раздумывая,
она запустила другую руку в грязь и нащупала лямку рюкзака на спине Торкеля.
Ухватившись покрепче, Яна выволокла Торкеля из болота и затащила  в  укрытие
под валуном, похожим на вершину холма.
   Земля дрожала не просто так - это началось еще одно  извержение  вулкана.
Куски грязи и пепла стали сыпаться  чаще,  гораздо  чаще,  и  вскоре  сверху
обрушился настоящий ливень из раскаленных докрасна  камней.  Потом  раздался
грохот гораздо более сильный, чем рев взлетающего корабля на летном поле,  и
из жерла вулкана  вырвалось  облако  раскаленных  газов,  горячего  пепла  и
кипящей грязи. Яна закричала  -  от  раскаленного  пепла  рукав  ее  рубашки
загорелся. Она сбила с рукава искры и скорчилась, как могла, под  ненадежным
прикрытием валуна. Торкель, который лежал рядом, взвыл  от  боли  -  на  его
правый бок тоже попали раскаленные  хлопья  пепла.  Пепел  был  повсюду,  и,
казалось, от него никак нельзя было укрыться. Совсем отчаявшись, Яна скинула
свой  рюкзак  и  прикрыла  им  голову.  Прижимаясь  спиной  к  валуну,   она
почувствовала, как земля снова содрогнулась.  У  нее  промелькнула  мысль  -
разумно ли вообще так  жаться  к  этому  камню,  невзирая  на  то,  что  там
советовала планета? В любое мгновение массивный булыжник  мог  повалиться  и
раздавить их своим весом. Но никакого другого укрытия все равно не было. Яна
чуть опустила рюкзак, чтобы защитить им и  спину  -  раскаленный  пепел  все
падал и больно обжигал открытые места.
   Нервы Яны были натянуты до предела, все мышцы  ее  свело  от  напряжения,
пока они с Торкелем ютились под валуном, пережидая  извержение.  "Нет,  надо
было удирать тогда, у Шона", - решила Яна. Это была ее первая ошибка.  Можно
было уехать на кудряше или воспользоваться  снегоходом,  все  равно  -  чем,
только бы добраться до поселка. Второй раз она ошиблась,  когда  не  придала
значения опасности со стороны пострадавших геологов  и  допустила,  что  они
отобрали у нее оружие. Если бы она хоть в  этот  раз  лучше  разыграла  свои
карты, то уже давно была бы  в  безопасности,  в  Килкуле  -  среди  друзей,
которые помогли бы ей найти Шона. Если хотя бы половина из того, что говорят
о нем люди, правда, и если правда то, о чем  она  догадывается  в  отношении
Шона, - он обязательно должен знать, что на самом деле сейчас происходит.
   И тут случилось чудо. Грохот вулкана внезапно утих, порыв бокового  ветра
отнес в сторону дым и пепел, и стал накрапывать дождик.
   Яна понадеялась, что, может, дождь пойдет сильнее и хоть немного  прибьет
к земле пепел, воздух станет чище, а раскаленная грязь чуть остынет, и можно
будет как-нибудь выбраться из этого пекла.
   Когда Яна отважилась наконец выглянуть из  укрытия,  ее  взору  открылась
весьма удручающая картина. Перед нею  раскинулась  обожженная  земля,  камни
были завалены толстым слоем пепла, она  сама  тоже  была  осыпана  пеплом  и
покрыта корками запекшейся крови.
   Яна посмотрела на Торкеля - он выглядел примерно так, как она и  ожидала.
Только... Яна поспешно ощупала свою  голову  -  и  с  радостным  облегчением
обнаружила, что волос у нее осталось побольше,  чем  у  Торкеля.  У  него  с
правой стороны обгорели все волосы, брови и  ресницы.  От  рубашки  остались
только жалкие клочья. Его военные брюки, сделанные из якобы  неизнашиваемой,
"вечной" ткани, сейчас более всего походили на  старые  драные  подштанники,
особенно сзади. Правая рука Торкеля была вся обожжена  в  тех  местах,  куда
попадали хлопья раскаленного пепла.  Впрочем,  Янина  левая  рука  выглядела
ничуть не лучше. Оба их рюкзака превратились в дырявые обгорелые тряпки и до
сих пор дымились. Яна вынула из  рюкзаков  уцелевшие  вещи  и  разложила  на
камнях, чтобы дождь  погасил  последние  тлеющие  искры.  Тут  Яна  заметила
полковника Джианкарло. Он лежал  без  сознания,  наполовину  погрузившись  в
жидкую грязь. Судя по всему, Джианкарло тоже пытался  добраться  до  укрытия
под валуном. Мутноглазого десантника нигде не было видно.

