опасти,  и  горбун  соскочил  на  землю.  Надо  было  успеть
поговорить с ним если не без посторонних глаз, то хотя бы без чужих ушей.
   - А ты ведь мог не возвращаться, - надменно проговорила она. - Почему  ты
вернулся, Кадьян? Отвечай, только без всяких придворных изворотов. Попросту.
   Он оглянулся на горящий город, и не без растерянности.  Было  видно,  что
подобной постановки вопроса он не ожидал.
   - Я смотрел сверху на горящее Пятилучье, повелительница, - проговорил  он
наконец. - Значит, ты будешь строить новый город. Такой город,  какие  стоят
на твоей земле. Если они столь же чудесны, как  и  корабль,  на  котором  ты
прилетела...
   - Одним словом, тебе стало интересно, - закончила она  за  него.  -  Ведь
так?
   Он молча поклонился.
   - А когда тебе станет неинтересно,  ты  просто  покинешь  меня,  даже  не
предупредив?
   - Я скажу тебе об этом, повелительница.
   - Значит, ты  не  сможешь  мне  солгать?  А  если  придется?  Есть  такое
выражение: ложь во спасение. А?
   - Тогда я просто промолчу.
   - Прелестно! Тогда ответь мне, верный слуга Кадьян: а ты сам  не  отмечен
поцелуем анделиса?
   Он изумился так искренне, что  она  поверила  ему  прежде,  чем  услыхала
ответ:
   - Нет, конечно. Иначе я был бы князем...
   - Ты и сейчас мог бы им стать. Отобрать у  меня,  пока  не  поздно,  знак
власти, сослаться на завещание Оцмара - что проще?
   - Это неинтересно - повелевать людьми.
   И тут она поверила ему сразу и безоговорочно.
   - Тогда еще вопрос: а если бы ты был... как у вас тут называют проклятым,
ты почувствовал бы, если бы кто-то из нас тоже был таким... завороженным?
   - Сибиллы утверждают, что - да. Разгадал же Полуденный  Князь  ту...  ту,
которую...
   - Ты чуть не отправил в огонь? Не беспокойся, она жива и здорова.
   На это сообщение он только повел густыми, как сапожная щетка, бровями:
   - Тебе и это удалось, повелительница?
   Ей почему-то тоже не захотелось кривить перед ним душой. Опускаться  ниже
этого выродка, убийцы, средневекового палача? "А ты сама что, лучше?"  -  не
удержался внутренний голос. Платье зашелестело, тихонько касаясь ее ног. Да,
вышло по-твоему, Полуденный Князь, только ты не подумал, что это останется с
твоей деллой-уэллой на всю ее жизнь...
   - Ее спасла не я, - сухо проговорила она. - И мне очень не  хотелось  бы,
чтобы вы столкнулись тут нос к носу. Убьет.
   - Ослушаться моего повелителя  я  не  мог,  -  проговорил  он  с  прежним
полнейшим равнодушием.
   - Интересно, а если бы я приказала тебе убить...  меня?  Тоже  послушался
бы?
   - Я служу честно.
   - Ой, ты доведешь меня до заикания. И  Сэнни  может  проснуться.  Поэтому
самый главный вопрос: скажи, тебе попадалась Солнечная Книга?
   - Книга Заклятий? Разумеется.
   - И там был  способ,  ну  рецепт,  как  избавиться  от  этого  анделисова
наваждения?
   - Да, повелительница.
   - Так что же ты не спас своего князя?
   - Слова туманны...
   - Все-то вы  ссылаетесь  на  туман!  Надеюсь,  книгу  эту  вы  догадались
хранить, как величайшее сокровище, в каменной башне?
   - Покойный князь любил читать ее. Она всегда лежала в его спальне.
   Таира схватилась за голову и прямо-таки замычала от досады:
   - Хранить какие-то побрякушки, жемчуг, а книги...
