не  имеющим  ничего  общего  ни  с
религией, ни с какими-нибудь ритуалами. Совместное Творчество, вот  что  это
было. Именно Творчество, с большой  буквы.  Знаменательное  событие.  И  Яна
знала, что для всех остальных в зале это было таким же важным и значительным
Событием, как и для нее. Слова были не важны, главное было - это неописуемое
чувство единения в совместном творчестве. Яна просто  пела  -  неважно  что,
нужно было просто петь вместе со всеми, пока не закончится  песня,  а  потом
песню подхватит и поведет новый голос.

   Новая песня пятнала подошвы наших ног,
   Новая песня омывала нас. Мы пили новую песню.
   Мы дышали песней, впитывали ее в себя, чтобы жить,
   Чтобы своим дыханием рождать новую песню.

   Песню подхватил другой голос, старческий, чуть надтреснутый:

   Новая песня заговорила с нами новыми языками.
   Визгом собаки, ржаньем кудрявой лошадки,
   Лаем лисицы.
   Новая песня крадется на упругих лапах кошки,
   Новая песня раскрывает свои тайны
   В предсмертном крике зайца.
   Она сама поет о своих секретах,
   И ее слышат уши тех, кто умеет слушать.
   Так пусть она больше не поет в одиночестве,
   Пойдем к истоку и будем петь с нею вместе,
   Разделим ее одиночество
   И познаем вместе с нею новое совершенство!
   Айя-йи!

   Яна потеряла счет песням, она не помнила, сколько  раз  начинались  новые
мелодии и как часто они повторялись. Но вдруг все, кто был  в  зале,  дружно
встали, и надели свои теплые куртки, и, под  непрекращающийся  рокот  бубна,
один за другим направились к двери и вышли в ночь. В  темном  небе  змеилась
переливчатая  многоцветная  лента  полярного  сияния,  которую  то  и   дело
пересекали маленькие светящиеся  точки  цветных  огоньков  -  бортовые  огни
спускающихся к космобазе транспортов. Яна отметила про  себя,  что  движение
над  космобазой  стало  еще  оживленнее.  Но  после  песнопений   было   так
неестественно и странно думать о такой прозе, как посадка кораблей...
   Шон повлек Яну вперед, и Яна пошла, плотно зажатая между ним и Клодах.
   - Уже все кончилось? - спросила Яна.
   - Нет еще.
   - А куда мы идем?
   - К горячим источникам. Будем петь на ходу. Вот посмотришь  -  это  будет
просто великолепно!
   Шон крепко обнял ее за плечи, желая подбодрить, и Яна почему-то ничуть не
удивилась, осознав вдруг, что совсем не чувствует усталости.

***

   Они шагали вперед  под  неумолкающий  ритмичный  грохот  бубнов,  который
поддерживал Яну, да и всех остальных, кто шел с ней рядом.  "Это  совершенно
не похоже на христианский крестный ход", - непочтительно подумала  Яна.  Она
очень удивилась, когда они дошли до источников - на это, как ей  показалось,
ушло совсем немного времени. Яна думала, что горячие  источники  расположены
гораздо  дальше  от  Килкула.  Поднимающиеся  над  источниками  клубы   пара
скрадывали  все  очертания  окружающей   местности,   которые   можно   было
рассмотреть при дневном  свете.  Процессия...  Нет,  никакая  не  процессия!
"Процессия" - не правильное,  неуместное  здесь  слово,  точно  так  же  как
"религия" и "ритуал". А как же это назвать? Ну, ладно, скажем так:
   "неформальное полуночно-предутреннее шествие" проделало путь  по  дорожке
вокруг горячего озера и, похоже, куда-то исчезло. Яна замерла  в  изумлении,
но Шон снова ободрил ее, мягко пожав  ей  руку,  и  тогда  Яна  поняла,  что
цепочка людей скрывается под водопадом. А она и подумать не могла,  что  под
водопадом может быть проход куда-то. Но  тогда,  стоя  под  потоком  теплых,
ласковых струй, падающих на плечи, Яне и в голову не приходило  оглядываться
по сторонам.
   Там оказался  совсем  узенький  проход,  как  раз  для  одного  человека,
знающего, куда идти, - чтобы проскользнуть за широкий  поток  срывающейся  с
уступа воды, даже не намочив одежды. Глаза Яны  не  сразу  приспособились  к
странному переливающемуся свету, озарявшему то, что было водопадом. Свет был
одновременно и ярким, и мягким. Яна разглядела стены извивающегося  прохода,
который вел куда-то вниз, и множество колышущихся в такт шагам людских голов
- люди уходили по проходу в глубь земли. Воздух  в  подземном  коридоре  был
удивительно свежим и бодрящим.
