а него, растерянно заморгал Вадаж.
     - Послушайте, вы сказали, у вас есть доказательства?
     - Да. Я предлагал дать показания под наркозом. К  тому  же  де  Виньи
снабдил меня письмами, фотографиями, целыми пакетами с  микропленками.  Но
никто на Земле не желает признать эти материалы подлинными. Многие  вообще
не желают на них смотреть.
     - А я желаю, - сказал Хейм. Кровь шумела у него в голове.
     - Хорошо. Хорошо. Хорошо. Можно прямо здесь, у меня все  с  собой.  -
Вадаж принялся рыться в складках своей одежды.
     - Нет, подождем немного. Сейчас я поверю вам на слово.  Все,  что  вы
рассказали, вполне согласуется с  другими  фактами,  которые  мне  удалось
собрать.
     - Значит, одного человека я все-таки убедил, - горько произнес Вадаж.
     - Не только, - Хейм сделал глубокий вдох. - Слушай, друг с  искренним
к тебе уважением - а я уважаю каждого, у кого только кишка не тонка, чтобы
поступать так, как он считает нужным - так вот, хочу тебе сообщить, что  я
- не самозванный трубадур, похожий на косматого осла. Я - босс  и  главный
владелец Хеймдела.
     - Фирмы, по производству ядерных двигателей? - Вадаж  одурело  потряс
головой. - Ноу. Нон. Найн. Нет. Вы не можете  быть  здесь.  Я  видел  ваши
двигатели в такой дали от дома... аж во владениях Риджель.
     - Угу. Чертовски хорошие машины, а? Прежде чем обосноваться на Земле,
я всесторонне изучил все "за" и "против". Офицеры военного флота, уходящие
в отставку, и не желающие летать на "курицах", имеют почти  сто  процентов
за то, чтобы окончить свою карьеру среди безработных. Но в  тоже  время  я
понимал, что те, кто первыми возьмутся за внедрение двухфазной контрольной
системы, изобретенной Алеронами, станут центром притяжения на рынке  нашей
расы и на рынках половины рас нелюдей.  И...  когда  техническая  разведка
производила вскрытие корабля  Алеронов,  захваченного  нами  в  бою  возле
Акернара, я был на месте и не зевал. Мой отчим изъявил желание  поддержать
меня материально, рассчитывая, разумеется, на мою  благодарность.  И  вот,
сегодня, я - о, далеко не финансовый гигант, но кое  -  какие  деньжата  у
меня имеются.
     Кроме того, я продолжаю поддерживать  связь  со  своими  друзьями  по
Академии.
     Сейчас некоторые из них уже адмиралы, мои идеи для них  -  не  пустой
звук. К тому же я  аккуратно  плачу  налоги  в  казну  Партии  сторонников
Свободы Воли, что означает неизменное внимание к моему мнению  со  стороны
Тваймена. И право же, это в его интересах!
     - Нет! - голова с темными взъерошенными волосами  все  так  же  уныло
качнулась из стороны в сторону. - Этого не может  быть,  чтобы  я  наконец
нашел кого-то.
     - Брат мой, это так, - Хейм с силой ударил сжатой в кулак одной рукой
в  ладонь  другой.  В  его  сознании  промелькнуло  мгновенное   удивление
собственной радости. Была ли она вызвана подтверждением того, что люди  на
Новой Европе еще были живы? Или открывавшейся перед ним  Гуннаром  Хеймом,
возможности лично устроить "короткое замыкание" проклятым  Алеронам?  Или,
может быть, просто внезапно возникшей целью в жизни, после  пяти  лет  без
Конни?  Именно  сейчас  как  никогда  остро  он  ощутил  всю   пустоту   и
бессмысленность этих лет.
     - Неважно. Радость все росла и росла. Нагнувшись,  Хейм  одной  рукой
поднял Вадажа, другой бутылку.
     - Прозит! - прокричал он Ориону-Охотнику и сделал такой  глоток,  что
малютка Вадаж чуть не подавился от удивления.
     - Фуу-уу! Пошли, Андре. Я знаю места, где мы можем отпраздновать  это
событие так, как нам  захочется,  черт  возьми.  Мы  будем  петь  песни  и
рассказывать сказки, и пить с заката до рассвета, а потом начнем работать.
Так?