   Он опять посмотрел на нее с уважением, и  это  взбесило  ее  окончательно
дались ей его симпатии!
   - У тебя что, не хватило ума забрать ее с собой?
   - Зачем, повелительница? Я помню ее от корки до корки. В какой-то миг  ей
захотелось даже встряхнуть его за плечи, по тут же  она  почувствовала,  что
прикоснуться к нему ей противно.
   - Читай! - приказала она. - Медленно. Я буду запоминать.
   Он опустился на колени, поднял на  уровне  груди  ладони,  словно  держал
открытую книгу, и размеренно, без всякого выражения процитировал:
   "Когда стрела стрелу догонит на лету,
   Когда гора в траве вернет себе свободу,
   Пусть тот, кто за тебя готов гореть в аду,
   Из ада принесет тебе живую воду".
   Она изумленно раскрыла глаза:
   - И всего-то? А я думала... Ну, насчет живой воды  сибилло  сообразит,  а
что касается ада - разве он у вас имеется?
   - Есть такое место на земле Строфионов. Гротун знает туда дорогу.
   - Чудно! Теперь только бы успеть. Ты пока иди, тебе тут дольше оставаться
небезопасно. Что ты говорил о возмещении ущерба? Вот  и  займись.  От  моего
имени. И завтра будь вон за тем валуном в это же  самое  время.  Только  еще
одно: ты можешь исчезнуть без традиционного грохота?
   - Да, повелительница.
   Она, не попрощавшись, повернулась и побежала к своим аксакалам, то и дело
наступая босыми ногами на опавшие орехи. Надо  было  велеть  Кадьяну...  Она
оглянулась - на том месте, где только что стоял  коленопреклоненный  горбун,
уже никого не было. Исчез, как и было ведено, бесшумно.
   Шоео, завороженный заклинаниями  сибиллы,  тихонечко  дремал  на  коленях
шамана, и его живая золотящаяся  шерстка  едва  заметно  колыхалась  в  такт
дыханию. Но не было времени даже спросить, все ли в порядке,  -  приходилось
торопиться, пока не было рядом никого из джасперян.
   - Я узнала, -  чуточку  задыхаясь  от  быстрого  бега,  проговорила  она,
опускаясь перед шаманом на траву. - Слушайте внимательно,  это,  правда,  не
заклинание, но что-то вроде пророчества...
   Без  выражения,  чеканя  каждое  слово,  она  прочла  им  четыре  строки,
заученные ею с одного раза.
   - Да, - прошептал изумленный шаман, - сибилло вспомнило... Истинно  есть.
Вспомянуто, дабы была уяснена суть - но коловращение словес...
   - Стоп, - прервала она его, хлопнув себя ладонью по коленке. - Времени  в
обрез. Если кто что-нибудь понял, пусть говорит вразумительно.
   Шаман  пристыженно  потупился.  Старый  рыцарь  откашлялся,  отчего  Шоео
испуганно вытаращил на него сонные глазки.
   - Если позволишь сказать, то я вижу  в  сих  заветных  строках  не  менее
четырех загадок. Во-первых, на нашей Дороге давно уже не пускают стрел - это
оружие разбойников и грабителей, да вот на Дороге Свиньи оно еще в ходу.  Но
соорудить нехитро, из одного лука я пущу стрелу со своей слабой рукой, а  из
другого - сын мой, рукой несоразмерно мощной.  Догонит.  Но  не  слишком  ли
просто?
   - Иносказанны слова сии! - запальчиво выкрикнул шаман.
   - Тише! Не привлекайте внимания. Что во-вторых?
   - Гора. Нет на нашей дороге ни горы, ни  бугра  поросшего,  чтоб  был  он
кем-то захвачен.
   - Может, о сопредельных землях речь? - неуверенно вставил Лронг.
   - Тогда это не освобождение, а захват, - резонно заметила Таира.  -  Так,
гора тоже под вопросом. Что в-третьих?
