так я спрошу у них!
   Великан, не вставая, протянул руку, и принцесса почувствовала, что оба ее
запястья стиснуты мягкой, но непреклонной в своей решимости ладонью. Это  не
напоминало жесткую  хватку  крэга  -  в  прикосновении  Лронга  было  больше
просьбы, чем принуждения.
   - Ты можешь не увидеть сына, а сын - тебя. А кроме  того,  владыка  нашей
дороги уже платит за такое любопытство; да не будет эта плата двойной.
   На этот раз голос рыцаря был не только печален, но и суров.
   - А уж ты платишь... - сибилло заперхал, прикрыв  ладонью  жабий  рот,  и
было непонятно, то ли сенная  труха  попала  ему  в  горло,  то  ли  он  сам
спохватился, что сказал лишнее.
   - Что же мне делать? - с бесконечным отчаянием  проговорила  мона  Сэниа.
Скажи, Лронг, у тебя есть сыновья?
   - Они появятся у меня, только если я забуду тебя, неназванная.
   - Мое имя Сэниа. Сэниа... Мур.
   Сорк в безмерном изумлении вскинул на нее глаза, но  она  не  потрудилась
хоть как-то объяснить свой отказ от имени своего мужа.
   - Напрасно ты назвала его, - буркнул сибилло. - Труднее забывать. Хотя за
хороший  теплый  перл  сибилло  могло  бы  постараться  и  подвигнуться   на
пару-другую обеспамятных заговоров. Заклинания нынче дороги...
   - Я не ношу с собой перлов, ты  меня  знаешь,  сибилло,  -  как-то  очень
равнодушно проговорил рыцарь - похоже, он совсем не торопился, чтобы над ним
произнесли эти заклинания.
   Мона Сэниа прислонилась щекой к  шершавой  стене.  Только  сейчас,  когда
громадная ладонь держала ее обе руки, она почувствовала, как неуемно  дрожат
эти руки.
   - Успокойся, Сэниа-Мур, - проговорил рыцарственный лекарь,  отпуская  ее.
Ум твой помутнен, и рука не сможет держать оружие. Если бы ты была  женщиной
с моей дороги, я сказал бы, что  ты  уже  опалена  прикосновением  анделиса.
Буйство страсти сковало твой разум, хотя я и понимаю, что неистовое  желание
вернуть  себе  утраченного  младенца  -  страсть  священная.  Но  я  еще  не
встречался с материнским отчаянием такой силы. Оно словно  наслано  на  тебя
свыше. Скажи, перед тем как потерять сына, ты не была смертельно больна?
   - Нет.
   - Может быть, тяжело ранена?
   - Нет. Царапины.
   - Странно... Скажи, сибилло, - обратился он к шаману, - я не  ведун,  так
могу ли я верить тому, что чувствую без знания и опыта?
   - Ты забыл, кто твой учитель, Лронг? Верь себе.
   Травяной рыцарь тяжко вздохнул, сокрушаясь  о  том,  во  что  приходилось
поверить, но вслух делиться  своими  догадками  с  окружающими  не  стал,  а
обратился к более обыденной стороне жизни:
   - Прости, пришедшая издалече,  я  не  предвидел  встречи  с  тобой  и  не
озаботился ни едой, ни питьем...
   Принцесса с Сорком переглянулись.
   - Я приглашаю тебя, рыцарь,  в  мой  дом,  -  просто  и  в  то  же  время
величественно проговорила она.
   - Благодарю. Как только...
   В следующий миг  он  уже  изумленно  тряс  головой,  оглядывая  развалины
замковой башни, слившиеся в единое целое девять кораблей,  что,  несомненно,
он воспринял как волшебный девятиглавый храм, и кружок усталых воинов  возле
притухшего костра. Он неуверенно потрогал  босой  ногой  камни,  на  которых
стоял, словно опасаясь, что они сейчас исчезнут.
