ий вопрос: зачем же вы все-таки сунулись  к  запретной
звезде? Созвездий мало, или дальность ваших перелетов ограничена?
     - Для нас достижимы любые,  даже  самые  отдаленные  звезды.  А  твое
созвездие указали нам магические карты, в которые играет  командор  отряда
перед каждым походом. Таковы наши обычаи, эрл Юрг.
     Он быстро глянул на нее, словно проверяя, не ослышался ли - ведь  она
назвала его по имени, которого он ей вроде бы не называл.
     - А я, оказывается уже представлен,  -  пробормотал  он.  -  В  таком
случае, как я должен называть тебя? В традициях нашей планеты уж если я  -
волк, то ты должна называться Красной Шапочкой.
     Она уловила иронию в его голосе и гордо выпрямилась:
     - Я - Сэниа-Юрг, - проговорила она,  не  называя  своего  утраченного
титула. - И вот уже два часа, как... твоя жена.
     - Прими мои поздравления!  -  раздался  голос  второго  пришельца,  с
которого только что успели снять магический шлем.
     Это были первые слова, произнесенные Юханом на джасперианском языке.



                          3. ЗАМОК И ПОДЗЕМЕЛЬЕ

     Горизонт осветился дальней зарницей, и  в  путанице  мерцающих  вдали
заводских огней встал небольшой дымный факел.
     - Сиятельный эрл, - проговорил Юхан, наслаждавшийся ночной  прохладой
у ажурной оконной решетки, выточенной из душистого древа. - В твоих ленных
владениях опять короткое замыкание.
     Вокруг факела поднялась пенная метель, подсвеченная огнем -  и  снова
стало темно.
     - Перебьюсь, - отмахнулся сиятельный, валявшийся,  не  раздеваясь,  в
своей роскошной постели под балдахином. - У них противопожарная автоматика
- во! Не в пример нашей.
     Его драгоценный темно-серый камзол, отделанный в  честь  высокородной
супруги  сиреневыми  кружевами  и  усыпанный  на  плечах  аметистами,  был
немилосердно  прожжен   во   время   дотошного   знакомства   с   огромным
нефтеперерабатывающим  комбинатом  -  таково  было   приданое   принцессы.
Выглядел сиятельный скверно и голодно - глаза ввалились  и  потемнели,  на
носу резче означилась аристократическая горбинка.
     - А ты за этот месяц здорово с лица спал, - проговорил  Юхан,  отходя
от окна и  присаживаясь  на  постель  названного  брата.  -  Может  окошко
прикрыть? Занеможешь.
     - А моя дражайшая кого угодно в гроб вгонит!
     Эрл Юрг мог притворяться перед кем угодно, но только не перед Юханом:
тот просто нутром чувствовал, как при одной мысли о так называемой супруге
у Юрга сердце менялось местами с пяточным нервом. Девочка,  конечно,  выше
европейских стандартов, но чтобы так из-за нее мыкаться...
     - Знаешь, был у меня оодин смешной слуучай... - Юхан замолк, так  как
не успел еще придумать этого смешного  случая.  Но  отвлечь  командира  от
грустных и изнурительных мыслей было просто необходимо.
     - Помолчи, сделай милость!
     Когда она оставались одни, невольные пленники Джаспера переходили  на
земной язык, что придавало их разговорам этакую ностальгическую грусть.
     - У меня у самого голова пухнет, - снова заговорил Юхан. - Возможно у
наших хозяев генетическая  предрасположенность  к  гипнопедии,  но  я  уже
окосел от всей этой грамматики, космогонии и таинств  нефтепереработки,  в
кои я обязан вникать на правах  твоего  единоутробного  брата.  Кстати,  о
здешнем языке: после нехитрого анализа я установил следующие соответствия:
эрл - это нечто среднее между ведущим инженером и  главным  конструктором,
тан - доктор наук, виконт - младший научный, принцы - члены экономического
координирующего совета; вот только  король,  который  тут  и  собственного
имени-то не имеет - его функции мне пока не очень ясны...
     - Тихо! - оборвал его Юрг, срываясь с постели  и  прижимаясь  лбом  к
решетке.
     В перекрестном свете  только  что  взошедших  двух  лун  трудно  было
разобраться, каким цветом отливает оперенье легкого  журавлика,  успевшего
взмыть высоко в небо.
     - Кукушонок? - спросил Юхан.
     Так  они  называли  птицу-поводыря  юного  Гаррэля,  и  за  неимением
джасперианского эквивалента - здесь не водилось кукушек - произносили  это
по-русски.
