ого, все произойдет крайне  быстро.
То, что поля могут сделать в течение, скажем, часа, они могут оказаться не
в состоянии сделать за  минуту.  Мы  должны  надеяться,  что  материальные
компоненты корабля смогут выдержать сопутствующие нагрузки.
     Я говорил с главным инженером Федоровым, который сейчас на посту.  Он
считает, что мы,  весьма  возможно,  не  потерпим  серьезного  ущерба.  Он
признает, что его мнение - не более  чем  экстраполяция.  В  эру  пионеров
учатся в основном на собственном опыте. Мистер Ивамото?
     - Я так понимаю, что у нас  нет  возможности  избежать  столкновения?
Один день корабельного времени -  это  примерно  две  недели  космического
времени, верно? У нас нет шансов обогнуть это об... эту туманность?
     - Боюсь, что  нет.  С  нашей,  внутренней,  точки  зрения  мы  сейчас
производим ускорение примерно в три "g". Однако с  позиции  внешнего  мира
это ускорение не  есть  постоянно,  а  постепенно  падает.  Даже  если  мы
повернем  под  прямым  углом  к  теперешнему  курсу,  это  не  уведет  нас
достаточно далеко в сторону, прежде чем произойдет столкновение.  В  любом
случае, у нас нет времени, чтобы подготовиться  к  такому  категорическому
изменению схемы полета. Да, второй инженер М'Боту?
     - Могло ли  бы  помочь,  если  бы  мы  затормозили?  Мы  ведь  должны
находиться в одном из двух режимов постоянно: толчок вперед или назад.  Но
я думаю, что сейчас торможение ослабило бы столкновение.
     - Компьютер не дал  на  этот  счет  никаких  рекомендаций.  Возможно,
информации недостаточно. Боюсь, что даже в самом лучшем случае  процентная
разница в скорости будет невелика. Мне кажется,  что  у  нас  нет  выбора,
кроме как... эээ...
     - Проскочить насквозь, - сказал Реймон.
     Теландер бросил на него раздраженный взгляд. Реймон, похоже, не очень
этим обеспокоился.
     Однако по мере развития  дискуссии  его  взгляд  переходил  с  одного
говорящего на другого, и складки на его  лице  около  губ  запали  глубже.
Когда наконец Теландер объявил: "Все свободны", констебль  не  вернулся  к
Чи-Юэнь. Он почти грубо протолкался через  толпу  и  схватил  капитана  за
рукав.
     - Я думаю, нам лучше поговорить наедине, сэр, - заявил он.
     Резкость тона снова вернулась к нему.
     Теландер произнес ледяным тоном:
     - Вряд ли  сейчас  время  ограничивать  кому-либо  доступ  к  фактам,
констебль.
     - Ах, назовите это вежливостью. Мы  просто  идем  работать  сами,  не
утомляя остальных, - нетерпеливо ответил Реймон.
     Теландер вздохнул.
     -  Ладно,  пойдемте  со  мной  на  мостик.  Я  слишком  занят,  чтобы
устраивать приватные конференции.
     Несколько человек, похоже, были  другого  мнения  на  этот  счет,  но
Реймон сердитым  взглядом  и  ворчанием  отогнал  их  прочь.  Теландер  не
выдержал и улыбнулся краешком губ, когда они выходили.
     - Вы все-таки умеете с ними обойтись, - признал он.
     - Парламентский "человек с топориком"? - сказал Реймон. - Боюсь,  что
от меня вскоре потребуется больше, чем это.
     - Надо полагать, на Бете-3.  Специалист  по  спасательным  работам  и
контролю в случае стихийного бедствия может очень  пригодиться,  когда  мы
туда попадем.
     - Это вы скрываете от других факты, капитан,  а  не  я.  Вы  серьезно
потрясены тем, что нас ждет. Я подозреваю, что наши  шансы  вовсе  не  так
высоки, как вы хотели всех убедить. Правильно?
     Теландер посмотрел  вокруг  и  не  отвечал,  пока  они  не  оказались
совершенно одни в лестничном колодце. Он понизил голос.
     - Я попросту не знаю. И  Федоров  не  знает.  Ни  один  бассердовский
корабль не испытывали в таких условиях, как те, что нас ждут. Еще  бы!  Мы
либо выйдем из происшествия без особых потерь,  либо  умрем.  В  последнем
случае я не думаю, чтобы это произошло от лучевой болезни. Если какая-либо
часть этого вещества проникнет за экраны и столкнется с нами,  она  просто
сотрет нас  -  быстрая  и  чистая  смерть.  Я  не  вижу  причин  нагнетать
обстановку, обсуждая эту вероятность.