   Сибилло, уже знакомый с колдовским могуществом гостей, только хихикнул:
   - Босой ты теперь остался, аки смерд!
   Мона Сэниа глянула на Сорка  -  Лронг  только  успел  почувствовать,  как
исчезла твердая рука,  обнимавшая  его  за  плечи;  не  успел  он  перевести
дыхание, а молчаливый их спутник  уже  стоял  у  костра,  выгребая  из  золы
нагретый плоский камень и  водружая  на  него  еще  не  просохшие  сандалии.
Сибилло по-хозяйски подобрал палку и тоже принялся  копаться  в  теплых  еще
углях, что тут же принесло свои плоды в виде кусков жареного мяса и  толстых
лепешек, завернутых в листья местного лопуха.
   Очевидно,  кто-то  из  дружинников  посетил-таки  оставленную  деревню  и
обнаружил там забытое печево.
   - Приказала бы раздуть огонь,  госпожа,  -  проблеял  шаман,  -  косточки
старческие, недужные... Иди к нам, Лронг!
   - А как там насчет невозможного? - осведомился Сорк.
   - Стражники все в домах, у щелей, а кто не страж, тот не  донесет.  Город
остался за  стеной,  так  что  уж  потрудись,  молодой.  Ежели  кто  злобный
приблизится, сибилло учует.
   По знаку принцессы  костер  задымил  снова.  Лронг  не  подходил,  учтиво
дожидаясь хозяйского приглашения.
   - Займи место  в  нашем  кругу,  рыцарь  Лронг,  -  сказала  мона  Сэниа,
представляя его таким образом своим спутникам.
   - Благодарю, Сэниа.
   Дружинники   разом    встрепенулись,    уязвленные    такой    варварской
фамильярностью.
   - Принцесса Сэниа! - поправили его хором пять или шесть голосов.
   - А что это за титул такой  -  принцесса?  -  не  давая  ему  возможности
извиниться, полюбопытствовал шаман.
   - Дочь нашего короля, - отвечал Эрм, который,  будучи  старшим,  взял  на
себя обязанность блюсти все тонкости субординации.
   - А кто такой король?
   - Верховный правитель наших земель. Рыцарь с шаманом переглянулись.
   - Значит, наш Оцмар - по-ихнему будет "король". А широка ли дорога вашего
короля? - полюбопытствовал сибилло.
   - Дай-ка я объясню,  -  вмешался  обстоятельный  Сорк.  -  Оцмар  владеет
землями вдоль этой дороги. А кому принадлежит соседняя?
   - Ежели глядеть на солнце - а иначе и вовсе глядеть не стоит, - то  слева
будет дорога Аннихитры Полуглавого, а по правую руку - дорога Свиньи.
   - Ну вот, король - это тот, кто властвует  над  всеми  тремя,  да  и  над
остальными... гм... хозяевами дорог.
   Сорк уже сам засомневался  в  собственных  построениях,  коль  скоро  все
перечисленные  высокие  должностные  лица,  скорее  всего,   были   попросту
разбойниками с большой дороги. А если это - вольные шайки, то  объяснить  им
принципы государственной власти будет трудновато.
   Но тихриане усмотрели в словах Сорка нечто другое:
   - Ты считаешь, пришелец, что князья разных дорог могут подчиняться одному
и тому же властелину?  Да  наш  Оцмар  никогда  не  признает  над  собой  ни
человека, ни зверя, ни анделиса.
   - А бога? - поинтересовался Дуз.
   - А кто такой бог?
   Это был тупик. Можно, конечно, было попытаться продолжить эту  дискуссию,
но она не вела к маленькому Юхани.
   Почувствовали это, похоже, и тихриане.
   - Если дума на ум нейдет, надо дремой ее приманить, - резюмировал  шаман.
- Отдыхайте, гости пашей дороги,  а  ежели  на  сибилло  озарение  снизойдет
сибилло вас добудится.
