яхнула консервной банкой. - А зачем он тебе?
     Она порылась в кармане и бросила в банку несколько монет.
     - Слышала, не везет ему. Так может, я чем помогу?
     - Ты? - Он глотнул из бутылки, вытер рот тыльной стороной ладони. -
А зачем тебе это?
     - Ну,  это только его и меня касается. - Она сложила руки на груди,
уже почти развлекаясь начатой им игрой. - И где же он?
     - Я Герне, - проворчал он.
     - Ты?  -  Она спросила так же недоверчиво,  как спрашивал ее он, но
тут же рассмеялась, смягчая атмосферу. - Докажи.
     - Сука!
     Она отшатнулась,  вспомнив его звериную силу, но он только качнулся
на своем ящике и,  наверное, упал бы, если бы Поллукс не подхватил его и
не  посадил обратно.  Тор,  отойдя  на  безопасное расстояние,  стояла и
смотрела на него,  пытаясь осознать увиденное.  -  Так вот что он имел в
виду. Ты калека!
     Лицо Герне исказилось.
     - Кто это он? Кто тебя сюда послал?
     - Да  никто в  общем-то.  -  Она неловко пожала плечами.  -  Просто
захотелось тебя повидать. А знаешь, Герне, зря ты обо мне не вспомнил ни
разу с  тех пор.  -  Она прислонилась к  Поллуксу и провела рукой по его
холодному металлическому плечу, потом улыбнулась. - А как бы ты поступил
со мной, если б я в таком положении оказалась?
     Он  весь  напрягся  и  снова  внимательно посмотрел  на  нее  и  на
Поллукса.  В какой-то миг Тор показалось, что он ее узнал; а может быть,
то  был  лишь  страх самому быть узнанным ею...  Сколько же  должно быть
врагов у  человека,  раз он  с  такой высоты упал прямо в  помойку?..  А
сколько у  него найдется настоящих друзей?  Много ли,  даже если во всей
Вселенной искать?
     - Делай что хочешь,  мне все равно.  -  Герне прислонился к  стене,
отхлебнул из бутылки и как-то сник.
     - Нет.  -  Она покачала головой,  почти с ненавистью вспомнив этого
Спаркса и собственные финансовые затруднения.  - Я ведь просто спросила.
Так как твои дела, Герне? - Она заглянула в консервную банку.
     - Плоховато.  -  Ему явно не  хотелось ни отвечать ей,  ни задавать
вежливые  вопросы  самому.   Верхняя,   живая  половина  его  тела  была
по-прежнему напряжена.  Хозяева "Видимого параллакса" прошли мимо них  и
отвернулись.
     - Много воды утекло с  тех  пор,  как мы  с  тобой в  последний раз
виделись. А ты здорово опустился, скажу я тебе.
     Он не помнил,  виделись ли они вообще когда-нибудь. Теперь она была
в этом уверена. Но не знала, радоваться этому или нет.
     - Ничего,  я  уже  давно попрошайничаю и  пока не  умер.  Она снова
оперлась о плечо Поллукса, спокойно рассматривая Герне.
     - Знаешь, все может быть...
     Он быстро взглянул на нее и, ничего не ответив, опустил глаза.
     - Я слыхала,  ты отлично тут все и всех знал,  в Лабиринте. Раньше,
до...  хм, до этого несчастного случая. - Интересно, что это с ним такое
случилось?  -  И местных всех знал, и других тоже... Так вот, мне в этом
деле помощь требуется.
     - Зачем? - Вопрос прозвучал резко.
     - Ну, тебе ведь неважно, за что денежки получать, а? - Она пыталась
найти какую-нибудь правдоподобную причину для своей просьбы.  -  Слишком
ты много вопросов задаешь для нищего...
     - Я  хочу  знать,  зачем местной бабе  понадобились такие сведения.
Есть только одна местная... - Он нахмурился.
     - Да нас таких тысячи, и все не меньше твоего заинтересованы в том,
чтобы  власть  Зимы  подольше продержалась!  -  Она  расстегнула молнию,
вытащила из кармана свою кредитную карточку и  сунула ему под нос -  как
Спаркс только что.  -  Я,  может,  не намерена вечно быть грузчиком.  Я,
может,  хочу  свою долю пирога получить,  прежде чем  вы,  инопланетяне,
отсюда смоетесь и  весь пирог с  собой прихватите.  -  Она даже немножко
удивилась тому, как разумно говорит.
     Он с загадочным видом кивнул;  было похоже, что ее слова показались
ему достаточно убедительными.
     - Ты сказала,  за это заплатят?  Сколько? - Он прищурился, глядя на
ее карточку.
