ричалить  много  больших
кораблей.
     - Ты сумеешь сесть на эту полосу?
     - Единственный способ узнать это  -  попробовать,  -  последовал  еле
слышный ответ.
     Туран изнемогал от напряжения, он был уже готов садиться куда угодно.
     Опять Дзанта зажмурилась, когда колеса коснулись камней  и  запрыгали
по мокрой полосе. Судя по тряске и  толчкам,  плиты  были  не  так  гладко
пригнаны друг к другу, как казалось сверху.
     Но вот мотор замолк, они остановились. Девушка осторожно выглянула  в
иллюминатор,  но  ничего  не  увидела:  он  весь  был  затуманен  водяными
брызгами. Тогда она открыла дверцу. Самолет затормозил у самой  воды,  но,
так или иначе, они были в  безопасности  -  не  разбились  о  камни  и  не
сверзились в морскую пучину.
     - Туран!
     Молчание. Дзанта посмотрела:  он  неподвижно  сидел,  откинувшись  на
сиденье. Она потрясла его за плечо.
     - Туран!
     Медленно, словно преодолевая сильную  боль,  он  повернул  голову.  В
потухших глазах была смерть.
     - Я больше не в состоянии держать тело. Помоги, открой мозг!
     Страх охватил Дзанту. Бросив фокусирующий камень на колени, чтобы его
излучение не было помехой, она  обхватила  руками  голову  Турана,  словно
книгу, которую ей необходимо прочесть во имя спасения собственной жизни.
     Информация перетекала в ее мозг  -  все,  что  ее  товарищ  узнал  от
солдата. Он передавал ей инструкции - как действовать здесь,  как  улететь
отсюда,  завершив  все  намеченное.  Когда  он  закончил   передачу,   она
закричала:
     - Держись! Ты обязан держаться, иначе...
     Иначе они останутся здесь навсегда. О,  это  хуже  смерти!  Смерть...
Может быть, она отпустит его, получив назад тело, которое  ему  так  и  не
удалось до конца оживить? Этого девушка не знала... Но зато знала то,  что
не должна позволить ему умереть. Значит, ей предстоит найти ключ  и  к  их
возвращению, и к его оживлению.
     Дзанта  склонилась  над  угасающим  телом.   Инстинкт   заставил   ее
попытаться вдохнуть в него жизнь тем способом,  который  был  известен  ее
народу с древних времен, когда никто даже не  подозревал  о  существовании
психической энергии.  Ее  губы  коснулись  помертвевших  губ  Турана.  Она
хотела, чтобы ее жизненная сила передалась таким путем к нему.
     "Держись!"
     Время... Оно снова было ее врагом. Скорее за дело! Она выпрыгнула  из
кабины, прижала к груди камень и двинулась вдоль осклизлых плит. С воздуха
этот путь представлялся короче. Самолет стоял примерно на середине полосы,
и ей предстояло немало пройти до островного массива.
     Дорога, безусловно, была делом чьих-то рук, а не слепой природы.  Но,
пробыв долгое время  под  водой,  плиты  обросли  раковинами  и  тиной,  в
трещинах пустили корни причудливые водоросли,  зловонные  остатки  которых
догнивали теперь под ногами.  Ее  еще  раз  поразили  исполинские  размеры
каменных глыб, так плотно пригнанных друг к другу, что даже века не смогли
их разделить.
     Зов фокусирующего кристалла стал настолько  сильным,  словно  к  нему
была привязана веревка, увлекавшая девушку вперед.  Где-то  там,  впереди,
второй конец веревки - двойник этого кристалла. Но как отыскать его в этом
хаотическом нагромождении камней?
     Ее путь привел к  какой-то  груде,  напоминавшей  развалины  древнего
сооружения. Но камень тянул дальше, пришлось искать  дорогу  среди  острых
обломков. Скоро легкое одеяние Дзанты превратилось в лохмотья, колени были
исцарапаны и  покрыты  ссадинами,  ногти  сломаны,  а  ладонь  порезана  о
торчащий край раковины. Но она все лезла вперед,  пока  не  взобралась  на
вершину этих руин. И здесь...
     Невидимая веревка продолжала тянуть, но дальше дороги  не  было.  Она
уперлась в какое-то древнее сооружение - оно оказалось  совершенно  целым.
Перед ней высились отвесные стены,  огибавшие  утес.  Они  были  абсолютно
гладкими - тщетно искали ее окровавленные пальцы хоть какую-то выбоину или
трещину. Но она чувствовала: там, за стеной,  находится  то,  за  чем  они
летели сюда. Руками  тут  ничего  не  сделаешь.  Может,  в  самолете  есть
какой-нибудь инструмент, с помощью которого она пробьется  через  монолит?