   Люди все шли и шли вниз, все молчали, охваченные радостным предвкушением.
Яна пыталась представить  себе,  почему  именно  эти  слова  кажутся  такими
правильными, соответствующими тому, что она видит и чувствует, -  "радостное
предвкушение"? Но все эти люди были рады, что оказались здесь,  все  вместе,
они были рады, что идут туда, вниз - что бы  там  внизу  ни  оказалось.  Яна
заметила, что Шон время от времени бросает  на  нее  короткие  взгляды,  как
будто снова и снова желая удостовериться, что она правильно поняла  то,  что
происходило во время песнопений, и прониклась важностью этого События. А Яне
ничего другого не оставалось, кроме как  шествовать  по  подземному  проходу
вместе  со  всеми  остальными  -  хотя  бы  ради  того,  чтобы   исследовать
неизведанные еще уголки  Сурса  и  получше  узнать  таинственных  обитателей
планеты. И все же.., радость людей, которые шагали рядом с Яной, была  такой
ощутимой, что не допускала никакой мысли о зле или угрозе. И самой Яне  было
так хорошо оттого, что она шла туда вместе со всеми!
   Если бы Яну спросили, она не смогла бы даже приблизительно  сказать,  как
долго длился этот спуск по извилистому коридору. Негромкий  рокот  барабанов
настойчиво подгонял людей вперед. И, что странно, грохот барабанной дроби не
отражался эхом от стен - наоборот, стены как будто впитывали в себя звук.  И
вот, совершенно внезапно, оказалось,  что  они  пришли!  Вокруг  взметнулись
светящиеся  стены  пещеры,  переливающиеся  нежными,  пастельными  оттенками
голубого и зеленого, исчерченные размытыми, причудливыми узорами из  плавных
линий, полос, зубчатых  лент.  Яне  сразу  захотелось  расспросить  Диего  -
возможно, это нежно-пастельное великолепие показалось бы  ему  знакомым.  Но
Яна и так не сомневалась, что попала в пещеру, о которой  рассказывал  Диего
Метаксос - если и не в ту же самую, то в точно такую же. Потому что  в  этой
пещере  была  вода,  которую  юноша  упоминал  в   рассказе,   и   странные,
причудливые, необычайной формы  скульптурные  изображения  разных  животных,
вырезанные изо льда. Люди стали рассаживаться в пещере небольшими  группами.
Довольные и радостные, они  переговаривались  друг  с  другом  приглушенными
голосами, и очевидно было, что  все  с  нетерпением  ожидают  чего-то  очень
приятного.
   Клодах уверенно направилась вправо от того места,  куда  они  вышли.  Шон
повел Яну следом  за  Клодах.  Шинид,  Эйслинг  и  Баника  тоже  свернули  и
двинулись за ними. Клодах прошла мимо всех уже рассевшихся кучками людей,  к
своеобразному ледяному выступу цвета бледной морской волны, и водрузила свое
объемистое тело на этот выступ. Клодах села прямо на лед, скрестив ноги. Яна
удивилась и даже позавидовала такой гибкости женщины - при таких пропорциях,
и усесться в такую позу! Клодах  устроилась  поудобнее  и  улыбнулась  Шону,
который продвинул Яну вперед, перед собой,  и  жестом  предложил  ей  сесть.
Усевшись на льдистую поверхность, Яна с немалым удивлением  обнаружила,  что
та совсем не холодная. Шон тоже сел, совсем рядом с Яной - так  близко,  что
их плечи чуть соприкасались. Яна задумалась: почему это Шон старается почаще
до нее дотрагиваться? Что-то она пока не замечала, чтобы  он  так  обхаживал
кого-нибудь другого. Яна даже не знала, стоит ли на него за  это  обижаться.
Но, впрочем, ей вовсе не было обидно. Напротив, такое  внимание  со  стороны
Шона Шонгили было приятно! И если бы он так явно не старался  успокаивать  и
опекать ее, то Яне даже нравились бы его прикосновения. Обычно Яна старалась
избегать близких телесных контактов с другими людьми,  неважно  -  мужчинами
или женщинами. Для нее прикосновения и поглаживания четко ассоциировались  с
ласками, но никак не с приветствиями, знаками ободрения и  поддержки.  Когда
Бри начинал к ней так ласкаться, Яна точно знала, к какому приятному занятию
он перейдет вслед за этим. Яна подтянула колени  к  подбородку  и  обхватила
ноги руками. Шон Шонгили принял точно такую же позу, снова придвинувшись как
можно  ближе  к  Яне.  Он  улыбнулся  ей  и  хитро  подмигнул  -  совершенно
неприличным образом.
