с нею рядом.
     Королева улыбнулась,  и  на этот раз в ее улыбке было едва заметное
восхищение.
     - Хм,  так, может, действительно комиссар ЛиуСкед посылает вас сюда
с отчетами не просто как женщину-полицейского, а?..
     [Что ж,  оказывается,  и  ты не всеведуща.] Джеруша чуть улыбнулась
одними губами, как бы самой себе.
     - Прошу прощения,  ваше величество,  но  я  вынуждена предупредить,
что...  -  Она  неожиданно резко повернулась и  ловко выхватила лазерное
ружье у Звездного Быка.  -  Видите ли,  это весьма опасное оружие,  а не
игрушка. - Короткий приклад удобно лег в руке; ружье было нацелено прямо
на Звездного Быка,  и он,  едва шевельнувшись,  застыл на месте; Джеруша
слышала  возбужденное перешептывание придворных.  -  Из  энергетического
оружия, ваше величество, никогда нельзя целиться во что-то или в кого-то
просто  так,   если  вы,  конечно,  не  хотите,  чтобы  ваша  цель  была
уничтожена.  -  Она видела,  как от  напряжения напряглись,  взбугрились
мускулы на руках Звездного Быка.  И опустила ружье.  -  А индивидуальное
защитное поле в каждом пятом случае оказывается недостаточно прочным при
прямом  попадании,  тем  более  из  лазерного оружия.  Вашим  придворным
следует помнить об этом всегда.
     Королева весело  рассмеялась;  Звездный Бык,  вытянув  шею,  скосил
глаза в  ее  сторону;  глаза его огоньками просвечивали сквозь прорези в
маске.
     - Благодарю вас,  инспектор,  - кивнула ей Ариенрод, делая пальцами
какое-то  забавное движение.  -  Но  мы  всегда хорошо представляем себе
пределы и возможности вашего инопланетного оборудования и механизмов.
     Джеруша  сделала  вид,  что  слова  королевы не  вызвали у  нее  ни
малейших сомнений,  снова подняла ружье и для начала прицелилась прямо в
Звездного Быка.
     - Ты  еще пожалеешь об этом,  сука,  -  еле слышно,  только для нее
одной прошипел он.  Вырвал у  нее ружье,  оцарапав ей ладонь,  и быстрым
шагом отошел к трону.
     Она невольно поморщилась.
     - А  теперь,  ваше  величество...  с  вашего разрешения я  все-таки
представлю вам отчет комиссара ЛиуСкеда об уровне преступности в городе.
     Ариенрод кивнула и  положила руку  на  плечо Звездного Быка  -  так
хозяин   успокаивает   разнервничавшуюся   собаку.   Придворные   начали
потихоньку исчезать,  пятясь, чтобы не поворачиваться к королеве спиной.
Джеруша с трудом подавила желание сочувственно улыбнуться им. Этот отчет
имел для королевы не больше значения,  чем сотни предшествующих или тех,
что  последуют  за  этим.  Впрочем,  сама-то  она  вскоре  будет  вообще
неизвестно где...  Джеруша включила диктофон, висевший у нее на поясе, и
услышала голос  своего  начальника,  перечислявшего количество разбойных
нападений,   ограблений,   арестов,   обвинительных  приговоров,   имена
инопланетных и  местных преступников и жертв.  Слова текли бессмысленной
цепочкой звуков,  отдаваясь в  мозгу,  пробуждая уже знакомые сомнения и
сожаления... Бессмысленно... все совершенно бессмысленно.
     Полиция  Гегемонии  представляла  собой   полувоенную  организацию,
имевшую своих представителей на всех планетах для защиты интересов самой
Гегемонии и  граждан той  или иной планеты...  или,  точнее,  для защиты
интересов местных властей.  Здесь, на Тиамат, с ее крайне низким уровнем
технологии и разбросанным по всей территории немногочисленным населением
(половина которого к  тому  же  едва ли  вообще учитывалась Гегемонией),
силы  полиции равнялись по  сути  дела одному полку,  расквартированному
главным образом на космодроме и в Карбункуле.
     Да,  здесь они  существовали действительно как  бы  с  подрезанными
крыльями,  пребывая  в  полной  зависимости от  местных  законов;  в  их
обязанности входили только такие мелочи,  как разбор пьяных драк,  арест
всяких  воришек  и  бесконечная  череда  вытирания  носов  и  проведения
душеспасительных бесед,  тогда как буквально у них на глазах совершались
вопиющие злодеяния, и притом совершенно безнаказанно, и наиболее гнусные
преступники  продолжали  преспокойно  встречаться  в  злачных  местечках
Лабиринта, где чувствовали себя как дома.
