гиппопотам  с
силой дергает канат, огромный кол высвобождается и падает,  вонзаясь  острым
концом в спину животного.
   Но теперь по всей Африке вошло в обиход огнестрельное оружие, а за  клыки
гиппопотама платят так щедро, что не жаль никаких усилий на то, чтобы добыть
их, и потому  неуклюжий  зверь,  которого  сейчас  постоянно  встречаешь  на
берегах южноафриканских рек, вероятно, скоро станет великой редкостью.

Глава 16
ОХОТА НА ГИППОПОТАМОВ

   Гиппопотам, убитый Виллемом и Гансом, был великолепен - взрослый самец  с
большими, без малейшего изъяна клыками.
   Измерив его стволом своего  громобоя,  Виллем  сказал,  что  длина  зверя
шестнадцать футов, а в обхвате тела - пятнадцать.
   Они оставили бегемота на том месте, где он свалился, и поехали дальше  по
берегу. Они уже видели великолепных гиппопотамов и  предвкушали  приятную  и
выгодную охоту, но действительность превзошла все их ожидания.
   Не дальше чем в полумиле от места, где был убит  первый  гиппопотам,  они
увидели небольшую заводь фута в четыре  глубиной.  В  ней  барахтались  семь
гиппопотамов, а еще несколько паслись неподалеку в болотистой  низине.  Люди
до сих пор так мало беспокоили их, что они не боялись выходить  на  берег  и
при свете дня. Те, что  оставались  в  воде,  оказались  всецело  во  власти
охотников: у них не хватало смелости выбраться на берег, а  заводь  была  не
настолько глубока, чтоб они могли укрыться в ней.
   Около получаса четверо молодых охотников стояли у заводи, заряжали  ружья
и стреляли всякий раз, как  предоставлялся  удобный  случай.  А  когда  семь
огромных  гиппопотамов  были  убиты  или  лежали  при  последнем  издыхании,
охотники вернулись в свой лагерь.
   Здесь их ждал Макора, приехавший с утренним визитом. В подарок  охотникам
он привез дойную корову, и они от души поблагодарили его.
   Корову поручили Чернышу и строго наказали ему получше заботиться о ней.
   - Корова нам дороже всякой лошади, - объяснил ему Гендрик. - Конго  я  бы
ее ни за что не доверил, ну,  а  уж  ты,  конечно,  приглядишь  за  ней  как
следует.
   Черныш был просто счастлив. Когда охотники рассказали Макоре,  что  убили
сегодня утром восемь гиппопотамов, он несказанно обрадовался. Он  тотчас  же
послал двоих туземцев в деревню сообщить приятную весть  всему  племени:  их
ждет великое изобилие любимой еды.
   Ну, на сегодня хватит. И охотники прилегли отдохнуть в тени  палатки.  Но
часа за два до захода солнца им  пришлось  встать:  к  ним  явились  человек
триста из племени Макоры - мужчины, женщины, дети, - и все жаждали, чтобы их
поскорее повели к убитым гиппопотамам.
   Виллем боялся, как бы такое множество народу  не  распугало  всю  дичь  в
округе - тогда придется переносить лагерь в другое место. Но разве уговоришь
несколько сот людей ради этого отказаться  от  обильной  и  лакомой  пищи  и
бросить ее пропадать! И без дальнейших разговоров охотники согласились вести
их к месту утренней охоты.
   Виллем, Гендрик и с ними Конго вскоре были уже на конях, готовые к ночной
охоте.
   Они двинулись в путь, сопровождаемые Макорой со всеми его людьми, а  Ганс
и Аренд остались сторожить лагерь.
   Подойдя к тому месту, где утром был убит первый гиппопотам, они  спугнули
целую стаю стервятников и свору шакалов, которые раздирали  тушу;  несколько
человек остались охранять от хищников то, что могло пригодиться им самим.
   По распоряжению Макоры, туземцы  захватили  с  собой  длинные  и  крепкие
веревки, свитые из полос кожи носорога,  и,  когда  они  подошли  к  заводи,
Макора приказал вытащить на берег туши семи убитых гиппопотамов. При обычных
условиях выполнить его распоряжение было  бы  просто  невозможно,  но  здесь
берег был ровный, отлогий, за дело взялись добрых полторы сотни  людей  -  и
дружными усилиями, ловко и умело орудуя  канатами,  они  справились  с  этой
почти неразрешимой задачей.