   Льдистая  поверхность,  на  которой  сидела  Яна,  похоже,  стала  быстро
нагреваться. Яна поерзала на месте, потом сообразила,  что  в  самой  пещере
тоже стало жарко. Она сняла свою парку и  только  тогда  заметила,  что  все
остальные  уже  тоже  разделись.  Яне  показалось,  что   пещера   понемногу
наполняется каким-то паром или туманом,  из-за  которого  становится  трудно
разглядеть сидящих на противоположном  краю  этой  площадки,  имевшей  форму
полумесяца.  Яна  сильно  сомневалась,  что  это  повышение  температуры   и
испарения в огромной пещере были вызваны теплом человеческого тела, или даже
теплом тел всех людей, которые здесь собрались.
   Шон Шонгили не сводил с Яны глаз. На его губах играла легкая полуулыбка -
как будто  он  заранее  предугадывал,  как  Яна  будет  себя  вести,  и  ему
нравилось, как она сейчас держалась.
   - Ну? И что теперь? - спросила Яна, так близко наклонившись  к  крепкому,
мускулистому плечу Шона, чтобы только он мог ее слышать.
   - Успокойся, Яна, и расслабься. Не бойся, не тревожься, просто прими все,
как есть. Мы пригласили Сурс на лэтчки и  представили  тебя  планете.  Когда
планета ответит - пожалуйста, просто прими это, и все. Хорошо? -  Губы  Шона
почти не двигались, но Яна отчетливо слышала каждое его слово. Шон  легонько
шевельнул пальцами и снова ее погладил.
   Это случилось сразу же, как только Яна заметила, что освещение  в  пещере
меняется. Непонятно, была ли то иллюзия, навеянная туманом, или нет, - но  у
нежного  и  яркого  сияния,  освещавшего  пещеру,  вдруг  появился  глубокий
золотистый оттенок. И в то же самое мгновение Яна почувствовала,  как  через
ее позвоночник прошла волна вибрации. Все разговоры в  пещере  прекратились,
повисла благоговейная тишина. Клодах, казалось,  вся  вытянулась  вверх,  от
крестца до макушки.  Баника  тоже  полностью  распрямила  спину.  Яне  очень
хотелось повернуть голову и посмотреть, что поделывает сейчас Шон, но она не
могла - ее так захватило это необычайное ощущение. Но что  же  это  все-таки
было?  Яна  терялась  в  догадках.  А  тем  временем  мышцы  ее  спины   все
подтянулись, и позвоночник выровнялся в строгую прямую линию. Волны вибрации
и тепла пульсировали в ее  позвоночнике,  растекаясь  вверх  вдоль  спинного
мозга, от копчика до затылка. Потом Яна сделала глубокий вдох - она вдохнула
животом, наполняя все уголки легких. Легких, которые могли теперь  дышать  в
полную силу без малейших признаков боли или одышки.
   У нее появилось престранное, какое-то  сверхъестественное  ощущение,  как
будто мозг ее тоже вдохнул,  да  так,  что  волосы  приподнялись  над  кожей
головы. Причем, что удивительно, это ощущение не было неприятным - казалось,
она вдруг осветилась изнутри. Глаза Яны сами собой закрылись, и  она  смогла
полностью  сосредоточиться  на  этих  необыкновенных  внутренних  ощущениях.
Сейчас Яна очень ясно осознавала,  как  кровь  движется  по  ее  жилам,  как
движутся по своим каналам прочие телесные жидкости - как будто нечто очищало
ее всю изнутри, так,  как,  воздух  наполняет  надувной  матрац,  или  купол
спасательного тента, или шины в колесах передвигающихся по земле машин.  Яне
не было ни больно, ни неприятно - было только это ощущение,  словно  все  ее
тело, каждый его уголок, наполняется сверхъестественным сиянием.
