-нибудь ручья.
   Охотники уже ушли от границы пустыни,  но  недалеко,  когда  им  попалась
дорогая для них  находка.  Они  набрели  на  страусовое  гнездо,  в  котором
оказалось  семнадцать  свежеснесенных  яиц.  Из  них  можно   было   сделать
превосходный обед.
   Яйца быстро сварили и съели, и путешественники отправились дальше.
   Однако Чернышу захотелось непременно убить страусов или достать их перья.
Возможно, его прельщало и то и другое, но, как бы то ни было,  он  не  желал
уйти от гнезда даже после того, как там уже не осталось яиц.
   Зная, что его хозяева собираются раскинуть лагерь у первого  же  водоема,
Черныш решил на час, другой остаться возле гнезда, а вечером  присоединиться
к ним; никто не стал возражать, и он остался.
   Постепенно Черныш перестал отдавать предпочтение отравленным стрелам  как
средству нападения и признал огнестрельное оружие; с некоторых пор  он  стал
даже носить двуствольное ружье, из которого можно было стрелять как  пулями,
так и дробью.
   С этим ружьем в руках  Черныш  уселся  возле  страусового  гнезда.  Здесь
спутники его и покинули.
   На закате впереди показались  темные  очертания  рощи.  Подъехав  к  ней,
путешественники увидели ручей. Нетерпеливые быки не дали даже снять  с  себя
тюки с поклажей, пока не напились воды, потом  принялись  за  буйные  травы,
росшие по берегам.
   Прошло целых два часа, прежде чем у костра появился Черныш.  Свет  озарил
его довольную, смеющуюся физиономию.
   Не зря он остался возле гнезда: его затея увенчалась успехом. В руках  он
держал длинные белые страусовые перья - трофеи его охотничьего искусства,  -
которые даже в Африке не так-то легко раздобыть. Он немедля  рассказал,  как
было дело.
   Он ждал птиц, лежа на земле у самого гнезда. Страусы вернулись вдвоем,  и
он убил обоих, чтобы вознаградить себя за терпеливое ожидание. Черныш принес
с собой перья не только в доказательство своего  успеха  -  он  намерен  был
взять их с собой в Грааф-Рейнет и преподнести их своей Тотти.
   Черныш сказал, что, пока он дожидался тех двух  страусов,  которых  потом
убил, он видел целое стадо, и, уж конечно, завтра их можно будет  разыскать.
Быкам все равно надо было дать отдохнуть  и  набраться  сил  после  тяжелого
перехода  через  пустыню,  поэтому  наши  путники  решили   поохотиться   за
страусами, и у костра весь вечер только и было разговоров, что о страусах.

Глава 50
БЕСЕДА О СТРАУСАХ

   Страус -  это  птица-верблюд,  как  его  называют  персы,  о  нем  каждый
что-нибудь да знает, но никто не знает всего полностью.
   Я полагаю, что мои юные читатели уже знают, как  выглядит  эта  птица,  и
потому не стану подробно ее описывать.
   У страуса длинные ноги с плоской  стопой  о  двух  пальцах.  Крылья  этой
птицы, пожалуй, приносят больше пользы человеку, чем ему самому. И  в  самом
деле, ради этих как будто бесполезных для страуса крыльев  человек  охотится
за ним и убивает его.
   Страус принадлежит к числу тех несчастных  созданий,  которых  преследуют
для того,  чтобы  польстить  тщеславию,  быть  может,  столь  же  несчастных
созданий, именуемых светскими дамами. Рост взрослой птицы достигает  семи  -
восьми футов, но попадаются и великаны, ростом больше десяти футов. Питаются
они обычно семенами и листьями всевозможных растений. А  иссушенная  солнцем
почва пустыни родит только жесткие, сухие кустарники и травы;  и,  словно  в
помощь природе, которая должна его прокормить, страус обладает  способностью
глотать все что угодно, даже камешки, кусочки железа и  другие  минералы.  В
желудке  у  вскрытых  страусов  находили   коллекции   самых   разнообразных
предметов, как в какой-нибудь лавке древностей или в геологическом музее.
   Из желудка страуса извлекали камни весом свыше английского фунта.
   Когда эта громадная птица бежит во всю прыть - летать  она,  конечно,  не
может, - то шаг ее в длину равняется полным двенадцати футам, и  бегает  она
со скоростью не менее чем двадцать пять миль в час. Всадник на лошади  не  в
силах ее догнать, и поймать ее можно, лишь пустившись на хитрость.
   Кормится страус всегда на открытом месте, где ничто не заслоняет от  него
окрестностей и  он  может  заблаговременно  увидеть  приближающегося  врага.
Страус обладает  острым  зрением:  на  несоразмерно  маленькой  голове  его,
возвышающейся над землей на восемь - десять футов, глаза посажены  так,  что
он может одним  взглядом  охватить  весь  горизонт.  Вот  почему  прих