Хотя вряд ли: кладка много веков выдерживает сокрушительный  натиск  волн,
разбить эту стену почти невозможно.
     Остается один путь  -  тем  более  опасный,  что  теперь  у  нее  нет
поддержки компаньона. Звать его сюда - значит убить  окончательно.  Но  ей
придется пойти на этот шаг, иначе они останутся здесь навеки. Дочь  своего
народа, она не могла примириться со смертью - она решила бороться за жизнь
до конца. Успокоив дыхание,  Дзанта  отчаянно  сжала  в  руке  кристалл  и
поднесла его ко лбу...
     Ее опять окружили стены овальной  комнаты.  Она  чувствовала  тяжесть
головного обруча, прикосновение Глаз к вискам. Вся комната была  пропитана
страхом - ее страхом перед тем, что пришлось пережить в  этот  шторм.  Она
выдержала его - но какой ценой! Чего ей стоило заставить  Лурла  работать,
укреплять Стену! Они не хотели подчиняться, они... они  сопротивлялись  ее
воле, воле Глаз! Тяжело  дыша,  Эрия  пыталась  понять,  что  это  значит.
Неужели ее могущество, ее дар стали слабее? Она  не  могла  поверить,  что
наступил роковой час, когда...
     Нет! Не может быть! Ее срок  еще  не  пришел,  она  не  так  стара  и
бессильна! Просто этот шторм был слишком силен, сильнее  всех,  какие  она
помнит. И Лурла... они устали. Конечно же,  устали.  Это  не  ее  слабость
виновата, нет! Она  прижала  к  бокам  юбку  из  ракушек,  оглядывая  свое
обтекаемое чешуйчатое тело. Нет, ей еще не пора отречься от Глаз, она  еще
долго сможет служить им!
     Эрия выглянула в щель окна. Волны стали гораздо меньше, но  и  сейчас
море было голодным и  злым  под  низкими  зловещими  облаками.  Если  Онга
рассчитал верно...
     Слабый звук за спиной заставил ее обернуться. В дверях стояла женщина
- тонкая и хрупкая. Лицо обрамляли густые  жесткие  волосы  темно-зеленого
цвета - цвета юности. Обнаженное тело блестело после недавнего  погружения
в воду, щели шейных жабер еще не полностью закрылись.
     - Приветствую Глаза, - эту ритуальную  фразу  вошедшая  произнесла  с
нескрываемой насмешкой. - После шторма нам удалось собрать славный урожай,
на берег выброшено много интересного. Да, ты слышала: Хунна  заявила,  что
больше не в силах управлять Глазами.
     Все это время она не отрывала от Эрии пристального взгляда, в котором
горели жестокость и алчность. Стареющая хранительница Глаз  отвернулась  к
окну, углубилась в горькие размышления.
     Я понимаю, Атея, думала она, как страстно  ты  мечтаешь,  чтобы  и  я
отказалась от непосильной нагрузки. Эрия с  трудом  удержалась,  чтобы  не
коснуться рукой головного обруча. С тех пор как Глаза были  доверены  мне,
ты затаила на меня злобу. И все  эти  годы  шпионишь  за  мной,  выжидаешь
момент, когда твоя сестра сможет занять мое место.  Но  Хунна...  О  море!
Ведь она на пять лет моложе меня, а уже истощила свой дар... К тому  же  в
Норнохе у меня нет друзей, а многие откровенно меня недолюбливают.  Да,  я
замкнута, не люблю общества - такова уж моя натура, мне ее не изменить. Но
теперь... Если поднимется вопрос о Глазах - кто встанет на мою защиту?
     Все эти  мысли  промелькнули  в  голове  Эрии  за  несколько  кратких
мгновений. Когда она вновь повернулась к Атее, лицо ее было спокойно.
     - Хунна хорошо служила Глазам. - Эрия внимательно  следила  за  своим
голосом, чтобы не выдать смятения, вызванного сообщением Атеи.
     - Ты так считаешь? По мнению многих, она могла служить и  получше.  -
Острый язычок дерзкой девчонки быстро облизнул губы, словно смакуя  что-то
очень вкусное.  Как  о  чем-то  незначащем,  Атея  сказала:  -  Собирается
Совет...
     Эрия почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног. Усилием воли она
вернула самообладание, надеясь, что для собеседницы этот приступ  слабости
прошел незамеченным.