   Потом мужчины принялись свежевать туши и разрубать их  на  части,  а  тем
временем женщины и дети разводили костры  и  готовили  все  необходимое  для
грандиозного пира.
   Люди  работали  до  поздней  ночи.  Все  мясо,  которое  не   пошло   для
сегодняшнего пира, разрезали на длинные тонкие полосы, чтобы потом провялить
их на солнце, а зубы гиппопотамов поступили в полную  собственность  молодых
охотников. В ту ночь Виллему и Гендрику  не  пришлось  пускаться  в  дальний
путь, чтобы заняться своим любимым делом - охотой.
   Львы, гиены и шакалы издалека почуяли убитых гиппопотамов и,  подкравшись
к заводи, громко выражали свое недовольство тем, что  их  не  пригласили  на
пиршество. Несмотря на то что здесь собралось столько людей, зловещий  хохот
гиен слышался совсем близко. Они, видно, собирались напасть.
   В течение некоторого времени Виллем и Гендрик стреляли почти беспрерывно,
и наконец отвратительные хищники стали осторожнее и отступили на  безопасное
расстояние.
   У охотников не было ни малейшего желания  тратить  время  и  пули,  чтобы
убивать зверей без разбору. Они хотели стрелять  лишь  такую  дичь,  которая
могла бы вознаградить их за далекое путешествие; поэтому они скоро перестали
палить по гиенам и шакалам. Они отъехали от заводи и направились  по  берегу
туда, где накануне видели гиппопотамов. Гиппопотамы обычно выходят  на  сушу
пощипать травку ночью, поэтому теперь охотники рассчитывали увеличить  число
своих побед - и их надежды сбылись.
   В полумиле от того места, где они оставили Макору, пировавшего со  своими
соплеменниками, Виллем и Гендрик увидели равнину, залитую серебряным  лунным
светом.  По  равнине  лениво  бродило  десятка   полтора   теней.   Охотники
пригляделись и, убедившись, что это гиппопотамы, осторожно двинулись к ним.
   Не подозревая, чем им грозит приближение всадников, животные не  обращали
на них ни малейшего внимания и не пытались уйти, пока охотники не  подъехали
совсем близко.
   - Вот тот - самый большой, - прошептал Виллем,  показывая  на  громадного
самца, который пасся не дальше чем в ста шагах от них. - Я им займусь. А ты,
Гендрик, возьми на мушку другого, выстрелим одновременно.
   С этими словами он поднял свой тяжелый смертоносный громобой,  прицелился
и выстрелил. Огромное животное зашаталось и  попятилось:  пуля  пробила  его
голову.
   То не было попыткой отступить к воде, бежать в страхе перед опасностью, -
гиппопотам уже ничего не сознавал, он был при последнем издыхании.
   Пятясь задом, гиппопотам протащился каких-нибудь  десять  ярдов  от  того
места, где его подстрелили, потом тяжело рухнул на землю, опрокинулся на бок
и остался недвижим.
   Гендрик выстрелил почти одновременно  с  Виллемом;  но  в  первую  минуту
гиппопотам, в которого он целился, повел себя так, словно это его нимало  не
касалось. Вместе с остальными он затрусил прямиком к воде, пытаясь  спастись
бегством.
   И Гендрик было огорчился: опять Виллему повезло, а ему нет! Но  скоро  он
успокоился:  они  заметили,  как  один  из  бежавших  к  реке   гиппопотамов
споткнулся и упал.
   Всадники перезарядили ружья, подъехали к упавшему  животному  и  увидели,
что оно бьется, пытаясь подняться.
   Первым выстрелом Гендрик ранил гиппопотама в правое плечо и теперь вторым
положил конец его тщетным усилиям и самому его существованию.
   Но охотникам было мало этого. Они въехали под сень деревьев, спешились  и
залегли, ожидая, не покажутся ли гиппопотамы снова на равнине. И  они  опять
не обманулись в своих надеждах. Время от времени до  них  доносилось  глухое
ворчание вынырнувшего из воды гиппопотама, а немного спустя они увидели, что
три огромных зверя медленно движутся в их сторону. Оба  охотника  дождались,
пока шедший впереди гиппопотам не оказался всего в нескольких ярдах от  них,
и выстрелили почти одновременно.
   С  воплем,  напоминающим  сразу  и  хрюканье  кабана  и  ржание   лошади,
гиппопотам повернул к берегу, но не побежал, а начал медленно  кружиться  на
одном месте,  как  собака,  которая  собирается  лечь  спать.  Так  и  он  -
покружился и лег, чтобы никогда уже не подняться.