***

   Вертолеты не могли лететь - пепел  забивался  в  моторы,  и  они  глохли.
Снегоходы не могли никуда проехать - реки  освободились  ото  льда,  а  снег
превратился в жидкую кашу. Гусеничные вездеходы двигались слишком  медленно,
а машины с санными полозьями не могли ездить по размокшей земле. Реки  вышли
из берегов, и течение в них стало настолько бурным, что плыть по  воде  было
явным безумием.
   И только маленький караван кудрявых лошадок,  каждая  из  которых  помимо
всадника везла еще и  вьюки  с  грузом,  медленно,  но  верно  углублялся  в
пустынные,  незаселенные  просторы  оконечности  материка,  к  горной  цепи,
которая возвышалась над равниной далеко на северо-западе. С  другой  стороны
равнину ограничивали обширные поля  пакового  льда,  выходившие  в  открытое
море.
   На первом кудряше, которого звали Бору, ехала  Шинид.  На  втором,  самом
крепком и мощном из  всех,  восседала  Клодах,  закутанная  в  пончо,  такое
широкое, что под его складками скрывались и конь, и всадница, а  все  вместе
это выглядело как небольшая ходячая гора с четырьмя копытами. За ними  ехала
Банни, потом Диего Метаксос, которому  не  давала  покоя  тревога  за  отца,
оставшегося на попечении Эйслинг. Паренек не знал, правильно ли он поступил,
приняв приглашение участвовать в спасательной экспедиции, хотя и считал  это
большой честью. Диего уехал, а  отец  остался  -  он  все  так  же  сидел  с
отсутствующим видом и поглаживал кошку. Кошки  Клодах  все  время  вертелись
вокруг больного, ни на секунду не оставляя его одного. И Клодах,  и  Эйслинг
уверяли Диего, что это очень хороший признак, и говорили, что все  идет  как
надо. Диего не мог  ускорить  выздоровление  отца,  но  он  взял  с  Эйслинг
обещание как можно скорее отвести папу к горячим источникам.  Стив  Марголис
настоял на том, что тоже поедет с  ними  и  будет  присутствовать  при  этом
необычном явлении как "ученый наблюдатель". У него было с собой переговорное
устройство для связи с Адаком  в  Килкуле  и  с  космобазой  -  единственная
уступка современным технологиям.
   Банни считала,  что  нынешний  состав  спасательной  экспедиции  -  самый
неподходящий из всех, какие только можно представить. Но  в  Килкуле  сейчас
собралось столько пострадавших от раннего ледохода, что было  просто  некому
больше поехать на поиски. Шинид поехала бы одна, если бы  никто  не  захотел
составить ей компанию - она очень  хотела  спасти  Яну,  надеясь  как-нибудь
найти и своего брата. Банни едва успела передать Клодах слова Адака  о  том,
что разбился шаттл, а Яна попала в неприятности, как в  дом  вошла  Шинид  и
сказала, что у Яны проблемы, и она, Шинид, едет ее выручать.
   - Это Шон попросил тебя? - спросила Клодах, проницательно глядя  Шинид  в
глаза.
   - Не только Шон,  -  резко  ответила  Шинид  и  оглядела  присутствующих,
оценивая, годятся ли они ей в спутники.
   Клодах коротко кивнула и с силой вонзила нож для резки мяса в доску.
   - Я еду с тобой.
   - Ты?! - Банни не могла поверить своим ушам. Но Клодах уже сняла передник
и, подойдя к груде одежды, сваленной у двери, стала выискивать свою куртку и
ботинки.
   Решимость Клодах заразила всех остальных.  Ничто  не  могло  бы  удержать
Банику от участия в спасательной экспедиции - Стив  Марголис  даже  удивился
настойчивости девочки. Сам он  собирался  ехать,  потому  что  твердо  решил
пронаблюдать "необычное природное явление" - вулкан. Диего колебался -  ему,
конечно же, очень хотелось поехать, но он не мог оставить отца одного. Тогда
Эйслинг вызвалась присмотреть за больным, пока они не вернутся.
   Когда все вышли на  улицу,  выбрать  себе  кудряшей  из  табуна,  который
пригнала  Шинид,  оказалось,  что  к  экспедиции  присоединится   еще   один
доброволец  -  Нанук.  Шинид  улыбнулась  и  погладила  черно-белого   кота,
благодаря за участие.