     Премьер-министр может, конечно, символизировать собой Гегемонию, но
он  более не  способен управлять ею,  держать ее под контролем,  как это
было  когда-то.  Если  такое  вообще когда-то  было.  Все  связи  внутри
Гегемонии контролируются экономикой,  торговлей:  купцы и торговцы - вот
ее  настоящие  корни;  а  их  единственным  божеством  является  Выгода.
Впрочем,  есть разные виды торговли и  разные торговцы...  Джеруша снова
посмотрела  на  Звездного  Быка,   небрежно  прислонившегося  к  правому
подлокотнику королевского трона: живой символ странного сговора Ариенрод
с  силами тьмы и света одновременно,  а может -  и манипулирования этими
силами...   В   Звездном  Быке  как  бы   сконцентрировалось  все  самое
отвратительное и злое, что было в Карбункуле и его обитателях.
     Преступление и наказание на Тиамат -  прежде всего в Карбункуле,  -
как и  на других планетах Гегемонии находились в  юрисдикции двух судов:
местного,  в  котором  председательствующий избирался  жителями  Зимы  и
действовал в  соответствии с  местными законами,  и Верховного.  Полиция
щедро снабжала зерном обе  эти мельницы,  и,  по  мнению Джеруши,  зерна
должно было быть значительно больше.  Но Ариенрод не только терпела,  но
даже,   пожалуй,   приветствовала  существование  на   планете   некоего
подпольного  мирка,  этакого  лимба,  нейтральной зоны,  удобной  и  для
инопланетян, и для местной знати. И комиссар ЛиуСкед, напыщенный, всегда
готовый лизать  чужие  сапоги  жалкий  солдафон,  явно  не  способен был
понять, что с этим нужно решительно бороться. Ах, если б у нее самой был
соответствующий чин и хотя бы половина полномочий ЛиуСкеда...
     - Вы можете как-то прокомментировать этот отчет, инспектор?
     Джеруша  чувствовала себя  до  странности  прозрачной под  взглядом
Снежной королевы. Она выключила диктофон - удобный повод, чтобы спрятать
глаза.
     - Нет, ваше величество. - [Я ни слова не скажу о том, что ты хотела
бы узнать. Что хоть как-то могло бы прояснить твое положение.]
     - А неофициально, Гея Джеруша? - тон королевы изменился.
     Джеруша посмотрела ей  в  лицо,  такое открытое,  прелестное:  лицо
настоящей женщины - не маска королевы.
     Такому лицу почти можно было поверить...  ей почти показалось,  что
за всеми этими ужимками и  предательствами прячется настоящий,  реальный
человек,  до которого можно дотронуться...  [почти.] Джеруша через плечо
глянула на  Звездного Быка,  стоявшего у  трона,  -  пажа  королевы,  ее
любовника. И вздохнула.
     - У меня нет неофициального мнения на этот счет, ваше величество. Я
здесь представляю Гегемонию.
     Звездный Бык сказал что-то  на  незнакомом ей  языке;  по  тону она
догадалась, что это ругательство или какая-то грубость.
     Королева засмеялась - звонким, невинным смехом. И махнула рукой.
     - Что  ж,   в  таком  случае  можете  идти,   инспектор.  Если  мне
понадобится еще порция консервированных заверений в  лояльности,  я велю
инопланетянам привезти мне [коппока.] По крайней мере, его перья будят у
окружающих воображение.
     Появился  Старейший,   поклонился  и  повел  полицейских  прочь  из
королевских покоев.

     Джеруша  застыла  посреди  дворцовой  площади,   не  сводя  глаз  с
патрульной  машины.   Ветровое  стекло  было   точно   паутиной  покрыто
бесчисленными трещинами:  так,  прямое попадание.  [Значит,  вот до чего
дошло?]
     - Ну уж на этот счет у  меня и  неофициальное мнение нашлось бы!  -
Она  коснулась было  изуродованного стекла,  потом решительно взялась за
ручку  двери.  -  Но,  черт  меня  побери,  если  я  стану устраивать им
спектакль!  -  Она плюхнулась на вращающееся сиденье рядом с  Гундалину,
который уже  взялся за  руль.  -  А  вообще-то,  -  она опустила боковое
стекло,  -  я вряд ли смогла бы сейчас придумать,  что сказать ей, кроме
того,  что устала,  что испытываю такое ощущение,  будто меня пожевали и
выплюнули.  Иногда хочется все-таки  знать,  несем  мы  здесь за  что-то
ответственность или нет?  -  Она пошарила в кармане в поисках пакетика с
йестой,  вытряхнула пару  стручков на  ладонь  и  стала  жевать  плотную
кожистую мякоть,  чувствуя,  как кисловатый резкий на вкус сок проникает
внутрь,  как  расслабляются натянутые нервы.  -  Ну  все-таки полегче...
