ранее  виды
животных, приспособив их к требованиям сурового климата  Сурса.  По  заданию
Компании  были  выведены  следующие  виды  животных:  кудрявые  лошади   для
перевозки тяжелых грузов  по  бесснежным  дорогам;  лисособаки  -  гибридные
собаки с повышенным  уровнем  понятливости,  для  использования  в  качестве
ездовых животных с санными упряжками; домашние кошки - изначально в качестве
источника меха для одежды, впоследствии - и для естественного  сдерживающего
фактора для грызунов, расселение которых по планете планом предусмотрено  не
было. Кроме того, были отобраны и специально адаптированы к климату  планеты
некоторые виды пушных животных, способных поддерживать существование в диких
природных условиях, - росомахи, волки, медведи, рыси, а также олени  карибу,
северные олени, дикие овцы и американские лоси".

   Пока все, что она прочитала, казалось Яне  вполне  разумным  и  понятным.
Именно этого  и  следовало  ожидать  в  климате,  полностью  соответствующем
земному субарктическому. Она еще в детстве, на курсах  в  Лондоне,  смотрела
учебные фильмы. Единственное, чего не хватало, - так это маламутов,  больших
эскимосских лаек, которые были представлены в Эскимосском  зале  архива.  Но
здешние лисособаки вполне могли сойти вместо маламутов. Очень жаль, конечно,
что на этой планете нет континентов, расположенных ближе к экватору, в  зоне
более умеренного  климата.  Но  даже  при  долговременном  терраформировании
невозможно произвольно подбирать  место  расположения  крупных  континентов.
Впрочем, Яна не очень хорошо разбиралась в деталях терраформирования.
   Яна быстро просмотрела описания океанов и карту рек и озер,  отметив  про
себя, что на этой планете были возвращены к жизни некоторые  виды  животных,
давно  исчезнувшие  на   Земле.   Они   оказались   весьма   полезными   при
терраформировании Сурса - для той  или  иной  цели.  Моря  планеты  населяло
несколько видов крупных морских млекопитающих: пять разновидностей  китов  -
касатки,   киты-горбачи,   серые   киты,   киты-полосатики    и    маленькие
"киты-лоцманы"; дельфины, выдры, тюлени, сивучи, моржи и  всевозможные  виды
рыб  и  планктона,  необходимые  для  поддержания   жизни   этих   животных.
Единственное, что показалось Яне странным в отношении океанов этой  планеты,
так это то, что вода в глубине была до сих пор в несколько раз  теплее,  чем
на поверхности, под коркой льда - это  отражало  значительную  геотермальную
активность планеты, не поддавшуюся  влиянию  длительного  терраформирования.
Проявлениями той же самой геотермальной активности были и  здешние  вулканы,
горячие источники, землетрясения и странные куполообразные формации, которые
местные жители  -  потомки  ирландцев  и  йупиков  -  называли  "эльфийскими
холмами", как было сказано в докладной записке.
   Яна листала дальше. Пока она не узнала ничего такого,  что  следовало  бы
запомнить и обдумать. И ничего такого, что она не должна была бы знать или о
чем не могла запросто спросить у кого-нибудь, коли уж на то пошло. Если все,
о чем она прочитала,  существовало  на  этой  планете  и  присутствовало  на
законных основаниях, то, несомненно, эти сведения были общеизвестными.
   Очередная странность, которую Яна  обнаружила,  просматривая  распечатки,
была такой: оказалось, что здесь сочли ненужным развивать  систему  газового
энергоснабжения, основанную на метане, - поскольку  к  тому  времени,  когда
переселенцы уже достаточно обжились на новом месте, чтобы  разобраться,  что
здесь  к  чему,  выяснилось,  что  карликовые   деревья   -   завезенная   и
адаптированная к этой планете  разновидность  ольхи  -  каким-то  непонятным
образом мутировали, приобретя  свойства,  во  многом  отличные  от  заданных
ботаниками Компании,  и  превратились  в  совершенно  новую  породу  дерева.
Наиболее характерная и  примечательная  особенность  этой  древесной  породы
состояла в том, что из нее получалось превосходное топливо  -  дрова  горели
необычайно жарким пламенем и очень долго не сгорали.  Как  бы  то  ни  было,
именно поэтому угли в Яниной печи тлели до сих пор.
