страшным противником от ножа мало будет  пользы,  но,  к  счастью  для
него, нож находился за поясом; хотя змеиные  кольца  в  два  -  три  обхвата
обвивали его грудь. Виллем видел ножны  и  рукоятку;  быстрым  движением  он
выхватил нож.
   В то же мгновение змее удалось выдернуть голову; но  еще  не  успела  она
сжать кольца, как юноша предупредил ее и лезвием ножа, по счастью острым как
бритва, перерезал ее тело чуть не надвое. Он наносил питону рану за раной  и
наконец с невыразимым облегчением увидел, как спиральные  кольца,  грозившие
задушить его, разжались и грузно упали к его ногам.
   Еще несколько секунд - и питон был мертв; поле битвы осталось за отважным
охотником, но торжество  победителя  омрачалось  сожалением  об  испорченной
шкуре каменного питона.

Глава 51
МЕДОУКАЗЧИК И МЕДОЕД

   Столкновение Виллема со змеей было  признано  молодыми  охотниками  самым
замечательным приключением, случившимся за все  время  экспедиции,  -  более
замечательным даже, чем встреча Гендрика с носорогом, и воспоминания  о  нем
долго еще давали пищу их лагерным беседам.
   Всем  участникам  экспедиции   посчастливилось   совершить   какой-нибудь
выдающийся охотничий подвиг или хотя бы пережить необычайное приключение,  -
всем, кроме Аренда. Нельзя сказать, чтобы Аренд уступал другим в отваге  или
ловкости; однако особого желания искать охотничьих  приключений  у  него  не
было, да и случая не подвертывалось. Правда, в одно приключение он  все-таки
угодил - именно "угодил": вместе с лошадью он попал в капкан,  установленный
туземцами для ловли слонов; к счастью, острый клин,  находящийся  обычно  на
верху таких капканов, был снят, иначе Аренд и лошадь не  отделались  бы  так
легко. Все охотники немало посмеялись  над  этим  единственным  приключением
Аренда. Я говорю "все", потому что и сам добродушный Аренд смеялся не меньше
других. Но приключения в девственной глуши были  не  по  его  части;  вот  в
большом городе - там у Аренда с его тонким лицом и стройной фигурой не  было
бы недостатка в романтических приключениях, стоило бы ему  только  пожелать.
Но и к подобного рода приключениям Аренд не  питал  склонности;  им  всецело
владела одна мысль - поскорее вернуться  в  Грааф-Рейнет.  Так,  по  крайней
мере, обстояло дело по словам  Виллема,  который,  красноречиво  подмигивая,
присовокуплял при этом что-то относительно "румяных щечек и голубых глазок".
   И все же Аренду суждено было до  возвращения  домой  пережить  вместе  со
своими  товарищами  еще  одно  приключение,  не  только  последнее  в   этой
экспедиции, но едва не ставшее последним в их жизни.
   Из цветущей долины  охотники  перенесли  лагерь  в  другую  долину,  тоже
похожую  на  цветник,  но  совсем  иного  рода:  и  здесь  цвели  ноготки  и
пеларгонии, но преобладали разные виды  молочая  вперемежку  с  кактусами  и
другими мясистыми растениями.
   Над их головой высилось дерево молочай, а  у  ног  пробивались  из  земли
разновидности молочая, напоминавшие дыню. Было здесь  и  множество  ядовитых
растений. Ядовитый молочай рос бок о бок со смертоносным цветком белладонны.
Охотники, как видно, попали в уголок земли, где царили растения,  источающие
яд.
   И все же картина,  представившаяся  их  глазам,  была  прелестна:  цветы,
свежие и яркие, как и всякие другие цветы, разливали благоухание в  воздухе;
среди ветвей резвились птицы; пчелы жужжали и гудели  над  цветами,  оживляя
дикий уголок и навевая  усталым  путникам  приятные  воспоминания  о  родных
местах.
   Разбив лагерь, охотники расположились отдохнуть, как вдруг  вниманием  их
завладела птичка, усевшаяся на ближний куст. Она заинтересовала их отнюдь не
своей внешностью: скромно окрашенная -  коричневато-пепельная  на  спинке  и
сероватая внизу, - величиной с зяблика, она щебетала какое-то  бесхитростное
"кви-кви-кви". Словом, наружностью птичка не привлекала к себе внимания.  Но
юноши  знали  об  одной  ее   любопытной   особенности:   маленький   летун,
перепархивавший с веточки на веточку, вскидывавший хвостик и выводивший свое
"кви-кви-кви", был знаменитый медоуказчик.
   Во время экспедиции эта птичка не раз уже попадалась им на глаза, и  Ганс
сообщил им много интересного о ее привычках. Перепархивая с куста на куст  и
с камня на камень, она  ведет  человека  к  гнезду  диких  пчел;  здесь  она
терпеливо дожидается, пока человек не похитит медовые  сокровища,  и  только
тогда, опустившись у разграбленного жилья, лакомится личинками  и  остатками
медовых сот. Юноши знали все  это  и  по  личным  наблюдениям.  Однажды  они
последовали за медоуказчиком и удостоверились, что  птица  и  в  самом  деле
одарена  этим  удивительным  инстинктом,  в   котором   сомневались   многие
путешественники и натуралисты.
   Ганс уже давно сообщил своим друзьям кое-какие сведения об  этой  птичке.
