"Вегу"  в  полной
готовности в течение недели. Это максимальное время,  которое  вы  сможете
просуществовать. Однако, это повлечет отвлечение значительных человеческих
ресурсов. Проект перевооружения придется  отложить.  Мне  бы  не  хотелось
этого. Еще не хотелось  бы  подвергаться  риску,  даже  малому,  в  случае
существования секретного склада на каком-то астероиде. Следовательно, если
вы тотчас не включите отрицательное ускорение, я запущу ракету.
     Фрезер посмотрел на Лорейн. Она покачала головой. Ее глаза были полны
слез.
     - Хватит играть в героев, - убеждал Свейн. -  Ваша  смерть  никак  не
поможет делу. Возвращайтесь, и у вас появится шанс быть полезными.
     Его голос был уже на грани слышимости и напоминал шепот привидения.
     - Хорошо, - гаркнул Фрезер. - Вы выиграли. Всего доброго.
     Он выключил  передатчик.  Кулачки  Лорейн  стучали  по  подлокотникам
кресла.
     - Лучше бы я умерла, - всхлипывала она.
     - Есть возможность осуществить это желание, - резко сказал Фрезер.  -
Я согласился, чтобы протянуть  время.  Чем  дольше  он  будет  ждать,  тем
большее расстояние придется преодолеть ракете.
     - Ты хочешь сказать, - медленно произнесла она,  -  мы  можем  как-то
убежать?
     - Н-нет. Боюсь, что нет. Мы не получили  достаточного  ускорения  при
старте. - Он потянулся было к главному выключателю, но отдернул руку.
     -  У-ух.  Лучше  останемся  на  малом  ускорении.  Если  они  заметят
инфракрасный шлейф, то запустят ракету, и ее  датчики  будут  держать  нас
мертвой хваткой. Есть шанс, Лорейн, очень  незначительный.  Даже  если  он
удастся, я не знаю, как мы попадем в Блоксберг. - Он вздохнул. -  От  меня
зависит жизнь людей. С другой стороны - здесь ты. На карту поставлена твоя
жизнь.
     - Чего будет стоить моя жизнь, если меня подвергнут  "переделке"?  Но
Ева и твои дети...
     - Черт! Мы должны попытаться! Наш радар обнаружит ракету,  когда  она
начнет приближаться. Тогда мы включим полное ускорение. Это судно способно
получить ускорение большее, чем мы можем выдержать без препаратов, но надо
попробовать.
     Она перестала плакать. Слезы все еще блестели на ее лице.  Лорейн  не
мигая следила за ним, а в голосе было только недоумение:
     - Не понимаю. Я думала ты намерен поиграть с ракетой "в прятки", пока
у нее не закончится топливо. Но если ты считаешь это невозможным,  с  чего
ты взял, что мы от нее убежим?
     - Это невозможно из-за большой  инертности  корабля.  Но  если  гонка
будет короткой, тогда...  -  его  рука  непроизвольно  сжала  ее  руку,  -
...возможно, мы окажемся в безопасности раньше, чем она догонит нас.
     - Где?
     Он указал на правую часть экрана. Там был Юпитер.



                                    17

     Как только они вышли из расщелины, прорезанной  на  северной  стороне
Дикой Стены, послышались первые удары барабана. Теор остановился.  За  ним
медленно громыхала его армия. Подобно одинокому животному, он вытянулся  и
застыл, напряженно вслушиваясь, но звуки барабанов затихли.
     Теор  стоял  в  тишине,  прерываемой  только  завываниями  ветра  над
утесами. Они высились с одной стороны, смутно вырисовываясь на фоне полосы
неба, затемненного облаками.  На  вершине  беспорядочными  группами  росли
деревья. Их ветви извивались от холода, витающего  в  воздухе.  А  на  дне
пропасти тени были  большими,  там  темнела  неопределенная  масса,  слабо
излучающая  инфракрасные   волны.   Просматривались   контуры   замерзшего
вооружения и брони. Детриты, устилавшие всю дорогу, были остры для их ног.
     - Ты слышал? - спросил Теор.
     - Да, - ответил Волфило, - это сигналы наблюдателей.
     Барабаны зазвучали снова где-то высоко слева.
     - Это плохое место, здесь легко угодить в ловушку, - сказал  Волфило,
- сверху удобно бросать на нас камни.
     Теор обдумывал дальнейший план действий - продвигаться вперед или все
же отступить. Вход в расщелину был  более  скрытый,  чем  проход  впереди.