   В ту ночь Виллем с Гендриком подстрелили  еще  трех  гиппопотамов.  Таким
образом, они убили за одни только сутки четырнадцать  штук.  Макора  сказал,
что его племени за целых два года не удалось убить так много гиппопотамов.

Глава 17
В СТРАНУ ЖИРАФОВ

   Уже больше месяца они охотились на гиппопотамов, и Виллему  не  терпелось
заняться наконец делом, ради которого он затеял все это путешествие.
   У них накопилось добрых семьсот фунтов превосходной кости,  но,  несмотря
на такие успехи, им уже начала надоедать эта охота  -  из  удовольствия  она
превратилась в деловое предприятие.
   Несколько раз они беседовали с Макорой о жирафах и  поняли,  что  поймать
детенышей живьем совсем  не  просто:  на  это  потребуется  немало  труда  и
изобретательности.
   Выследить жирафов, догнать их и подстрелить ничего не стоит; иное дело  -
поймать их  малышей  невредимыми.  На  это,  судя  по  рассказам  Макоры,  у
охотников уйдет все время, оставшееся до возвращения домой, в Грааф-Рейнет.
   Имя, слава, вознаграждение - все, чего так  жаждал  Виллем,  зависело  от
того, сумеют ли они доставить голландскому  консулу  двух  молодых  жирафов.
Гендрику и Аренду не терпелось вернуться к своим невестам, а Ганс  мечтал  о
путешествии в Европу.
   Поэтому все с радостью  согласились,  когда  Виллем  предложил  двигаться
дальше.
   Они сказали о своем намерении Макоре и этим очень его встревожили.
   - Я не могу отпустить вас одних, - сказал он. - На пути к моей родине вас
ждут опасности, а может быть, и смерть. Вместо  того  чтобы  поймать  живьем
жирафов, вы, пожалуй, еще сложите там свои головы. Вам нельзя идти одним.  И
раз уж мы сами не можем добыть для вас детенышей жирафов, я пойду с вами,  и
мои лучшие воины будут помогать вам. Быть может, тиран Мосиликатсе убьет нас
всех, но все равно я иду  с  вами.  Макора  не  отпустит  друзей  одних,  он
разделит с ними опасность. Завтра мои воины будут готовы.
   Таков был, по словам Конго, смысл речи  Макоры.  Молодые  охотники  давно
уважали вождя за все, что он сделал для них, и  теперь  были  тронуты  новым
доказательством его дружбы.
   Макора готов был покинуть свой дом и отправиться чуть  ли  не  за  двести
миль, а ведь от этого путешествия он не получит никакой выгоды,  а  потерять
может все. И он охотно шел на это  из  благодарности  человеку,  который  по
чистой случайности выручил его однажды из беды.
   Предложение Макоры приняли и тотчас начали собираться в дорогу.
   Кость, добытую во время охоты на гиппопотамов,  решили  спрятать  пока  в
надежное место.
   Вот, пожалуй, и все, чем должны  были  заняться  перед  отъездом  молодые
искатели  приключений.  Не  так  готовились  воины  Макоры.  Они   запаслись
отравленными стрелами, чинили луки и щиты, оттачивали дротики.
   Назавтра, после того как Макора решил сопровождать охотников,  он  ранним
утром выступил из своей деревни во главе пятидесяти трех  лучших  воинов,  и
экспедиция двинулась на север.
   С собой взяли нескольких быков и нагрузили  их  сушеным  мясом,  толченым
маисом и другой провизией на дорогу.  Гнали  и  нескольких  коров,  чтоб  не
испытывать недостатка в молоке.
   Одну из своих вьючных лошадей охотники  отдали  вождю,  и  он  все  время
держался подле Виллема.
   Места, через которые лежал их путь, были дикие, да и бык - животное не из
быстроходных, поэтому продвигались они медленно.
   По дороге попадалось много дичи, но охотники не убили ни одного животного
просто  ради  прихоти.  Убивали  лишь  столько,  сколько  требовалось,  чтоб
накормить всех свежим мясом; подстрелить антилопу можно  было,  не  тратя  и
минуты лишней, - их вокруг было множество и притом близко, они подходили  на
расстояние выстрела.
   Дорогой случилось лишь одно происшествие, о котором стоит рассказать.
