исленное войско врага, с  которым  ему
не совладать, и он больше не увидит родины.
   Наконец-то его племя обретет спокойствие,  надежную  крышу  над  головой!
Ободренные доброй вестью, все макололо от мала до  велика  с  новыми  силами
принялись за дело: им не терпелось поскорей уйти из опасных мест.
   Белых торговцев было трое, с ними девять туземцев, и все  были  прекрасно
вооружены. Их помощь, особенно тех, у кого были  ружья,  очень  выручила  бы
наших охотников в этот трудный час.
   Виллем, который и не подозревал, что есть на свете люди, думающие лишь  о
себе и неспособные помочь другому, тотчас рассказал  новым  знакомым,  какая
опасность грозит ему и его друзьям, и сказал, что с минуты на минуту на  них
могут напасть их враги матабили. Он благодарил счастливый случай,  пославший
им помощь так кстати. Он воображал, что стоит торговцам услышать это,  и  их
поддержка обеспечена: они тотчас возьмут отступающее племя под защиту.
   Как же изумлены и возмущены были Виллем и  его  друзья,  убедившись,  что
торговцы приняли его рассказ совсем не так, как он ждал! Не говоря ни слова,
они кинулись запрягать быков. Не прошло и десяти минут, как они уже  спешили
на юго-восток, к Порт-Наталю.
   Они были не из тех, кто станет рисковать собой и  своим  имуществом,  кто
лишнюю минуту пробудет с людьми, попавшими в беду.
   Если бы в душе наших охотников и шевельнулось желание покинуть  Макору  в
трудный час, поступок торговцев убил бы его в  зародыше.  Трусливое  бегство
этих людей только прибавило оставшимся решимости. Они сделают все возможное,
чтобы враг не настиг их. И они без промедления двинулись в путь.
   Мужчины, женщины и дети напрягали все силы,  стараясь  поскорей  уйти  от
преследования. Они знали, что впереди у них долгий путь, а позади -  сильный
и беспощадный враг. Даже собаки и те, казалось,  понимали,  какая  опасность
нависла над их хозяевами, и старательно подгоняли стадо.
   Племя шло допоздна и проделало за день немалый путь, а  матабили  вс„  не
появлялись, и охотники начали думать, что они отказались от погони.
   Хотя Виллем и его друзья были на лошадях, они  устали  куда  больше,  чем
пешие макололо,  которые  давно  привыкли  к  еще  более  тяжелым  и  долгим
переходам.
   Охотники с радостью остановились бы, им казалось, что дальнейшее  бегство
уже не имеет смысла. "Лишь дурак и безумец бегут, когда  за  ними  никто  не
гонится", - думали они.
   Но Макора думал иначе. Он не пренебрег ни одной  мерой  предосторожности:
выставил вокруг лагеря  часовых,  выдвинул  вперед  заставы,  чтобы  никакая
случайность не застала племя врасплох. Кажется, никогда еще с тех  пор,  как
они начали отступать, он так не боялся вражеского нападения.
   Охотники не могли понять, чем вызваны все эти предосторожности,  и  через
Конго спросили об этом вождя.
   И Макора снисходительно объяснил, что воины  Мосиликатсе  не  успокоятся,
пока не добьются своего. Уж конечно, они не откажутся от преследования, если
не нанести им действительно серьезное поражение.  Они  только  ждут  подхода
новых отрядов, чтобы общими силами покончить с Макорой и его племенем. Через
два дня макололо достигнут родных мест и тогда будут в  безопасности  -  вот
почему Макора всячески старается оберечь свое племя  и  своих  гостей.  Долг
перед людьми для него превыше собственной жизни.
   Назавтра они двинулись в путь еще до рассвета  и  торопились  как  только
могли.
   Гендрик, Аренд и Ганс сопровождали Макору без особой охоты: им  казалось,
что в таком поспешном бегстве уже нет надобности.
   - Ну, ничего, - подбадривал их Виллем. - Еще только два дня - и мы увидим
новые края.
   Незадолго  до  полудня  они  убедились,  что  Макора  был  прав:  впереди
неожиданно показался отряд матабили.
   Он был слишком мал, чтобы помешать отступавшим  идти  своей  дорогой,  и,
завидев их, тотчас скрылся.
   Позднее разведчики,  оставленные  позади,  принесли  весть,  что  с  тыла
подходят крупные  силы  врага.  Отряды  Мосиликатсе  соединились,  и  теперь
охотники вместе с Макорой  знали,  что  дальнейшее  бегство  бесполезно.  Не
пройдет и суток, как им придется принять бой.