   Дина тоже решила идти с ними и  настояла  на  своем,  прибегнув  к  самым
крайним мерам.  Когда  собака  увидела,  как  маленький  отряд  выезжает  из
поселка, она принялась скулить и завывать так жалобно  и  так  пронзительно,
что Клодах пришлось зайти к Лайэму и попросить, чтобы  он  отпустил  Дину  с
ними. Дина радостно сорвалась с места и помчалась к Диего. И все время, пока
они ехали на северо-запад, в глубь пустынной равнины, собака держалась рядом
с кудряшом, на котором ехал мальчик.
   Нанук пребывал в полной уверенности, что  именно  ему  принадлежит  право
возглавлять экспедицию, и бежал впереди, время от времени  приостанавливаясь
и поджидая Шинид  -  как  будто  надеясь,  что  таким  образом  ему  удастся
заставить  их  ехать  быстрее.  Но  земля  размокла,  повсюду  лежали   кучи
подтаявшего,  рыхлого  снега,  и  экспедиция  перемещалась  вперед  довольно
медленно - даже смышленые кудряши то и  дело  оступались,  когда  их  копыта
попадали в предательские ямы, скрывавшиеся под талым снегом.
   В первый день похода, когда  земля  снова  содрогнулась,  Клодах  подняла
руку, подав всем знак остановиться. Она с трудом слезла с кудряша,  медленно
легла, распластавшись всем телом, и приложила правую щеку к  покрытой  талым
снегом земле. Через некоторое время Клодах поднялась, отерла лицо и  указала
на запад:
   - Туда!
   У Клодах  были  и  иные  способы  общения,  и  Банни,  как  завороженная,
наблюдала за ней. Клодах пела.  Глубоким  выразительным  голосом  она  пела,
обращаясь к птицам, к скалам и к растениям:

   Друзья мои, видели ли вы нашу подругу Янабу?
   Она встретила врага и вступила с ним в бой.
   Присмотрите, чтобы с ней не случилось беды!

   Когда птицы слышали Клодах, они сразу же улетали куда-то, если ее слышали
звери, они оставляли свои звериные дела и  куда-то  убегали.  Ручьи  и  реки
продолжали  деловито  нести  свои  струи  дальше,  но  Банни   готова   была
поклясться, что их волны после песни Клодах изменяли свой ритм. А земля  под
копытами кудряшей просто слушала, вбирая в себя звуки мелодии.  Клодах  тоже
слушала,  а  потом  говорила,  в  каком  направлении  надо  ехать.   Караван
поворачивал, куда указывала Клодах, и они ехали, а потом Клодах снова пела и
снова слушала.
   Таким вот образом они и  путешествовали  два  дня,  и  две  ночи,  и  еще
половину дня. Правда, Стив Марголис все время требовал объяснений по  поводу
таких "донкихотских" перемен маршрута. Они спали, как могли, прямо в  седлах
и делали остановки  только  для  того,  чтобы  покормить  кудряшей,  да  еще
останавливались на десять минут каждые два часа, чтобы дать кудряшам немного
отдохнуть. Лошадки неутомимо продолжали путь,  по  большей  части  шагом,  а
когда  попадались  участки  хорошо  подсохшей,  ровной  земли  без  снега  -
переходили на легкий, ровный галоп.
   Довольно скоро  спасателям  пришлось  прикрывать  лица  кусками  полотна,
которое быстро забивалось пылью и  пеплом,  так  что  его  надо  было  часто
отряхивать. Пыль и пепел были повсюду, и даже пища, которую  путешественники
ели во время коротких привалов, на вкус больше всего походила на те же самые
пыль и пепел. Глаза у всех покраснели  и  припухли.  Когда  на  привалах  им
попадались нерастаявшие сугробы, путешественники разгребали верхний  слой  и
чистым снегом умывали лица, пытаясь уменьшить раздражение, вызванное пылью.
   Все вокруг было грязно-серого цвета - небо, земля, воздух.  И  сами  люди
верхом на  лошадях  были  похожи  на  большие  кучи  пепла,  такие  же,  как
засыпанные пеплом холмы, среди которых они проезжали. Банни так устала и  до
такой степени надышалась дымом и гарью, что только  боль  в  натруженном  от
долгой езды копчике убеждала девочку, что  это  путешествие  ей  не  снится.
Потом Нанук принялся быстро бегать  то  вперед,  то  обратно  к  лошадям,  и
караван поехал быстрее - всем не терпелось  узнать,  что  же  он  такое  там
нашел? Нанук привел их к месту, где на земле четко отпечатались человеческие
следы и длинные полосы от лыж садившегося  вертолета.  Там  же  обнаружилась
кучка брошенных вещей, которые превратились в ни на что не  годный  мусор  -
более-менее целыми оставались  только  металлические  части,  все  остальное
являло собой разрозненные  оплавленные  куски,  так  что  нельзя  было  даже
понять, чем все это было раньше. Землю рассекала трещина, на стенках которой
застывали потеки вулканической грязи.