     - Но... это же против обычаев. Никто не  имеет  права  решать  судьбу
хранительниц Глаз.
     - Фани ссылается на Закон о Тройной Опасности. В таких случаях  Совет
может принимать любое решение - это тоже обычай предков.
     Эрия проглотила подкативший к горлу комок.  Фани  -  поборник  старых
обычаев, давно забытых людьми, Фани - приверженец идеи Кормления... Если у
него найдутся сторонники - о море, что же будет тогда!
     - Совет уже заседает... - Атея вплотную придвинулась к Эрии,  пытаясь
уловить на ее лице тень тревоги. Фани говорил с ними. И Голос Скалы...
     - Голос Скалы, - перебила Эрия, - молчит уже столько лет, сколько  ты
помнишь себя, Атея.  Даже  Рабур  не  смог  заставить  его  звучать,  хотя
потратил на это половину прошлого года. У  древних  были  свои  тайны,  мы
давно утратили ключи к ним...
     - Утрачено вовсе не так  много  и  не  так  безвозвратно.  Просто  мы
пытаемся идти другими путями, более безболезненными, но и  более  слабыми.
Тор со своим братом не зря изучили мудрость древних - им удалось заставить
Голос вновь говорить. Они предрекают беды для нашего народа,  если  мы  не
сумеем умилостивить Лурла. Во  время  минувшего  шторма  Хунна  не  смогла
заставить работать троих...
     Троих?  Она  не  справилась  с  троими...  А  ей,  Эрии,   отказались
повиноваться четверо! И Хунна отреклась от Глаз - выходит,  и  ей  следует
поступить так же... Так, так... Что еще выболтает эта девчонка?
     - Ты сказала, что Хунна могла бы служить лучше? - Она  уже  не  могла
скрыть волнения, хотя видела злорадный огонек в  глазах  Атеи.  -  Что  ты
имела в виду?
     - Если голос предскажет следующий  шторм,  авторитет  Фани  в  Совете
поднимется. Что с того, что хранительницы Глаз поклялись  служить  Норноху
всю жизнь? Кому нужна такая служба, если их власть над Лурла  слабеет?  Им
даже не удается заставить Лурла давать побольше потомства. Нужно вернуться
к Кормлению, напрасно мы отступили  от  этого  освященного  веками  обычая
предков.
     Огонек торжества в  глазах  Атеи  был  ответом  на  отчаянный  вздох,
вырвавшийся из груди Эрии.
     - Подумай сама,  что  ты  говоришь.  Народ  уже  давно  отказался  от
Кормления.  Ведь  есть  указ  Гана,  предостерегающий  людей  от   слепого
следования темным варварским обрядам. Разве для этого наш  народ  поднялся
из прибрежной слизи?
     - Фани утверждает, что Ган и ему подобные нанесли вред. Ты наблюдаешь
за Лурла. Скажи, Хранительница Глаз: они так же послушны твоим приказам?
     - Спроси об этом  у  Норноха.  -  Эрия  сумела  изобразить  беспечную
улыбку. - Разве Башни пали? Разве Стены рушатся под ударами волн?
     - Пока нет. Но если Голос скажет, что подступает новый шторм, за  ним
еще... - Теперь победоносная улыбка сияла на лице  Атеи.  -  Уверена,  что
после отречения Хунны к мнению Фани прислушаются  многие.  Он  может  даже
попросить единоличной власти - как тебе понравилось бы это, Эрия?..
     Она тряхнула своей зеленой гривой и  исчезла.  Эрия  подставила  лицо
залетавшим через окно в башню брызгам прибоя. Неужели Фани и его брат  Тор
сумели восстановить Голос? Более вероятно, что это просто трюк, с  помощью
которого Фани рассчитывает приобрести вес в Совете и  столкнуть  народ  на
старые пути, к варварским обычаям древности, против которых восстал в свое
время молодой правитель Ган.
     Да, много веков Голос, установленный на высочайшей скале внутри  Трех
Стен, безошибочно предсказывал приближение шторма. А потом Голос замолчал,
и  это  тоже  было  следствием  обычаев.  Исстари   велось,   что   только
определенное сословие народа Норноха обслуживало Голос, знало его  сложный
механизм. И когда случился Год Кровавого Потопа, первыми  жертвами  стихии
стали слуги Голоса.