   Каким-то необъяснимым образом на  Яну  вдруг  нахлынули  неведомые  ранее
чувства  -  чувство  полноты,  завершенности  и  принадлежности  к  чему-то,
понимания и принятия чего-то, превосходящего  ее  физическую  сущность.  Она
попыталась сопротивляться, но у нее  ничего  не  получилось  -  и  тогда  ее
захлестнула волна восторга и радости, ей стало так  хорошо,  как  не  бывало
даже в лучшие минуты близости с Бри. Это было  и  похоже,  и  не  похоже  на
оргазм  -  невыразимое  удовольствие,  вознаграждающее  любые  усилия.   Яна
медленно выдохнула - ей казалось, что это  чувство  просветления  длилось  в
течение всего лишь одного глубокого вдоха. Она выдохнула и немедленно  снова
набрала полные легкие воздуха, желая снова достичь этого головокружительного
ощущения полной свободы,  этого  восхитительного  просветления,  внутреннего
сияния, этого.., мистического воссоединения!
   Нечто неуловимо-легкое и нежное, как  перышко,  которым  сметают  пыль  с
хрупкой и тонкой поверхности, скользнуло по ее мозгу, как  будто  укоряя  за
излишнюю жадность. Все, что ей действительно было нужно, она уже получила.
   Яна от изумления моргнула и широко раскрыла глаза - это была не ее мысль!
Эта мысль появилась в ее мозгу откуда-то извне. Яна снова моргнула. Туман из
пещеры рассеялся, исчез. Исчезли куда-то и все те люди,  вместе  с  которыми
Яна пришла в эту пещеру. Не было ни Клодах, ни Баники и Диего,  ни  Шинид  и
Эйслинг! Но Яна не успела как следует запаниковать  -  на  ее  правое  плечо
легла знакомая крепкая рука.
   - Я здесь,  -  тихо  сказал  Шон,  едва  сдерживая  радостный  смех.  Яна
повернулась к нему лицом, ее глаза встретились с его  сияющими  серебристыми
глазами. Шон кивнул. Тяжело вздохнув, Яна расслабилась и опустила плечи.  Ее
больше  не  поддерживало  это  завораживающее,   пленительное   нечто.   Яна
почувствовала легкое сожаление из-за того, что это "нечто" ее оставило.
   - Долго это было? - спросила она у Шона, неопределенно взмахнув рукой.
   - А как тебе показалось? - ответил он вопросом на вопрос и взял ее руку в
свои теплые ладони.
   - Как будто это был один глубокий вдох.
   Шон снова кивнул и чуть прикрыл глаза. На его  губах  по-прежнему  играла
довольная улыбка. Он поднял Янину руку и поднес к лицу, долго и  внимательно
изучал ее, потом повернул ладонью вверх и поцеловал. Яна не сумела  сдержать
дрожи, которая волной пробежала вдоль позвоночника. Шон приложил ее ладонь к
своей щеке и пристально посмотрел Яне в глаза.
   - Это ведь длилось дольше, чем один вдох, правда? - спросила Яна.
   Шон кивнул, и по этой его осторожности Яна  поняла,  что  на  самом  деле
Прошло гораздо больше времени, чем  он  мог  бы  признать,  не  опасаясь  ее
непредвиденной реакции.
   Медленно,  осторожно  Яна  стала  разбирать  свои  воспоминания  об  этих
невероятных ощущениях, стараясь прийти к логическим выводам из не приемлемых
ни для какой логики предпосылок. Поразмыслив, она спросила:
   - Значит, когда ваш народ говорит, что  Сурс  -  живая  планета,  это  не
просто поэтическая метафора, да? Она в самом деле живая,  правда?  И  она..,
как бы это сказать? Гипнотизирует вас, или вводит вас  в  какой-то  транс...
Так же, как это было с Диего, да?
   Шон кивнул.
   - По большей части это бывает так, как было с тобой и  с  Диего.  Но  для
тех, у кого  недостаточно  гибкое  воображение,  чтобы  воспринять  это  как
реальность... Для таких людей это  оборачивается  сильнейшим  потрясением  и
может привести к шоку, сумасшествию или даже смерти. Это может случиться  не
только с инопланетниками. Может, ты помнишь молодого парня по имени Терс? Он
тоже водит снегоход, как Банни.
   Яна кивнула. Правда, она редко видела Терса с тех  пор,  как  прибыла  на
Сурс, но Банни как-то говорила, что  у  этого  парня  не  все  в  порядке  с
головой, и он не очень-то сообразителен.
   - Ему тяжело дался опыт общения с планетой. Большинство  детей  переносят
это играючи, но вот Терс... Может, у него просто  слишком  конкретный  склад
ума, или еще что, но только это очень сильно испугало его, и он  никогда  не
пытался попробовать снова. Иногда он тоже заглядывает ненадолго  на  лэтчки,
но никогда не присоединяется ко всем остальным. И в этом нет никакого  злого
умысла, просто... - Шон пожал  плечами.  -  Может  быть,  просто  недостаток
общения? Так что эта планета - гораздо больше, Янаба, чем  может  определить
любое инструментальное сканирование. И сегодня ночью ты на собственном опыте
познала главную часть этого "большего".