     - Да-да... - Вадаж, все  еще  не  опомнившийся  от  изумления,  сунул
гитару под мышку и закованный в кильватере у  Хейма.  В  бутылке  все  еще
булькало, когда Хейм затянул  "Голубые  Ландскнехты"  -  песню,  такую  же
печальную, яростную, как он сам. Вадаж повесил гитару на  шею  и  принялся
подпрыгивать.  После  этого   они   спели   вместе   "Марсельезу",   "Двух
гренадеров", "Шкипера Булларда", и к этому времени  вокруг  них  собралось
столько же буйных компаньонов, и в конце концов  они  все  вместе  неплохо
провели время.


                                Глава 2

     Когда в Сан-Франциско было 17.00, в Вашингтоне в тот же самый  момент
шел 2001-й час. Но Гарелд Тваймен, старший сенатор из Калифорнии  и  лидер
большинства среди представителей Соединенных Штатов в парламенте Всемирной
Федерации, был очень занятым человеком, так что его  секретарша  не  могла
устроить этот конфиденциальный телефонный  разговор  пораньше,  тем  более
после столь короткого уведомления, какое сделал Хейм.  Однако,  последнего
это вполне устраивало, поскольку давало ему  время  прийти  в  себя  после
предыдущей ночи, не пользуясь при этом чрезмерным количеством  наркотиков,
а также позволяло передать наиболее важные дела на заводе Хеймдаль  нужным
людям и изучить доказательства Вадажа. Венгр все еще спал  в  комнате  для
гостей. Его тело, претерпевшее слишком  много  злоупотреблений,  нуждалось
теперь в капитальном ремонте.
     Незадолго до того,  как  часы  показали  17-00,  Хейм  решил,  что  в
достаточной мере ознакомился с материалами, собранными Робертом де  Виньи.
Он выключил видео, потер глаза и вздохнул. Боль в разных частях  тела  все
еще потихоньку грызла его. Когда-то... Боже, кажется, что это было  совсем
недавно! - он запросто вынес бы двадцать таких попоек, и после  этого  еще
бы был способен три или четыре раза кряду заняться любовью, а на следующее
утро лететь хоть в другую Галактику.
     - У меня теперь трудный возраст, - криво усмехнувшись, подумал он.  -
Я слишком уже стар для лечения препаратами антистарения для... чего?
     Ничего, клянусь сатаной! Просто в последнее время я немного засиделся
дома. Стоит разок прошвырнуться по-настоящему - и, глядишь, этого  брюшка,
которое становится все заметнее, - как ни бывало.
     Хейм втянул в себя живот, достал трубку и с ненужной силой набил ее.
     - Почему бы в самом деле не взять отпуск? - думал он. - Побродить  по
лесам и  поохотиться.  У  него  имелось  бессрочное  приглашение  посетить
игорный заповедник Яна Мак Вея в Британской Колумбии. Или  отправиться  на
собственном катамаране на Гаваи, или  воспользоваться  своей  межпланетной
яхтой, полазить  по  Лунным  Альпам,  по  марсианским  горам.  Земля  была
настолько загромождена всеми этими вонючими толпами. Или даже взять  билет
на межзвездный рейс. Он не был на своей родине, на Гее, с тех  самых  пор,
как  родители  отправили  его  на  Ставанджер,  где  можно  было  получить
подходящее образование. За Ставанджером последовали Академия  Гринлэнд,  и
флот Глубокого Космоса, и снова Земля - дел всегда было по горло.
     В памяти Хейма всплыла, обдав сердце болью, забытая картина: в  небе,
точно дар из красного золота - Тау Цети; горы, спускающиеся к самому морю,
как в Норвегии. Но океаны на Гее были теплыми, зелеными и преследовали его
странными  запахами,  которым  не  было  названия  в  человеческом  языке.
Синдабаны - его товарищи в мальчишеских играх, смеющиеся, как и  он  когда
они все вместе несутся к воде, и заваливаются кучей в пирогу, и  поднимают
парус, и скачут  по  волнам  наперегонки  с  ветром:  бивачный  костер  на
острове, отблески пламени, выхватывающие из поющей ночной тьмы ветви даоды
и тоненькие  покрытые  мехом  фигурки  друзей;  и  песни,  и  барабаны,  и
необыкновенные обряды, и...и...
     - Нет, - Хейм разжег трубку и глубоко затянулся. -  Когда  я  покинул
Гею, мне было двенадцать лет. А теперь Па и Ма  умерли,  а  мои  Синдабаны
стали взрослыми членами племени, которое люди все еще пытаются  понять,  я
нашел бы там лишь небольшую научную базу, ничем не  отличающуюся  от  двух
десятков других таких же, виденных мной на разных планетах. Время - дорога
с односторонним движением.