     После этого еще много лет Голос продолжал звучать  перед  штормом,  и
люди поверили, что он вечен. Но вот он стал ошибаться -  сначала  нечасто,
затем постоянно, а вскоре вовсе заглох. Два поколения энтузиастов пытались
запустить Голос, понять его устройство,  но  безуспешно.  В  конце  концов
уверовали, что Голос, как и Лурла, подчиняется только мысленным  приказам,
а  тех,  кто  умел  с  ним  общаться,  уже  не  стало.  И  если  средством
коммуникации для Лурла были Глаза, ничего подобного для контакта с Голосом
не обнаружили.
     Глаза... Хунна отказалась  от  них,  отчаявшись  заставить  двигаться
неповоротливых слизняков. Неужели их непослушание - следствие того, что  с
ними не нянчатся так, как в старые времена? Да  нет  же,  популяция  Лурла
постоянно контролируется, их численность пополняется по  мере  надобности.
Эрия более охотно склонялась к мнению группы ученых, предполагающих, что в
потомстве этих  существ  появилась  некая  мутантная  ветвь,  для  которой
приказы Глаз не обладают прежней магической силой.  Это  вполне  возможно.
Ведь люди на протяжении веков неузнаваемо изменились с тех времен, как  их
предки шаг за шагом выходили из моря. Из рыб они  сделались  амфибиями,  а
потом  стали  людьми!  Но  над  ними  неотступно  висит  страх,   что   их
единственный сухопутный оплот - Норнох - поглотит море. Тогда они потеряют
в таких муках добытый разум и  вновь  превратятся  в  мелководных  морских
существ, ничего общего не имеющих с человеком.
     Возврат к давно отвергнутому Кормлению Лурла - не безумие ли это? Ган
учил, что этот обычай - дикий, варварский, он  низводит  людей  до  уровня
кровожадных морских хищников.
     Обруч, поддерживающий Глаза, сегодня особенно сильно сдавливает  лоб.
Она уже не может носить его горделиво, как в молодости. Эрия  вернулась  к
окну, оперлась о стены вырубленной  в  камне  амбразуры.  Морской  ветерок
обдувал, успокаивал покрытую чешуей кожу. Она устала.  Пусть  бы  те,  кто
никогда не носил Глаз, попробовали походить хоть один день с  этим  тесным
тяжелым обручем на лбу! Нет, их притягивают только привилегии,  положенные
Хранительницам. Пусть бы испытали ее ответственность, ее постоянный  страх
- никакие знаки почтительности не стоят этого!
     Но если так рассуждать, почему она не  последует  примеру  Хунны,  не
признается, что у нее четверо  Лурла  вышли  из  повиновения?  Нет  -  это
значило бы сдать еще одну позицию Фани и тем,  кто  смотрит  в  рот  этому
кликуше. Другие Хранительницы Глаз слишком  молоды,  они  легко  поддаются
влиянию. А этой хитрой Ваазе Эрия попросту не доверяет...
     Нет, пока еще есть силы, опыт - она остается в Башне. Тем более  если
кто-то агитирует вернуться к Кормлению. Это само по себе ужасно, да к тому
же Норнох наводнит всякий сброд...
     И все же угрозу  не  стоит  преуменьшать.  Если  Голос  действительно
восстановлен и он предскажет новый шторм, Фани может  сослаться  на  закон
Тройной Опасности и потребовать себе чрезвычайных полномочий...
     Эрия почувствовала вдруг себя беззащитной  рыбешкой,  плывущей  среди
клыкастых хищников, готовых ее проглотить. О море - как она устала!..
     Хунна! Нужно  пойти  к  ней,  самой  узнать  все,  убедиться,  что  в
происходящем виноваты не Хранительницы, а мутация Лурла. Темным  суевериям
необходимо противопоставить знание. Чем больше  фактов  она  соберет,  тем
надежнее построит свою защиту.
     Эрия  торопливо  семенила  по  коридорам,  уверенно  ориентируясь   в
анфиладе  тамбуров,  переходов,  секций.  Лишь  избранные  бывали  в  этих
галереях, соединяющих между собой Башни: покой Хранительниц был священным.
Их тревожили лишь  в  связи  с  необходимостью  осмотра  Лурла  или  когда
возникала  веская  причина  использовать  талант  Хранительниц.  В  гулких
переходах было пусто - всеобщее внимание  сейчас  привлечено  к  заседанию
Совета, к возможности вновь услышать Голос.
     Вот и Башня Хунны. Эрия отстучала перепончатыми пальцами свой  личный
код. Дверь медленно отворилась, и Эрия  оказалась  в  точной  копии  своей
собственной комнаты. Хунна выглядела без Глаз очень непривычно. Такой Эрия
никогда  ее  не  видела  -  ведь  они  в  один  день  были   посвящены   в
Хранительницы.