   Ничего нет хуже, как подвергнуться нападению в  пути.  Надо  остановиться
там, где удобно будет защищаться. Поблизости не было подходящего  места,  но
Макора надеялся, что на берегу можно найти удобную для обороны  позицию,  и,
все ускоряя шаг, они направились к реке.

Глава 36
В ОСАДЕ

   До захода солнца оставалось не больше часа, когда макололо вышли к  реке.
Враг, несомненно, был уже недалеко, и все тотчас стали готовиться к бою.
   Гендрик и Аренд, полагавшие, что  они  здесь  люди  наиболее  сведущие  в
военном деле, проехали немного вперед, чтобы выбрать поле для сражения.
   Счастливый случай привел их туда, где было удобнее всего  осуществить  их
план.
   Чуть выше того места, где они вышли  к  реке,  она  изгибалась  подковой,
омывая  полуостров,  который  в  сезон  дождей,  когда   река   разливалась,
превращался в остров. Сейчас туда можно было попасть через узкий перешеек  -
полоску суши шириною ярдов в пятьдесят. По  нему-то  на  полуостров  погнали
стадо. Не  теряя  ни  минуты,  макололо  вместе  со  всем  своим  имуществом
перебрались на полуостров, чтоб их невозможно было окружить.
   Лишь с одной стороны враг мог легко добраться до них  -  через  неширокий
перешеек. У края его  на  берегу  реки  стояло  гигантское  дерево:  природа
растила его сотни лет нарочно для того, как сказал Гендрик, чтобы спасти  им
жизнь.
   Нвана - одно из замечательнейших деревьев Африки. Это настоящие  гиганты,
а иные стволы достигают необычайной толщины - девяноста футов в  окружности.
При этом древесина его не тверже капустной кочерыжки и считается  совершенно
бесполезной. Вот с этим охотники не могли согласиться.
   Среди  инструментов,  которые  они  захватили  с  собой   из   дому,   из
Грэаф-Рейнета, были два добрых топора: по опыту  прежних  поездок,  охотники
знали, что без этого орудия в путешествии не обойтись.
   Решили срубить дерево так, чтобы оно преградило доступ  к  полуострову  с
единственной незащищенной стороны.  Получится  укрытие,  из  которого  можно
будет успешно  отражать  атаки  врага.  Черныш  достал  топоры,  и  охотники
принялись рубить дерево. Работали по двое и по очереди сменяли друг друга. С
каждым ударом топоры все глубже погружались в  мягкую,  пористую  древесину.
Нвана поддавалась так легко, словно это было не дерево, а огромный пирог. Им
посчастливилось: ведь их спасение зависело от того, удастся ли  им  повалить
этого царя африканских лесов до прихода матабили. Они,  без  сомнения,  были
уже недалеко, и люди  на  полуострове  спешили  укрепиться,  чтобы  достойно
встретить их. Было еще неясно, в  какую  сторону  упадет  дерево.  Если  оно
повалится в воду, все труды их пропадут даром - путь будет открыт и ничто не
задержит врага. Если же оно закроет проход на полуостров, оно  окажется  для
нападающих непреодолимым барьером. Молча, с нетерпеливым интересом  смотрели
макололо на огромное дерево. Наконец дерево покачнулось  и  стало  падать  -
сперва медленно, точно нехотя, но, глядя  на  его  трепещущую  вершину,  все
поняли, что оно ляжет туда, куда надо. Оно падало чем ниже, тем  быстрее,  и
ветви его со свистом рассекали  воздух.  Но  вот  гигант  с  треском  рухнул
наземь, и огромный ствол, точно валом, отрезал полуостров от суши; только  с
боков остались незащищенными по нескольку футов. Если отважно  защищать  эту
баррикаду, наступающим нелегко  будет  одолеть  ее.  Теперь  на  полуострове
готовы были встретить врага.