   Нанук прыгнул к  плоской  площадке  затвердевшей  вулканической  грязи  у
самого края расщелины в земле так близко, что у Банни  аж  дух  захватило  -
девочка испугалась, как бы кот не свалился вниз. Но кот был далеко не  дурак
- приземлился точно туда, куда хотел. Нанук  улегся  на  площадку,  которая,
очевидно, была еще теплой, в самый раз для кота, и, как ни в чем не  бывало,
принялся вылизывать подушечки лап - совсем как дома, в лаборатории Шона.
   - Да уж, вот кто умеет устраиваться! - развеселилась Клодах.
   Дина тоже уселась и стала  вылизывать  лапы.  Верная  собака  всю  дорогу
бежала рядом с Диего, и ее рыжий мех от пепла сделался грязно-серым.
   Кудряшей распрягли,  сняли  с  них  одеяла,  служившие  вместо  седел,  и
отпустили пастись. Из тюков достали снегоступы, в которых, как  рассчитывали
путешественники, будет легче ходить по вулканическому пеплу и  полузастывшей
грязи. Пока остальные последний раз проверяли свои  рюкзаки,  Стив  Марголис
связался по рации с Адаком и передал тому координаты места,  где  экспедиция
расположилась на привал. Баника только понадеялась, что  Адак  слышал  Стива
лучше, чем они - Адака. Потому что в динамиках рации Стива слышались  только
неразборчивый треск и свист,  звучавший  чуть  громче,  чем  свист  сильного
западного ветра.
   - Надеюсь, меня услышали, - сказал Стив. - Я толком  не  понял,  что  они
сказали, но, судя по тому, что здесь творится, они, наверное,  предупреждают
- дальше идти опасно. И еще они вроде что-то там бормочут насчет того, что в
нашей команде некому отдавать приказания.
   Клодах пренебрежительно фыркнула и, тяжко  вздохнув,  снова  улеглась  на
землю. Остальные стояли и ждали. Ждать пришлось долго  -  по  крайней  мере,
кудряши успели  отойти  довольно  далеко,  выискивая  под  снегом  и  пеплом
какую-нибудь траву.
   Но вот наконец Клодах поднялась, отерла пепел с  лица  и  шеи,  отряхнула
одежду и указала:
   - Нам туда!
   - Но вулкан - там, - возразил Стив, показав в другую сторону.
   Клодах махнула рукой на север:
   - Вулкан - там!
   Не говоря больше ни слова, она бросила на землю снегоступы, вдела ноги  в
петли и затянула ремешки. Потом  Клодах  закинула  за  спину  свой  мешок  с
вещами,  передернула  плечами,  устраивая  мешок  поудобнее,  и  зашагала  в
выбранном направлении.
   Банни посмотрела на Диего и пожала плечами. Шинид кивнула Стиву, чтобы не
стоял на месте, и пустилась вслед за Клодах. И вот вся компания  уже  шла  в
глубь долины гейзеров. Дина трусила рядом с Диего. Нанук в несколько прыжков
обогнал Клодах и пошел впереди. Клодах внимательно следила за тем, куда  кот
ставит лапы, и,  невзирая  на  свою  комплекцию,  шла,  точно  придерживаясь
кошачьего следа.

Глава 16

   Яна с помощью Торкеля оттащила бесчувственного Джианкарло в  относительно
безопасное место у валуна. Они втроем оказались в ловушке среди  разлившихся
вокруг  озер  горячей  вулканической  грязи.  Яна  перевязала,  чем   могла,
измочаленные горячими камнями руку и ногу  Джианкарло.  Она  надеялась,  что
кипящая грязь и раскаленные камни достаточно хорошо прижгли  раны,  так  что
пройдет еще довольно много времени, прежде чем раны полковника воспалятся.
   Торкель пострадал при извержении сильнее Яны - Яна прижималась к  валуну,
и потому спина у нее осталась  невредимой  и  волосы  уцелели  -  на  голову
горячий пепел не попал, поскольку Яне хватило  сообразительности  прикрыться
сверху рюкзаком. Пока она тащила Торкеля под прикрытие  валуна,  его  побило
камнями, летевшими из вулкана, и теперь лицо Торкеля было все в  ссадинах  и
кровоподтеках. Кроме того, Торкель совсем отчаялся и горевал об отце.