     - Сестра... - голос Эрии выдавал  смущение:  Хунна  смотрела  как  бы
сквозь нее, словно в комнате никого не было.
     - Мне рассказали, что... Нет, я не могу в это поверить!
     - Во что ты не можешь поверить? - Голос Хунны, как  и  ее  лицо,  был
лишен всякого выражения. - Тебе сказали, что я отреклась от  Глаз?  Что  я
больше не охраняю? Если ты об этом - все правда.
     - Но почему? Все сестры знают, что временами Лурла бывают непослушны,
их трудно заставить работать. В последнее время это случается все чаще...
     - Во время шторма, - Хунна говорила как бы сама с собой, - я  поняла,
чем стали Лурла. Трое из них  не  откликнулись  на  призыв  Глаз,  хотя  я
напрягала все  силы.  Боюсь,  что  когда-нибудь  стану  виновницей  гибели
Норноха. Пусть та, у которой больше сил, встанет на мое место  и  охраняет
Стены.
     - Ты уверена, что та, другая, сделает это лучше?
     Этот вопрос вернул жизнь лицу Хунны, ее большие глаза  блеснули.  Она
впилась в лицо Эрии так, словно все еще носила Глаза и могла  прочесть  ее
мысли.
     - Ты что-то знаешь?
     - А ты не думаешь, что  Лурла  стали  другими?  Последнее  время  они
медлительны, как никогда. Что, если в этом повинны  не  мы,  не  истощение
наших способностей - просто Лурла научились сопротивляться приказам Глаз?
     - Что  ж,  возможно.  Но  многие  считают,  что  Кормление  может  их
умилостивить. Отмена Кормления  -  причина  их  неуправляемости.  Так  или
иначе, но пускай теперь другие,  тренированные  по-новому,  займутся  этой
проблемой. С меня хватит.
     Кормление. Они и Хунну  почти  сумели  убедить!  Но  неужели  она  не
понимает, насколько опасно укреплять и распространять это мнение? Пожалуй,
ей, Эрии, не следует рассказывать о своих наблюдениях - это только на руку
приверженцам возврата к Кормлению.
     И тут на лице Хунны мелькнул интерес.
     - Ты замечаешь, что они сделались ленивее, инертнее?  Скажи,  сколько
не подчинилось тебе в минувший шторм?
     - Почему ты решила...
     - Почему? Да потому, что и ты боишься, Эрия. Я без Глаз чувствую твой
страх. Признайся: ты замечаешь, что твои силы слабеют? Но в Башне не место
тем, кому не подчиняются Глаза. Не лучше ли самой отречься  от  них  и  не
ждать, когда народ потребует испытания и с позором сорвет их с  тебя?  Это
сделает лже-хранительницу ничтожеством, я не хочу ни для себя, ни для тебя
подобного конца.
     - Это все не так просто... -  Эрия  пыталась  отвести  обвинения,  но
разве можно обмануть ту, которую выбрали в Хранительницы? - Подумай,  Фани
слушают на Совете. Он агитирует  за  возврат  к  Кормлению.  И  еще  -  он
обещает, что Голос заговорит...
     - А если это правда, и Голос предскажет еще  один  такой  же  сильный
шторм? Подумай, что будет, если Хранительница Глаз не сможет  совладать  с
Лурла и из-за ее упрямства, тщеславия погибнет Норнох?
     - Тщеславие? Страх потерять привилегии? - Эрия почти кричала. -  Нет,
не из-за этого! Вернуться к Кормлению - значит вернуться к нашему  началу,
забыть учение Гана, погрязнуть в зле. Кормление - тяжкое  зло,  я  в  этом
уверена!
     - Странно звучит это в устах той, что дала клятву служить Норноху, не
щадя ничего, вплоть до собственной жизни, - раздался за их спинами мужской
голос. Эрия резко обернулась.
     - Фани! - в ужасе прошептали ее губы.
     Высокий, выше многих мужчин, хотя и уступающий им в физической  силе,
он стоял в дверях, насмешливо склонив голову. В  глазах  светился  быстрый
острый ум. В этот миг Эрия поняла, что для таких, как  она,  этот  человек
по-настоящему опасен. Хотя его престиж не так высок, как  у  Хранительниц,
все же власть его достаточно сильна. Он хотел большего, но  не  имел  дара
управлять Глазами. Это бесило Фани, это делало его их врагом.
     Не был Фани и воином, ему не удавалось достичь искусства в  обращении
с оружием. Но он владел другим оружием - это его ум и его красноречие. Они
помогали Ф