ице с сиреневыми колоннами он просто не мог. Тошнило от
великолепия.  За  дверцей  скрывалась  легкая  витая  лесенка,  бегущая  в
вечерние  покои.  Стены  круглого  помещения  тоже  были  обшиты   резными
панелями, и  среди  причудливых  листьев  и  виньеток,  казалось,  изредка
проступают какие-то буквы. Юрг поставил ногу на нижнюю ступеньку,  надеясь
услышать за спиной легкие шаги жены. Она не шла. Он постучал  пальцами  по
перильцам, рассеянно скользнул взглядом по стене, затканной резьбой.
     Сотни отдельных элементов орнамента словно  объединяли  один  контур,
скорее  угадываемый,  чем  точно  очерченный.  Ну,  да,   одна   из   букв
джасперианского алфавита. Юрг машинально поднялся еще на  одну  ступеньку,
желая  лучше  рассмотреть,  случайно  или  намеренно  сложились  отдельные
выпуклости, завитки и просто тени - ведь бывает, что даже контуры  облаков
совпадают с каким-то рисунком. Ну конечно,  буква  пропала.  Зато...  Чуть
левее проступила другая.
     Еще одна ступенька - проступила третья буква.
     Такое никак не могло быть случайностью. Он поднялся еще, искал  долго
- уже отчаялся, но все-таки угадал мимолетный рисунок... И еще... И еще...
Девять ступеней - и девять букв.
     А вместе они  сложились  в  знакомое  слово,  которое  в  переводе  с
джасперианского значило "ПОДЗЕМЕЛЬЕ".
     Юрг перегнулся через резные перильца, глянул вниз - старинный паркет,
ни малейшего намека на замаскированный вход.
     Во второй раз это слово с каким-то фатальным упрямством встало на его
пути.
     - Да провались ты!..  -  он  в  сердцах  чуть  не  плюнул  на  резные
ступеньки. - Тут и в замке-то не разобраться со всей этой чертовщиной,  не
до подземелий.
     Сердце екнуло, потому что в мыслях возникло отчетливое "пока..."



                           5. ПОКА ПОД ЗАЩИТОЙ

     Он подошел к стойке с оружием и, упершись ногой в яшмовое  основание,
со скрежетом вытащил из гнезда тяжелый  двуручный  меч.  Звук  был  такой,
словно оружие не вынимали уже сотню лет, но отполированная плоская полоска
металла сверкала как зеркало - именно в этих целях Юрг его и  использовал.
Да, с оптикой на Джаспере было паршиво -  не  имелось  ни  телескопов,  ни
биноклей, ни даже зеркал. Чувствовалась железная  воля  крэгов,  если  так
будет позволено сказать о существах, почти целиком состоящих из  невесомых
пушистых  крыльев.  Материализованные  привидения.   Вот   только   когти,
смыкающиеся на запястьях - драгоценные, блистательные... наручники.
     Он утащил пудовый меч в ванную, прислонил к стене и принялся бриться,
искоса  поглядывая  на  фрагмент  собственного  отражения,  умещавшийся  в
пределах лезвия. Когда это Юхан назвал  его  счастливым  человеком?  Целую
вечность  назад  -  два  месяца.  Сейчас  в  серой  блестящей  поверхности
отражалось лицо с  ввалившимися  щеками,  настороженно  сжатыми  губами  и
лазерной  жестокостью  взгляда  когда-то  голубых  и  беспечных  глаз.   И
немудрено: эти два месяца они все четверо спали, не  раздеваясь,  в  одной
комнате, которая была выбрана из тех соображений, что имела три  выхода  и
кроме того - люки в полу и потолке. Охранялась она сервами,  которым  было
приказано в случае чего просто завались вход своими телами. И все-таки для
надежности пришлось ввести четырехчасовые вахты.
     Юрг провел пальцем по подбородку - кое-где еще  кололось.  Подошел  к
стрельчатому  окошку,  прикрытому  самодельными  жалюзи,  с  удовольствием
втянул тоненькую струйку свежего  воздуха.  И  в  ту  же  секунду  тяжелый
дротик, сорвав несколько пластинок, влетел в  ванную  комнату.  На  ладонь
левее - и точно бы в горло. В прорезавшейся дыре четко очертились  контуры
всадника на сивом крылатом коне, который парил перед  самым  окном  и  уже
нацеливался вторым дротиком. Юрг всем  телом  ринулся  вперед,  успел-таки
нажать подоконный рычаг - с грохотом  опустились  ставни,  и  хищный  лязг
второго дротика был уже никому не страшен.