   Когда Яна добралась до заключительной  части  докладной  записки,  у  нее
появилось подозрение, что  компьютер  перемешал  текст  с  какой-то  детской
компьютерной  игрой  с  фэнтезийным  сюжетом.  Как  раз   перед   тем,   как
геологическая  партия   пропала,   какая-то   женщина-геолог   сообщила   по
коммуникационному устройству, связанному напрямую  с  кораблем,  что  видела
существо, которое скорее всего было единорогом.  Единорогов  определенно  не
было среди животных, завезенных на эту планету, да и на любую другую планету
тоже. В докладной записке говорилось, что скорее  всего  эта  женщина-геолог
просто страдала от снежной слепоты  или  же  у  нее  начались  галлюцинации,
вызванные переохлаждением. Климат на планете крайне жесток для тех,  у  кого
нет врожденной способности адаптирования к таким условиям -  такое  разумное
объяснение предлагалось  в  рапорте.  Единственный  член  команды  геологов,
которому удалось вернуться на базу, выглядел лет  на  десять  старше  своего
возраста и совсем спятил. Он жалко  лепетал  что-то  о  бесплотных  голосах,
которые говорили с ним, - голосах, которые шли из земли и  корней  деревьев.
Однако некоторые описания хрустальных пещер, которые  дал  этот  несчастный,
позволяют специалистам надеяться, что не все в его безумных речах  -  полный
бред, что в какой-то мере его слова все же отражают реальность.
   Местные  жители  -  и  те,  кто  работает  на  Компанию,  и  остальные  -
категорически отрицают, что знают что-нибудь о  хрустальных  пещерах  или  о
каких-либо иных природных аномалиях. Однако они признают,  что  тоже  иногда
испытывают нечто вроде галлюцинаций - когда  сильно  замерзают,  сбившись  с
пути во время дальних поездок на собачьих упряжках.
   Яна взъерошила волосы пальцами, скомкала листы с докладом и сунула  их  в
печку. Как и большинство докладных записок, которые в ходу в Компании,  этот
рапорт  не  содержал  ничего  такого,  чего  нельзя  было  бы  рассказать  в
нескольких словах на  коротком  устном  инструктаже.  Недовольная  тем,  что
пришлось без толку  потратить  столько  времени  на  изучение  бумажек,  Яна
смотрела, как огонь пожирает исписанные листы. Оранжевая кошка терлась о  ее
руку и наблюдала за тем, как сгорает бумага, с  не  меньшим  вниманием,  чем
сама Яна.
   - Похоже, сегодня вечером мне придется отнести  тебя  обратно  к  Клодах,
кисонька, - сказала Яна кошке.  Та  только  сверкнула  круглыми  золотистыми
глазами. - Ну, вокруг нее вечно вьется такая прорва одинаковых кошек...  Так
что вряд ли она заметит, что ты пропала.
   Как раз в это время раздался негромкий стук в дверь, и Яна спросила,  кто
это там пришел. Никто не отзывался, и вскоре Яна поняла, что на  самом  деле
за дверью никого нет. Она все же закрыла дверцу печки и пошла проверить, кто
бы это мог стучать. А  когда  выглянула  наружу,  оказалось,  что  во  дворе
действительно никого нет, зато возле самой  двери  лежит  небольшая  вязанка
дров.
   Яна затащила дрова в дом, хотя запросто могла бы  и  оставить  их  лежать
снаружи. На сухом, морозном воздухе с ними ничего бы не  случилось.  Но  Яна
хотела таким образом дать знать тому, кто  принес  дрова,  что  она  приняла
подарок и собирается им воспользоваться. Тем более что она до сих пор  точно
не знала, каким образом будет добывать здесь продовольствие. А  сегодня  Яна
слишком утомилась, у нее не осталось сил на то, чтобы идти это выяснять. Яна
уже отдала Банике ее теплое одеяло, рассчитывая сегодня получить себе новое.
Поразмыслив немного, она сообразила, что в тючке с вещами, который  носил  с
собой Чарли Дементьев, могло быть это самое одеяло и  прочие  положенные  ей
вещи, нужные для жизни на новом месте. В суматохе так получилось, что  тючок
с вещами остался у Клодах.
