алась как Можно меньше двигаться, но время от времени ныряла.
   От частого погружения в глубину у нее в ушах зазвенело, но этот звон  был
приятным и мелодичным, как какая-то странная музыка. Яна нырнула  и  поплыла
под водой - она плыла, сколько хватало дыхания, и  вслушивалась  в  чарующую
музыку, стараясь понять, какие мелодии эта музыка оживляет в ее памяти.
   Яна вынырнула и поплавала на поверхности,  восстанавливая  дыхание  перед
тем,  как  нырнуть  под  водопад.  Водопад  был   совсем   небольшой,   вода
обрушивалась вниз с высоты всего в пару метров, и край уступа под  бурлящими
струями воды был очень гладким. Если Шонгили  смог  это  сделать,  она  тоже
сможет. Подумав так, Яна все же не рискнула нырять  прямо  в  водопад,  вниз
головой, а сперва  подобралась  к  краю  и  осторожно  спустила  вниз  ноги.
Морозный воздух тотчас же принялся пощипывать  ее  колени,  живот,  грудь  и
лицо.
   Вода в нижнем озере была немного прохладнее, и плавать в ней было легче -
не так клонило в сон от расслабляющего  тепла.  Но  когда  Яна  вынырнула  и
поплыла по поверхности, она почувствовала,  как  что-то  гладкое  и  упругое
скользнуло по ее ногам и спине.
   Яна быстро развернулась в воде и взмахнула руками,  рассчитывая  схватить
подкравшегося сзади Шона Шонгили. Но вместо мокрой гладкой  кожи  ее  пальцы
дотронулись до мокрого гладкого меха, и  Яна  столкнулась  носом  к  носу  с
большим серым тюленем, который бесстрашно  смотрел  прямо  на  нее  веселыми
серебристыми глазами.
   Яна не думала, что тюлени водятся в пресной воде, а тем более - в  теплой
пресной  воде,  и  тем  более  в  замкнутых  континентальных  водоемах.  Но,
наверное, это была какая-то особенная местная разновидность тюленя,  которую
хотел показать ей Шонгили.
   Тюлень поплескался в озере, поплавал вокруг Яны, потом нырнул и  уплыл  в
нижнее озеро. Но куда,  черт  возьми,  подевался  Шон?  На  лицо  Яне  упала
холодная капля, потом еще одна. Яна посмотрела вверх и увидела, что небо уже
не такое чистое, как раньше, - откуда-то появились облака,  и  пошел  легкий
пушистый снег. Крупные хлопья снега падали ей на лицо и таяли, превращаясь в
капли воды. Яна немного продрогла и снова нырнула в теплую глубину. И  снова
услышала музыку. Только на этот раз  -  наверное,  из-за  близости  журчащих
струй водопада - Яне послышалась не только мелодия, но и  какие-то  напевные
стихи.
   Тюлень каким-то образом сумел выбраться из нижнего озера обратно в это  и
проплыл под Яной, как будто приглашая ее нырять снова и снова, пока он будет
плавать поблизости.
   Точно! Яна в самом деле слышала слова песни! Собственно, это была даже не
песня, а какой-то  речитатив,  тихое  бормотание.  Яна  подумала,  что  это,
наверное, Шон вернулся и что-то говорит ей, стоя на  берегу.  Но  когда  она
вынырнула, подняла голову над водой и осмотрелась,  Шона  Шонгили  нигде  не
было видно, а тихий напев в сопровождении музыки водных струй  слышался  так
же ясно, как и раньше. На какое-то мгновение в водопаде мелькнуло  блестящее
тело тюленя, и Яна решила, что пора выбираться из воды. Но сперва нужно было
как следует согреться в потоках теплой воды, вытекавшей из горячего верхнего
водоема.
   Под самым водопадом обнаружился узкий уступ.  Взобравшись  на  него,  Яна
снова увидела, как блеснуло мокрое серое тело тюленя,  который  стремительно
носился по озерцу, то ныряя, то снова выскакивая на поверхность. Не  обращая
на животное никакого внимания, Яна встала на уступчик и выпрямилась во  весь
рост под струями водопада. Чистая теплая вода удивительно приятно омывала ее
лицо, струилась по  волосам,  стекала  вниз  по  плечам,  по  груди,  спине,
ягодицам и бедрам. Падающие сверху потоки воды  массировали  и  разглаживали
кожу и мышцы по всему ее телу. Стоя  в  водопаде,  Яна  по-прежнему  слышала
мелодию и напев и, вслушиваясь  в  ритм  музыки,  вдруг  почувствовала,  что
давление воды несколько переменилось. Нет, это уже не просто вода гладила  и
ласкала ее живот, проводила чуткими и сильными  пальцами  по  ребрам,  нежно
сжимала в ладонях ее грудь...