   И он начал устраиваться на ночлег прямо под открытым небом, усмотрев себе
ложбинку между двумя продолговатыми  глыбами,  служившими  основанием  этому
древнему сооружению никак не меньше тысячи  лет  тому  назад.  Но  и  сейчас
замшелая кладка, прорезанная горизонтальными бойницами,  подымалась  еще  на
добрых три человеческих роста, и на верхнем  ее  уступе,  добела  загаженном
куда-то подевавшимися  птицами,  неподвижно  застыла  Гуен.  Глаза  ее  были
прикрыты - верная стражница отдыхала, как и ее  хозяйка.  Спящая  птица  так
органично вписывалась в общую картину этих руин, что никому из тихриан  и  в
голову не пришло заподозрить присутствие еще одного существа из иного мира.
   - Зачем же на камнях, уважаемый сибилло, - голосом ровным и бесцветным от
непомерной усталости проговорила мона Сэниа. - Отдохни в моем шатре.  И  ты,
рыцарь.
   Шаман покосился на призывно раскрывшуюся дырку люка, припомнил, наверное,
свой позорный провал на поприще отворения этих заговоренных дверей (надо же,
у себя  на  Тихри  с  этим  нехитрым  делом  он  сызмальства  справлялся)  и
решительно затряс бороденкой.
   Глядя на него, и Травяной рыцарь  предпочел  жесткое  ложе  родной  земли
сомнительному уюту чужого дома, вытянувшись во весь свой  не  правдоподобный
рост и закинув руку за голову. Через несколько секунд он, полуприкрыв глаза,
уже дышал мощно и ровно.
   Мона Сэниа,  неслышно  проходя  мимо,  невольно  задержалась  над  спящим
великаном. Смягченное сном, его лицо уже не казалось таким грубым; сейчас  в
нем проступило то редкостное сочетание детскости и надежности, которое так и
манит довериться этим лучшим качествам  души  до  конца.  Слабые  доверяются
безотлагательно. Она не была слабой, видят древние  боги.  Но  до  какой  же
степени она была отчаявшейся!  И  несмотря  на  верных  своих  собратьев  по
оружию, как она была одинока...
   Она уже хотела нагнуться к задремавшему великану,  как  тот  сделал  едва
уловимое движение рукой и  цепко  обхватил  ее  щиколотку.  Только  надежная
тренировка  инопланетной  воительницы  предупредила  естественный  вскрик  и
заставила  разом  сосредоточиться.  И  вовремя:  вторая  рука  рыцаря   чуть
приподнялась, указывая вверх.
   Ах, вот оно что. Заметил-таки  сову,  несмотря  на  полуопущенные  густые
ресницы. Мона Сэниа стряхнула с себя напряжение и с улыбкой подняла голову.
   Сквозь верхнюю бойницу на нее глядели злобные прищуренные глаза.

IX. Анделисова пустынь

   Если бы у принцессы был хотя бы миг на размышления, она призвала бы своих
дружинников и указала на смертельную опасность, нависшую - нет, не над ними,
а над тихрианами. Но этого мига не было, и сам собой из  ее  груди  вырвался
крик:
   - Гуен! Гуен, чакыр!!!
   Позолоченные  солнцем  размашистые  крылья  распахнулись  во   всю   свою
устрашающую ширь, Гуен взмыла вверх и вдруг со  скоростью  метеора  ринулась
куда-то в сторону города, пропав из виду. Оба тихрианина, еще не знакомые  с
этой  достойной  представительницей  земной  фауны,  оцепенело   глядели   в
шафранное небо. Первым опомнился сибилло.
   - Птенец джаяхуудлы? - постукивая зубами, проговорил он. - Или сам...
   - Ага, птенчик, - заспанная рожица Таиры, незамедлительно  откликнувшейся
на сигнал нападения, показалась из люка. - Кого промышляем?