     - Да  не  так уж  и  много...  но  все-таки больше,  чем ты  сейчас
получаешь. А жить-то у тебя есть где?
     Он только мотнул своей грязной нечесаной башкой. Она выругалась.
     - Ну так я и думала! Ладно, можешь жить у меня. Тебе ведь все равно
нужно, чтобы кто-то тебя кормил и убирал за тобой.
     - Мне нужны деньги!  А нос я себе и сам вытереть могу, черт побери!
И нечего тут зря время тратить. - Он, гримасничая, поскреб себе спину.
     Она смотрела, как он чешется.
     - Удивительно,  что кто-то  еще решается подойти к  тебе достаточно
близко да еще и в банку твою что-то бросить.  Уж больно от тебя разит! А
что ты будешь делать, когда твои лохмотья совсем расползутся?
     - А ты что же, хочешь их нынче ночью снять да постирать, моя милая?
- Он ухмыльнулся.
     Она поджала было губы, но все же заставила себя тоже улыбнуться.
     - Ты не в моем вкусе,  уродина! Для меня всю грязную работу Поллукс
делает. Он и тяжести всякие носить привык...
     - Как скажешь,  Тор,  - покорно откликнулся робот. В его бесцветном
голосе слышалась почти  неуловимая нотка  одобрения.  Она  даже  неловко
отстранилась от него:  иногда было трудно вспомнить, что Поллукс - всего
лишь запрограммированное погрузочное устройство.
     - Ты  сможешь иметь  нормальную еду  и  постель,  пока  будешь  мне
полезен,  Герне.  Хочешь -  соглашайся,  не хочешь - нет. - [Как хочешь,
ублюдок! Мне и то и другое совершенно ни к чему.]
     - Только мне сразу деньги понадобятся. Иначе мне и концов не найти,
чтобы...
     - Сколько нужно - получишь. Пока у меня деньги будут, они будут и у
тебя. - [Пока этот Покоритель Зари от меня не отвяжется!]
     Герне наклонился к  ней с  такой гнусной улыбкой,  что его красивое
лицо стало почти уродливым.
     - Тогда,  значит,  дорогуша,  ты обзавелась ценным советчиком. - Он
осторожно расправил плечи.
     - Заботами я обзавелась,  черт бы тебя побрал!  - Она подобрала его
банку и вытряхнула монеты себе в ладонь. - Ладно, Полли, вези его домой.

				  19

     Бесконечная тьма и  абсолютное безмолвие отупляли.  Точно окутанная
пеленой,  падая в  бездонный колодец,  Мун ощущала себя последней слабой
искоркой жизни во Вселенной,  где всецело правила смерть...  и ее слуги,
чьи  неосязаемые объятия отняли у  Мун все силы,  затуманили разум.  Она
явилась  сюда,   в  эти  бескрайние,  безжизненные  просторы  в  поисках
утраченной любви,  пройдя через те врата, через которые проходила прежде
множество раз;  но на этот раз она сбилась с пути, и не было никого, кто
мог бы услышать ее, отозваться на ее крики... [Отпустите меня домой!]
     - Отпустите меня домой!  - Мун села в кровати. Ее голос гулким эхом
разнесся по небольшой полупустой квартире.
     - Мун,  Мун...  тебе просто сон страшный приснился!  А  теперь я  с
тобой,  и ты здесь в безопасности,  и все хорошо...  - Элсевиер обнимала
Мун,  ласкала ее, и она вспомнила, как бабушка когда-то баюкала ее, свою
внучку, когда она просыпалась ночью, и было это так давно, так давно...
     Сквозь слезы она  увидела,  что  комната залита ярким искусственным
светом, который резал глаза; радиоприемник на стене орал во весь голос -
как и прежде, до того как она вновь соскользнула в этот то ли сон, то ли
беспамятство.  После тяжкого испытания -  прохождения Черных Ворот - Мун
не переносила темноты, не могла находиться в темной комнате. Мучительная
тоска комом застряла у нее в горле; она сглотнула и прислонилась головой
к  плечу Элси,  одетой во  что-то  мягкое,  ощущая,  как от  прохладного
ветерка шевелится смятая ночная сорочка на  спине.  Мир  вокруг медленно
останавливался,  принимал привычные очертания, словно подтверждая, что у
нее есть в нем свое место; сердце успокаивалось, переставало биться так,
словно хотело выскочить из  груди.  Ей  казалось,  что  она слышит звуки
моря...