Хочешь? - Она протянула пакетик Гундалину.
     Он  напряженно вглядывался вперед сквозь оставшиеся неповрежденными
кусочки стекла.  Он уже давно молчал; молча шел назад через зал Ветров -
словно по пустой улице; да и сейчас не отвечал ей.
     Она убрала пакетик.
     - Вы в состоянии вести машину,  сержант?  Или,  может, лучше мне? -
Столь внезапная смена тона заставила его вспыхнуть.
     - Да,  инспектор.  Конечно в состоянии!  - Но глядел он по-прежнему
прямо перед собой.  Она видела, что ему страшно хочется прибавить что-то
еще;  он  судорожно,  с  трудом сглотнул,  словно разозлившийся ребенок.
Машина  вырулила  со  стоянки,   чуть  подала  назад  и,  развернувшись,
двинулась вниз по Главной улице.
     - Что  сказал Звездный Бык  сразу перед тем,  как королева отослала
нас прочь? - Джеруша старалась говорить равнодушным тоном. Она еще могла
кое-как разобраться в  идеографической письменности Харему -  инструкции
по  эксплуатации присылаемой ими  техники  требовали подобных знаний,  -
однако  никогда  не   затрудняла  себя  изучением  разговорного  сандхи.
Полицейские обычно пользовались языком "планеты пребывания".
     Гундалину прокашлялся и снова судорожно сглотнул.
     - Прошу прощения, мэм, но эта скотина сказала: "У членов Ассамблеи,
видно,   яйца  больше  головы,   если  они  посылают  в  качестве  своих
представителей таких ублюдков".
     - И это все?  -  Джеруша хмыкнула,  ей стало смешно. - Черт побери,
это  же  почти комплимент!..  Удивительно,  что  королеве подобные слова
показались смешными.  Интересно,  а  она действительно хорошо их поняла?
Может, она не понимает, что это прежде всего касается ее самой?
     - Ну она же полностью в его лапах! - злобно пробормотал Гундалину.
     На этот раз Джеруша рассмеялась.
     - О да!  И в лапах инопланетян тоже.  Значит,  Звездный Бык родом с
Харему?
     Гундалину кивнул.
     - Что он сказал тебе?
     Гундалину только головой помотал, не глядя на нее.
     - БиЗед, ты ведь знаешь, меня вряд ли можно чем-либо удивить в этом
гнусном городе.
     - Я знаю,  инспектор. - В конце концов он все-таки взглянул на нее,
и  тут  же  веснушки его  от  смущения порозовели..  -  Но  этого я  вам
повторить не могу.  Ни за что. Это могут понять только те, кто родился и
вырос на Харему. Это вопрос Чести.
     - Понятно.  - Она и раньше слышала от него нечто подобное о Чести с
большой буквы.  Видимо,  он  придавал этому понятию какое-то  не  совсем
понятное ей значение.
     - Я...  спасибо вам,  что  вступились за  меня  в  этой  стычке  со
Звездным Быком.  Мне самому все равно недопустимо было долее отвечать на
его  оскорбления,  не  теряя своего лица  и  не  нанося ущерба Чести.  -
Джеруша  изумилась  его  церемонной  речи  и   искренней  благодарности,
звучавшей в голосе.
     Она посмотрела в  окно:  благородные господа и  их слуги глазели на
полицейских  из-за  ставен,  прикрывавших окна  богатых  домов  верхнего
города.
     - Честь  не  может  пострадать,  если  оскорбление наносит человек,
вообще о чести представления не имеющий.
     - Благодарю вас.  -  Он  резко  вильнул,  чтобы объехать катившийся
прямо на них золотистый игрушечный обруч какого-то малыша.  -  Я  сам во
всем виноват, это понятно. К тому же я явился причиной недовольства вами
и  полицией вообще.  Если вам больше не  потребуется моя помощь,  я  вас
отлично пойму.
     Она откинулась на мягкую округлую спинку сиденья, поудобнее уложила
пораненную Звездным Быком руку.