   И враг не заставил себя ждать. Когда  стемнело,  в  отдалении  загорелись
большие  костры.  Это  подошли  матабили.  Они,  видно,  решили  ничего   не
предпринимать до утра - тогда можно будет разведать позиции макололо и потом
уж напасть на них. Еще перед тем как укрепиться на мысу, Макора спросил, кто
из воинов тайно проберется к  какому-нибудь  нейтральному  племени,  которое
могло бы подоспеть ему на выручку, и четверо воинов вызвались пойти.  Стоило
теперь осажденным макололо двинуться с места, и их бы  наверняка  разбили  и
уничтожили. Здесь они могли бы продержаться несколько  дней,  и,  зная,  что
враг не снимет осады, пока не уничтожит их, Макора надеялся лишь  на  помощь
какого-нибудь соседнего вождя,  которому  придется  не  по  нраву  вторжение
матабили.
   Первым вызвался идти в эту опасную  разведку  Синдо  -  он  горячо  желал
вернуть себе расположение  Макоры.  Нашлось  и  еще  трое  добровольцев.  Их
разбили по двое: сперва отправилась одна пара, через час - другая.
   Так было больше надежды на успех: не повезет одной паре,  ее  захватят  -
проберется другая.
   Ранним  утром  враги  показались  неподалеку  от   укрепленного   лагеря.
Укрывшись за кроной  поверженного  дерева,  охотники  видели  большую  толпу
матабили - их было не меньше шестисот. А Макора  мог  выставить  против  них
всего-навсего двести пятьдесят воинов. Как уже говорилось,  по  обе  стороны
громадного дерева, у подрубленного конца и у макушки, оставались проходы, их
надо было охранять особенно тщательно. Тут Макора поставил своих  храбрейших
воинов, остальные залегли за стволом, чтобы  поражать  копьем  каждого,  кто
попытается перелезть через эту зеленую баррикаду.
   Матабили уже разглядели расположение противника и, видимо, были уверены в
успехе. Наконец-то они загнали дичь! Теперь ей некуда податься, и они  могут
отдохнуть после долгой погони, чтобы со свежими силами взять крепость.
   Солнце уже светило вовсю, когда они пошли на приступ. Разделившись на два
отряда, они ринулись к проходам по краям баррикады. Ожесточенный бой  длился
каких-нибудь десять минут, и враг вынужден был отступить, оставив  на  месте
несколько человек убитыми.
   Но эта кратковременная победа стоила жертв и Макоре. Восемь макололо были
убиты и еще несколько серьезно ранены.
   На лице Макоры все отчетливее проступала  тревога.  Он  знал,  что  враги
много сильнее его, что путь к  отступлению  отрезан  и  что  попытка  врагов
прорваться чуть было не увенчалась успехом.
   Мрачные предчувствия одолевали вождя. Судьба племени пугала его.
   Он слишком хорошо знал  нрав  противника,  чтобы  надеяться  на  то,  что
матабили легко откажутся от своего намерения.
   Они уже понесли немалые потери и, конечно, опасаются  гнева  Мосиликатсе,
притом они рассчитывают поживиться добром макололо, и, несомненно, они будут
драться до тех пор, пока у них остается хоть малейшая надежда победить.
   Помощи от других племен не приходится ждать раньше  чем  через  три  дня.
Продержатся ли они так долго?
   Вождь смотрел на убитых и раненых, лежавших вокруг на земле,  и  понимал:
нет, не продержаться. Врагов слишком много, они будут нападать снова и снова
и в конце концов добьются своего.
   Так думал вождь макололо, и, как  ни  доверял  он  мудрости  и  воинскому
искусству белых охотников, тревога ни на минуту не оставляла его.
   После атаки прошло уже  два  часа,  а  осажденные  не  видели  ни  одного
матабили, если не считать тех, кто остался лежать у поваленной нваны. И  все
же они хорошо знали, что враг где-то близко.
   Спустилась ночь. Во тьме запылали  лагерные  костры  врага,  но  это  еще
ничего не значило.
   Настало утро, а осажденных все еще никто не потревожил.  Судя  по  всему,
воины Мосиликатсе отчаялись и вернулись к своему вождю, решив, что им ничего
не остается, как понести неизбежную кару за то, что они не  сумели  избежать
поражения.
   Так думали охотники  и  стали  всячески  уговаривать  Макору,  не  мешкая
больше, двинуться в страну  своих  сородичей.  Но  вождь  наотрез  отказался
последовать совету своих белых союзников. Он  признает  их  превосходство  в
охотничьем и даже воинском искусстве, но что такое Мосиликатсе и его  воины,
он знает лучше. Здесь, на полуострове, он  со  своим  племенем  может  долго
продержаться, а стоит уйти  отсюда  -  и  они  попадут  в  засаду,  которую,
конечно, устроил враг. Если бы еще не было надежды на помощь,  тогда  другое
дело, но, уж наверно, ему сразу вышлют подкрепление, а потому лучше остаться
здесь.