Он рассказал, что медоуказчик, подобно кукушкам, подкидывает  яйца  в  чужие
гнезда, что известно несколько видов этих птиц. Основной их  корм  -  мед  и
личинки пчел. Природа снабдила медоуказчиков очень плотной кожей, защищающей
их от пчелиного жала. Правда, Черныш говорил, что  плотная  кожа  не  всегда
спасает их: ему нередко случалось находить медоуказчиков мертвыми у пчелиных
гнезд - они, как видно, были убиты жалом насекомых.
   Да, все это было известно нашим охотникам, и маленький щебетун, усевшийся
на соседний куст, не был для них незнакомцем.
   Он появился очень кстати. Молодым охотникам  хотелось  раздобыть  немного
меду, потому что сахар у них весь вышел и нечем  было  подсластить  кофе,  а
многим из них это представлялось настоящим лишением.
   Все  они,  конечно,  сразу  вскочили  на  ноги,  решив   последовать   за
медоуказчиком, куда бы тому ни заблагорассудилось их повести.  Они  взяли  с
собой ружья и, что может показаться совсем уж  странным,  оседлали  лошадей,
чтобы следовать за медоуказчиком верхом.
   Вас  это,  разумеется,  удивляет,  но,  узнав,  что  медоуказчик  нередко
заманивает охотника миль на шесть - семь в глубь лесной чащи и приводит  его
иной раз к львиному логову или к жилищу носорога, а не к  пчелиному  гнезду,
вы согласитесь, что подобные предосторожности были не лишними.
   В ту минуту, когда они уже трогались в путь,  очень  своеобразный  зверек
внезапно "выплыл на горизонте". Зверек этот смахивал на барсука. У него были
короткие лапы, задние его ноги ступали по земле всей подошвой, морда и хвост
у него были совсем барсучьи, и мех его  также  напоминал  мех  обыкновенного
барсука: на спинке пепельно-серый, на брюшке черный, а вдоль боков - от ушей
до хвоста - светлая полоска. Однако он был крупнее барсука,  почти  достигая
размеров американской росомахи, или  вольверена,  на  которую  тоже  отчасти
походил. В нем можно было обнаружить все особенности семейства барсуков,  не
богатого родами и видами, но имеющего по одному - два представителя в  любом
уголке земного шара. Зверек, появившийся  перед  охотниками,  принадлежал  к
южноафриканскому виду этого семейства. Это был ратель, или медоед.
   И этот зверек с весьма своеобразными повадками  был  тоже  хорошо  знаком
нашим путешественникам: они знали, что он, подобно медоуказчику, охотник  до
сладкого и что это пристрастие заставляет его постоянно  рыскать  в  поисках
пчелиных гнезд и разорять их, если гнезда расположены в  норках,  откуда  он
выкапывает их своими приспособленными для рытья, как у таксы, когтями;  если
же гнездо расположено на дереве,  то  рателю  не  удается  достать  его:  на
деревья он не лазает. Однако следы его когтей  на  коре  у  подножия  дерева
указывают охотникам-готтентотам, что в дупле - медовые соты. В дополнение  к
тому, что юноши успели узнать от Черныша и Конго, Ганс рассказал, что ратель
водится по всей Африке и что натуралисты выделяют его, как и  многие  другие
диковинные создания Африканского континента,  в  самостоятельный  род.  Кожа
рателя, рассказал Ганс, настолько плотна, что пчелиное жало  не  прокалывает
ее, и он, не страшась жужжащего кругом  него  роя  насекомых,  лакомится  их
сотами. Из-за неприятного запаха его прозвали "барсук-вонючка".
   Ратель является постоянным спутником медоуказчика, который  ведет  его  к
сотам, подобно тому как он ведет человека. Утверждают, что в  таких  случаях
медоуказчик, заботясь о том, чтобы барсук не  потерял  его  из  виду,  летит
совсем низко над землей и делает более короткие перелеты.
   Было  ясно,  что  ратель  в  данный  момент  как  раз   и   следовал   за
медоуказчиком. Однако, набредя на отряд охотников, он сразу юркнул в чащу  и
пустился наутек. А ревностный проводник между тем снова двинулся в путь,  на
этот раз в сопровождении длинного "хвоста".
   Птичка перепархивала с дерева на дерево, щебеча  свое  "кви-кви-кви",  и,
как  видно,  очень  довольная  своей  новой  "свитой";  охотники  неотступно
следовали за проводником. Ехали они совсем недолго: вскоре птица  защебетала
чаще, беспокойно закружила на месте, как бы указывая, что гнездо поблизости,
затем уселась на ветку дерева и уже не  двигалась  с  места;  следовательно,
соты находились здесь, в дупле.
   Об этом можно было сразу догадаться: кора у корней дерева была вся кругом
исцарапана и изодрана когтями рателя - как видно, многие из этих  падких  до
меда зверьков были приведены в этот уголок, чтобы вкусить  здесь  одно  лишь
горькое разочарование.
   Из лагеря были немедленно вызваны  Черныш  и  Конго,  явившиеся  с  двумя
топорами, дерево повалено, пчелы выкурены, а медовые соты, кроме двух - трех
кусков, оставленных проводнику в награду за труды, отнесены в лагерь.
   Пчелиная кладовая оказалась богатой. Шестеро охотников вместе  со  своими
темнокожими  проводниками  устроили  в   этот   вечер   настоящее   "медовое
пиршество".