     Реймон нахмурился.
     - Вы упустили из виду третью  возможность.  Мы  можем  выжить,  но  в
плохом состоянии.
     - Как, черт возьми, такое может случиться?
     - Трудно сказать. Может быть,  столкновение  будет  сильным,  и  весь
экипаж погибнет. Необходимые люди, чьей потери мы  не  можем  допустить...
пятьдесят - это и  так  небольшое  число.  -  Реймон  задумался.  Шаги  их
отдавались  глухим  эхом  среди  бормотания  энергий.  -   В   целом   они
отреагировали  хорошо,  -  сказал  он.  -  Их  выбирали  за  храбрость   и
хладнокровие, наряду со  здоровьем  и  интеллектом.  Только  в  нескольких
случаях выбор оказался  не  слишком  удачным.  Предположим,  в  результате
катастрофы мы окажемся - ну, назовем  это  "лишенными  возможностей".  Что
дальше? Как долго продержится дисциплина? А  психическая  нормальность?  Я
хочу быть готовым поддерживать порядок.
     - В этой связи, - снова  холодно  отозвался  Теландер,  -  прошу  вас
помнить, что вы действуете, подчиняясь моим  приказам  и  согласно  уставу
экспедиции.
     - Проклятие! - взорвался Реймон. - За кого  вы  меня  принимаете?  За
кандидата в диктаторы, эдакого Мао? Я прошу вашего  позволения  набрать  в
дружинники нескольких достойных доверия мужчин и негласно  подготовить  их
на случай крайности. Я раздам им оружие, предназначенное не для  убийства,
исключительно класса станнеров. Если ничего страшного не  случится  -  или
если случится, но все будут себя вести соответствующим образом  -  что  мы
теряем?
     - Взаимное доверие, - сказал капитан.
     Они пришли  на  мостик.  Реймон  вошел  вместе  со  своим  спутником,
продолжая спор. Теландер сделал резкий жест, чтобы заставить его замолчать
и направился к консоли управления.
     - Есть что-нибудь новое? - спросил он.
     - Да. Приборы начали чертить карту плотности,  -  ответила  Линдгрен.
Она вздрогнула, как от боли, при виде Реймона и отвечала  механически,  не
глядя на него. - Вот рекомендации... - Она указала на экраны  и  последнюю
распечатку.
     Теландер изучил информацию.
     - Хм. Похоже, у нас есть возможность пройти  сквозь  несколько  менее
плотную область туманности, если мы создадим боковой  вектор,  активировав
устройства торможения номер три и четыре  одновременно  со  всей  системой
ускорения... Процедура сама по себе рискованная. Это требует обсуждения. -
Он опустил руки на управляющие клавиши  интеркома  и  кратко  поговорил  с
Федоровым и Будро. - Встреча на командно-дальномерном посту. Немедленно!
     Он повернулся, чтобы уйти.
     - Капитан... - попытался Реймон.
     -  Не  сейчас,  -  сказал  Теландер.  Он  быстро  пересек   помещение
размашистым и резким шагом.
     - Но...
     - Нет, не разрешаю.
     Теландер исчез за дверью.
     Реймон остался стоять с опущенной  головой,  сгорбившись,  как  будто
готов был рвануться куда-то. Но идти  ему  было  некуда.  Ингрид  Линдгрен
смотрела на него некоторое время -  минуту  или  чуть  больше  по  времени
корабля, четверть часа в жизни звезд и планет - прежде чем сказала,  очень
мягко:
     - Что ты от него хочешь?
     - Ну, - Реймон принял обычную позу.  -  Его  приказа,  чтобы  набрать
полицейских в запас. Он наговорил мне каких-то глупостей вроде того, что я
не верю своим товарищам.
     Их взгляды встретились.
     - И не  хочешь  оставить  их  в  покое  в  часы,  которые,  возможно,
последние в их жизни, - сказала она.
     Впервые с момента разрыва они перестали обращаться друг  к  другу  со
стопроцентной вежливостью.
     - Я знаю. - Реймон словно выплевывал  слова.  -  По-моему,  им  нечем
особенно заняться, кроме как ждать. Так что они проведут это  время...  за
разговорами, чтением любимых стихов, за трапезой,  сервированной  любимыми
блюдами, с повышенным рационом вина,  бутылками  с  Земли,  за  просмотром
музыкальных, оперно-балетных,  театральных  лент  или  занимаясь  любовью.
Особенно, занимаясь любовью.