   Было это на шестые сутки, когда путники остановились на ночлег.  Один  из
макололо, сидевший у костра, поднялся, чтобы подбросить хворосту в огонь. Он
протянул руку за палкой, валявшейся на земле,  и  вдруг  отпрянул  с  криком
ужаса.
   Туземцы, что были поближе, повскакали на ноги, поднялся переполох, и наши
охотники не сразу могли понять, что произошло. В конце концов оказалось, что
всему виной огромная змея, чуть ли не в восемь футов длиной. Ее подтащили  к
костру и стали разглядывать. Она извивалась и корчилась, издыхая: кто-то  из
туземцев раздробил ей голову. Змея была  почти  черная,  и  макололо  тотчас
поняли, какой она породы.
   - Пикахолу! Пикахолу! - послышались голоса, и все поспешно  обернулись  к
тому, кто первым на нее наткнулся.
   Он поднял правую руку - и все увидели на ладони две глубокие царапины.
   У макололо вырвался единодушный вопль -  широко  раскрытыми  глазами  они
смотрели на несчастного, и взгляды их говорили  яснее  слов:  "Тебе  суждено
умереть".
   Вскоре он  весь  почернел.  Потом  у  него  задергались  губы  и  пальцы,
остекленели глаза.
   Прошло едва десять минут с тех пор, как его укусила змея, а он уже ничего
не сознавал и не чувствовал, кроме смертной муки, и, если б стоявшие  вокруг
не удержали его, упал бы в костер.
   Меньше чем через полчаса он был уже мертв, а змея с искалеченной  головой
все еще судорожно извивалась по земле.
   Воина похоронили на восходе солнца, спустя три часа после  того,  как  он
умер; но яд был так силен, что тело начало разлагаться еще прежде,  чем  его
опустили в могилу!

Глава 18
ОХОТА НА ЖИРАФОВ

   На двенадцатый день после того, как охотники покинули берега Лимпопо, они
под вечер добрались до небольшой речки. Макора называл ее Луизой. Он  сказал
охотникам, что отсюда всего день пути вниз по течению до  развалин  деревни,
где он родился и прожил всю жизнь, кроме последних двух-трех лет, и что  его
желание увидать родные места почти уже исполнилось.
   Макоре было с чем поздравить себя. Выгнав его  из  родной  страны,  вождь
Мосиликатсе мало что выиграл. Макололо угнали весь  свой  скот,  унесли  все
добро - грабителю ничего не досталось. Ни один из  его  племени  не  остался
дома, некому было платить дань завоевателю; земля макололо опустела - на ней
теперь хозяйничают одни только дикие звери.
   Соплеменники Макоры не стали рабами, они ушли из родных мест,  но  теперь
никто не помешает им навестить их старый дом.
   Ловить  молодых  жирафов  вождь  макололо  предложил  так:   устроить   в
каком-нибудь подходящем месте западню - хопо - и загнать туда стадо жирафов;
старых убить, а детенышей захватить.
   План Макоры был очень хорош, и все единодушно одобрили его.
   Место для западни нужно выбрать с  умом,  так,  чтобы  на  устройство  ее
потратить поменьше труда и сил. Конечно, вождь сделает  это  лучше  всех,  и
охотники решили всецело положиться на него во всем, что касалось  сооружения
хопо.
   Макора вспомнил, что видел когда-то подходящее место  на  несколько  миль
ниже по течению, и они отправились туда.
   Миновали разрушенную, опустевшую деревню, и многие макололо узнали  среди
мусора и развалин места, где когда-то стояли их дома.
   Еще пять миль вниз по течению - и вот они уже у места, где надо  устроить
западню. Это узкая долина, вернее - овраг, который ведет от большого леса  к
берегу реки.
   И каких только следов здесь нет! Как видно, чуть ли не все зверье со всей
округи проходит тут каждый день.
   В лесу растет главным  образом  мимоза.  Ее  листву  жирафы  предпочитают
всякой другой пище. Здесь много и  других  деревьев  -  они  пригодятся  для
устройства загона.
   Макора обещал, что его люди начнут сооружать западню на  следующий  день:
выроют ямы и срубят деревья, чтобы поставить ограду.
   Виллем спросил:
   - Не лучше ли сперва проверить, есть ли в ближайших окрестностях  жирафы,
а потом уже приниматься за дело?
   Макора ответил, что в этом  нет  надобности:  к  тому  времени,  как  они
построят западню, жирафы, уж конечно, найдутся. Кроме того,  он  предостерег
охотников, чтобы они не стреляли в жирафов, если и увидят их, пока не  будет
готова западня, а на это, по его подсчетам, уйдет недели две.