Возвращаясь назад, они могли бы скоро выйти на  проходящий  плацдарм,  где
можно развернуть войска. Но затем им придется провести  несколько  дней  в
ожидании атаки, а тем временем Леенант и Порс будут умирать  от  голода  в
Ниаре.
     - Мы будем продвигаться вперед, - сказал он.
     - Я не должен бы говорить о  таких  очевидных  вещах,  -  пробормотал
Волфило, - но выполнить нашу миссию будет трудно, во всяком случае... - Он
хлопнул в ладоши, и его  адъютант  подбежал  к  нему.  -  Пошлите  патруль
разузнать что-либо о разведчиках. Остальным  сомкнуть  ряды  и  продолжать
движение.
     Армейские барабаны передали приказ дальше. Эхо прокатилось от стены к
стене. Монолит льда загудел, загрохотали камни,  зашаркали  тысячи  ног  и
ниарцы двинулись вперед.
     С наступлением ночи темнота становилась все глубже, но  об  остановке
не могло быть и речи. Нельзя было терять время! Разведчики возвращались  с
заранее ожидаемыми рапортами: следов шпионов нет.  Здесь,  в  горах,  было
много мест, где  они  могли  укрыться  при  приближении  армии  Теора.  Но
обнадеживало то, что не было вообще заметно следов войска варваров.
     А было ли в  этом  что-то  ободряющее?  Теор  почувствовал,  что  его
челюсти сжаты так же зловеще, как у Волфило.
     Они добрались до Ворот Ветра к середине ночи. Утесы  остались  далеко
позади, а впереди виднелись  грубые  косогоры.  Теор  мог  видеть  далекий
отблеск светящейся реки Брантор, вьющейся на юг,  к  городу  и  дальше,  к
океану.
     Даже после того как был разбит лагерь, он  спал  мало.  Незадолго  до
рассвета раздался грохот. Теор очнулся от мрачных дум в ожидании  дождя  и
молний. Но нет, это был другой звук, пришедший из ночи. Эти тяжелые  звуки
мог издавать  только  огромнейший  военный  барабан,  который  можно  было
переносить только вчетвером, и его звук был слышен на многие десятки миль.
     Постепенно пробуждались и  остальные.  Он  слышал  крики  в  темноте,
прорывавшиеся сквозь грохочущие удары, доносящиеся с  небес.  Сквозь  этот
грохот пробилась команда  Волфило.  Его  личный  барабанщик  повторил  ее:
"Тихо,  тихо,  тихо."  Удары  наверху  прекратились  почти  мгновенно,   и
воцарилась тишина.
     Внезапно Теор понял, что задумал его генерал. Он повернул  голову  на
юг, ни один мускул не дрогнул на его теле. Теор слушал. Он  пришел  скоро,
едва   уловимый   в   необъятности   ночи,   но   очень   чистый    мотив:
"Бум-бом-бррр-бом! Бум-бом-бррр-бом!  Ра-та-та-бом-бум!  Ра-та-та-бом-бум,
брррт-а, бррр-та, бом-бом, бом-бом..."
     Волфило продолжал отдавать приказы. Глухо застучали ноги и  зазвенело
оружие. Теор пошел на шум. Когда он подошел к своему генералу,  мимо  него
стремительно пронесся патруль.
     Волфило стоял, скрестив руки. Его кожа блестела ярче обычного, и Теор
смог рассмотреть морщины на его лице.
     - Я послал их в  надежде  схватить  лазутчиков,  -  сказал  старейший
самец.
     - Я так и понял. Но не попадут ли они в засаду?
     - Нет, вражеских разведчиков не должно быть много. Большую группу  мы
бы обнаружили, едва она оказалась бы в пределах видимости.
     - Это должно быть улунт-хазулы, - вяло сказал Теор.
     Волфило сплюнул.
     - А кто же еще? Я боюсь, что Чалхиз знает местный ландшафт лучше, чем
я предполагал. Сразу после последней битвы он, наверное, установил пикеты,
чтобы наблюдать за каждой дорогой, по которой мы  можем  пойти,  и  провел
коммуникационные линии от этих постов к штабу. Мы не можем появиться перед
ним неожиданно. Ему известен каждый наш шаг.
     Теор резко спросил:
     - Что мы должны делать?
     - Мы могли бы отступить.
     - Нет.
     - Ну, тогда мы могли бы остаться здесь. Это  прекрасная  позиция  для
обороны.
     - Что это даст нам? Он просто  захватит  Ниар,  а  затем  преспокойно
расправится с нами.