   Кошка выжидающе смотрела на нее, и Яна присела на краешек стола, страстно
желая, чтобы под  рукой  оказалось  исправное  переговорное  устройство.  Но
ничего подобного здесь не было - читать нечего, писать не на чем, поработать
тоже не над чем. Яне было абсолютно нечем  заняться,  оставалось  разве  что
снова напялить на себя теплые одежки и топать  по  холоду  к  Клодах.  Кошка
подняла голову и мяукнула.
   - Ну, вот и ладно, как раз отправим  тебя  обратно  домой,  животинка,  -
сказала Яна и погладила кошку по спинке. - А то  у  меня  тут  вообще  крыша
съедет. Одной в четырех стенах - к этому надо еще привыкнуть.
   Как будто понимая, о чем говорит женщина, кошка мурлыкнула, спрыгнула  со
стола и принялась сосредоточенно и увлеченно гоняться за пуговицей от пояска
Яниной куртки. Кошка  высоко  подпрыгнула,  вытянув  вперед  передние  лапы,
перевернулась в воздухе и приземлилась прямо на куртку. Поиграв с пуговицей,
кошка уселась на пол, облизала лапки и снова внимательно посмотрела на  Яну,
словно чего-то ожидая. Кроме пояска от куртки,  в  комнате  больше  не  было
ничего такого, с чем кошке можно было бы поиграть, покатать по полу.
   Наконец Яна достала плетеный ремень от мундира и стала водить пряжкой  по
полу, чтобы кошка за ней охотилась. Кошка уделила плетеному поясу с  пряжкой
должное внимание. Вдоволь наигравшись, они обе  уснули  возле  печки  -  Яна
спала, положив голову на стол, а кошка, свернувшись калачиком,  пристроилась
рядом с ее локтем. А в  засыпанной  снегом  деревушке  Килкул,  как  всегда,
царило безмятежное спокойствие, которое не  нарушал  ни  металлический  лязг
механизмов, ни гудение и писк компьютеров, ни суетливая беготня космонавтов,
из-за которой космобазы делались похожими на муравейники.
   Сон Яны был неглубоким и беспокойным. В обрывках ее тревожных  сновидений
присутствовал хирург, который использовал вместо скальпеля рог,  растущий  у
него изо лба; два десятка молодых солдат, которые корчились  в  судорогах  и
скребли скрюченными пальцами в  крышку  люка,  пока  в  камеру  просачивался
ядовитый газ, а камера почему-то была похожа на хрустальную пещеру; еще  Яне
приснилась оранжевая кошка, которая схватила в когти малюсенького человечка,
и Яна почему-то знала, что этот человечек - Чарли Дементьев.
   Нельзя сказать, чтобы перспектива побывать  внизу,  на  планете  Сурс,  и
увидеть своего старика за работой - в качестве геологоразведчика  -  слишком
уж будоражила воображение Диего Метаксоса.  За  все  шестнадцать  лет  своей
жизни Диего ни разу не бывал на планетах и поэтому думал, что жизнь на  этом
Сурсе окажется такой же унылой и заурядной, как жизнь на  борту  космических
кораблей. Но когда он увидел планету своими  глазами,  то  обрадовался,  что
решил сюда спуститься. В первый раз увидев собак, он обрадовался еще больше.
А уж когда ему позволили поуправлять  собачьей  упряжкой,  Диего  совершенно
уверился в том, что эта поездка - самое замечательное событие из всех, какие
только случались в его жизни.
   Начать с того, что сама идея подобной экспедиции сразу  показалась  Диего
странным чудачеством. А попав на отцовский  корабль,  юноша  уже  знал,  что
странностей в его жизни было и будет  хоть  отбавляй.  Во-первых,  его  мать
полюбила одного администратора Компании, который тоже  очень  хорошо  к  ней
относился, однако не желал делить ее привязанность с кем-то еще.  Собственно
говоря, мать Диего,  ведущий  астрофизик  Компании,  никогда  не  отличалась
особой душевной теплотой. Диего большую часть жизни кочевал вместе с  ней  с
корабля на корабль. И всякий раз мать уходила на очередное  задание,  а  сын
просиживал за обучающим компьютером, ожидая, когда она  возвратится.  В  тех
местах, куда направляли мать Диего, чаще всего не бывало детей его  возраста
и очень редко находился кто-нибудь из взрослых,  кому  хотелось  возиться  с
чьим-то чужим  ребенком.  Правда,  на  последних  двух-трех  станциях  Диего
сдружился с несколькими совсем молодыми солдатами. Он слушал их разговоры  и
восхищался тем, как сурово и мужественно держались эти крутые парни в форме.