     - Нет, - сказал Юрг. - Сэниа-крэг.
     - Ты это говоришь так, словно он - твой личный враг.
     - Главное, что это враги здешних людей. Сидят на  шее,  ни  черта  не
жрут, питаются светом и воздухом и хоть, слава богу, не гадят, но...
     - Слушай, Юрг, - сказал рассудительный Юхан, - ты не преувеличиваешь?
Да и какой такой смысл им враждовать  с  джасперианами?  Они  и  так  свое
имеют, на  добровольных  началах:  отслужил  век  -  получай  персональную
планету... Мир и согласие. И что вообще они могут сделать плохого?
     - Вот это я и собираюсь выяснить. Слушай, Юх, я иду к моей принцессе,
в конце концов, если она не желает разговаривать на отвлеченные  темы,  то
должна же ее волновать судьба собственного народа?
     - Ну-ну. А я пока простыни  сменю  -  ишь  увозил  сапожищами,  перед
киберами стыдно...
     Сиятельный эрл миновал несколько покоев  и  галерей,  залитых  лунным
светом, но по мере приближения к опочивальне  своей  супруги  его  походка
становилась все менее уверенной. Наконец, он отворил  последнюю  дверь  и,
прислонясь к косяку, мужественно поднял глаза к потолку, чтобы  не  видеть
спящей девушки.
     - Сэниа, к тебе можно? - шепотом спросил он.
     По тому, как порывисто она поднялась, нетрудно было  догадаться,  что
она еще не спала, хотя аметистового покрывала на ее плечах и голове уже не
было.
     - Нет! - сказала она.
     - Сэниа, я прошу тебя...
     - Нет!
     - Черт побери, ты дослушаешь меня  до  конца?  Я  прошу  тебя  только
показать мне магическую колоду, или как там она называется.
     - Сейчас?
     - Да. Сейчас. Я не хочу, чтобы об этом знал твой попугай.
     Она медленно повернула голову на звук  его  голоса  и  еще  некоторое
время сидела неподвижно, как будто прислушиваясь  к  его  дыханию.  Широко
раскрытые глаза при лунном свете казались совершенно лунными и зрячими. Но
это только казалось.
     - Хорошо, - сказала она. - Следуй за мной.
     - Дай руку!
     - Нет.
     Ее босые ноги уверенно ступали по толстым деревянным плитам,  и  рука
почти не касалась стен и дверных косяков. Наконец, она остановилась  перед
маленькой нишей, в которой висело чучело или изваяние крэга.
     - Вот, - она достала из ящичка обыкновенную карточную  колоду,  может
быть, чуть крупнее тех, которыми на Земле сражаются в "дурака".
     Он взял карты, намеренно коснувшись ее пальцев - рука  отдернулась  и
спряталась за спину.
     - Как школьница, честное слово! - проговорил он с досадой.
     Рубашка карт напоминала резную решетку, столь характерную для здешней
архитектуры. Юрг наугад вытащил одну карту, перевернул и посмотрел.
     - Что я и думал... - пробормотал он.
     - Ты вынул карту?.. - невольно вырвалось у нее.
     - Можно подумать, что тебя волнует моя судьба.
     - Я же удовлетворила твое любопытство! - обронила она высокомерно.  -
Теперь твоя очередь. Что тебе выпало? Ну, хотя бы попытайся  описать,  что
там нарисовано? Скелет? Виселица?
     Он глянул на карту, стараясь придумать что-нибудь правдоподобное,  но
не столь зловещее.
     - Здесь какая-то птичка-бабочка...
     - А цвет?
     - Ближе к красному, - ответил он еще менее уверенно.
     - Солнечный крэг! Это - выполнение всех желаний. Однако судьба к тебе
благосклонна сверх меры, владетельный эрл!
     Он повертел  карту  в  руках,  потом  веером  развернул  всю  колоду.
Абсолютно белые прямоугольники, ни штриха,  ни  закорючки.  Не  то,  чтобы
птички. Неужели никто из них не догадывался?..
     - Это все, что я хотел видеть, - сказал он, опуская шулерскую  колоду
в ящичек. - А теперь иди, досыпай.
     Она повернулась и бесшумно заскользила прочь,  растворяясь  в  лунном
свете.
     - Сэниа, - вырвалось у него против воли,  -  Сэниа,  скажи,  что  мне
сделать, чтобы ты наконец стала моей женой?
     Она остановилась:
     - Невозможное - полюбить.
     - Спасибо, - горько проговорил он. - Я уже.