     - Кроме того... - его взгляд упал на микропленки, лежащие на столе, -
...здесь пока хватит работы.
     За дверью кабинета раздались шаги. Желая хоть немного отвлечься, Хейм
встал и вышел на звук этих шагов. Они привели его в  гостиную.  Как  он  и
предполагал, это его дочь вернулась домой  и,  как  всегда,  плюхнулась  в
кресло.
     - Привет, Лиза, - сказал Хейм. - Как дела в школе?
     - Так себе, - она нахмурилась и  высунула  язык.  -  Старый  Эспиноза
сказал, что мне придется переписать сочинение.
     - Много ошибок? Что ж, если б ты только взялась  наконец  за  дело  и
выучила...
     - Ошибки не только в правописании. Хотя чего я не понимаю - так это с
какой стати они делают  из  этого  такую  трагедию.  Он  сказал,  что  мои
семантики - это нечто невообразимое! Старый зануда!
     Хейм оперся о стену и, тыча в  сторону  Лизы  чубуком  своей  трубки,
сказал:
     - Семантика - существительное  единственного  числа,  да  будет  тебе
известно. Твоя грамматика ничуть  не  лучше,  чем  орфография.  И  вообще,
пытаться писать, или говорить, или думать, не зная принципов  семантики  -
все равно что пытаться танцевать, не научившись  ходить.  Боюсь,  что  мои
симпатии в данный момент на стороне мистера Эспиноза.
     - Но папа! - заныла она. - Ты не понимаешь! Мне придется переделывать
все с самого начала!
     - Разумеется.
     - Я не могу! - ее голубые глаза, такие же голубые, как у  него  -  во
всем остальном она до боли была похожа  на  Конни  -  заволоклись  дымкой,
предвещавшей слезы.
     - У меня свидание с Диком... Ой! - она сконфуженно зажала рукой рот.
     - Дик? Ты имеешь в виду Ричарда Уолдберга? - Лаза  отчаянно  замотала
головой.
     - Лжешь, - прорычал Хейм. - Я достаточно часто  повторял  тебе,  черт
побери, что ты не должна встречаться с этой неотесанной деревенщиной!
     - О, папа! П-п-просто это...
     -  Знаю.  Возвышенные  чувства.  Я  бы  сказал,  что   в   его   лице
Уолдверг-старший приобрел злобного озорника и неплохого ценителя, и  любая
девушка, которая свяжется с этой компанией, она рано или поздно попадет  в
беду. А впрочем, ничего более опасного, чем беременность, ей не грозит.
     Хейм почувствовал, что почти кричит. Он взял себя в руки и  продолжал
вежливо-приказным  тоном:  -  Проще  говоря,  это  свидание  -  не  только
непослушание с твоей стороны, но и предательство. Ты сделала это  за  моей
спиной. Прекрасно, в течение недели  ты  будешь  находиться  под  домашним
арестом все время, проводимое вне школы. И завтра я  должен  увидеть  твое
сочинение, написанное без ошибок.
     - Я ненавижу тебя! - крикнула Лиза, вскочила в кресле и  выбежала  из
комнаты. На мгновение перед Хеймом  мелькнуло  ее  яркое  платье,  хрупкая
фигурка и мягкие каштановые волосы, затем она исчезла. Он слышал, как  она
пнула дверь своей комнаты, словно желая заставить ее быстрее открыться.
     - А что еще, по-твоему, я должен был сделать? - крикнул он ей  вслед,
но ответа, разумеется, не последовало. Хейм перестал  курить,  рявкнул  на
служанку, посмевшую войти с вопросом, и вышел на террасу,  увитую  розами,
откуда открывался вид на Сан-Франциско.
     В лучах закатного солнца город  лежал  холодный,  подернутый  дымкой.
Отсюда, с Телеграфной горы, Хейму видны  были  шпили  зданий  и  надземные
магистрали, сверкающая вода и островки садов. Вот  почему  он  выбрал  это
место после того, как Конни погибла в  той  бессмысленной  катастрофе,  во
время которой столкнулись два флайера, и дом  в  графстве  Мендосино  стал
слишком большим и безмолвным. В прошлом году или около  того  Лиза  начала
ныть, что этот район, якобы, недостаточно фешенебельный. Ну и пошла она  к
дьяволу.
     Хейм вновь ощутил невыносимую тоску,  охватывавшую  его  всякий  раз,
когда он вспоминал о жене. У Лизы была своя жизнь, в которой не было места
ему, ее отцу. Да это его и не особенно расстраивало.