   - Живая вода. Сомнительно...
   - Пивало сибилло живую воду! - Шаман каждый раз бросался отстаивать  свою
точку зрения, точно наседка на кошку. - Отпаивали сибиллу,  отхаживали.  Как
раз после заточения. Много было дадено...
   - Так, принимаем на веру, что живая вода существует. Но где?
   - Это четвертый вопрос. Адом  величают  царство  ночи,  а  она  покрывает
половину Тихри.
   -  А  вот  и  опять  не  знаешь!  -  прямо-таки  ликовал  сибилло.  -  На
Строфионовой Дороге, чуть поодаль от нее, четыре горы - Стеклянными зовутся,
ибо пронзают прозрачными вершинами даже самые высокие  облака.  Посеред  них
пятая, пониже, смрадный дым источает, а когда увидит  пролетающих  анделисов
огнем в них плюется. Так вот. За то Адовой и прозвана. Там,  в  ложбине  меж
Адовой и самой высокой из Стеклянных гор, источники бьют, и лишь один из них
- живой. Сибилле многие истицы...
   - Понятно, - кивнула Таира. - Благодарю. Я  бы  на  месте  Оцмара  всегда
держала тебя при себе. Но остался пятый вопрос, не затронутый  вами,  -  кто
пойдет?..
   - Я, - просто сказал Лронг. Шаман вытянул губы трубочкой:
   - У-у, герой какой! На рогате, что ль, поскачешь? А о том ты подумал, что
Стеклянные горы уже за чертою ночи, и не менее  чем  трижды  три  преджизни?
Даже если и долетишь туда на строфионе крылатом, вмиг  в  хрустальный  столб
обратишься.
   - Минуточку, минуточку. Строфионы - это народ?
   - Птицы это бескрылые, - ответил помрачневший Лронг. - По  Дороге  Свиньи
на кабанах ездят, у Аннихитры Полуглавой - на горбатых котах, а у Лэла -  на
строфионах бескрылых. Правда, говорят, в  княжеских  стойлах  один  крылатый
содержится - тамошний сибилло опахала ему приживил.
   - Ладно, легенды мы сейчас оставим. Тем более что лететь за  живой  водой
должен... Нет, не сейчас. И помните: мы говорили только о Шоео.
   Замечание было кстати: из орешниковой молодой поросли с медвежьим треском
выламывался Флейж.
   - Воду нашел! -  заорал  он,  прижимая  к  груди  полные  горсти  орехов,
Умываться, друга мои!
   Покрытые копотью дружинники, хмуро глядевшие  на  пылающий  город,  разом
оживились. Как и на каждом корабле, чистота тут стояла на втором месте после
доблести.
   - Родничок небольшой,  но  чистый.  -  Флейж  присел  на  корточки  перед
сибиллой, сунул орех за  щеку,  щелкнул.  -  Держи,  зверюга,  и  помни  мою
доброту. Тира, Скюз уже там, у воды...
   У нее отлегло от сердца - только сейчас почувствовала, как все это  время
непроизвольно прислушивалась к доносящимся из глубины рощи звукам.
   - Подождет, -  с  капризным  небрежением  бросила  она.  -  Мне  с  Эрмом
перемолвиться надо.
   Эрм слегка удивился, по потом махнул рукой товарищам - идите, мол, я  вас
догоню, тут детские секреты.
   - Поосторожней - там эти гуки прыгучие шастают! - крикнул Флейж и как  ни
в чем не бывало продолжал лущить орешки. Таира  почесала  себе  кончик  носа
нет, в сыщики она определенно не годилась!  -  и,  взяв  Эрма  за  пуговицу,
потащила его к кораблю. Тихриане с опаской поглядывали ей вслед,  но  она-то
была уверена, что Эрм - единственный, на кого она могла  положиться.  Потому
что тот, второй проклятый, уже знал, что в крытых носилках  на  склоне  горы
она, а не принцесса. И на кой черт ему было возвращаться за  ней  во  второй
раз? Какая-то тень подозрения мелькнула у нее - ведь если бы это был Эрм, то
он мог пойти и на такую уловку: явиться как ни в  чем  не  бывало  вслед  за
Гуен, "спасти" заблудившуюся девочку...