     - Нет! - крикнула она. - У нас так не любят - на год от моей  постели
до Звездной пристани. Ты  воображаешь,  что  любишь  меня,  но  думаешь  в
перерывах между мыслями о том,  как  через  год  соберется  новая  дружина
выполняющих Уговор, и они отправят тебя на твою проклятую Чакру!
     - Не в перерывах, - возразил он, стараясь подойти  к  ней  как  можно
бесшумнее, но она, словно угадывая каждое его движение, отступала, едва он
делал хоть один шаг. - Не знаю, как это тут у вас, но  у  нас,  на  Земле,
любят одновременно: землю и солнце, мать и жену, свободу и... мороженое.
     - Понятно. Большое сердце. Когда через год твой корабль направится  к
звездам, недоеденное мороженое можно будет бросить на пристани, а  жену  -
человеку с пестрым крэгом!
     - Что, что? Кто тебе сказал, что я оставлю тебя  Гэлю?  Он,  конечно,
милый мальчишка, но если он до тебя дотронется пальцем, я его убью!
     - Но ты сам завещал меня ему в жены.
     - Я?!
     Она стряхнула его руки со своих  плеч  и  отступила  на  порог  своей
опочивальни. Он опомнился: дальше он не смел делать ни шагу.
     - Сэниа, - проговорил он устало,  -  это  все  какая-то  белиберда  с
вашими традициями, в которых я не разбираюсь. Черт с ними. Но ты  запомни,
чтобы не было неприятностей: если кто-нибудь другой  хотя  бы  на  будущее
назовет себя твоим мужем, я изничтожу его любым  видом  оружия  из  твоего
достаточно богатого арсенала и в лучших традициях земных  мушкетеров.  Вот
так.
     -  Будущим  ты  уже  распорядился,  и  это  необратимо;  но  пока  ты
находишься на Джаспере, принцесса Сэниа не допустит,  чтобы  на  нее  пала
хоть тень подозрения.
     - Ну, спасибо, - поклонился он. - Мне твоя верность без любви  -  это
как... впрочем, извини. Спокойной ночи.
     Она оперлась о постель коленом и ждала, когда он уйдет.
     - Сэниа, черт побери, я понимаю, что веду себя прежалким образом,  но
скажи: неужели я так отвратителен тебе? Что между нами  -  различие  людей
двух планет и рас, или то, что ты ошиблась, приняв меня за первого мужа, и
не можешь мне этого простить? В чем дело - в твоем  физическом  отвращении
ко мне или в зудящем самолюбии? С последним  я  как-нибудь  справлюсь,  но
если мы биологически несовместимы...
     Он вдруг запнулся и почувствовал, что  лопатки  покрываются  холодным
потом. Он идиот... Несчастный космический донжуан...  Месяц  ходит  вокруг
нее, изнывая от тайной страсти, и ни разу  не  задумывался  над  тем,  что
похожи они могут быть только внешне! Раздобыть бы хоть учебник анатомии...
Хотя - школьный учебник тут не поможет. Аллергия - это  что-то  на  уровне
биохимии, в которой он ни уха, ни рыла. Да, у них могут быть те  же  руки,
ноги, губы, что и у землян; но вот состав крови, плазма - они  могут  быть
попросту смертельно ядовиты для существа с другой планеты...
     - Почему ты замолчал? - настороженно спросила она.
     Вероятно  догадалась  по  его  дыханию,  что  с  ним  творится  нечто
несусветное. Но как объяснить ей, какими словами, что он полюбил  ее  -  и
любит, и будет любить - как прекрасную  женщину,  одинаково  желанную  для
мужчины любой планеты.
     Но только сейчас ему пришло в голову, что она ведь сделана из другого
теста.
     Из другого белка.
     Аллергия,  этот  бич  всех   аномально   развивающихся   цивилизаций,
обрушившийся на ее родную планету - ведь это может быть и смертельно!
     - Прости, Сэниа, когда я гляжу на тебя, у меня путаются все мысли,  и
я говорю, не то, что  думаю...  вернее,  говорю,  к  сожалению,  все,  что
думаю... а еще вернее  -  я  вовсе  не  думаю,  у  меня  вблизи  тебя  эту
способность просто напрочь отшибает... И только сейчас  я  понял,  что  мы
ведь действительно с разных планет, мы разные, разные, Сэниа, и мы,  может
быть, никогда...
     Она медленно выпрямилась, и глаза ее, совсем  черные  и  неподвижные,
распахнулись на пол-лица:
     - О чем ты?..
     Он отступил к  спасительному  косяку,  заведенными  за  спину  руками
вцепился в деревянную резьбу.