Но все равно мальчик никогда не забывал, что на самом деле он не такой,  как
они. А  если  Диего  все  же  случалось  об  этом  позабыть,  мать  резко  и
бесцеремонно напоминала, выражая свое недовольство его выбором друзей. И все
равно, как только Диего успевал завести знакомство и немного  подружиться  с
кем-то, мать уже  переводили  на  другую  станцию.  Так  и  получалось,  что
мальчику приходилось  довольствоваться  тем,  что  было.  Потому  с  раннего
детства у Диего развилось богатое воображение и сообразительность,  так  что
на самом деле друзья были ему не так уж  и  нужны.  Его  отец  и  мать  были
выдающимися, неординарными личностями,  людьми  вполне  самодостаточными,  и
Диего тоже был таким. Все, что ему было нужно, - это доступ к компьютеру.  С
компьютером он никогда не скучал и, кроме  всего  прочего,  получал  столько
новых знаний, сколько ему хотелось.  Мальчику  хорошо  давались  языки  -  с
раннего детства он свободно говорил на испанском  и  на  английском,  и  ему
очень нравилось читать старинные английские и испанские книги в оригинале. И
если Диего не таскался за кем-нибудь, он сидел в уголке и читал.
   Примерно один раз в год Диего бывал у отца и Стива, и это  было  здорово.
Диего искренне любил отца, несмотря на то что отец его был крайне серьезным,
безупречно строгим человеком - со всеми,  кроме  Стива.  Со  Стивом  он  мог
расслабиться, отбросить в сторону всю свою серьезность и немного посмеяться.
У Стива был настоящий талант  отыскивать  все  чудесное  и  замечательное  и
делиться открытиями с друзьями. Это он подарил Диего его первую книгу - "Дон
Кихота" на испанском - в день рождения, когда Диего исполнилось девять лет.
   - Обрати внимание на Санчо Пансу и Дульсинею. Во мне  есть  понемногу  от
них обоих, - пошутил Стив, вручая мальчику подарок. И станцевал фламенко.
   Не стоило и удивляться, что папа и мама не живут вместе. Даже если  бы  у
отца не было склонности к мужчинам, все равно они  с  матерью  были  слишком
похожи друг на друга характерами -  оба  люди  серьезные,  с  математическим
складом ума, и обоих всегда интересовала в  первую  очередь  наука.  Поэтому
Диего вполне нормально относился к тому, что его отец  живет  со  Стивом,  и
мальчику даже в голову не приходило, что он почему-то не сможет жить  вместе
с ними.
   Диего уже начал привыкать к этому и даже обнаружил, что отец был вовсе не
против того, чтобы сын оставался с ним все время. Однако  основным  опекуном
ребенка назначили мать, потому что, с  точки  зрения  руководства  Компании,
сексуальная  ориентация  отца  Диего  была   менее   предпочтительной,   чем
сексуальная ориентация матери.  Сам  Диего,  правда,  не  видел  между  ними
никакой особой разницы. Ему пока никто не пытался указывать,  какой  вариант
лучше, даже если бы он и был готов выбирать. До сих пор юноше не  встретился
человек, который возбудил бы в нем желание заняться тем, о чем  он  читал  в
книгах, ну и опробовать на  практике  знания,  почерпнутые  из  компьютерных
руководств.
   Вот так и получилось, что Диего только начал привыкать к новой обстановке
и новому месту обитания -  на  отцовском  корабле,  -  когда  Стив  внезапно
заболел, подцепив какой-то вирус, а отцу нужно было  срочно  отправляться  с
очередным заданием на планету Сурс, что-то там исследовать.  Как  раз  тогда
отцу и пришла в голову светлая мысль взять Диего с собой, чтобы тот исполнял
обязанности его  ассистента  вместо  Стива,  и  вообще,  "для  мальчика  это
прекрасная возможность расширить горизонты".
   Если быть точным, Диего никогда раньше не видел горизонта  как  такового,
поскольку  всегда  находился  на  этом  самом  горизонте,  если  смотреть  с
поверхности планеты. Когда Диего  сказал  об  этом  Стиву,  тот  раздраженно
посоветовал  парню  вынуть  голову  из  задницы  и  не  отпираться,  раз  уж
подвернулась возможность испытать  новые  ощущения.  В  конце  концов  Диего
смирился и отправился с отцом. И оказалось, что горизонты планеты Сурс, если
смотреть с ее поверхности, гораздо более обширны и необъятны, чем  даже  сам
необъятный космос.