     - А  может,  тебе лучше просто больше не ходить со мной во дворец с
этими отчетами,  БиЗед? И никакого особого недовольства твоим поведением
я не ощущаю. Просто теперь у Звездного Быка есть против тебя козырь, так
что тебе придется трудно,  а стало быть,  будет труднее и мне - особенно
трудно  будет  не  дать  им  вывалять в  грязи  доброе имя  межпланетной
полиции.  Если честно,  ты мне нравишься,  БиЗед;  неприятно будет, если
тебе  захочется от  меня уйти.  -  [Хотя в  этом отношении ты  будешь не
первым.] По лицу его скользнула слабая довольная улыбка.
     - Нет,  мэм. Я совершенно не собираюсь никуда уходить... вовсе нет!
А  вот  стоять  за  вашей  спиной  во  время  визитов  к  этой  королеве
действительно очень противно. - Улыбка его стала шире.
     Она кивнула.
     - Я  понимаю.  Неужели ты  думаешь,  что мне самой это не надоело и
никогда не хотелось кого-нибудь послать вместо себя?  Тебя,  например? -
Она усмехнулась,  чувствуя, что ей стало легче. Расстегнула свой тяжелый
парадный плащ и  с  отвращением стряхнула его с плеч;  потом сняла шлем,
сделанный из позолоченной,  причудливой формы раковины. - Боги! Ведь эта
реликвия прямо-таки просится на  священное дерево!  До  чего же  мне все
здесь осточертело!  Ничего другого не  хочется -  лишь бы честно служить
где угодно - там, где требуется полиция, а не потешный полк!
     Гундалину оглянулся на нее - теперь уже без улыбки.
     - А почему бы вам не перевестись?
     - А  ты  представляешь себе,  сколько  времени  занимает оформление
перевода?  -  Она  покачала головой,  бережно положив шлем  на  колени и
расстегивая воротник парадного мундира. Потом вздохнула. - И кроме того,
я уже пробовала.  Ничего не вышло.  Я им,  видите ли, "нужна здесь". - В
голосе ее звучала горечь.
     - А почему бы вам вообще не уволиться?
     - А почему бы тебе вообще не заткнуться?
     Гундалину снова с повышенным вниманием уставился на дорогу.  Теперь
они  спустились в  Лабиринт и  еле  ползли  по  его  запруженной народом
территории.  Небо  за  толстыми  прозрачными стенами  уже  окрасилось  в
закатные тона.  Джеруша смотрела на  плетущихся по тротуарам оборванцев,
на  отвратительно яркие витрины -  все это вдруг показалось ей насмешкой
над  ее  собственными высокими целями  и  устремлениями...  Неужели  она
действительно готова пожертвовать чем  угодно,  лишь бы  иметь настоящее
дело?  Неужели готова рискнуть даже тем довольно высоким чином, который,
как  ей  было  известно" ЛиуСкед  присвоил ей  исключительно из-за  этих
визитов к Снежной королеве? Она сердито сунула темно-каштановый локон за
левое  ухо.   В  конце  концов,   через  какие-то  пять  лет  все  здесь
переменится.  Гегемония покинет Тиамат,  и  тогда  ее,  Джерушу,  пошлют
куда-нибудь еще -  не  все ли  равно куда,  где угодно будет лучше,  чем
здесь.  Терпение и  еще  раз  терпение -  вот  и  все,  что нужно.  Боги
свидетели,  женщине вообще нелегко сделать карьеру,  да  еще в  качестве
полицейского; даже сейчас ей вряд ли светит сколько-нибудь высокий пост.
     Они проезжали мимо боковой аллеи,  где все -  стены зданий, фонари,
флажки на столбах - было окрашено в лиловато-синие тона: аллея Индиго...
Ее  ведь  тогда  послали на  Тиамат  именно потому -  в  этом  она  была
практически  уверена,  -  что  она  женщина;  и  поначалу  ее  это  даже
привлекало.  Но вскоре восторгов поубавилось. Она вообще пошла на службу
в  полицию,  потому что  эта работа нравилась ей,  вот только делать эту
работу как следует здесь почему-то никак не удавалось...
     Она  краем глаза успела заметить,  что в  переулке что-то  не  так.
Почуяла тревогу.
     - БиЗед,  назад!  Включи  прожектор!  Надо  посмотреть  вон  в  том
проезде...  -  Она  нахлобучила  шлем,  быстро  застегнула  ремешок  под
подбородком и  рывком открыла дверцу машины.  -  Скорей,  за мной.  -  И
выскочила на улицу,  не дожидаясь, пока патрульная машина припаркуется у
въезда в  темноватую улочку.  Воздух был пропитан ароматами кухни;  весь
узкий  тупичок  по   обе  стороны  был  точно  норами  изрыт  входами  в
забегаловки,  которые,  несмотря на  обеденное время,  были почти пусты.