   Только теперь охотники начали понимать, какое трудное дело они затеяли, и
возблагодарили счастливый случай, который привел им на помощь вождя  племени
макололо. Без Макоры и его людей нечего было бы и пробовать поймать  жирафов
живьем.
   Охотники прекрасно ездили верхом, и им ничего не стоило нагнать жирафов и
убивать их сколько душе угодно, но это было бы жалкое  развлечение,  и  даже
Виллему оно бы скоро наскучило. Не для этого они пустились в дальний путь.
   На другое утро начали устраивать западню, и,  чтобы  вдохнуть  в  молодых
охотников надежду, что труды их будут не напрасны, Макора показал  им  следы
стада жирафов, которое ночью побывало у реки.
   Вождь не позволил своим гостям принимать участие  в  тяжелой  работе,  и,
чтобы не терять времени попусту, Виллем, Гендрик  и  Аренд  решили  проехать
вниз по течению.
   Ганс остался в лагере. Он был  рад  случаю  пополнить  свой  гербарий,  а
заодно пострелять антилоп и  другую  дичь,  чтобы  было  чем  кормить  людей
Макоры.
   С ним остался и Черныш.
   Думая, что их поездка продлится всего два дня, Виллем и его друзья хотели
отправиться налегке и потому взяли с собой  лишь  одну  вьючную  лошадь.  Ее
поручили заботам Конго, который, разумеется, не отставал от своего хозяина.
   Трудно представить себе места прекраснее тех, где они охотились в  первый
день. Пальмовые и смешанные рощицы разбросаны там и сям по цветущей равнине,
и  на  ней  мирно  пасутся  антилопы  гну  и  каамы.  Стаи  яркокрылых  птиц
гнездились, кажется, в ветвях каждого дерева. И  куда  бы  ни  глянули  наши
путники, все представлялось поистине каким-то охотничьим раем.
   В тот день молодые искатели приключений впервые увидели  гордого  жирафа.
Семь  величественных  жирафов  не  торопясь  спускались  с  холмов,  которые
пересекали равнину.
   - Не шевелитесь! - воскликнул Гендрик. - Может, они подойдут поближе и мы
успеем выстрелить в них, прежде чем они нас заметят.
   Грациозные животные  двигались  по  освещенной  солнцем  равнине,  словно
ожившие башни, и от них ложились  на  траву  длинные  тени.  Деревья  издали
казались ниже их высоко поднятых голов. Не дойдя ярдов двести до  охотников,
жирафы почуяли их, круто повернули и стремительно понеслись прочь.
   - Догоним их! - воскликнул Виллем. - Наши кони не устали. Что бы  там  ни
говорил Макора, а я должен убить жирафа!
   Все трое вскочили в седла и, оставив вьючную лошадь на  попечение  Конго,
погнались за убегавшим стадом.
   Некоторое время всадники не могли нагнать жирафов, которые  уносились  от
них  широкими,  неуклюжими  шагами.  Но  расстояние,  разделявшее   их,   не
увеличивалось, и охотники, не теряя надежды, все подгоняли лошадей.
   Так они проскакали мили четыре, и лошади  стали  уставать,  но  и  жирафы
сбавили шаг. Прежняя скорость стала им не по силам.
   - Один мой! - крикнул Виллем и дал  шпоры  коню.  Огромный  жираф,  видно
уставший больше  других,  начал  заметно  отставать.  Скоро  охотники  почти
поравнялись с ним и, отрезав его от стада, дали залп. Казалось, жираф должен
был упасть, но нет, он побежал быстрее прежнего, словно  выстрелы  прибавили
ему сил.
   Всадники остановились, наскоро перезарядили  ружья  и,  пришпорив  коней,
опять догнали жирафа.
   Снова дали залп. Вилдем  целился  пониже  плеча,  остальные  -  вверх,  в
голову.
   Жираф вдруг остановился и задрожал, словно  подрубленное  дерево.  Голова
его бессильно качнулась сперва направо, потом налево. Он пытался устоять  на
нетвердых ногах, но потерял равновесие и, не в силах больше бороться, рухнул
наземь.
   Охотники спешились и с гордостью смотрели  на  распростертое  перед  ними
животное,  которое  совсем  недавно  было  таким  величественным.   То   был
движущийся монумент - и вот он лежит на траве  и  судорожно  бьет  ногами  в
предсмертных муках.