   Яне пришлось чуть ли не пинками заставлять капитана  помогать  ей  тащить
Джианкарло.
   - Слушай, Торкель, - сказала  она.  -  Если  твой  отец  выжил  во  время
катастрофы и пережил первое извержение, он скорее всего остался жив и  после
второго. Все равно мы ничем не сможем ему помочь, так или иначе,  если  сами
не выживем. Вот, на, поешь лучше.
   И я поем, - и Яна сунула ему помятую пачку с плитками  полевого  рациона,
удивившись мимоходом, что во  время  извержения  упаковка  каким-то  образом
уцелела. Казалось, прошло уже немало лет с тех  пор,  когда  она  запихивала
плитки в нагрудные карманы своей рубашки.
   Яна не могла точно сказать,  когда  она  в  последний  раз  спала,  но  в
какой-то момент этого бесконечного безвременья опаляющий жар, исходивший  от
озер грязи, немного уменьшился, и воздух стал заметно холоднее, хотя  солнца
не было видно и днем. Яна и Торкель поудобнее уложили полковника Джианкарло,
который так и не пришел в себя, и легли рядом, прикрывая его с двух сторон и
согревая теплом своих тел. Яне даже  приснился  сон.  Ей  снилось,  что  она
сейчас не с Торкелем, а с  Шоном,  Шон  омывает  ее  раны  теплой  водой  из
целебных источников и говорит: "Я с тобой, Яна. Доверься мне. Ничто  в  этом
мире не желает тебе зла. Прислушайся к голосу планеты. И помни..."
   Пока она спала, этот сон в  разных  вариациях  повторялся  раз  пять  или
шесть. Яна часто просыпалась,  дрожа  от  холода,  и  теснее  прижималась  к
теплому телу Джианкарло.
   И вот наконец Яна проснулась по-настоящему, не  зная,  как  и  когда  это
случилось. Сон про Шона закончился, но Яна больше не чувствовала  холода.  В
воздухе пахло свежестью. Под рукой у Яны было что-то прохладное,  твердое  и
гладкое. Присмотревшись, Яна увидела, что ее рука лежала на застывшем  куске
вулканической грязи.
   Торкель еще спал, а Джианкарло беспокойно стонал - у  него  начался  жар.
Яна села и потрогала грязь обеими руками. Ощущение оказалось даже  приятным.
Грязь еще оставалась довольно теплой, однако  уже  совсем  застыла  и  стала
твердой. Яна встала и прошлась около валуна, проверяя грязь в других местах.
Она вдавливала пальцы в слой пепла,  который  лежал  поверх  растекшихся  во
время вчерашнего извержения ручьев раскаленной грязи. Сейчас  над  грязевыми
озерами только кое-где поднимался легкий дымок, но в основном  вулканическая
грязь стала твердой и почти  не  поддавалась  под  пальцами.  Яна  осторожно
наступила на гладкую поверхность вчерашнего ручья  лавы  и  обнаружила,  что
застывшая корка прекрасно выдерживает ее вес.
   А воздух и в самом деле стал чище и прозрачней. Яна могла  уже  нормально
дышать и даже ощущала запахи. Сильный западный ветер приятно  обдувал  лицо,
сметал пепел и уносил его прочь. Торкель проснулся, сел и удивленно захлопал
обгоревшими  ресницами,  видя  такие  неожиданные  перемены.  Яна  принялась
осторожно растирать руки, стараясь не трогать обожженные места - ей хотелось
восстановить кровообращение и получше согреться. Она  радовалась  тому,  что
небо прояснилось, воздухом снова можно дышать, и можно  куда-нибудь  идти  -
только бы еще знать куда? Потом она вскрыла  оставшийся  пакет  с  рационом,
разломила плитку на две более-менее равные  половины  и  предложила  Торкелю
выбирать.
   - Нам придется тащить с  собой  Джианкарло,  -  сказала  Яна,  когда  они
покончили со скудным завтраком.
   - С ним мы далеко не уйдем, - сказал Торкель.
   - Ты предлагаешь бросить его здесь? - спросила Яна. Ей противна была даже
мысль о том, что на  ее  совести  будет  чья-нибудь  смерть.  Но,  с  другой
стороны, если все же придется отвечать за то, что  здесь  кто-нибудь  погиб,
из-за Джианкарло Яна особенно страдать не станет.
   Торкель посмотрел на полковника, пожал плечами и, ухватив  Джианкарло  за
руки, потащил его к валу застывшей грязи. Там  Яна  помогла  ему  поддержать
бесчувственного полковника