   Но если в космосе преобладал черный цвет, то на  Сурсе  все  вокруг  было
белым и голубым и осталось таким, даже когда наступила ночь - что  случилось
довольно скоро. На улице чуть потемнело, пока Диего со спутниками добирались
от космобазы до маленького симпатичного городка, где их встретили проводники
из местных жителей. Ночью небо было цвета темной слоновой кости,  и  на  нем
по-прежнему было видно здешнее солнце, похожее на маленький  снежный  шарик,
подвешенный к  небосводу.  Видны  были  и  обе  луны  -  одна  естественного
происхождения, вторая - искусственная, построенная работниками Компании.
   Диего казалось, что они как будто попали внутрь луны  -  все  здесь  было
такое необыкновенное, бледное и  сияющее...  Космобаза  оказалась  настоящей
захолустной дырой, городишко вокруг нее - убогим  и  отвратительным.  А  вот
окружающая природа очаровывала, поражала  воображение  своей  необыкновенной
прелестью. Жаль, что поездка на снегоходах  до  поселка  Килкул  была  такой
короткой...  Это  место  казалось  таким  похожим   на   те,   про   которые
рассказывалось в любимых книжках Диего, и вместе с тем  таким  непохожим  на
все, что он когда-либо видел. Диего понял, что никогда в  жизни  не  забудет
Сурса, даже если не решит стать великим геологом, как отец,  -  на  что  его
старик откровенно надеялся.
   А когда они стали выгружать оборудование из снегоходов, во  двор  станции
выскочило огромное количество собак - примерно  по  четырнадцать  на  каждую
упряжку. Вот тут-то Диего заинтересовался по-настоящему.
   Собаки показались мальчику самыми прекрасными созданиями из всех, которых
он когда-либо видел. Их пушистые шкуры  были  красно-рыжими,  как  ландшафты
Марса, а аккуратные, смышленые остренькие мордочки походили на лисьи. Сперва
Диего немного испугался, потому что собаки на него залаяли, но потом женщина
- когда она заговорила, стало понятно, что это все-таки женщина,  -  которая
управляла упряжкой, сказала, что собаки не злые и  их  можно  погладить  или
почесать,  если  ему  хочется.  Они  оказались  такими  мяконькими!  Кончики
волосков  собачьей  шкуры  немного  обледенели,  однако,  когда  Диего  снял
рукавицу и погрузил пальцы в густой мех, он понял, что никогда  в  жизни  не
дотрагивался ни до  чего  более  приятного.  Кроме  того,  собачий  мех  был
достаточно теплым, чтобы согреть руку Диего, пока она была без  рукавицы.  А
когда юноша стоял, чуть наклонившись к собаке, и надевал свою  варежку,  пес
вскинул морду и лизнул его лицо.
   - Ну, малыш, ты даешь! -  сказал  Диего  и  радостно  заключил  собаку  в
объятия.
   - Не малыш, а малышка, - сказала Лавилла, погонщица упряжки. -  Ее  зовут
Дина, она у меня за вожака. Между прочим, ты ей понравился.  А  она  неплохо
разбирается в людях.
   - А что такое вожак?
   - Это собака, которой я даю указания, а она, в свою очередь, говорит  мне
и всем остальным собакам, что творится вокруг и что  надо  делать.  Посмотри
сам, собаки располагаются в упряжке так, что видят перед  собой  в  основном
только хвост той собаки,  которая  впряжена  перед  ними.  -  Собаки  виляли
пушистыми хвостами-колечками и хитро улыбались, как будто смеялись над очень
веселой шуткой, понятной каждой из них.
   Диего ехал на нартах Лавиллы, а его отец - на тех,  что  неслись  впереди
всех остальных. Было еще несколько собачьих упряжек,  которые  везли  прочих
членов экспедиции - двух женщин, одна из которых была сейсмографом, а вторая
- горным инженером, и мужчину, который, по словам отца Диего,  разбирался  в
горнодобывающей технике  и  шахтном  оборудовании.  Само  собой  разумеется,
каждый из участников  экспедиции  был  не  просто  хорошим  специалистом,  а
доктором каких-то там наук.
   Поездка была просто потрясающая. Диего, укутанный в