   Она увидела выпрямившегося во весь рост Лронга  и  незамедлительно  явила
весь арсенал своего любопытства, спрыгнув на  землю  и  подходя  к  великану
почти вплотную. Затем она задрала вверх подбородок и звонко спросила:
   - Эй ты, там, в вышине, ты свой?
   Травяной рыцарь переместил свой взгляд  с  небес  на  юное  создание,  не
достававшее ему до груди. Создание было облачено в один черненький свитерок,
не прикрывавший даже коленок, но оба амулета - флакончик с мерцающей пылью ~
исправно несли свою декоративную вахту у нее на шее.
   -   Свой,   свой,   -   досадливо   проговорила   принцесса.   -   Рыцарь
Лроногирэхихауд-по-Рахихорд-над... забыла.
   - И этого достаточно, -  по-королевски  кивнула  девушка.  -  Рыцарь,  ты
женат?
   - Вроде бы нет... - ошеломленно пожал плечами вопрошаемый.
   - Я и не сомневалась. С таким-то безразмерным именем...
   Рыцарь наклонил голову и посмотрел ей на макушку.
   - Во время Невозможного Огня дети спят, - заметил он.
   "Капля бальзама", - невольно подумала принцесса.
   А над  башней  снова  возникла  устрашающая  в  выполнении  своих  прямых
обязанностей Гуен. Традиционный бело-золотой размах,  стремительное  падение
вниз, в глубину руин - и заячий вскрик соглядатая,  покрываемый  сатанинским
хохотом плотоядного удовлетворения.
   - Гуен, маленькая моя, не входи в раж! - крикнула Таира.
   Травяной рыцарь неодобрительно покрутил головой и полез наверх,  цепляясь
за осыпающуюся кладку.
   - Э-э, как там тебя, Хирвахорд, вернись! Гуен  тебя  не  знает,  так  что
подрать может основательно. Она ведь не только сова, но и гарпия.
   - Да, - подтвердила принцесса, - вы еще, так сказать, ей не представлены.
Пы и Флейж, заберитесь-ка наверх и что там осталось - сюда.
   Не прошло и минуты, как Пы уже спускался по осыпи, водрузив себе на плечи
обмякшее тело. Флейж следовал за ним с расчехленным  десинтором.  Очутившись
внизу, они прислонили так и не пришедшего в себя лазутчика к упругой  стенке
малого кораблика. Лоб его был  залит  кровью,  черпая  волосяная  повязка  и
валики бровей набухли и стали рыжими - Гуен била по голове.
   - Было при нем, - сказал Флейж, протягивая моне Сэниа сдвоенную  плетеную
корзиночку. Крышка над одной половинкой была  приоткрыта,  в  другой  части,
запертой, виднелось что-то желтое, как лимон.  Сибилло  задрал  бороденку  и
поглядел на Гуен, уже  занявшую  свой  пост  и  теперь  наводившую  красоту,
расчесывая клювом свои роскошные штаны.
   Два крошечных канареечных перышка закружились, опадая.
   - Ага, - с удовлетворением произнес сибилло. - Соглядатай  успел  послать
молвь-стрелу. Между прочим, на Тихри нет птицы, способной догнать  княжескую
вестницу.
   - Теперь есть, - хихикнула Таира. - И не только догнать, но и  поужинать.
Вот жалко только, что она проглотила и донесение,  надо  бы  его  прочитать.
Кстати, Гуен, это - свои. Охраняй их, как всех нас, ррыжик-ррыжик!
   Гуен наклонила голову и замерла,  вперив  в  тихриан  стоячий  колдовской
взгляд.  Кажется,  она  была  не  в  восторге  от  расширения  круга   своих
обязанностей.
   - Кроме этого, - сказала принцесса, кончиком сапога указывая на пленника.
- Где-то я его...
   Она  наклонилась  и  сильным  рывком  подняла  лазутчика  на   ноги.   Он
зашевелился, приоткрыл глаза и в смертельном ужасе заверещал.
   - Ты, это ты!.. - крикнула принцесса  и  резко  оттолкнула  стражника  от
себя. Он качнулся - и исчез.