     - Разве это плохо? - спросила она. - Если  мы  должны  исчезнуть,  не
лучше ли, чтобы это произошло цивилизованным, спокойным, исполненным любви
к жизни образом?
     - Будучи чуть менее цивилизованными и прочее, мы можем повысить  наши
шансы на то, что не исчезнем.
     - Ты так боишься умереть?
     - Нет. Мне просто нравится жить.
     - Я задумалась вот над чем, - сказала она. - По-моему, твоя  грубость
непроизвольна, ты не можешь с ней справиться.  У  тебя  просто  был  такой
образ жизни. Или ты не хочешь ничего менять?
     - Честно говоря, - ответил он, -  увидев,  во  что  превращают  людей
образование и культура, я все меньше и меньше хочу  стать  образованным  и
культурным.
     Чувства прорвались в ней. Ее глаза  затуманились,  она  потянулась  к
нему со словами:
     - О, Карл, неужели мы станем снова  повторять  старый  спор,  сейчас,
когда это, может быть, последний день нашей жизни? - Он стоял  неподвижно.
Она продолжала торопливо. - Я любила тебя. Я хотела, чтобы ты был со  мной
всю жизнь, был отцом моих детей - на  Бете-3  или  на  Земле.  Но  мы  так
одиноки, мы все, здесь посреди звезд. Мы  должны  делиться  той  добротой,
которой можем поделиться, и принимать ее, иначе мы хуже мертвецов.
     - Эти разговоры для тех, кто не умеет контролировать свои чувства.
     - Неужели ты думаешь,  что  было  какое-то  чувство...  что-то  кроме
дружбы и желания помочь  ему  справиться  с  его  болью,  и...  и  желания
удостовериться, что он _н_е_ полюбит меня всерьез... Устав полета  гласит,
в числе прочего, что мы не можем по дороге  заключать  официальные  браки,
поскольку слишком угнетены и не имеем...
     - Стало быть, ты  и  я  прервали  отношения,  которые  перестали  нас
удовлетворять.
     - У тебя появилось много других! - вспыхнула она.
     - На некоторое время. Пока я не нашел Ай-Линг.  Тогда  как  ты  снова
спишь со всеми по очереди.
     - У меня нормальные  потребности.  Я  не  вступила  в...  не  связала
себя... - она задохнулась, - ...как ты.
     - Я тоже этого не сделал.  Только,  когда  вокруг  становится  плохо,
спутника не  бросают.  -  Реймон  пожал  плечами.  -  Неважно.  Как  ты  и
подразумевала, мы оба свободные индивиды. Это было нелегко, но я  в  конце
концов убедил себя, что неразумно и неправомерно питать неприязнь,  потому
что ты и Федоров воспользовались своей  свободой.  Не  буду  портить  тебе
удовольствие, когда ты сменишься с вахты.
     - Я тебе тоже. - Она яростно терла глаза.
     - Собственно говоря, я буду занят практически  до  последней  минуты.
Поскольку мне не позволили официально  набрать  дружинников,  я  собираюсь
искать добровольцев.
     - Ты не можешь!
     - Мне по существу не было запрещено. Я свяжусь с  несколькими  людьми
конфиденциально -  с  теми,  кто,  вероятно,  согласится.  Мы  постараемся
сделать все, что в наших силах.  Если  потребуется.  Ты  скажешь  об  этом
капитану?
     Она отвернулась.
     - Нет, - сказала она. - Прошу тебя, уйди.
     Его ботинки громко простучали по коридору, удаляясь.



                                    8

     Все возможное было сделано. Одетые в скафандры, запеленутые в  коконы
безопасности,  которые  были  привязаны  к  кроватям,  люди  на   "Леоноре
Кристине" ждали столкновения.  Некоторые  оставили  включенными  радиофоны
своих шлемов, чтобы иметь возможность  говорить  с  соседями  по  комнате;
другие предпочли одиночество. Головы их были закреплены  жестко,  так  что
никто не мог видеть друг друга.
     Каюта Реймона и Чи-Юэнь выглядела более унылой, чем большинство кают.
Чи-Юэнь убрала шелковые занавеси, которые украшали  переборки  и  потолок,
длинноногий столик, который она сделала,  чтобы  поставить  на  него  чашу
династии Хэн с водой и единственный камень. Убрала  свиток  с  безмятежным
горным пейзажем и каллиграфией ее деда,  одежду,  швейные  принадлежности,
бамбуковую  флейту.  Флюоресцентный  свет  холодно  падал  на   некрашеные
поверхности.