   Подумав, что Макора, быть может, прав, Виллем и  его  друзья  согласились
остаться, но при одном условии: они ждут еще тридцать шесть часов,  и,  если
за это время ни друзья, ни враги не появятся, Макора обещает продолжать путь
в страну макололо.

Глава 37
НЕ СЛИШКОМ ПОЗДНО

   Условленное время прошло, а матабили все не показывались; и  от  Синдо  и
его спутников тоже не было вестей.
   Теперь охотники уже не сомневались, что враг  отказался  от  мысли  взять
верх над племенем, на стороне которого -  разум  и  оружие  белых  людей,  и
отправился восвояси. Макора был не вполне согласен с этим, но тем не  менее,
как и было условлено, он начал готовиться в путь.
   Стадо вывели на дорогу, и все стали  погонщиками,  да  такими  усердными,
словно не сомневались, что по пятам гонится враг. Виллем и его друзья  никак
не могли понять поведения туземцев. Ведь в бою  люди  Макоры  показали  себя
отважными воинами, а теперь, когда враг словно сквозь землю провалился,  они
явно трусят!
   Виллем велел Конго спросить вождя, в чем тут дело.
   Да, согласился Макора, слова охотника справедливы,  но  белые  друзья  не
удивлялись бы, будь им больше знакома  тактика  Мосиликатсе  и  его  воинов.
Осторожный Макора не забыл оставить в тылу разведчиков,  и  через  несколько
часов после того, как племя покинуло свою  крепость,  один  из  них,  догнав
Макору, сообщил, что матабили движутся следом.
   Как и предполагал Макора, враги только и ждали, чтобы  он  ушел  с  такой
удобной для обороны позиции.
   Теперь белые охотники по опыту  знали,  что  следует  где-то  укрепиться,
чтобы легче было отразить врага, и поэтому Гендрик и Аренд, пришпорив коней,
поскакали вперед, намереваясь выбрать новое поле битвы.
   Но на этот раз счастье им изменило. Племя шло теперь по открытой равнине,
тут негде было укрыться, и ни одному  из  противников  местность  не  давала
никаких преимуществ. - Мы уже далеко отъехали, - сказал Гендрик,  когда  они
проскакали около мили. - Наши не успеют добраться сюда, матабили их нагонят.
Надо возвращаться.
   - Надо, конечно, - машинально отозвался Аренд, пристально  глядя  куда-то
вдаль.
   Гендрик проследил за его взглядом и с удивлением увидел, что к ним быстро
приближаются человек тридцать туземцев. - Нас окружают! - воскликнул Гендрик
и повернул коня, готовый скакать прочь.
   Без дальних слов оба галопом помчались обратно к каравану Макоры.
   - Макора был прав, - сказал Гендрик, подъехав к Виллему  и  Гансу.  -  Не
надо было уходить оттуда. Там мы могли устоять против этих матабили. Зря  мы
ушли.
   Пока они рассказывали Макоре, что  впереди  появились  вооруженные  люди,
прибежали разведчики и донесли, что с тыла  быстро  подходит  большой  отряд
матабили.
   На минуту в душе Ганса, Гендрика и Аренда шевельнулась мысль: быть может,
не стоит так уж строго судить вчерашних торговцев за то, что  они  поспешили
убраться подальше от опасности. Жизнь, как видно, была  им  слишком  дорога,
чтобы отказываться от нее по доброй воле.
   Все заветные мечты и давно лелеянные надежды вспомнились нашим  искателям
приключений. Невольно они подумали, что не худо бы и им спастись. Но  в  них
было слишком сильно чувство чести, они и помыслить не  могли  о  том,  чтобы
бросить на произвол судьбы отважное племя макололо, -  ведь  охотники,  сами
того не желая, оказались виновниками их несчастья.
   Все они посмотрели на Виллема. Уж он-то  ни  в  коем  случае  не  покинет
доблестного вождя, которому они столь многим обязаны, не  покинет  даже  для
спасения собственной жизни! И они больше не колебались. Судьба Макоры  будет
их судьбой.
   Они попросили вождя отдать племени приказ остановиться, и он издал  клич,
который, наверно,  был  слышен  на  милю  окрест.  Ему  откликнулись  идущие
впереди, те, кто погонял стадо; и среди множества  голосов  прозвучал  один,
который все узнали с безмерной радостью.