     - Да,  это  так.  Я  вижу  единственный  выход  -  идти  открыто.  Не
останавливаться для сооружения паромов и плотов. Двигаться  с  максимально
возможной для нас скоростью, питаясь  на  фермах,  которые  встретятся  по
пути.  Но  в  первую   очередь   мы   должны   оставить   здесь   какие-то
фортификационные  сооружения.  Таким  образом  у  нас  будет   укрепленная
позиция, куда мы сможем отступить, если потерпим поражение в поле.
     - Ты считаешь, что там мы будем разбиты? - с трудом произнес Теор.
     Задержка даст врагу возможность выиграть время, а он  слишком  хорошо
знал слабости своего войска.
     На рассвете стали видны  сверкающие  облака,  и  перламутровый  туман
повис  над  равнинами.  Армия  приступила  к  работе,  добывая  камни  для
возведения стен, огромные валуны  поднимались  наверх,  чтобы  можно  было
потом обрушить их на атакующих. Теор трудился с неистовством. Но время  от
времени он слышал бой барабанов, находящихся на  некотором  расстоянии.  И
было малым утешением то, что в скалах на одном из  гребней  находился  его
патруль. Никаких сообщений от связных не поступало.
     В трудах прошла еще  одна  ночь,  пока  Волфило  не  решил,  что  все
возможные приготовления сделаны. На  следующее  утро  армия  спустилась  к
Вилдервалю. Понадобился еще целый день, чтоб достичь подножия  холмов.  На
берегу Брантора  разбили  лагерь.  На  рассвете  Теор  снова  услышал  бой
барабанов, который теперь раздавался ближе, чем ожидалось.
     Они отправились в путь ранним утром.  Запасы  пищи  были  на  исходе.
Только охотники слегка пополняли их скудный рацион. А до равнинных пастбищ
оставалось еще пару дней пути. Ниарцы брели исхудалые и  молчаливые  вдоль
берега Брантора, чей поток, пенясь, мчался к океану и звучал  громче,  чем
поступь воинов Ниара.
     "Мы будем в лучшем положении, когда проведем реквизиции на фермах", -
уверял себя Теор.
     Днем возле войска приземлился  форгар.  С  него  спрыгнул  всадник  и
побежал к голове колонны.
     - Генерал! Я видел противника. Их множество!!!
     - Что? - взревел Волфило. - Так скоро? Это невозможно!
     - Они на кораблях. Весь Брантор заполнен их судами.
     И в этот  момент  они  услышали  бой  барабанов,  звучащий  громко  и
надменно.
     - Животные тянули их корабли? - Теор с такой силой сжал  свой  топор,
что у него захрустели пальцы.
     - Конечно. А то  как  бы  они  смогли  подняться  так  быстро  против
течения.
     - Ну а ты определил их число?
     - Примерно. У них около 90 судов, и все заполнены войсками.
     - Но они должны были начать осаду Ниара. - Волфило фыркнул.
     - Не обязательно. Они отступили куда-то поблизости, едва ли народ  из
города отважится двинуться достаточно далеко. Ибо если они и отважатся, то
возвращение улунт-хазулов может быть для них неожиданностью.
     - Защитники могут сделать вылазку, чтобы потрепать вражеские тылы.
     - Как? Их корабли опередят любую  армию.  Нет,  Чалхиз  ищет  удобный
случай, чтоб полностью уничтожить нас. - Волфило потер свою массивную шею.
- Конечно, если вылазка удастся и наши схватятся с ним,  пока  он  еще  не
вступил в бой с нами...
     Он упер взгляд в землю и, немного подумав, сказал:
     - Это наша единственная надежда. Мы должны послать сообщение в  Ниар,
чтобы они рискнули сделать вылазку - хотя их там мало -  и  торопиться  на
север. Тем временем мы должны сделать так, чтобы сражение переместилось  к
перевалу Шепарда. Может, Чалхиз и не распознает заранее наш замысел.
     Воин потряс головой.
     - Но даже если все пойдет так, как мы предполагаем, я сомневаюсь, что
это принесет успех. Пока  придет  подкрепление,  пройдет  уйма  времени  и
Чалхиз поймет, что он может отступить без  особых  потерь.  Однако  захват
нашей страны дорого обойдется им.
     Теор поборол подступившую вдруг тошноту и спросил:
     - Когда они нападут на нас?
     - Смею предположить, что они разобьют лагерь  за  скалами  чуть  ниже
того места, где они оставили корабли.  Завтра  утром.  Да,  времени  мало,
чтобы достаточно подготовиться.
     Он подозвал своих подчиненных и начал давать указания.