   - Во имя сил, управляющих реальностью, я приветствую тебя в  нашем  общем
доме, - нараспев произнес голос Шона Шонгили.  Он  говорил  так,  как  будто
читал вслух строчки какого-то стихотворения или песни. Его  губы  скользнули
мимо уха Яны, вниз, по шее, и  он  бережно  и  страстно  поцеловал  ее.  Яна
повернулась в кольце его сильных рук  и  откинула  голову,  подставляя  лицо
ласкам струй водопада и губ Шона Шонгили. Она прекрасно сознавала, что,  так
или иначе, от этого у них возникнет множество новых  сложностей  вдобавок  к
прежним, но сейчас это нисколько ее не волновало.
   На коже Шона, мокрой и скользкой, было так много волосков, что  на  ощупь
она очень походила на шкуру тюленя. Яна прижалась к нему всем телом и  жадно
поцеловала Шона в губы. Когда они наконец оторвались друг от друга, Шон  еще
несколько долгих мгновений удерживал ее в объятиях, потом чуть отстранился и
заглянул Яне в глаза. Его ясные серебристые глаза были до странности  похожи
на глаза того тюленя... От этого неожиданного сходства Яна немного смутилась
и даже отступила на полшага. Веселье в искристых серых глазах Шона тотчас же
угасло и сменилось выражением печали и тоски, а потом  взгляд  его  сделался
отстраненным - когда он отодвинулся от Яны и сказал:
   - Нам пора идти. Вылезай и одевайся. Я скоро догоню тебя.
   Черт возьми, к чему сейчас этот официальный тон? Яна резко  отстранилась,
нырнула в  прохладное  озеро  и  размашисто  поплыла  к  берегу,  специально
подставляя обнаженную кожу холодному воздуху перед тем, как одеться.
   Нет, но к чему все это? Что все это значит? Неужели Шона так  сразили  ее
откровения? Или он  рассчитывал,  что  это  небольшое  купание  будет  чисто
лечебной процедурой, и быстро дал задний ход, как только дошло  до  дела?  А
может, у него есть где-нибудь любимая женщина, которой он  хранит  верность?
Или, может, его вообще не интересуют женщины в сексуальном смысле?  Но  нет,
на этот счет можно не сомневаться - Яна воочию  видела  весьма  впечатляющее
доказательство обратного. Разозленная и сбитая  с  толку,  не  зная,  что  и
думать, Яна быстро натянула полузамерзшую одежду  прямо  на  мокрое  тело  и
быстро пошла, почти побежала по тропинке обратно к снегоходу.
   На полдороге ее догнал Шон Шонгили. Он легонько приобнял ее за  плечо  и,
погладив по щеке пальцами в теплой перчатке, сказал:
   - Мне кажется, теперь ты сможешь сложить  песню.  Яне  так  хотелось  его
ударить, но она удовлетворилась тем, что молчала всю дорогу, пока они шли  к
машине и ехали обратно в поселок. Но потом, когда Шон ушел, а  ее  досада  и
неудовлетворенное желание понемногу улеглись, Яна поняла, что Шонгили прав.
   От неудовлетворенного желания не осталось и следа.  Яна  знала,  что  Шон
жаждал ее так же сильно, как  она  его.  А  значит,  существовала  некая  не
понятная ей пока причина, которая и побудила Шона сдержать свои порывы и  не
торопиться с близостью. И теперь, вспоминая это ночное  купание,  Яна  очень
ярко  представляла  себе  легкие,  пушистые  хлопья  снега,  которые  плавно
опускались в журчащие потоки водопада. И снова  в  ее  ушах  звучала  музыка
водных струй. Яна включила диктофон и заговорила:

   У них был только воздух вместо еды.
   И они дали нам яд вместо воздуха
   Даже тем, кто не сделал им ничего плохого.
   Даже тем, кто хотел бы им помочь.
   Даже тем, которые были всего лишь детьми.
   Даже тем, кому они очень нравились.

   У меня была частица их мира - и я осталась в живых.
   Я дышала сквозь их землю - и я осталась в живых.
   Я не смогла спасти никого, даже сама я спаслась не вполне.
   Они не сумели помочь никому, даже самим себе.
   Они умерли, как умерли все, кто был со мной.
   А еду и лекарства у них отняли снова.
   На станции люди задохнулись и умерли.