   Но она тут же отбросила это предположение. Во-первых, в адовом  кострище,
где  метались  джасперяне  в   поисках   своего   командора,   не   очень-то
напридумываешь всяких уловок. А во-вторых,  она  держала  Эрма  за  пуговицу
камзола, и нужно было не мешкая на что-то решаться.
   - Сядем-ка на порожке, - сказала она, подводя своего невольного  спутника
к отверстию, ведущему в один из малых  корабликов.  -  А  дальше  ты  будешь
слушать меня и не требовать доказательств, потому что  у  меня  нет  на  это
времени. Сейчас нужно спасать принцессу... и одного из вас.  Нет,  не  тебя.
Скажи, ты можешь нарушить приказ, которого не было?
   Если до этого он слушал ее  с  удивлением,  то  теперь  оно  перешло  все
границы.
   - Ты хочешь сказать, что этот приказ только подразумевался?
   - Вот именно. Я имею в виду отца маленького Юхани.
   Лицо бывалого воина словно окаменело - он молча глядел на  девушку,  хотя
уже догадался о том, что она скажет.
   - Вы не раз хвалились, что можете перенести через свое  ничто  не  только
человека, но даже всадника с лошадью. Скажи, ты можешь прямо сейчас  сейчас,
не откладывая ни на минуту, - отправиться на Землю и притащить с собой  сюда
Юрия Брагина?
   - Принцесса не желает его не только видеть, но даже слышать о  нем.  -  В
его голосе зазвенели льдинки.
   - Вот именно поэтому я и спросила, готов ли  ты  для  ее  спасения  пойти
против ее воли? Тем более что она не увидит его и не  услышит  о  нем,  пока
сама этого не захочет?
   Он глядел на нее  во  все  глаза  и  не  узнавал.  Куда  подевалась  юная
причудница, у которой и всех забот-то было - посоперничать  в  своенравии  с
самой принцессой? Собственно говоря, он знал только то, что  владелец  этого
города-дворца умер, а женщины по чьему-то приказу были  разлучены.  Да,  еще
кто-то напал на стражников, окружавших носилки, и сотворил с ними такое, что
показалось ему чудовищным даже в этой варварской земле. И тогда она была еще
дрожащей девочкой, повторявшей только: "Домой, домой..."
   - Сейчас мы  пойдем  к  ручью,  -  продолжала  она,  и  в  ее  тоне  была
непререкаемая властность, удивительно сочетающаяся  с  царственным  нарядом,
где-нибудь за ним мы выберем укромное место, где будет ждать вас  Лронг.  Ты
ведь помнишь берег озера, где стоял на Земле ваш корабль? Помнишь  настолько
отчетливо, что сможешь очутиться там в любой миг и тебе не  понадобится  для
этого даже малый кораблик?
   Он только кивнул.
   - Сейчас никому ничего не объясняй. Я уж тут как-нибудь... отоврусь.
   - Но как я найду командора Юрга?
   - А тебе не потребуется его искать -  как  только  станет  известно,  что
кто-то из джасперян появился на острове, это прогремит по всему миру.  И  он
будет первым, кто примчится к тебе.
   - И что я должен сказать ему?
   - Только одно: чтобы прихватил с собой скафандр высокой защиты. Остальное
- здесь. Идем. И по дороге - ни слова, нас могут услышать.
   Она поднялась и с сомнением поглядела на свои босые ноги.
   - Ой, еще секундочку - лес все-таки чужой...