     До чего же точно  целятся,  собаки!  В  замке  тысяча  окошек,  поди,
угадай, за которым из них не опущен  внутренний  заслон.  А  тем  более  -
распознай подошедшего человека! И вот поди ж ты, угадывают. Бьют,  правда,
не метко - один только раз задели  Юхана  за  плечо.  Но  ведь  главное  -
заглянуть в замок. В  незнакомое  ему  помещение  джасперианин  просто  не
способен проникнуть - для проклятого "перехода  через  _н_и_ч_т_о_"  нужно
очень  четко  представлять  себе,  куда  переброситься.  Без  этого  можно
вмазаться в стену, оказаться в  одной  точке  с  поднятым  мечом,  сервом,
мебелью или другим человеком. А это - верная  гибель.  Поэтому  осаждавшие
все силы прикладывали к тому, чтобы заглянуть во внутренние  покои  замка.
Удавалось им это редко, но уж если хоть один из нападающих совал свой  нос
в какое-нибудь окно - эту комнату приходилось наглухо замуровывать, потому
что в ней в любой момент мог очутиться враг.
     Сейчас, кажется, обошлось.
     Но ведь рано или поздно не обойдется, ворвутся скопом  во  внутренние
помещения, навалятся - ни шпага не  поможет,  не  десинтор.  И  что  самое
страшное - бьют-то ведь почти наугад. И когда-нибудь их  мишенью  нечаянно
станет Сэнни...
     Вчера она не выдержала. Когда чей-то оголтелый крылатый конь грудью и
копытами проломил купол ее любимого  висячего  садика,  она,  несмотря  на
осенний холод,  как  было,  в  утреннем  сиреневом  платьице  выскочила  в
замковый двор.
     Всадники, плавно кружившиеся над стенами, прянули в стороны. Даже  не
взглянув на них, она быстрой походкой направилась  по  дороге  к  заводам.
Никто не посмел ни приблизиться, ни даже пересечь ей дорогу. Вдыхая запахи
вянущей травы и с наслаждением подставляя лицо и плечи холодному ветру, от
которого  она  успела   отвыкнуть   за   эти   два   месяца   вынужденного
затворничества, она дошла до первых корпусов и  хозяйски  огляделась.  Все
здесь было в порядке, вот только...
     Повинуясь какому-то толчку, она  резко  обернулась  -  левая  башенка
замка была охвачена пламенем. Потеряв голову от страха, она ринулась  туда
- и чуть не угодила в самое пламя.
     Сервы,  деловито  тушившие  пожар,  подхватили   ее   и   не   вполне
почтительно, но быстро протащили в лоджию, где, к счастью, еще  ничего  не
затлелось. Юрг едва успел накинуть плащ на  нее  -  промерзшую  на  ветру,
мокрую насквозь; она вырвалась, подбежала к висевшему в  нише  серебряному
гонгу и ударила в него рукояткой своего кинжала.
     - Правосудия и справедливости! - крикнула она, перекрывая бархатистый
звук гонга, посылая свой голос в никому не ведомую даль.
     - Сэнни? - донесся из этой дали  удивительно  властный,  полнозвучный
баритон, как будто только и ждавший приглашения к диалогу.  -  Я  знал,  я
знал...
     - Скажи мне, почему мой муж, равный мне разумом и свободой  рождения,
не защищен законами справедливого Джаспера?
     - Погоди, Сэнни, все не так просто...
     - Еще бы! Что может быть проще убийства? Защита - она много сложнее!
     - Постой, девочка, тут надо подумать. Тебе сюда  нельзя...  Ты  пойми
меня правильно, но ведь законы - это единственное, на чем мы еще держимся.
Тебе, значит, сюда нельзя. Но мы сделаем вот что: я приду сам. Ты где?
     - В лоджии.
     Ее голос не успел отзвучать,  как  на  фоне  каких-то  геральдических
зверей, поблекших от времени, возникла невысокая человеческая фигура, тоже
вся какая-то блеклая. Длинные волосы,  брови,  усы,  борода  и  бакенбарды
свисали единой, весьма прореженной системой. За всей этой  растительностью
совершенно скрывалось лицо, и судить о возрасте пришельца было невозможно.
Бронзовый  крэг  -  редкоперый,  с  воспаленными  глазами,   похоже,   был
подкрашен, и неумело  -  в  основании  перьев  проглядывала  прозелень.  В
отличие от джаспериан, щеголявших изысканными камзолами,  вновь  прибывший
был одет в какой-то потертый лапсердак  из  кожи,  отдаленно  напоминающей
лошадиную.