   На планете люди изголодались и умерли.
   Пойманные убийцы истекли кровью и умерли.
   Меня тоже послали сюда умирать.
   Сюда, где живут снега, где живет вода,
   Где живут звери и деревья,
   И ты.

Глава 7

   Ранним утром следующего дня в дверь Яниного дома постучала Баника.
   - Я еду на космобазу. Можешь поехать со мной прямо сейчас?
   Яна мало спала этой ночью - сначала они с Шоном Шонгили ездили купаться в
горячих источниках, потом она засиделась допоздна, записывая песню.  Однако,
против всякого ожидания, это ночное бдение ее даже взбодрило. Она  не  могла
успокоиться и упрекала себя за то, что не стала спорить вчера ночью с  Шоном
Шонгили - тогда, когда это могло иметь смысл. Но если не брать  во  внимание
легкую томительную нервозность, сейчас она чувствовала себя так хорошо,  что
ей самой с трудом этому верилось. Ей было и радостно, и грустно оттого,  что
Шон Шонгили живет так далеко от поселка. Радостно потому, что ей не придется
все  время  видеть  его  рядом.  А  грустно  потому,  что  не  было  никакой
возможности случайно с ним встретиться. Они  могли  увидеться,  только  если
кто-нибудь один специально поедет навестить другого.
   Что за чертовщина! Ей, в конце концов, есть чем заняться!  Яна  выбралась
из постели и натянула форменную рубашку, с которой  она  так  и  не  спорола
знаки различия. На куртке от мундира все нашивки тоже остались, как были,  и
Яна надела и ее тоже, а сверху - интергаловскую парку.
   - Сегодня утром ты как будто чувствуешь себя получше? - полюбопытствовала
Банни, когда они уже ехали по льду вдоль реки.
   - Это по сравнению с чем? - усмехнулась Яна. Банни ничуть  не  обиделась,
только улыбнулась и сказала:
   - Ну, ты тогда  так  расстроилась  оттого,  что  из-за  этого  Джианкарло
сгорела твоя рыба, и потом...
   - Когда ты уходила от меня, со мной было все в порядке, разве нет? Почему
тогда ты решила, что что-то могло измениться?
   Банни посмотрела в сторону, на пробегавший мимо берег реки, потом на Яну,
потом снова в сторону. Похоже, девочка немного растерялась.
   Яна подавила вздох и откинулась на спинку сиденья. Наверное, лучше  всего
было бы поспать, пока они не доедут до космобазы.
   - Хотелось бы мне знать, кто это все время следит, куда я хожу,  и  ведет
учет моих гостей - тогда я сама предоставляла бы отчеты, прямо кому следует.
Я готова возненавидеть весь этот поселок за то, что они кое-что понимают так
превратно! И  вообще  -  это  лечебное  зелье,  что  готовит  Клодах,  нужно
отпускать строго отмеренными дозами!
   - Но ты действительно ему очень нравишься, Яна, - только и сказала Банни.
   - Баника! Я не собираюсь разговаривать с тобой  на  эту  тему,  -  твердо
сказала Яна и закрыла глаза,  стараясь  успокоиться  и  заснуть.  Но  прошла
минута, другая - а ей все не спалось. И она спросила:
   - Он ведь не всегда был одиноким, верно?
   - Шон? Ну нет, конечно. У него было полным-полно подружек, особенно когда
он путешествовал по планете. Один раз он  даже  чуть  не  женился  на  Руби,
сестре Чарли Дементьева. Но она в последнюю минуту передумала и вместо этого
вышла замуж за парня из Баффин-Пойнта. А ты? У тебя,  наверное,  была  целая
толпа парней?
   - Банни!
   - Ну, все равно, были или нет? Мы все это знаем друг про друга.
   - Нет, у меня было не много парней, если можно их так назвать.
   - А что-нибудь серьезное было?
   - Муж, - коротко ответила Яна, не  желая  после  вчерашнего  разговора  о
Бремпорте бередить  еще  и  воспоминания  о  Бри.  Господи,  ну  почему  эти
противные люди не могут оставить человека в покое? И почему, черт побери,  у
нее сейчас такое ощущение, будто она все равно не имеет права не ответить? И
Яна добавила:
   - Он умер.
   - В Бремпорте? - спросила Баника с почти благоговейным почтением.
   - Нет. Не в Бремпорте. Десять лет назад. В аварии на корабле. Банни, я  в
самом деле не хочу об этом говорить! Напомни мне лучше еще разок, как  зовут
этого друга Диего?