     Нет, непонимание между ними - всего лишь результат того, что  у  Лизы
сейчас трудный возраст:  четырнадцать  лет.  Только  в  этом  должна  быть
причина. К тому же, без матери... Вероятно, ему надо  было  жениться  ради
Лизы. Возможностей было  хоть  отбавляй.  Но  в  большинстве  случаев  все
оканчивалось, как... именно как случай... поскольку ни одна из  женщин  не
была Конни. Или даже Мэдилон. Если только не считать Джосли Лори,  но  она
была безнадежно погружена в свое проклятое движение за мир, и вообще...  А
между тем он, возможно, совершил ошибку за ошибкой, в одиночку  воспитывая
Лизу. И во что теперь превратилось то маленькое  трогательное  существо  с
ямочками на щеках.
     Хейм взглянул на часы и выругался. Давно пора было звонить Тваймену.
     Вернувшись в кабинет, он подождал,  пока  секретарь  соединит  его  с
боссом и подключит экранировку. Не в силах усидеть на месте, он расхаживал
по кабинету, притрагиваясь руками к книгам, к  настольному  компьютеру,  к
своим сувенирам, захваченным с улана "Звездный Лис", которым  он  когда-то
командовал. Тяжело было расставаться с кораблем. После женитьбы он  еще  в
течение года мог служить в военном флоте. Но это не решило бы проблемы, да
и по отношению к Конни было бы нечестно. Хейм  погладил  рукой  фотографию
жены, не решаясь тотчас же оживить ее.
     - В конце концов, все образовалось, родная. Ты  вполне  стоила  всего
этого.
     Раздался мелодичный звонок, и на загорающемся экране  появилось  лицо
секретаря.
     - Сенатор на проводе, - сказал он.
     Его изображение  тотчас  же  сменилось  изображением  знакомой  седой
головы Тваймена. Хейм сел на краешек стула.
     - Хелло, Гуннар, - сказал Тваймен. - Как жизнь?
     - С переменным успехом, - ответил Хейм. - А у тебя?
     - Представь себе состояние  загнанной  лошади,  и  ты  меня  поймешь.
Конфликт с Алеронами, сам знаешь.
     - Угу, как раз об этом я и хотел с тобой поговорить.
     Тваймена, как показалось, это встревожило.
     - Я не могу сказать слишком много.
     - Почему?
     - Ну... ну, пока что, по сути дела сказать  здесь  особо  нечего.  Их
делегация находится здесь всего лишь третью неделю, если ты  помнишь,  так
что никакие официальные дискуссии еще не проводились. Такова  уж  традиция
дипломатии между различными расами.  Приходится  проделывать  такую  массу
кропотливой   работы   по   подготовке,   проводить   обмен   информацией,
семантические, ксенологические  и  даже  эпистемологические  исследования,
прежде чем две стороны  смогут  пройти  полпути  к  уверенности,  что  они
говорят об одних и тех же вещах.
     - Гарри, - сказал Хейм, - я не хуже тебя знаю, что все это  -  пустая
болтовня. Неофициальные конференции благополучно  проводятся  и  в  данный
момент. Когда Парламент встречается с Алеронами, у  вас  -  ребят  которые
находятся в  курсе  дела,  -  все  трюки  заготовлены  наперед.  Аргументы
расставлены в нужном порядке, голоса подсчитаны,  так  что  остается  лишь
тушить свет и отправляться на ратификацию, решение вы уже вынесли.
     - Ну... как... нельзя же ожидать, скажем, чтобы представители Империи
Кении смогли понять нечто настолько сложное...
     Хейм вновь разжег трубку.
     - Как бы там не было, что вы собираетесь делать?
     -  Почему  же.  Разве  не  является   наша   Федерация   "демократией
государств"? Разве не гарантирует  ее  Конституция  свободного  доступа  к
информации?
     - Ты получишь столько информации, сколько тебе  потребуется,  -  сухо
сказал Тваймен, - когда мы начнем действовать на официальном уровне.
     - Тогда будет слишком поздно, - вздохнул  Хейм.  -  Неважно.  Я  могу
подсчитать сколько будет дважды два. Вы собираетесь уступить Новую  Европу
Алеронам, не так ли?
     - Я не могу...
     - А это и не обязательно. Признаков, что  так  и  будет,  больше  чем
достаточно. Главы государств, уверяющие свои народы, что  для  паники  нет
причин, мы не  собираемся  вступать  в  войну.  Политики  и  комментаторы,
осуждающие "экстремистов". Подавление  любого  намека  на  то,  что  может
возникнуть вполне обоснованная причина для войны.