     Со  всем  этим  катастрофически  контрастировали  глаза  -  умные   и
беспокойные глаза до смерти замороченного на работе человека.  К  тому  же
они уставились на принцессу и никак не хотели от нее  отрываться.  "Старый
ловелас, только его нам и не хватало в качестве пожарника", -  со  злостью
подумал Юрг.
     - А ты похудела... - с неподдельно нежностью проговорил тот.  -  Тебе
чего-нибудь не хватает? Я велю доставить. Мы сейчас оформим это так...
     - Не будь жалким, - жестоко отрезала мона Сэниа. - Я спросила...
     Что-то тяжелое  с  лязгом  впилось  в  оконный  переплет,  но  стекла
выдержали.
     - Поднять  на  башне  мое  знамя,  -  как-то  мимоходом  распорядился
неизвестный, делая небрежный жест в сторону сервов.
     Скорость, с какой они  бросились  выполнять  его  приказание,  весьма
незначительно отличалась от звуковой. Где-то очень высоко - должно быть на
башне - взревела хриплая труба; человек в лошадиной коже подошел  боком  к
окну, все так же не отрывая взгляда от моны  Сэниа,  распахнул  ставни.  В
лоджию ворвался влажный осенний воздух, и только сейчас  стало  ясно,  как
тяжело  было  до  сих  пор  дышать  в  смрадной  атмосфере  не  до   конца
притушенного пожара. Юрг  с  опаской  оглядел  небо,  но  экстремистов  на
крылатых конях как ветром сдуло.
     - Правосудие и справедливость на той  стороне,  -  проговорил  гость,
печально покачивая кудлатой головой. - Ты ведь знаешь, как высоко  ценится
каждая жизнь, а мы потеряли уже троих...
     - Но мой муж и его брат - тоже люди!
     - Они - существа без крэгов. На  других  планетах  мы  обходим  таких
стороной, не нанося вреда, но на собственной земле  мы  вынуждены  от  них
защищаться. К тому же, никто еще не преступил  грани  закона  -  здесь  не
прогремел еще ни единый выстрел. А шпаги там, дротики,  бердыши  и  прочая
ерунда... Ты же знаешь, Сэнни, что наша молодежь владеет всем этим в таком
совершенстве, что они сумеют промахнуться. И промахиваются.
     - Значит, это - спектакль? - взъярилась мона Сэниа. - Не по твоему ли
приказу?
     - И да, и нет. Но продолжать это опасно. Поэтому мы сделаем так: твой
муж и его брат должны получить права истинных  джаспериан.  Для  этого  им
надо просить крэгов о Милости Пестрого Птенца. Что будет потом -  это  уже
детали, пусть сначала получат себе  поводырей.  Но  юридически  они  будут
защищены всеми древними законами только тогда, когда на их плечах появятся
крэги - хотя бы пестрые...
     - Ну об этом вы и не мечтайте! - решительно заявил Юрг.
     Гость впервые поднял на него глаза. Странно,  очень  странно  глядели
джаспериане: внимательно и все-таки  немножечко  в  сторону.  Но  если  их
взгляд направлялся на голос - тут уж никак нельзя было  заподозрить  их  в
слепоте. И тем не менее это было так.
     Юрг с твердостью выдержал взгляд пришельца,  готовясь  отмести  любые
предложения. Но вместо этого услышал:
     - Это - твой супруг? Совсем еще мальчик...
     Ну, вот это уже было просто из рук вон! Юрий Брагин слышал  про  себя
все, что угодно - но такое...
     От растерянности он пропустил возможность ответить на реплику.
     -  Грустно,  очень  грустно,  -  продолжал  гость.  -  Тогда  у  меня
единственная просьба: улетайте скорее. Сколько у меня там  малых  кораблей
наготове? А, восемь. Для надежности нужно еще два... - Он  сцепил  руки  и
покрутил большими пальцами. - Тогда мы сделаем так: в замке Хурмов... да и
в  семействе  Ютов  есть  безнадежные   старики.   Они   практически   уже
отключились, не видят и не слышат. Их крэгов можно будет уже отправлять.
     - Да вы что? - впервые вмешался Юхан. - От живых людей?
     От возмущения он даже стал слегка заикаться.
     - Заставить их умирать в темноте? - тоже взорвался Юрг. - У  нас  это
называется подлостью!
     - А у  нас  это  называется  стратегической  необходимостью,  молодой
человек, - сказал гость. - Если кто-нибудь еще встанет на вашу сторону, то
это будет уже не нападение на отдельный замок, а маленькая война. Но  даже
маленькая война для нас - непоправимая трагедия. Вы  этого  не  поймете...