***

   Как Яна и предвидела, проникнуть на базу снаружи оказалось намного проще,
чем пройти таможенный досмотр. На планетарных базах вроде этой, где ценность
построек и их содержимого была относительно невелика - во всяком случае,  по
стандартам  Интергала,  -  весь  персонал  обычно  занимался  кучей   разных
неотложных дел, и охрана была поставлена далеко не на высшем уровне.
   - Тьфу ты, какое неприятное  место!  -  сказала  Яна  Банике,  когда  они
подъехали к воротам космобазы.
   Банни показала рукой в рукавичке на контрольный периметр  вокруг  базы  и
сказала:
   -  Здесь  обычно  было  полным-полно  всяких  интересных  мест  -  баров,
развлекательных заведений и магазинчиков для солдат. Иногда солдаты получали
кое-какое снаряжение, которое им было на самом деле не очень  нужно.  И  они
обменивали у нас эти полезные вещи на сувениры, чтобы послать своим  близким
в другие колонии или на станции. Но где-то около года назад  все  это  вдруг
прекратилось, и Компания окружила базу периметром. Теперь на территорию базы
пропускают только солдат Компании. Только много позже мы узнали о  том,  что
случилось на Бремпорте, - Банни пожала плечами. - Старшие даже обрадовались,
что базу закрыли для  наших.  Они  говорили,  что  солдаты  нас  развращают.
Странно, правда? Ведь все равно половина солдат, что тут  служили,  были  из
здешних  мест.  У  них  здесь  оставались  родственники,  и   когда   семьям
разрешалось приходить на базу, очень многие из  наших  бывали  в  солдатских
магазинах и покупали одежду и всякие другие полезные вещи, которых  в  нашем
магазинчике отродясь не бывало.
   На Яне была парка форменного образца, но она вдобавок еще  и  расстегнула
ее, чтобы был виден мундир с офицерскими нашивками. Когда снегоход  проезжал
мимо контрольного поста у ворот, охранник откозырял  Яне  и  кивнул  Банике,
предъявившей свои  документы.  Будка  охраны  представляла  собой  маленький
сборный  домик  из  синтетического  материала  бледных,  пастельных   тонов.
Освещалась территория базы очень хорошо. Яна даже удивилась  про  себя,  что
этого света не видно из поселка, который находился не так уж далеко  отсюда.
Все строения на базе  были  окрашены  в  пастельные  цвета:  бледно-розовый,
светло-зеленый, желтоватый. Но  все  эти  бледные  оттенки  меркли  на  фоне
вездесущего тускло-серого  цвета.  Приземистые,  угловатые  здания  казались
отвратительными наростами на заснеженной равнине. Они располагались  ровными
рядами, между  которыми  свирепо  завывал  ледяной  полярный  ветер.  Позади
приземистых домов  неуклюже  возвышались  заброшенные,  неухоженные  каркасы
пусковых ракетных установок. Башни пусковых установок жалко раскачивались на
ветру, словно задранные вверх, конвульсивно подергивающиеся  ноги  умирающих
насекомых.
   Банни повела снегоход к зданию, ничем не отличавшемуся от  прочих,  кроме
вывески с надписью "С-1000".
   - Здесь ждет мой пассажир, -  проговорила  девочка  сквозь  сжатые  зубы,
останавливая машину.
   Она открыла дверцу,  выпрыгнула  из  кабины,  обежала  вокруг  снегохода,
распахнула дверь  перед  Яной  и  сказала  с  преувеличенно  подобострастной
улыбкой:
   - Огромное вам спасибо за  протекцию,  мадам!  Не  забудьте,  пожалуйста,
попросить, чтобы послали за  Рурк,  когда  вы  соберетесь  ехать  обратно  в
поселок!
   - Смотри не перестарайся, - тихо, сквозь зубы, сказала ей Яна и  добавила
уже громче:
   - Скажи-ка, Рурк, где здесь находятся госпиталь и отделение связи?
   Пассажир Баники, одетый в стандартную форменную парку, закутанный  шарфом
до самых глаз, обошел снегоход, присмотрелся к Яне и вдруг спросил:
   - Майор Мэддок? Янаба Мэддок?
   Донельзя удивленная тем, что ее узнали, едва она приехала  на  базу,  Яна
медленно сосчитала до трех и обернулась  к  заговорившему  с  ней  человеку.
Приподняв мгновенно покрывшиеся инеем брови, Яна сказала:
   - Да, это я.
   Мужчина в форменной парке тотчас подскочил к Яне и заключил ее в объятия,
крепко прижав к груди.