     "Как жаль, что я погибну так", - подумал Теор.
     Ниарцы  двинулись  на   возвышенность,   находящуюся   на   некотором
расстоянии от реки. Седловидные гребни должны были защищать их  фланги,  а
по болотистой низине, оставшейся позади, они  могли  отступить  на  север.
Вскоре кусты на холме были втоптаны в грязь, склоны были покрыты  красными
телами кентавров, державших  оружие,  направленное  в  небо  и  в  сторону
окутанных туманами гор. Теор  мог  пересчитать  на  своих  соратниках  все
ребра. Не возникало возражений  против  того,  что  Волфило  отдал  приказ
зарезать на мясо почти всех форгаров. Лишь несколько их было оставлено для
участия в сражении - войско не должно быть голодным в свой последний день.
Тем не менее Теора все равно беспокоил вопрос питания.
     "Я виноват в этом", - горько подумал он. Он даже  стал  подумывать  о
самоубийстве: броситься на копье - и все проблемы позади.
     Солнечный свет на западе иссяк. Немногим ниарцам удалось уснуть в эту
ночь. Бодрствуя, Теор то и дело слышал движение в лагере.
     Рассекая утренний туман, над полем пролетела тень и  приземлилась  на
гребне горы. Это был наблюдатель на одном из шести уцелевших форгаров.  Он
доложил, что улунт-хазулы вытащили свои корабли на берег и, привязав к ним
морских  животных,  идут  пешком.  Похоже,  они   знали,   где   находится
неприятель. Они  были  хорошими  пловцами.  Разведчик  вполне  мог  вплавь
добраться до города.
     Туман рассеялся. Ниарские шеренги поблескивали  искорками  льда.  Три
потрепанных знамени трепыхались над огрубевшими лицами, доспехами и твердо
поставленными ногами. Теор стоял в первом ряду. Слева от него  -  Волфило.
Они ничего не говорили друг другу. Казалось, прошла вечность,  прежде  чем
улунт-хазулы появились из леса.
     Под вулканический грохот барабанов они  стали  строиться  для  атаки.
Ряды серых фигур с короткими хвостами, клыками под нависающими шлемами и с
флагами выглядели угрожающе.
     "Почти втрое превосходят наши силы", - заключил Теор. Но это не имело
значения. Это был вопрос одного дня. Он  крепче  сжал  щит  и  размахнулся
топором.
     - Глянь туда! - указал Волфило. - Флаг командующего.
     - Что?
     - Я обратил на него внимание еще  у  Гилен  Бич.  Сам  Чалхиз  к  нам
пожаловал.
     Барабаны у реки  забили  чеканную  дробь.  Ей  вторил  топот  бегущих
врагов, напоминавший шум прибоя. Из  ниарских  рядов  доносились  короткие
команды. Копья второго и третьего  рядов  просунулись  между  плеч  воинов
первого  ряда.  Улунт-хазулы  также  взяли  копья  наперевес  и  пустились
галопом.
     Ближе, ближе  и  ближе.  Несколько  форгаров  начали  пикировать  над
неприятелем. Наездники сбрасывали  камни,  но  должного  эффекта  Теор  не
заметил.  Он  вдруг  вспомнил  свои  эксперименты  с  луком  и   стрелами,
сделанными по совету Фрезера. В  условиях  Юпитера  это  оружие  оказалось
неэффективным.  А  жаль.  Взгляд  Теора  остановился  на  воине,  который,
очевидно, намеревался атаковать его.
     У него была свежая рана на левой щеке.
     "Надо восстановить симметрию", - решил он и поднял свой топор.
     С  ревом  и  страшным  дребезгом  улунт-хазулы  обрушились  на  копья
ниарцев. Их щиты и роговые доспехи в основном защищали их  от  ударов,  но
натиск был остановлен. Теор увидел, как справа от него при столкновении  с
гигантом у кого-то треснуло древко копья. Улунт-хазул споткнулся;  блеснув
на солнце, другое копье вонзилось в его  незащищенный  живот.  Лязг  мечей
заглушил его крик. Он успел нанести ответный удар булавой.
     Раздвигая лес копий, на Теора набросился воин. От прямого  удара  его
пики Теору удалось закрыться щитом. Копье соскользнуло в сторону. Теор тут
же ударил топором. Удар  пришелся  по  плечевому  щитку.  Воин  зарычал  и
попытался пырнуть Теора в горло. С трудом удалось отбить копье в  сторону.