   Она впорхнула в отверстие люка, сразу превратившись в прежнюю легкокрылую
девочку,  которую   тихриане   так   безошибочно   окрестили   "светлячком".
Пробралась, стараясь ступать бесшумно, в командорский шатер.
   Мона Сэниа была там же,  где  она  ее  уложила,  -  на  пушистых  шкурах,
забывшаяся тяжелым сном.
   На прежнем месте был и узелок с вещами, переброшенный  сюда  из  чертогов
Оцмара.
   Только теперь сверху, на потертой замшевой куртке, отчетливо  поблескивал
мерцающий узкий флакончик - амулет.
   Она совершенно не способна была ориентироваться во времени, как, впрочем,
это частенько бывает с капризными людьми, для которых самое наиглавнейшее их
минутная прихоть, независимо от возможности исполнения ее в  пространстве  и
времени. И свои часы она оставила, кажется, на бортике бассейна  -  там,  на
острове. Так что трудно было  мысленно  прикидывать:  вот  сейчас  береговая
охрана заметила человека на заповедном берегу. Посылают  вертолет.  Выясняют
кто. Ого, какой радиотелебум! Юрий Михайлович мчится -  вот  только  откуда?
Может, уже и примчался. Достает где-то и через кого-то  требуемый  скафандр.
Похоже на истину, ведь прошло часов пять. На острове, вероятно, ночь,  а  на
пепелище Пятилучья - непонятно что, потому как сигнальный огонь  зажигать  и
негде, и глупо. Да, похоже, что  и  здесь  припозднилось,  вон  оба  старика
носами клюют, покачиваются, точно напевают про себя: "Когда стрела  стрелу-у
догонит на лету-у..."
   У нее самой это коротенькое пророчество-заклятие не  выходит  из  головы.
Простота предельная. И решение где-то совсем на поверхности...
   Она замотала головой, словно пыталась вытрясти из нее  навязчивые  мысли,
как сосновые иголки  -  из  волос.  Она  знала,  что  это  надежный  способ:
заставить себя забыть, а потом разом вспомнить - как в жару да  под  ледяной
душ. И - осеняет. Сейчас не получалось главного: забыть.
   Она  перевела  взгляд  со  своих  аксакалов,  так  и   не   согласившихся
отправиться на  покой  в  какую-нибудь  каюту,  на  молчаливых  дружинников,
сгрудившихся  вокруг  костерка,  за  который  сейчас  под  гаревой   пеленой
неутихающего  пожара  можно  было  не   опасаться.   Они   долго   и   хмуро
перебрасывались скупыми, неслышными отсюда, от  корабля,  словами,  потом  и
вовсе замкнулись  в  своих  думах.  Первое  время  ее  восхищала  их  слепая
преданность   и   безоговорочное   повиновение   своему   командору.   Потом
безграничность этих качеств  стала  приводить  ее  в  некоторое  недоумение.
Сейчас она ее попросту бесила. Вот  проснется  принцесса,  сориентируется  в
обстановке, отдаст приказ - и они пойдут куда угодно, хоть в огонь,  хоть  в
черную дыру. Но ни один не скажет: мы тут подумали и можем  предложить  тебе
встречный вариант действий...
   Да. Если на Тихри самое раннее средневековье, то на их хваленом  Джаспере
- не более чем позднее. Она закусила губу, чтобы не фыркнуть: вот уж никогда
не думала, что ей впервые  в  жизни  придется  целоваться  со  средневековым
рыцарем. Да еще инопланетным. Хотя... Говорят, рыцари только в романах  были
образцом благородства. А на самом деле - хам на  хаме...  Так  что  Скюз  на
реального рыцаря не тянул. Особенно после того, как упустил крэгов.  До  той
злополучной поры он был  самым  метким  стрелком,  а  потом  стал  последним
растяпой. Во всяком случае, он так сам считал. Если бы сейчас, на пожаре, он
отыскал принцессу  и  спас  ее,  плюс  и  минус  компенсировались  бы.  Тоже
рыцарская арифметика. А  сейчас  он  с  самой  разнесчастной  миной  таскает
валежник и даже не смеет  поглядеть  в  сторону  девушки.  Ну,  ничего.  Вот
доставят сюда Юрга, наведет он здесь полный  порядок  -  тогда  можно  будет
подумать, а не вернуть ли синеглазому Лелю прежний счастливый вид.