   Шаман подобрался, осторожно помахал рукой в том  месте,  где  только  что
находилось вполне осязаемое тело.
   - Зачем ты наградила этого недостойного даром невидимости и неощутимости?
- обиженно проговорил он. - Разве сибилло не заслужило этих более подходящих
ему свойств, о всемогущая?
   Мона  Сэниа  недобро  усмехнулась  одними  уголками   потрескавшихся   от
усталости, по все же прекрасных губ:
   - Не завидуй, колдун. Все качества этого скота  сейчас  вместе  с  ним  в
ледяной яме, где бродят снежные тролли.
   Оба  тихрианина  отшатнулись  и  одновременно  сцепили  согнутые  мизинцы
вероятно, ритуальный охранительный жест.
   - А ты  жестока,  непредначертанная...  -  еле  слышно  прошептал  рыцарь
Травяного Плаща.
   - Нет. Сегодня на глазах у меня он убил  ребенка.  Пришиб  одним  ударом,
просто так. Эта девочка ничего ему не сделала, она только пела...
   - Пела? - переспросил шаман. -  Свинуха  ледащщая.  Они  всегда  поют  по
темным углам, корку просят.
   - Это перебежчики с дороги Свиньи, - пояснил Лронг. -  Там  беззаконие  и
вечный голод. Их сначала отлавливали  и  назад  возвращали,  но  они  только
полнили свою дорогу рассказами о нашем благоденствии. Тогда Полуденный Князь
повелел бросать их в каменные колодцы и землей засыпать,  чтобы  милосердные
анделисы им не помогли.
   - Ну, а у этой мясо молодое, лакомое - ее, видно, в кокон запеленали.
   Принцессу передернуло -  она  припомнила  слова  шамана  о  том,  что  он
заплатил "за два кокона для своего шурушетра". Древние боги, да что  же  она
должна сделать, чтобы и ее крошечный Юхани не превратился бы в такой кокон?
   - Рыцарь, - проговорила она, молитвенно складывая руки на груди, -  время
бежит, а мы ни на шаг не приблизились к моему сыну...
   - Я думаю об этом непрестанно. В городе  его  нет,  иначе  я  услышал  бы
разговоры о таком  чуде,  как  белоголовый  ребенок.  Говорят,  правда,  что
Полуденный Князь отдал приказ свозить к  нему  в  зверинец  всех  диковинных
детей, но тогда ты,  сибилло,  должен  был  бы  повстречать  на  своем  пути
шурушетра с княжеским возничим.
   - Сибилло не встречало шурушетра.
   - А разве эти ваши шуру-муру-как-там бегают только по дорогам? - спросила
Таира, кутаясь в плащ, который накинул на нее Скюз.
   - Они скользят не по дороге, а над нею, - поправил девушку  шаман.  -  Ты
сметлива, дитя. Могло быть и такое, особенно сейчас, когда весь орешник  уже
вырублен и поля просторны. Но кто и откуда пошлет шурушетра не по дороге?
   - А кому понадобилось красть ребенка? - парировал Сорк.
   - И все-таки надо прежде всего убедиться, что принц не спрятан  где-то  в
городе, - твердо сказал Эрм.
   - Ты лучше других знаешь этот город - как его там?..
   - Его наименование - Жемчужный Орешник, а зовут  его  попросту  Перловик.
Что ж, во дворце спокойно, я  недавно  выносил  оттуда  усопшего  в  водяных
корчах. У караван-озера никто  не  суетится,  ничего  не  прячет,  ничем  не
похваляется. Наши не удержались бы.
   - Это точно, ваши таковские, - поддакнул шаман, - Да  что  там  говорить,
если в городе что-то прячут, то, значит, собираются вывезти - иначе зачем? А
на чем вывезешь, ежели уйдет последний обоз?