Глава 52
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   Пир этот кончился печально. Лучше бы им никогда не находить этих сот  или
же оставить их на съедение птице и барсуку!
   Не прошло и часа после роскошного ужина, как в отряде уже царила тревога.
У всех у них пересохло в горле, жгло в груди, всех тошнило:  пчелы  собирали
нектар с цветов ядовитого молочая и белладонны, и мед их был отравой!
   Трудно описать  ужас,  охвативший  отряд:  ведь  все  до  отвала  наелись
отравленного меда; его, на беду, было вволю. Они набросились на лакомство  с
тем большей жадностью, что вот уже несколько  дней  не  видели  растительной
пищи. И теперь все до одного заболели, да еще так  серьезно,  что  не  могли
помочь друг другу.
   Каждый в уверенности, что он  отравился  насмерть,  предавался  отчаянию.
Один только Ганс сохранил присутствие духа. Он призвал на  помощь  все  свои
знания, вспоминая всевозможные противоядия. И, конечно, юноши  были  обязаны
спасением своей жизни тем слабительным и рвотным порошкам, которые оказались
под рукой и были щедро розданы Гансом.
   Да, жизнь их была спасена, отравление ни для одного из них  не  кончилось
смертью, но  болезнь  долго  не  оставляла  их,  и  еще  много  дней  юноши,
изменившиеся до неузнаваемости, уныло бродили,  как  тени,  по  окрестностям
лагеря или в молчании понуро сидели вокруг походного костра.
   Встряска была так сильна, что о  продолжении  экспедиции  нечего  было  и
думать. Они только ждали дня, когда окрепнут настолько,  чтобы  пуститься  в
обратный путь. Итак, скоро уже осуществится тайное желание Аренда - скоро он
опять увидит прелестную Трейи, услышит ее мелодичный голос; Гендрик при всей
своей любви к охоте не  меньше  его  стремился  вернуться  домой  и  сложить
охотничьи трофеи к ногам зардевшейся Вильгельмины; Клаас и Ян  тосковали  по
домашним пудингам и сладостям; да и Ганс, уже  собравший  богатую  коллекцию
образчиков местной флоры, стремился к родному очагу.
   И  только  один  неутомимый  бродяга  и  великий  храбрец  Виллем  рвался
продолжать путь и перевалить через горный хребет, отделявший  их  от  страны
слонов, буйволов и жирафов. Да, Виллем во что бы то  ни  стало  двинулся  бы
дальше, будь его спутникам под силу сопровождать его; но это было им  не  по
силам, и знаменитому охотнику  скрепя  сердце  пришлось  уступить,  хотя  он
столько лет лелеял заветную  мечту  испробовать  свой  громобой  на  могучих
толстокожих, бродивших далеко от границ их колонии.  Правда,  его  огорчение
несколько смягчала надежда предпринять в недалеком будущем новую экспедицию,
к берегам живописной реки Лимпопо и  к  обиталищам  гигантских  слонов.  Эта
надежда утешала его в ту минуту, когда он, сев на  доброго  коня,  вслед  за
фургонами тронулся в обратный путь.
   По дороге домой к  юношам  понемногу  возвращались  силы;  когда  же  они
достигли  рубежей  Грааф-Рейнета,  исчезли  все  следы  заболевания,  и  они
вернулись домой здравыми и невредимыми.
   Что рассказывать вам о сердечной встрече, ожидавшей молодых охотников под
родимым кровом ван Вейка и ван Блоома! А как очаровательна была Трейи, и как
нежно зарделась Вильгельмина! И что говорить о роскошном  пире,  на  который
собралось столько званых гостей, именитых соседей-буров, чтобы отпраздновать
возвращение молодых охотников!