     Реймон и Чи-Юэнь некоторое время  молчали,  хотя  их  радиофоны  были
включены. Он слушал ее дыхание и медленное биение собственного сердца.
     - Шарль, - сказала она наконец.
     - Да? - Отозвался он таким же спокойным тоном.
     - Мне было хорошо с тобой. Я бы хотела прикоснуться к тебе сейчас.
     - Я тоже.
     - Есть одна возможность. Позволь мне прикоснуться  к  твоей  душе.  -
Застигнутый врасплох, он не знал,  что  ответить.  Она  продолжала.  -  Ты
всегда держал большую часть себя  закрытой.  Я  не  думаю,  что  я  первая
женщина, которая тебе это говорит.
     - Не первая. - Она услышала, как трудно ему это произнести.
     - Ты уверен, что не делаешь ошибки?
     - О чем тут говорить? Я  не  вижу  особого  толка  в  людях,  главный
интерес которых - в самокопании. В  такой  богатой  вселенной  это  лишено
смысла.
     - Ты, например, никогда не упоминал о своем детстве, - сказала она. -
Я разделила свое детство с тобой.
     Он невесело фыркнул.
     - Считай, что тебе повезло. Подземные уровни  Полигорска  не  слишком
приятны.
     - Я слышала о тамошних условиях. Но  никогда  не  понимала,  как  они
сложились.
     - Управляющее Бюро не могло  вмешаться.  Миру  на  планете  ничто  не
угрожало. Местные боссы слишком устраивали высшие фигуры нации,  чтобы  их
сбросить. Как некоторые из военных вождей в твоей  стране,  я  думаю,  или
Леопарды на Марсе до того, как были спровоцированы бои. В Антарктиде  было
невероятно много денег - для тех, кто не гнушался  опустошением  последних
природных богатств, истреблением  последних  диких  животных  и  растений,
насилием  над  остатками  первозданной  природы...  Он   замолчал.   Потом
заговорил снова. - Ладно, все это позади. Интересно, лучше ли поведет себя
человеческая раса на Бете-3. Я в этом сомневаюсь.
     - Почему ты начал беспокоиться об этом? - спросила она приглушенно.
     - Началось с учителя. Мой отец был убит, когда я был маленьким,  и  к
тому времени, когда  мне  исполнилось  двенадцать,  моя  мать  практически
окончательно скатилась на дно. Но у нас  был  учитель  -  мистер  Меликот,
абиссинец. Не знаю, как он оказался в нашей школе, в чертовой дыре, но  он
жил ради нас и ради того, чему нас учил. Мы чувствовали это,  и  наши  умы
пробудились... Я не уверен, что учитель сделал мне добро. Я начал думать и
читать, а это привело к тому, что я стал  говорить  и  действовать,  из-за
чего нажил неприятности, от которых пришлось бежать  на  Марс  -  неважно,
каким образом... Да, все же, я полагаю, он научил меня добру.
     - Вот видишь, - сказала она, улыбаясь под шлемом, - это не так трудно
- снять маску.
     - О чем ты говоришь? - возразил он. - Я только пытаюсь  сделать  тебе
одолжение, не больше.
     - Потому что мы скоро можем умереть. Это говорит о многом,  Шарль.  Я
начинаю лучше понимать тебя. Даже в мелочах. Например, почему говорят, что
ты был честным, но прижимистым в  отношении  денег  -  дома,  в  Солнечной
системе. Почему ты часто бываешь грубоват и никогда  не  пытаешься  хорошо
одеваться, хотя тебе  это  было  бы  к  лицу.  Почему  ты  скрываешь  свою
одержимость под ледяным "Иди своей дорогой, если не хочешь  идти  моей"...
Это бывает ужасно! - и...
     - Остановись! Психоанализ,  построенный  на  нескольких  элементарных
фактах из моего детства?
     - О нет, нет.  Это  было  бы  нелепо,  я  согласна.  Но  то,  как  ты
рассказывал о фактах, позволило мне кое-что понять. Волк в поисках логова.
     - Хватит!
     - Конечно. Я счастлива с тобой... Я не буду  продолжать,  никогда  не
стану этого делать, разве только ты сам захочешь. -  Чи-Юэнь  явно  решила
исполнить свое обещание, потому что  следующие  ее  слова  были  совсем  о
другом: - Я  скучаю  по  животным.  Сильнее,  чем  ожидала.  В  доме  моих
родителей был карп и певчие птицы. У нас с  Жаком  в  Париже  был  кот.  Я
никогда не отдавала себе отчета, пока мы  не  улетели  так  далеко,  какую
большую часть мира  составляют  прочие  живые  существа.  Сверчки  летними
ночами, бабочки, колибри, рыба, выпрыгивающая из воды, воробьи  на  улице,
лошади с бархатными мордами  и  теплым  дыханием...  Как  ты  думаешь,  мы
встретим что-нибудь похожее на земных животных на Бете-3?