   Этот голос донесся издалека, невнятно, но, услышав его, макололо стали  в
восторге прыгать и скакать как сумасшедшие, и многие закричали:
   - Синдо! Синдо!
   Люди Макоры устремились вперед, все ускоряя шаг, и через несколько  минут
повстречались с большим  отрядом  воинов  макололо,  которые  порадовали  их
вестью, что следом подходят новые подкрепления.
   Синдо и его товарищи успешно выполнили свою миссию.
   Случилось так, что в эти критические для Макоры дни Ма-Мочисане  как  раз
посетила свои южные владения, и  с  нею  было  множество  воинов  из  разных
подвластных ей племен.
   Она не забыла Макору, он был другом ее  детства.  Желание  помочь  Макоре
подкреплялось еще и давней ненавистью к племени матабили,  и,  не  теряя  ни
минуты, Ма-Мочисане послала Макоре на выручку отряд лучших своих воинов. Они
подоспели как раз вовремя. Приди они двумя часами позже, и  им  пришлось  бы
вступить в бой с врагом, не успев выбрать удобную для обороны позицию.
   И вот, вместо того чтобы встретиться с  горсточкой  усталых  изгнанников,
люди Мосиликатсе увидели перед собой большой отряд, полный  сил,  готовый  к
любой схватке, - увидели победоносных воинов благородного Себитуане.
   Воины Мосиликатсе поняли, что лишь одно может спасти их от  позора:  надо
немедленно переменить тактику. Они решили сейчас же сразиться с противником.
   И они ринулись на макололо, но были отброшены.
   После короткой стычки они были разбиты наголову и отступили так  поспешно
и беспорядочно, что ясно стало: они уже не вернутся.
   С той поры охотники никогда больше не слыхали про матабили.
   А через три дня Макора представил своих друзей ко двору Ма-Мочисане и сам
присягнул в верности своей новой повелительнице.
   Соплеменники с радостью приняли вождя, который вернулся на  родину  после
долгого изгнания, да притом ускользнул от своих преследователей - матабили.

Глава 38
РАЗГОВОР О РОДНОМ ДОМЕ

   - У меня к вам покорнейшая просьба, - сказал  Гендрик  своим  друзьям  на
другой день после того, как охотники были представлены ко двору Ма-Мочисане.
- Я хотел бы кое-что  узнать,  да  только  может  ли  кто-либо  из  вас  мне
ответить?
   - Превосходно! - отозвался Виллем. - Что до меня, я  охотно  сделаю  все,
что в моих силах, чтобы просветить тебя. Что ты хочешь знать?
   - Если мы собираемся еще остаться в этой части света, я хотел  бы,  чтобы
кто-нибудь растолковал мне, чего ради мы это делаем, - сказал Гендрик.  -  Я
вполне могу вернуться домой.
   - Я тоже, - поддержал Аренд.
   - И я, - прибавил Ганс. - Хватит с  меня  охоты  за  жирафами  и  за  кем
угодно. В последний месяц мне все порядком надоело. За нами тоже  достаточно
поохотились.
   - Мне грустно это слышать, - сказал Виллем. - Я-то пока не могу вернуться
домой. Разве мы уже добились того, ради чего сюда приехали?
   - Нет, - заметил Гендрик. - И, конечно, никогда не добьемся.
   - Почему ты так думаешь? - удивился Виллем.
   - А почему бы мне думать иначе? Начать с того, что,  как  правило,  людям
удается осуществить далеко не все свои желания. Нам  очень  повезло  в  двух
наших прежних путешествиях, и грех жаловаться, если на сей раз  не  повезет.
Нельзя же всегда рассчитывать на победу. Счастье капризно, и сейчас я больше
всего на свете хочу благополучно добраться до дому.
   - Нет, мне еще рано ехать домой,  -  возразил  Виллем  таким  тоном,  что
друзья поняли, насколько твердо  его  решение.  -  Мы  провели  здесь  всего
несколько недель, но за это короткое время добыли много клыков  бегемота,  а
жирафов мы пытались поймать только один раз. Но не для того я проехал больше
тысячи миль, чтобы бросить все дело после первой же неудачи. Зачем  мы  сюда
приехали? От Грааф-Реннета до Лимпопо не такой близкий путь, чтобы проделать
его понапрасну. Надо привезти добычу и показать, что  не