Майн РИД
БУРЫ
КНИГА ТРЕТЬЯ

ОХОТНИКИ ЗА ЖИРАФАМИ

Перевод с английского Э.Березиной, Р.Облонской




Глава 1
ЗЕМЛЯ ОБЕТОВАННАЯ

   Мой юный  читатель,  пойдем  снова  странствовать  по  населенной  самыми
удивительными творениями земле, о которой мы знаем так много и так мало,  по
земле, растительный и животный мир которой так богат. Вернемся  в  Африку  и
вместе со старыми нашими друзьями юными охотниками двинемся навстречу  новым
приключениям.
   На берегу Лимпопо весело  пылает  охотничий  костер,  а  вокруг  него  вы
увидите три живых кольца. Самое большое, внешнее, -  это  лошади,  второе  -
собаки, а самое маленькое, внутреннее, - люди.  Это  твои  старые  знакомые,
читатель.
   Стоит мне назвать их имена - Ганс и Гендрик ван Блоом, Виллем и Аренд ван
Вейк, - и ты сразу поймешь, что молодые охотники снова вышли на промысел. Но
на этот раз у каждого участника экспедиции свои надежды и свои желания.
   Спокойный и серьезный Ганс ван  Блоом,  как  и  многие  молодые  уроженцы
колоний, мечтает побывать в краю своих предков. Ему хочется поехать в Европу
и  найти  применение  своему  гербарию  и  знаниям,  которые  он   приобрел,
путешествуя сперва с отцом, а потом с друзьями.
   Но прежде чем отправиться в Европу, он  решил  посетить  ту  часть  Южной
Африки, где никогда не бывал, чтобы пополнить свои познания  в  естественной
истории.
   На обширных пространствах его родины, между огромными  реками  Лимпопо  и
Замбези, раскинулись необъятные леса, и каких только  растений  там  нет!  В
этих-то краях и задумал Ганс продолжить свои ботанические изыскания. О новом
путешествии в дебри Африки уже полгода мечтает и Виллем. С  тех  самых  пор,
как он вернулся из последней экспедиции,  ему  не  терпелось  отправиться  в
новые края, где водится дичь, за которой ему еще не приходилось охотиться.
   Читатель напрасно станет искать у костра маленьких Яна и Клааса. Родители
не пустили их в  это  далекое  путешествие  -  слишком  много  трудностей  и
опасностей  сулило  оно.  Кроме  того,  родителям  не  хотелось  бы   видеть
мальчиков, когда  они  вырастут,  простыми  охотниками,  а  чтобы  этого  не
случилось, Яну и Клаасу надо еще несколько лет проучиться в школе.
   Зато здесь молодые корнеты Гендрик ван Блоом и Аренд ван  Вейк.  Они  изо
всех сил стараются походить на бывалых воинов и оба - страстные охотники, но
на сей раз они не стремились отправиться в путешествие, и на это  у  каждого
были особые причины.
   Они рады были бы остаться дома и довольствоваться жалкой  дичью,  которая
водится в окрестностях Грааф-Рейнета, и все же "липовыми охотниками"  их  не
назовешь - их не страшат опасности. Просто дома теперь есть магнит,  который
оказался сильнее их страсти к приключениям.
   Волнения охоты, которые прежде доставляли  Гендрику  ван  Блоому  столько
удовольствия, влекут его теперь куда меньше,  чем  улыбка  Вильгельмины  ван
Вейк, единственной сестры его друзей Виллема и Аренда.
   Да и Аренд, будь он предоставлен сам себе, ни за что не уехал бы из  дому
и не отказался бы от возможности каждый  день  видеть  маленькую  Трейи  ван
Блоом. Но Виллем и Ганс твердо решили пуститься на север, в  края,  где  они
еще  никогда  не  бывали;  они-то  и  уговорили  друзей  отправиться  в  эту
экспедицию.
   Новое путешествие сулило удивительные приключения, охоту, да  к  тому  же
Гендрик и Аренд боялись показаться  смешными,  оставшись  дома,  и  в  конце