   - Яна, я думал, что никогда больше тебя не увижу! Когда я узнал,  что  ты
была тогда в Бремпорте... - Он быстро сбросил с головы капюшон и лихорадочно
старался раскрутить свой шарф.
   - Как говорится, слухи о моей смерти оказались несколько преувеличенными,
- сказала Яна. Мужчина уже успел освободиться от шарфа, скрывавшего лицо,  и
взору Яны предстали лучистые карие глаза и бронзовые волосы, более  длинные,
чем полагалось носить офицерам. Яна прекрасно помнила эти глаза и эти волосы
- еще с тех времен, когда летала в экспедиции на исследовательских кораблях.
- Торкель! Быть не может!
   - Вот уж воистину - мир тесен! - Это была ужасно древняя,  но  оттого  не
менее справедливая поговорка космолетчиков.
   - Но что ты делаешь на Сурсе? - недоумевала Яна.
   - Я и сам никак не мог этого  понять,  пока  не  встретил  тебя.  Могу  я
предложить тебя чашечку кофе?
   - Сэр... - напомнила о себе Баника.
   - Я думаю, это событие стоит того, чтобы... Ах, Рурк, глуши  свой  мотор.
Погуляй пока. Надеюсь, тебе не будет здесь скучно.
   - Слушаюсь, капитан, - ответила Банни. А потом сказала довольно нахально,
чем очень удивила Яну:
   - Сэр, а можно мне увидеться с Диего? То есть, я просто подумала...
   - Неплохая идея, -  отозвался  Торкель.  -  Общество  симпатичной  девицы
примерно его возраста - как раз то, что нужно. Может, он немного взбодрится.
Строение десять-дробь-шесть. Если кто-нибудь станет  расспрашивать,  что  ты
здесь делаешь, - скажешь, я разрешил.
   Яна ничуть не удивилась тому, что Торкель Фиске, хоть и носил всего  лишь
капитанский чин, пользовался при этом весьма широкими полномочиями. Немногие
- и она в том числе -  знали,  что  воинское  звание  имеет  мало  общего  с
истинными властью и значением Торкеля  в  Компании.  Его  семья  разработала
программу  терраформирования,  которую  Интергал  использовал  для  создания
колоний на планетах типа Сурса, и отец Торкеля постоянно  заседал  в  совете
директоров Компании. Сам Фиске был очень толковым офицером, но задержался  в
капитанском звании на такой долгий срок, за который вполне мог бы уже  стать
генералом. А все потому, что генералы в силу своего положения обычно  далеко
не так хорошо осведомлены во всех подробностях текущих  дел,  как  капитаны.
Яне никто этого не рассказывал, она сама выяснила это из обрывков разговоров
на кораблях и кое-каких мимолетных замечаний самого Фиске.
   Как же приятно было посидеть в маленьком уютном баре, за чашкой горячего,
дымящегося кофе с питательными плитками! Яна и Торкель сняли капюшоны, шарфы
и шапки, но верхнюю одежду не стали даже  расстегивать  -  в  баре  было  не
очень-то тепло. Торкель внимательно рассматривал лицо Яны, словно припоминая
знакомые черты.
   - Да, это в самом деле ты. Невозможно описать, что я почувствовал,  когда
услышал о Бремпорте и узнал, что ты в тот  день  была  там...  Мне  хотелось
убить этих мятежников собственными руками.
   - Это ощущение мне знакомо, - сухо заметила Яна.
   - Ты прекрасно выглядишь.  Наверное,  даже  лучше,  чем  во  время  нашей
последней встречи.
   - Неужели? Просто поразительно, что отравляющий  газ  может  сотворить  с
женской фигурой. Я сильно потеряла в  весе  и  вряд  ли  скоро  наберу  свои
килограммы снова, пытаясь... - Она хотела сказать: "...пытаясь научиться  не
сжигать свою еду", но Торкель перебил ее. Он наклонился к  ней  и,  глядя  в
глаза, сказал:
   - Нет, я не об этом. Ты стала более спокойной, не  такой  замкнутой,  как
когда-то. Я полагаю, это потому, что тогда мы встретились  с  тобой  слишком
скоро после гибели твоего мужа...
   - Или слишком скоро после твоего развода с женой, - напомнила ему Яна.  К
тому времени, когда Яну перевели  на  другой  корабль,  Торкель  пользовался
поразительным успехом у всех поголовно женщин корабельной команды.  Впрочем,
с Яной он никогда не заигрывал, но всегда держался очень любезно, уважал  ее
как старшего офицера и был настолько дружелюбен,  насколько  она  могла  ему
позволить. Одна