   - Ритуальное испытание? - Ей хотелось сказать это насмешливо, цинично или
даже презрительно, но даже для нее самой эти слова прозвучали совсем  иначе.
Голос Яны упал до шепота, когда она спросила:
   - И что, я его выдержала?
   Шон расхохотался так радостно, что Яна тоже не смогла не улыбнуться.  Шон
вдруг притянул ее к  себе,  крепко  обнял,  прижал  к  своей  груди  и  стал
раскачиваться вместе с нею из стороны в сторону.
   - А ты как думаешь? - задиристо спросил он.
   - Даже не знаю, что и думать... Я вообще-то человек не религиозный...
   - При чем тут религия, Яна? Мы ведь не молимся  и  не  священнодействуем.
Понимаешь, планета - живая. И это обычная вежливость - общаться с  ней.  Эти
взаимоотношения.., нечто вроде родства, - сказал Шон  легко  и  весело.  Яна
видела, что для Шона было очень важно, чтобы она благополучно  прошла  через
это испытание - или посвящение? - и сейчас у него на душе легко и светло. Он
прижимался к Яне все теснее и беззаботно продолжал свои объяснения, легонько
покусывая ее ухо. - Компания хочет, чтобы мы думали, что все на этой планете
сотворено ими, но это не тот случай. У планеты есть собственное сознание,  и
она сама по себе вырабатывает  всякие  ресурсы.  Большинство  из  нас,  живя
здесь, понимает это и принимает дары и защиту, которые дает нам  планета,  а
взамен она получает от нас общение и... Ну, не  знаю,  может  быть  -  новые
впечатления?
   - Но почему? Почему она не просто принимает вас такими, как  вы  есть,  а
еще и дает вам столь многое? Если она в самом деле живая, она ведь точно так
же могла и рассердиться на вас за то, что вы поселились на  ее  поверхности.
Какая планете польза от того, что вы.., мы живем здесь?
   Шон еще раз довольно улыбнулся и провел пальцем вдоль ее позвоночника.
   - С научной точки зрения я не  могу  предложить  никаких  объяснений.  Но
знаешь, что я думаю? По-моему, единственное разумное объяснение  может  быть
только одно - Сурс так добр к нам, потому что мы ему нравимся, вот и все!
   - Только поэтому? Он обеспечивает вас, позволяет вам здесь  жить  и  дает
вам такое... - Яна  не  сразу  смогла  подобрать  слово.  -  Такое  неземное
блаженство при общении - и все это только потому, что вы ему нравитесь?
   - Да, наверное, - Шон кивнул. - И не забудь - он еще и  защищает  нас  от
своей суровой  погоды  с  помощью  адаптационных  изменений,  -  подчеркивая
значимость последних слов, Шон нежно поцеловал Яну в шею, у самого затылка.
   - И все же он не смог  как  следует  позаботиться  о  защите  Лавиллы,  -
напомнила Яна, стараясь думать о том, что  говорит,  хотя  больше  всего  на
свете ее сейчас занимала мысль о том, как бы так получше извернуться и  тоже
поцеловать Шона.
   - Понимаешь,  Яна,  планета  может  защитить  нас  только  здесь.  Чудеса
случаются так редко...
   - А у меня теперь тоже разовьются адаптационные изменения? Этот... Как же
там называлась эта противная штука? Этот слой бурого жира под кожей?
   - Если тебе это будет нужно - да, разовьются. Яна провела ладонью по  его
руке, чуть придавив  ладонью  его  гладкую  голую  кожу,  и  с  любопытством
посмотрела Шону в глаза.
   - Да, у меня есть такой слой, - спокойно ответил Шон. - И  еще  кое-какие
приспособительные особенности, о которых  ты  потом  сама  узнаешь.  Знаешь,
некоторые из нас адаптированы к планете гораздо больше всех остальных. Я,  к
примеру, в гораздо большей степени принадлежу Сурсу, чем, скажем, Лавилла.
   - Даже не верится! Я не вижу никаких отличий. И у тебя вроде  бы  нет  ни
единого лишнего грамма жира, - сказала  Яна,  как  будто  упрекая  его.  Она
слишком живо помнила все очертания его обнаженного тела.
   - Ты так уверена?