концов они  согласились  сопровождать  знаменитого  охотника  и  знаменитого
натуралиста к берегам Лимпопо.
   У костра сидят еще двое -  это  старые  знакомые  тех,  кто  читал  "Юных
охотников". Один, невысокий, крепко  сбитый,  большеголовый  бушмен,  -  это
Черныш; его не уговоришь  остаться  дома,  когда  молодые  хозяева,  Ганс  и
Гендрик, отправляются на поиски приключений.
   Другой, кого мы не успели еще упомянуть, - это кафр Конго.
   Путь от Грааф-Рейнета до берегов Лимпопо оказался бы слишком долог,  если
б они решили добираться  туда  в  повозках,  запряженных  быками,  а  им  не
терпелось поскорей попасть в места, которые Виллем  когда-то  назвал  землей
обетованной.
   И вот верхом на добрых лошадях они кратчайшим путем двинулись  к  берегам
Лимпопо. Приключений в пути они не искали,  -  скорее  избегали  их.  Помимо
верховых лошадей, у них было  еще  шесть  вьючных,  нагруженных  не  слишком
тяжело одеждой, патронами и всем, что могло понадобиться охотникам.
   Мы встретились  с  ними  уже  на  берегу  Лимпопо,  после  того  как  они
переправились через реку. Наконец-то они  достигли  мест,  о  которых  давно
наслышались как о сущем рае  для  охотников!  Утомительный  путь  позади,  а
впереди охота, ради которой они преодолели сотни миль.
   Мы уже говорили, что, когда юноши отправлялись в путешествие,  у  каждого
были свои побуждения. Но была у них и общая цель. Голландское  правительство
поручило своему консулу добыть пару молодых жирафов и отправить их в Европу.
За двух детенышей,  благополучно  доставленных  в  Кейптаун  или  в  Капскую
колонию, было  обещано  пятьсот  фунтов.  Некоторые  охотники  уже  попытали
счастья в этом деле, но им не повезло.  Они  застрелили  и  разными  другими
способами убили десятки жирафов, но ни  одного  детеныша  поймать  живым  не
удалось.
   Наши молодые охотники отправились в путь  с  твердым  намерением  поймать
двух жирафов и деньгами, вырученными за них и за клыки гиппопотама,  покрыть
все расходы экспедиции. Они знали, что на слоновых клыках люди богатеют, а с
зубами гиппопотама не  сравнится  и  слоновая  кость:  за  них  можно  взять
вчетверо дороже, чем за любую другую кость, отправляемую в Европу.
   Впрочем, у всех у них желание прославиться было сильнее корысти, особенно
у Виллема - он жаждал показать  свое  искусство  охотника  там,  где  многие
потерпели  поражение.  Слава  человека,  поймавшего  двух  молодых  жирафов,
привлекала его куда больше, чем  награда  за  поимку.  Конечно,  от  пятисот
фунтов он тоже не отказался бы - для него, как и  для  остальных,  обещанные
деньги были лишним доводом в пользу этого путешествия.

Глава 2
НА БЕРЕГАХ ЛИМПОПО

   В первую же ночь, проведенную у Лимпопо, путешественники  убедились,  что
поблизости водится разная дичь, на которую они давно мечтали поохотиться.  В
нестройном хоре звуков, что тревожили их сон, они  различали  рыкание  льва,
трубные клики слона и голос какого-то неведомого им зверя.
   В тот день у них ушло несколько часов на поиски переправы  -  нужно  было
найти место, где оба берега пологи и река не слишком глубока. Пока  охотники
искали брода, солнце уже начало садиться, и, когда они наконец переправились
через реку, сумерки успели смениться густой тьмой,  так  что  никому,  кроме
Конго, не хотелось продолжать  путь.  Кафр  советовал  пройти  еще  хотя  бы
полмили вверх или вниз по ре