     Корабль столкнулся с туманностью.
     Это было  слишком  стремительно  Утонченный  танец  энергий,  который
уравновешивал  ускоряющие  силы,   больше   продолжаться   не   мог.   Его
компьютерные  хореографы  отправили   сигнал   отключить   систему,   пока
положительная обратная связь не повредила ее.
     Люди на борту корабля ощутили скачок и  изменение  веса.  Каждому  на
грудь как  будто  уселся  тролль  и  душил  его  за  горло.  Обрывки  тьмы
зазмеились  перед  глазами.  Выступил  пот,  биение  сердец   замедлилось,
зашумела кровь. На  этот  шум  ответил  корабль  -  металлическим  стоном,
треском и скрежетом. Корабль не  был  рассчитан  на  такие  нагрузки.  Его
аварийный запас был невелик, а масса слишком ценна.  Он  протаранил  атомы
водорода, разбухшие  до  величины  азота  или  кислорода;  частички  пыли,
раздувшиеся до метеороидов. Скорость уплощила облако по  длине,  оно  было
тонким, корабль пронизал его в течение нескольких  минут.  Но  по  той  же
причине туманность больше не была для корабля облаком. Она  стала  прочной
стеной.
     Внешние силовые экраны корабля  поглотили  смертельный  град  ударов,
отбросили в стороны материю вихревыми потоками, защитили корпус от  всего,
кроме  собственной  силы  столкновения.   Каркасы   смялись.   Электронные
компоненты  расплавились.  Криогенные  жидкости  испарились  из   разбитых
резервуаров.
     В результате один из термоядерных костров погас.
     Звезды увидели событие по-другому.  Они  увидели  как  в  разреженную
темную массу ударил объект невероятно быстрый  и  плотный.  Гидромагнитные
силы схватили  атомы,  развернули  их,  ионизировали  и  бросили  в  кучу.
Взметнулось свечение. Объект был охвачен вспышками метеоров. За час своего
прохождения он высверлил тоннель в туманности. Этот тоннель был шире,  чем
само сверло, поскольку ударная волна  распространялась  в  стороны  -  все
дальше  вовне,  уничтожая  стабильность,  которая  там  была,   отбрасывая
вещество брызгами и лохмотьями.
     Если здесь находился зародыш солнца и планет, его не стало.
     Вторгшийся объект прошел сквозь  преграду.  Он  не  слишком  замедлил
движение. Разогнавшись снова, он устремился к далеким звездам.



                                    9

     Реймон с трудом вернулся к действительности. Вряд ли он долго  пробыл
без сознания. Или долго? Ничего не  было  слышно.  Может,  он  оглох?  Или
воздух вытек из  корабля  в  пространство  через  пробитую  брешь?  Экраны
отключились, и смерть цвета гамма-лучей уже прошла сквозь него?
     Нет. Когда  он  прислушался,  то  различил  привычное  низкое  биение
энергии. Флюоропанель сияла у него перед глазами ровным  светом.  Тень  от
его кокона на переборке  имела  размазанные  края,  что  означало  наличие
достаточной атмосферы. Вес вернулся к одному "g". По крайней мере  большая
часть корабельных автоматов функционировала.
     -  К  дьяволу  мелодраму,  -  услышал  он  собственный  голос.  Голос
доносился как будто издалека, голос постороннего. - У нас полно работы.
     Он принялся  возиться  с  ремнями.  Мускулы  пульсировали  и  болели.
Струйка крови вытекла у него изо рта, соленая на вкус.  Или  то  был  пот?
Ничего. Он готов действовать.  Он  выкарабкался  на  свободу,  снял  шлем,
втянул носом воздух - легкий запах горелого и озона, ничего серьезного,  -
и с облегчением глубоко вздохнул.
     Каюта  представляла  собой  нечто  невероятное.  Шкафы  открылись   и
содержимое их рассыпалось. Но это не слишком волновало Реймона. Чи-Юэнь не
отвечала на его вызовы. Он пробрался через разбросанную одежду к  стройной
фигурке. Сбросив перчатки, отстегнул лицевой щиток ее  скафандра.  Дыхание