Немногочисленные посетители, казалось, вжались в стены при виде красного
огня патрульной машины и серо-голубых мундиров. Неладно было явно где-то
здесь, где-то совсем недалеко... Джеруша замедлила шаг, нащупывая кнопку
индивидуального освещения на своем шлеме, потом нырнула налево, в черную
трещину,  за  дом,  низ которого занимали три магазинчика сразу.  Слабый
фонарик помогал мало: сперва ей удалось разглядеть только груду каких-то
металлических цилиндров и ящиков.  Сзади к ней тихо подошел Гундалину...
потом она услышала голоса...
     В  самой глубине щели она разглядела троих -  нет,  четверых,  даже
пятерых;  один сидел на  корточках над распростертым на земле человеком,
явно жертвой, и светил себе карманным фонариком.
     - Не двигаться! - Она выхватила оружие.
     - Легавые! - Замешательство, явный испуг и очень странные движения,
которые ей особенно не понравились.
     Она выстрелила,  при вспышке успев заметить,  как один из  бандитов
выронил свой пистолет и упал.
     - Я же сказала:  не двигаться!  Вставай,  ты,  с бритвой!  Давай ее
сюда,  живо!  -  Она чувствовала рядом плечо Гундалину, готового в любую
минуту  выстрелить,  и  полностью  сосредоточилась на  типе  с  бритвой.
Сложенная бритва перелетела на тротуар и  со стуком упала к ее ногам.  -
На землю!  Ничком,  ничком, я сказала! Руки в стороны! БиЗед, проверь-ка
их зубки. Я тебя прикрою.
     Гундалину быстро прошел вперед;  она  внимательно следила,  пока он
приседал возле каждого по очереди,  обыскивая их в поисках оружия. Потом
взгляд ее  невольно упал  на  того,  кто  стал жертвой бандитов и  лежал
неподвижно на  боку.  Нахмурившись,  она сделала несколько шагов,  чтобы
рассмотреть его лицо повнимательнее.
     - Ото...  -  В  тусклом свете она  разглядела копну спутанных рыжих
волос  и  белые от  ужаса глаза парнишки;  он  дышал хрипло,  с  трудом.
Джеруша  опустилась  возле  него  на  колени.  Гундалину  обыскивал  уже
последнего работорговца.  -  БиЗед,  поищи-ка у них ключи от наручников.
Здорово парнишке досталось,  пожалуй, стоит ему обезболивающее ввести. -
Она открыла свою сумку и вытащила одноразовый шприц.  - Не знаю, парень,
видишь ли  ты  мое  лицо,  но  сам теперь можешь улыбаться во  весь рот.
Теперь все в  порядке.  -  Она,  улыбаясь,  расстегнула у  него на груди
рубашку и  ввела лекарство прямо под грудину.  Он слабо застонал,  то ли
протестуя,  то  ли  от  боли.  Она положила его голову поудобнее себе на
колени.  Вскоре к  ним подошел Гундалину,  позвякивая ключами,  и снял с
парнишки наручники. Руки того висели как плети.
     - Пожалуй,   кое-кому  они  куда  больше  пригодятся.  -  Гундалину
усмехнулся и тряхнул наручниками. Джеруша кивнула.
     - Точно. - Она отстегнула вторую пару наручников, висевших у нее на
ремне, и протянула ему. - Эти вот тоже сгодятся. Всем сестрам по серьгам
- согласно закону.
     Гундалину отошел  к  бандитам.  Джеруша видела,  как  двумя  парами
наручников он  сковал вместе трех  работорговцев.  По  телу  юноши вдруг
пробежала дрожь;  он с  каким-то отчаянием хватал воздух ртом.  Потом на
лице  его  отразилось  облегчение,   ресницы  плотно  сомкнулись,  скрыв
диковатые,  цвета морской волны глаза.  Она бережно отвела влажные рыжие
кудри с его лица.
     - Включи-ка  приемник,  БиЗед:  нам  нужна  еще  одна  машина -  не
запихнешь же всю эту шваль на заднее сиденье.  Надеюсь, для нашего юного
друга это приключение закончится благополучно.
     Гундалину кивнул.
     - Я тоже надеюсь.
     Работорговец,  которому он как раз скручивал руки за спиной, поднял
голову и злобно сплюнул.
     - Женщина!  Баба,  черт  меня задери!  Ничего себе вляпался!  Взяла
тепленьким какая-то баба!
     Гундалину  весьма  неласково  пнул  его  тяжелым  ботинком,  бандит
выругался.  Джеруша прислонилась к