     - Я просто не знаю, как и объяснить тебе это,  Сэниа...  у  нас  есть
одна сказка... она меня всегда удивляла, потому что я не мог  понять,  что
за ней стоит. Ну, там какой-нибудь ковер-самолет - это  аэроплан,  ракета.
Волшебное  блюдечко  с  колечком  -  телевизор.  Дворец  за  одну  ночь  -
саморазвивающаяся  конструкция.  Все  имеет  реальную  параллель  -  не  в
настоящем, так в будущем. А тут... Никакой действительной коллизии за этим
я не видел, во всяком случае, до сегодняшнего вечера.
     Она стояла перед ним - белая, в белом свете. Ледышка. И ждала.
     - Понимаешь, у двух пожилых людей не было  ребенка,  а  они  об  этом
мечтали. Наконец, некая  волшебная  сила  сотворила...  сконструировала...
короче говоря, дочку они получили, и она ничем  не  отличалась  от  других
девушек, разве что была красивее других. Но  она  была  другого  естества.
Дочь зимней стужи и весеннего тепла. Снегурочка.
     - Она была... слепа? - быстро спросила Сэниа.
     - Нет, видеть она могла.  А  вот  любить...  Это  было  запрещено  ей
изначально. Табу под страхом смерти. Она не...
     - Не могла - или не смела?
     - И могла, и, конечно, посмела... И умерла.
     Она подняла к вискам пальцы, совсем прозрачные в лунном свете. Он  не
предполагал, что она поймет так быстро.
     - Значит, теперь ты откажешься от меня, чтобы я - жила?
     Он не ответил.
     Она еще с минуту стояла неподвижно, прислушиваясь уже не к нему, а  к
себе самой, а потому вдруг стремительно бросилась вперед,  на  только  что
звучавший голос.
     Юрг отшатнулся, и она с размаху ударилась лицом  и  грудью  о  резной
косяк. Застонав,  опустилась  на  колени.  Замерла.  Он  закрыл  глаза  и,
пошатываясь, побрел прочь, по бесконечной анфиладе комнаток-бонбоньерок, и
бесплотные паутинки вьюнка,  свисавшие  с  низеньких  арок,  оплетали  его
голову и плечи. Сзади послышался шорох, спереди - тоже.
     Он открыл глаза - Сэниа, растрепанная,  с  черной  ссадиной  на  лбу,
загораживала ему дорогу, и лицо ее было мертво и решительно.
     - Сэниа, - прошептал он, - я не могу, я - не Мизгирь...
     - Зато я могу. Все могу. Я, Сэниа-Юрг.
     - Завтра я уйду из твоего дома. Сегодня. Сейчас.
     - Попробуй!..
     Он снова повернулся и пошел назад, к темнеющему  проему  двери  в  ее
опочивальне. На черном фоне смутно означился белый крест, прозрачная дымка
уплотнилась, контуры человека  очертились  резко  и  приобрели  глубину  -
Сэниа, раскинув руки, загораживала  ему  путь,  вслушиваясь  в  шорох  его
шагов. Надо связать ее, чтобы она не  могла  пошевельнуться.  Ведь,  чтобы
пройти  через  _н_и_ч_т_о_,  как  они  это  называют,  нужно  сделать  шаг
вперед...
     Вот только если бы он смел до нее дотронуться...
     - Сэниа, отпусти ты меня, ради бога!
     - Здесь один бог - моя воля.
     - Сэниа, ты же сама не веришь в то, что я люблю тебя - ну, ударило  в
голову, что принцесса; инстинкты подключились...
     - Трус! Раб! Бездушный серв! Чего ты испугался - моей смерти, которой
я сама не боюсь? А ты подумал,  что  будет  со  мной,  когда  улетит  твой
корабль? Думаешь, я останусь жить - жена человека с пестрым...
     И в этот миг гулкий удар крыльев заглушил ее голос:  заслоняя  лунный
свет, к резной решетке приближалась большая птица.
     -  Берегись!..  -  торопливый,  как  всплеск,  предостерегающий  крик
прозвучал так невнятно, что его можно было скорее угадать, чем разобрать.
     И в следующий миг крылатое существо исчезло бесшумно, как виденье.
     - Кукушонок?.. - запоздало спросил Юрг.
     - Нет, - ответила Сэниа. - Это судьба.
     И только тут он осознал, что обнимает девушку за плечи,  закрывая  ее
всем телом от неведомой опасности.
     Судьба...