Могучей хваткой улунт-хазул вцепился в запястье Теора. Тот  поднял  щит  и
ударил ребром по руке врага. Хватка ослабла. Используя паузу, Теор  дважды
ударил топором по шлему противника. Улунт-хазул зашатался.
     Теор сделал шаг вперед и, поравнявшись с ним, ударил его по спине. От
удара того сотрясло. Огромное серое тело  съежилось.  Хлынула  кровь.  Еще
живой, улунт-хазул осел на землю. Напиравший сзади воин  переступил  через
него и бросился к Теору.
     Ниарцы  держались  стойко.  Атака  захлебнулась.  Теперь  одна  масса
противостояла другой. Задние ряды каждой из сторон  тыкали  друг  в  друга
копьями. Стоявшие впереди рубились и кололись. Теор поскользнулся в крови.
Это было счастливое падение. Над тем местом,  где  он  только  что  стоял,
просвистел нож. Он поднялся на передних ногах и  попытался  встать.  Воина
уже не было -  сражение  поглотило  его.  Теор  встал,  чтобы  вступить  в
поединок со следующим врагом. Они стали обмениваться ударами  топоров,  но
Теор ощутил, как тают его силы.
     Но что это за вибрация под его плащом?
     Удар врага чуть не сломал ему руку. Он  яростно  ударил  топором,  но
промахнулся. Улунт-хазул ухмыльнулся и стал напирать на него.  Теор  почти
не осознавал опасности. Он не мог слышать - скорее  он  почувствовал,  что
передатчик на его груди ожил.
     Отразив еще один удар, он намеренно упал на землю.
     Перепончатые ноги неприятеля наступили на него.
     "Пусть самец позади меня займется им. Это сейчас важнее." Прикрываясь
щитом, Теор протиснулся между попиравших его ног. "Если это  действительно
важно. Ведь я не имею права уйти."
     Он заметил, как Волфило, весь в крови, продолжал неистово рубить.
     "Я открыл его фланг, когда он нуждался во мне." Теор покинул переднюю
линию. Теперь его окружали собственные воины.  Игнорируя  их  ошеломленные
взгляды, он встал и рванулся  назад.  Никак  не  удавалось  отделаться  от
образа Волфило.



                                    18

     После пятикратного ускорения  свободный  полет  напоминал  падение  с
обрыва. Мозг Фрезера погрузился в красную ночь. Нить  сознания  продолжала
биться, отдаваясь нестерпимой болью. Из страха перед смертью он  заставлял
себя ползти, приподнявшись на  локтях,  но  снова  и  снова  скатывался  в
гудящий поток. Когда  сознание  наконец  вернулось  к  нему,  он  с  вялым
удивлением понял, что прошло всего несколько минут.
     Возможно, это было слишком долго. Среди  звезд,  заморозивших  экраны
обзора,  еще  не  было  видно  ракеты.  Но  радар  уже  предупредил  о  ее
приближении.  Конвульсивным  движением  он  включил   рулевые   двигатели.
"Олимпия" начала вращаться, поворачиваясь носом к Юпитеру. Другие  планеты
исчезли  с  экранов.  Были  лишь  чудовищные  образы  облаков  -   желтых,
коричневых со всеми их оттенками. За этой занавеской бушевала буря.  Котел
молний диаметром в десятки тысяч  миль.  В  поле  зрения  попал  горизонт.
Фрезер прекратил вращение и включил главный двигатель.  Снова  собственный
вес чуть не задавил  его.  Рычаг  скорости  и  тело  пульсировали  в  такт
двигателю.
     В своем рывке в атмосферу планеты  он  должен  был  точно  рассчитать
замедление, чтобы при входе в нее не раскололся корпус корабля.
     Вражеской ракете это не грозило. Она  быстро  догоняла  свою  жертву.
Фрезер украдкой посмотрел на Лорейн.  Она  потеряла  сознание  более  часа
назад. Ее лицо было испачкано кровью из носа. Он даже не  знал,  дышит  ли
она.
     "По крайней мере, она ничего не почувствует.  Может,  и  я  тоже.  Мы
можем расколоться при ударе, если только ракета не собьет нас раньше."  Он
знал, что в этот предсмертный час должен подумать о Еве.  Но  вхождение  в
атмосферу под правильным углом требовало большого внимания. Он был слишком
уставшим и разбитым от этого перелета.
     "Вошли в атмосферу!"
     Он оглянулся. На кормовом экране появился тонкий серебряный шлейф.
     Затем его словно ударило кулаком  по  голове.  Вселенная  взорвалась.
Больше он ничего не видел.
     Градиент   плотности   в