Лучше пожертвовать двумя стариками. Хотя,  если  бы  не  Сэнни,  я  охотно
пожертвовал бы вами, и сейчас вы  находились  бы  попросту  в  космическом
пространстве. И без скафандров. Впрочем, можно и в них.
     - Ну, спасибо за скафандры, ваша  доброта  неописуема,  -  усмехнулся
Юрг. - Знаете, мы тоже не хотим войны, даже маленькой.  Мы  только  просим
нас выслушать, понять и затем вместе подумать, как  быть  дальше.  Никакой
скоропалительности! Никаких преждевременных мер! Только - узнать правду  и
обдумать ее.
     - Да она нас уничтожит, ваша правда, - сказал гость.
     Мона Сэниа стиснула руки и, отвернувшись к  стене,  прижалась  к  ней
лбом.
     - Ну, не хотите брать крэгов  у  стариков  -  дело  ваше.  Подождите.
Жертвы еще будут, и скоро. И как только  наберется  десять  дружинников  -
улетайте. Я не властен над вами, существами без крэгов, иначе это было  бы
просто приказом.
     Юрг покачал головой:
     - Бросить вас - слепышами?
     - Оставить нас - живыми. Джаспер - цветущим  и  богатым.  А  Сэнни  -
прежней принцессой. Не парией.
     - Ах, вот что...
     - Да. Вдова владетельного эрла Асмура, мона Сэниа найдет себе мужа...
     Только тут Юргу пришло на ум, что за  все  время  разговора  владелец
бронзового крэга ни разу даже не взглянул в сторону Гаррэля, словно  юноши
здесь и не было. Он подошел к пажу и опустил  руку  на  пестрое  оперенье,
прикрывавшее его плечи:
     - Моне Сэниа незачем  искать  себе  мужа.  Если  со  мной  что-нибудь
случиться, она завещана Гаррэлю из рода Элей.
     Он и сам не знал, почему у него  вырвались  эти  слова.  Но  странный
гость не соизволил обратить на это  сенсационное  сообщение  ни  малейшего
внимания. Он снова смотрел на мону Сэниа, и только на нее:
     - Я должен идти, Сэнни, у меня больше нет ни минуты. И если у тебя не
останется никакого выхода, сделай так: сожги за собой... мостки.
     Нет, не мостки, не мосты, какое-то другое слово, которому Юрг не знал
земного эквивалента - и сама пословица звучала не однозначно, в  ней  было
какое-то  тайное  указание.  Он  несколько  раз  повторил  про  себя   эту
загадочную фразу, чтобы  обдумать  ее  на  досуге,  если  таковой  им  еще
представится. Но пока он ломал  себе  голову,  владелец  бронзового  крэга
растаял в воздухе так же неожиданно, как и появился.
     Мона Сэниа подошла к окну и плотно прикрыла металлические ставни.
     - Спустите знамя, - велела она сервам.
     - Какое еще знамя? - растеряно переспросил Юрг,  голова  которого  не
могла переварить столько неожиданностей разом.
     - Королевское, - ответила его жена.



                          6. КОГДА МОСТЫ СОЖЖЕНЫ

     - Тупик, - сказал Гаррэль, поднимая факел.
     С огромного золотого щита на них смотрел  маленький  человек-муравей,
немилосердно тараща фасеточные глазки. Его окружал  рой  чеканных  пчел  -
символ былого плодородия Джаспера. И  вообще  все  подземелье  производило
впечатление храма язычников-энтомологов.
     - Это еще кто? - спросил Юрг.
     - Древние боги, - устало ответила мона Сэниа.
     - Почему-то мне так и хочется дать ему в глаз, - с несвойственным ему
раздражением проговорил Юхан.
     - Никогда не сдерживай порывов, которые идут от сердца,  как  говорил
де Тревиль, капитан королевских мушкетеров, - ответил Юрг.
     Гаррэль вытянул руки вперед и большими пальцами надавил  на  выпуклые
глаза божка. Раздался скрип, и щит медленно отодвинулся в сторону,  словно
затворка торпедного аппарата.
     - Просто счастье, что все двери и  механизмы  сделаны  из  золота,  -
заметил Юрг. - За столько лет не заржавело. А дальше, между прочим,  опять
пещера.
     Своды очередной пещеры терялись в полумраке, но на  стенах  задумчиво
тлели созвездия фосфоресцирующих грибов. Если  потушить  факел,  то  глаза
быстро привыкали к такому экзотическому освещению. Вдобавок  где-то  слева
приветливо журчал ручеек.