     Юхан и Гаррэль сидели за остывающим кофе, каждый  по-своему  наблюдая
за тем, как мона Сэниа со своим супругом  спускаются  к  утреннему  столу,
накрытому  на  дерновой  террасе.  Сегодня  на  ней  было   надето   нечто
ниспадающее изящными складками - среднее между сарафаном и кимоно,  причем
эти светло-сиреневые одежды были  подхвачены  ослепительными  аграфами  из
осколков камней, привезенных принцессой из геенны огненной.
     Гаррэль барабанил костяшками пальцев по колену, Юхан наклонил  голову
с покорной терпеливостью:
     - Доброе утро, черти счастливые, - прогудел он,  подымаясь  навстречу
сияющей чете. - В  этой  хламиде  ты  просто  прелесть,  сестричка!  Опять
загнала всех свободных киберов в портновскую  мастерскую?  А  мне  позарез
нужны два десятка рабочих рук на насосную параллель. Завтра переключать...
     - Что за вопрос, - принцесса мгновенно  превращалась  в  генерального
директора, - возьми у меня с блока гидрогенизации, а то так просто  выпиши
со склада. И когда только вы оба привыкните, что сервы - это  как  воздух,
или как хлеб: бери, сколько хочешь!
     - Кстати, хлеб хорошо бы поджаривать, - заметил Юрг.
     - Это точно, - подхватил Юхан,  -  особенно  тебе,  сестричка,  а  то
разнесет тебя на этом сугубо земном лакомстве, как мою половину...
     Юхан шумно вздохнул, и было от чего:  ведь  на  Земле,  затерянной  в
непредставимой дали, уже два месяца его семья ходила  в  глубоком  трауре.
Юргу было несколько легче - у него не было семьи, и грустить по нему могли
только друзья по детскому дому и марсианскому отряду космонавтов.
     - Юхани, милый, - проговорила Сэниа материнским тоном, - может  быть,
все-таки рискнем и забросим весточку к вам, на Чак... на Землю? Технически
это выполнимо.
     - Не поверят, слишком невероятно, - помотал головой Юрг. - Решат, что
кто-то из лучших побуждений сочиняет  байки  да  сказки.  Ведь  от  одного
вашего  перехода  через  _н_и_ч_т_о_  вся  наша  Академия  Наук  впадет  в
заикание. Нервотрепка вместо утешения.
     - Да, - подтвердил Юхан, - моя белуга снова реветь будет...
     Жена Юхана  однажды  приезжала  на  космодром,  когда  Юхан  был  еще
дублером - потрясенные мужчины, сочтя недостаточным  прозвище,  данное  ей
собственным мужем, тут  же  окрестили  ее  "Моби  Диком".  Представить  ее
плачущей было страшно...
     - Хорошо, - сказала Сэниа, - тогда я попытаюсь сама туда слетать. Для
этого нужно одно: очень  точно  нарисовать  какое-нибудь  место  на  вашей
планете, площадь, сад, поле -  все  равно,  лишь  бы  я  смогла  себе  это
представить...
     - Это смертельно опасно! - вмешался молчавший до сих пор  Гаррэль.  -
Мудрый эрл, я прошу тебя...
     - Гэль, заточу в башню своей бывшей королевской властью!
     Все дружно расхохотались. Джаспериан чрезвычайно развлекала сама идея
темницы - заключить существо, способное в один  миг  перенестись  в  любую
точку Вселенной, в коробочку из четырех  стен!  Это  ж  можно  умереть  со
смеху...
     К тому же главная замковая башня не имела даже четырех стен:  ажурное
сооружение,  никоим  образом  не  сочетающееся  с   массивным   крепостным
ансамблем, было возведено гораздо позже,  и  главное  -  непонятно  зачем.
Плетеная конструкция уходила ввысь метров на шестьсот; две  трети  подъема
можно было преодолеть на лифте,  который  заканчивался  крошечной  круглой
комнаткой, где Юрг не раз предлагал  устроить  столовую;  дальше  шла  уже
только лесенка, вьющаяся вокруг острого шпиля.
     Сверху до низу эта  лесенка  была  ограждена  искуснейшей  самшитовой
решеткой - Джаспер вообще тяготел к деревянной резьбе, благо сервов было в
избытке.
     Башня,  которую  земляне  сразу  же  окрестили  "суперэйфелевой",  на
территории замка не умещалась,  -  ее  возвели  на  восточной  оконечности
зубчатых стен, там, где начинались меловые скалы, белоснежным  полукружьем
огибавшие замок Муров. С замком,  как  гласила  легенда,  она  соединялась
подземным ходом, но при всей красоте поражала явной своей никчемностью.
     Земляне не раз пытались