   В том, что это исключительно в ее власти, она даже не сомневалась.
   Теперь ей оставалось самое неприятное - ждать. Она зябко повела плечами и
поерзала, устраиваясь поудобнее на  своем  порожке.  Надо  бы  пробраться  в
Скюзову каюту  за  чем-нибудь  тепленьким,  по  Сэнни  должна  была  вот-вот
проснуться, да и Лронг уже давно караулит за ледяным  ключом,  бьющим  прямо
из-под кустов орешника. Этому ничего не пришлось  объяснять,  ни  кто  такой
Юрг, ни зачем ему необходимо появиться здесь незамеченным. Как  хорошо,  что
он с ними - огромный черный джинн из прабабушкиных сказок. Как  хорошо,  что
теперь он свободен от своих обетов... Травяной Рыцарь! И где-то  теперь  его
смешная юбочка, сплетенная из стебельков?..
   В глубине груди, куда опускается дыхание,  булькнул  серебряный  пузырек.
Догадка поднялась из глубин подсознания. "Когда гора  в  траве  вернет  себе
свободу..." И уже совершенно четко, не  затеняемая  ни  малейшим  сомнением,
встала перед глазами другая картина: стремительная, как белая молния, Гуен в
погоне за канареечной тихрианской вестницей. И этот  тоже  -  "Когда  стрела
стрелу догонит на лету".
   Условия выполнены. Уже.
   Она упруго оттолкнулась от нагревшегося порога, где промаялась в догадках
столько времени, - и в тот же миг властная рука легла на ее плечо.
   -  Я  думаю,  сейчас  не  время  для  маскарада,  -  холодно  проговорила
принцесса. - Оденься по-походному.
   Таира медленно повернулась и спокойно поглядела на нее снизу  вверх,  что
нимало не создавало у нее ощущения подчиненности.
   - Здесь мне повинуются. Я сниму его, когда в повиновении не будет нужды.
   Надменные губы дрогнули, но, по-видимому, мона  Сэниа  достаточно  быстро
оценила обоснованность этого возражения.
   - Все в сборе? - Ее глаза обежали кружок джасперян, как  бы  пересчитывая
их, в какой-то неуловимый миг уголки губ чуть приподнялись, голова с  легким
вздохом запрокинулась - так подсчитывают свои силы перед новым боем. Похоже,
подсчет был удовлетворительным.
   Таира тоже повторила ее мимику, и совершенно невольно: она теперь  знала,
что не ошиблась - принцесса нашла глазами кого-то, и это  был  не  Эрм.  Она
рассчитала правильно.
   - Нет Эрма, - будничным тоном доложила девушка. -  Я  по...  просила  его
последить за Кадьяном.
   Этот вопрос у нее был  продуман  -  только  вот  с  языка  чуть  было  не
сорвалось неуместное "послала", что могло бы  обернуться  очередной  кошкой,
коих и без того достаточно пробегало между ними.
   Но эта секундная заминка не ускользнула от чуткого внимания принцессы:
   - Ты? По какому праву?
   Девушка выпрямилась. Платье Оцмара поддерживало ее властными шелковистыми
ладонями.
   - Да черт побери, Сэнни, - по праву человека, который один раз  качал  на
руках твоего Юхани! -  Она  старалась  сдерживать  свой  голос,  чтобы  хоть
дружинники, замершие у костерка, не услыхали их перепалки. -  Кадьяну  я  не
доверяю, сама понимаешь. А б