     - Останавливаемся здесь, - скомандовал Юрг. -  Водопой  рядом,  сзади
неплохой лабиринт с ловушками. Дальнейшую дорогу  разведаем  после  ужина.
Полагаю, что мы находимся в каком-то капище. Всем располагаться...
     Сзади раздался металлический грохот - упал еще один серв.
     - Еще  один  отключился,  -  сказал  Гаррэль.  -  Подзаряжать  будем,
командир?
     - Нет. У нас всего три ящика  с  батареями.  Что  не  успеют  донести
сервы, притащим мы. Времени много.
     Последнее замечание не вызвало энтузиазма ни у кого из присутствующих
- времени действительно было много, так много,  что  ни  один  не  решился
задать вопрос:  а  что  же  потом?  Сервы,  выбиваясь  из  последних  сил,
втаскивали ящики и, повинуясь жесту Юрга, складывали  их  друг  на  друга,
отгораживая правый угол подземного  покоя  для  моны  Сэниа.  Юрг  и  Юхан
тщательно проверили, нет ли здесь ловушек, - вроде бы  не  было.  Ступени,
возвышение, кованый  балдахин  -  все  было  из  чистого  золота,  литого,
высокопробного, и оставляло желать только лучшей отделки.
     Вдоль  стен  тянулись  массивные  лавки-лари,  несомненно   хранившие
какие-то фамильные ценности.
     Когда-то на них  лежали  драгоценные  покрывала,  но  сейчас  от  них
осталась только ветошь, которой можно было стереть многовековую  пыль,  да
выпавшие из оправ крупные драгоценные камни - при попытке усесться на ларь
их приходилось то и дело извлекать из-под себя. Их швыряли в угол. В ларях
действительно обнаружилось множество статуэток, тончайшая  золотая  посуда
и, как ни странно, никакого оружия.
     Сейчас  все  сидели  над  бездымной  шашечкой  теплого   концентрата,
оказавшегося во время их  бегства  под  рукой,  -  продукция  собственного
ленного комбината, на котором в старинном золотом кумганчике варился  кофе
или, во всяком случае, его довольно близкий джасперианский эквивалент.
     Теперь, когда от входа  в  подземный  лабиринт  они  отошли  довольно
далеко, можно было посидеть и подумать.
     - Не по-ни-маю... - медленно проговорил Юрг, потирая впалые  щеки.  -
Тайна на тайне,  засекреченные  входы,  ловушки...  Судя  по  надписи  над
входом, мы еще и заслужили самое страшное проклятье, какое только  звучало
на Джаспере. А ради чего? Что было здесь прятать? Золото?
     - Не знаю, - сказала мона Сэниа. - Почему -  золото?  Оно  не  дороже
свинца. Мы просто редко носим золотые украшения, поэтому вам и показалось,
что это такая ценность.
     - Капризы моды, - усмехнулся Юхан. - Вот уж чего не  было  у  нас  на
Земле - это чтобы золото стало не модным!
     Как и всякую женщину, неожиданный поворот разговора к  вопросам  моды
заставил принцессу на некоторое время забыть об усталости:
     - Нет, нет, - живо возразила она, - мода - это какое-то предпочтение,
удерживающееся годами, а то и десятилетиями. Но не дольше! А  неприязнь  к
золоту... Странно, этот вопрос никогда не обсуждался, словно  в  нем  было
что-то неприличное...
     - Сэнни, а ты сама надела бы золотые украшения?
     - Вряд ли.
     - А почему?
     Мона Сэниа беспомощно вскинула ресницы:
     - Но ведь это будет неприятно моему крэгу!
     - Почему? - настаивал Юрг.
     - Вероятно, потому, что крэги - олицетворение легкости,  а  золото  -
тяжести...
     - У нас оно олицетворяет нечто иное, - пробурчал Юхан. - А не скажешь
ли ты, сестричка, как давно вы невзлюбили золото?
     - О! С самых Черный Времен!
     - То есть, когда крэги стали служить  джасперианам,  -  констатировал
Юрг.
     - Ну, тогда все понятно, -  возгласил  Юхан.  -  Крэги  стали  новыми
богами джаспериан, а старых за ненадобностью сволокли сюда,  запечатали  и
закляли страшным проклятием,  чтобы  никому  не  повадно  было  возрождать
отжившую религию.
     - У нас никогда не было запретных богов, -  проговорила  мона  Сэниа,
устало вытягивая ноги. - Кто кому хотел, тот тому  и  молился.  А  древних
богов вспоминают по-доброму, как