   - А как насчет колдовских штучек вроде  ковра-самолета?  -  подала  голос
что-то очень уж молчаливая сегодня Таира.
   - Неведомы сибилло такие словеса, неведомы. Нету ни чар,  ни  заклинаний,
чтобы самолетать!
   - Дело серьезное, сибилло,  -  вмешался  рассудительный  Сорк,  прекрасно
видевший, что принцесса уже засомневалась  в  ведовских  способностях  этого
явно провинциального колдуна. - Может, существует что-то, чему ты не обучен?
Вон ты говорил, что почувствуешь приближающуюся  опасность,  -  а  лазутчика
проглядел?
   Шаман обиженно засопел:
   - Громобой-тунец летит быстрее молвь-стрелы, по он один на всю дорогу,  и
запрягать его может только сам Полуденный Князь. Кстати, отец  его,  Отногул
Солнцеликий, дозапрягался...
   - Что, попался зело кусачий тупец? - поинтересовалась  девушка,  на  долю
которой всегда выпадали самые рискованные вопросы.
   - Молния попалась отменно злая, лиловая... вроде твоих глаз,  царственная
дочь! - это шаман расплачивался за  недоверие  к  собственным  способностям.
Приманить-то ее Отногул приманил, а вот запрячь  без  сибилловой  помощи  не
смог.
   - А ты смог бы?
   - Сибилло придает силу,  а  не  проявляет  суетность...  Что  же  касаемо
лазутчика, то уж больно черна эта башня, так и светится замогильным  светом,
глаза внутренние застит. Сибилло  тут  пораскинуло  мозгами  и  решило,  что
негоже оставаться на запоганенном месте. Ежели ваш девятиглавый дом и впрямь
летает, стоило бы убраться отсюда.
   - А куда, уважаемый? - с надеждой спросила принцесса.
   Старец поймал губами белую прядку, свисавшую от надбровных дуг до бороды,
принялся жевать - то ли перебирал  варианты,  то  ли  просто  держал  паузу,
набивая цену каждому своему слову.
   - Есть одно тайное место, куда ни один из нас не смеет ступить, - хлопнул
себя по колену Лронг. Сибилло зло глянул на него: стало  очевидно,  что  про
это место он знал не хуже Травяного рыцаря. - Анделисова Пустынь.
   - Пустыня? - переспросили сразу несколько голосов.
   - Пустынь. Место отдохновения духов полуночи, - ворчливо  пояснил  шаман.
Зачарованный сад, куда не смеет ступить ни одна нога.
   - Ага, - сказала Таира, - ботанический сад, вход по спецприглашениям.  Но
за садом ведь надо ухаживать? Или это делают безногие?
   - У тебя в голове вместо мозга - шустрый зверек, - неодобрительно заметил
явно компетентный в области анатомии рыцарь.  -  За  садом  смотрит  Вековая
Чернавка.
   - Тоже из злыдней? - снова не удержалась девушка.
   - Почему - тоже? Анделисы суть духи добра, последняя надежда страждущих и
дарители сладостного успокоения безнадежным. Как был  бы  страшен  последний
отрезок жизни, если бы не упование на  благость  анделисов?  Разве  в  твоем
мире, дитя, конец жизни не озарен светлым чаяньем?
   - Химиотерапией он  озарен,  но  ваша  цивилизация  до  этого  не  дошла.
Вернемся к Чернавке. Это что, жрица?
   - Фу, как не стыдно, дитя! Вековая Чернавка вкушает лишь ту малую  толику
пищи, которая необходима для поддержания сил. Готовится к тому  часу,  когда
ее оставят одну. Надолго ведь не напасешься...
   Джасперяне  переглянулись:  если  с  приближением  холодов  эти   варвары
откочевывали в более теплые места и бросали на  произвол  судьбы  несчастную
женщину, то у нее был мотив для похищения ребенка хотя бы в качестве  выкупа
за свою жизнь.
   - Укажи, где этот сад!  -  топом,  не  допускающим  возра