     Тваймен рассвирепел.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - Я встречался с Андре Вадажем, - ответил Хейм.
     - Кого? А,  да.  Этого  авантюриста,  который  возомнил...  Послушай,
Гуннар, некоторая опасность войны действительно  существует.  Я  этого  не
отрицаю.  В  особенности  Франция   охвачена   сейчас   этим   стремлением
вооружаться, демонстрациями, забастовками во время которых чернь буквально
сдирает флаги Федерации и топчет их ногами. У нас и без того дел по горло,
и не хватало еще того, чтобы такие чокнутые, как этот Вадаж, мутили воду и
еще больше раздували страсти.
     - Он не чокнутый. К тому же его  правоту  подтверждает  само  прошлое
Алеронов. Спроси любого из Военного флота.
     - Именно так. - В голосе Тваймена послышалось упрямство.  -  По  мере
того, как мы вторгаемся в сферу их интересов, число  конфликтов  неизбежно
возрастает. И вправе ли ты их винить в этом? Они совершали круизы в районе
Феникса уже тогда, когда люди еще только обживали пещеры.  Он  принадлежит
им.
     - Однако, Новая Европа им не принадлежит. Ее открыли люди, и  они  же
основали там колонию.
     - Знаю, знаю. Звезд так много... Вся беда в том, что мы  всегда  были
алчными. Мы забрались слишком далеко и слишком быстро.
     - Звезд  много,  -  согласился  Хейм,  -  но  планет,  пригодных  для
заселения людей, не такое уж великое множество. Они нам нужны.
     - Алеронам тоже.
     - Да? Какой же, интересно, им толк от планет  человеческого  типа?  И
даже если взять их в масштабах,  подобных  нашим,  прежде  чем  мы  начали
осваивать эту область?
     - Массовая колонизация стала их  ответом  на  наш  вызов,  -  ответил
Тваймен. - Что стал бы делать ты на  их  месте,  если  бы  чужая  культура
начала осваивать планетарные системы, расположенные к Солнцу  так  близко,
как Аврора к Эйфу? - он откинулся назад. - О, не надо засорять мне  мозги.
Алероны - не святые. Иногда они даже ведут  себя,  как  злодеи,  по  нашим
понятиям. Но нам приходится  быть  с  ними  соседями  в  одном  и  том  же
космическом пространстве. Война немыслима.
     - Почему? - медленно спросил Хейм.
     - Что? Гуннар, уж не свихнулся ли ты? А может, ты  никогда  не  читал
историю? И не видел кратеров? И не понимал, каким  тревожным  звонком  был
Ядерный Обмен?
     - Этот звонок был настолько тревожным, что  с  тех  пор  человеческая
рамса не в состоянии подходить к данному вопросу рационально, -  отозвался
Хейм. - Но мне приходилось изучать некоторые об„ективные анализы.  И  даже
ты должен признать, что Обмен и его  последствия  избавили  нас  от  неких
идеологических правительств.
     - Межзвездная война могла бы "избавить" нас от Земли!
     - Чепуха. Планета с такой космической защитой, как у  нас,  не  может
быть атакована извне ни одним ныне существующим флотом. Любой луч  был  бы
погашен, любая ракета перехвачена, любой корабль уничтожен.
     - В отношении Новой Европы это не так, - сказал  Тваймен.  Он  злился
все больше.
     - Нет, разумеется, нет. У Новой Европы нет ни  космической  крепости,
ни собственного флота. Ничего, кроме нескольких  улан  и  преследователей,
оказавшихся поблизости, когда нагрянула армада Алеронов.
     - Не будь смешным, Гуннар. Это  была  всего  лишь  очередная  стычка,
которая, правда, вышла из-под контроля.
     - То же самое говорят и Алероны, - пробормотал Хейм. - Если это  и  в
самом деле правда, почему не один - хотя бы  один  из  наших  кораблей  не
вернулся оттуда?
     Тваймен проигнорировал этот вопрос.
     - Мы никогда не сможем точно узнать кто  сделал  первый  выстрел.  Но
можно быть уверенным в том, что Алероны не стали бы атаковать Новую Европу
ракетами, если бы наш корабль и  командующий  не  попытались  заманить  их
корабль вниз, в атмосферу, дабы сделать  из  них  бифштекс,  запеченный  в
тесте. Какая еще могла быть для этого мыслимая причина?
     - Если Новая Европа и в само