     - Да-да,  уже все прошло. Со мной все в порядке. - Голос Мун звучал
слабо  и  неубедительно.   Бессилие  и  полная  потеря  самообладания  в
результате ночных кошмаров стали уже  почти привычными для нее в  момент
пробуждения.  Она села прямо,  отстранившись от  Элси и  засовывая пряди
взмокших волос за  уши.  -  Прости,  что снова разбудила тебя.  Но я  не
могу...  -  Она  внезапно замолкла,  устыдившись своей беспомощности,  и
стала тереть глаза, которые горели так, словно их запорошило песком. Уже
третью ночь подряд она кричала во сне и будила всех в доме.  Она видела,
что усталость и  беспокойство все глубже гнездятся в морщинках Элсевиер.
- Это просто глупо.  -  Мун стиснула руки.  - Прости, что заставляю тебя
всю ночь не спать из-за моих дурацких...
     - Нет,  Мун,  дорогая моя,  - Элси покачала головой; ее темно-синие
глаза смотрели с  такой искренней тревогой,  что  Мун  замолчала,  -  не
извиняйся,  родная.  Это я должна просить у тебя прощения;  это ведь моя
вина,  что тебе снятся такие сны, моя вина, что ты не можешь носить свой
трилистник...  -  Элси оглянулась:  в  другом конце комнаты,  на  комоде
одиноко лежал трилистник Мун. - Если бы я могла взять твой страх себе, я
бы с радостью сделала это; и это было бы слишком легкое наказание за все
зло,  которое я  тебе причинила!  -  Она  отвернулась,  пальцы ее  нежно
поглаживали Мун по плечу.
     - Твоей вины тут нет.  Это я виновата -  у меня не хватает сил быть
настоящей сивиллой.  - Мун до боли стиснула зубы. Да, она сама виновата:
ведь, пройдя через Черные Ворота, она стала как бы чужой своей Хозяйке и
мучилась теперь этой раздвоенностью.  Когда они достигли Харему, она уже
почти пришла в  себя,  но  стоило ей закрыть глаза и  предоставить своим
мыслям свободу...
     Здесь,  в космическом городе на орбите Харему она могла носить свой
трилистник совершенно открыто,  и было приятно,  когда совсем незнакомые
люди и  даже обитатели таких планет,  о  которых она никогда не слыхала,
смотрели на  нее одобрительно,  улыбались и  всячески выказывали ей свое
почтение.  Но  однажды к  ней  подошел человек и  попросил ее,  сивиллу,
ответить на  вопрос.  И  она  от  него  отвернулась,  сразу почувствовав
тошноту и страх, и отказалась ответить... ОТКАЗАЛАСЬ ОТВЕТИТЬ НА ВОПРОС!
Элси что-то тогда сказала этому человеку и увела его прочь,  но сама Мун
уже успела понять,  что больше никогда не  сможет отвечать на вопросы...
"Я поправлюсь!  Со мной все будет в порядке,  когда я вернусь домой,  на
Тиамат!"  -  говорила она себе.  Домой,  туда,  где небо по  ночам сияет
тысячами звезд,  подальше от  этих безжизненных небес,  от  этой черной,
горькой пустоты,  которая даже у здешнего солнца отнимает его энергию, в
которой  даже  звезды  кажутся  какими-то  съежившимися,   замерзшими  и
безнадежно одинокими!..  Туда,  где, может быть, еще теплится ее любовь,
которую она,  наверное,  погубила,  прилетев сюда,  хотя любовь эта была
единственным,  что  имело для  нее значение.  Туда,  где все еще ждет ее
самый дорогой и любимый человек, который понял бы, каково это - утратить
желание жить.  Ее Спаркс... Она должна непременно найти его! "Сколько же
еще?.."  Она старалась не  задавать этот вопрос вслух,  пока они здесь;,
боялась,  но  ей  все  время хотелось задать его -  каждый лень,  каждый
час...
     - Значит,  ты  все-таки не хочешь остаться здесь?  Даже после того,
что видела? - Сердце Мун сжалось - такое глубокое разочарование и печаль
слышались в  голосе Элсевиер.  Элси изо  всех сил старалась развлечь ее,
показывая невероятные чудеса,  собранные в этом городе,  в этом огромном
звездном порту,  что плыл в  космосе на невидимой привязи,  удерживаемый
той планетой, что находилась под ним. Она сперва думала, что Элси делает
это,  только чтобы разогнать ее  страхи,  но  потом поняла,  что  есть и
другие причины.
     - А ты... правда хочешь, чтобы я осталась с тобой навсегда?
     - Да.  Очень хочу,  дорогая.  - Элси неуверенно улыбнулась. - У нас
ведь с ТиДжеем детей никогда не было, ты же знаешь...
     Мун опустила глаза:  нужно было проявить жестокость и  нанести Элси
еще один удар.
     - Знаю.  Если  бы  все  зависело только от  меня,  если бы  я  была
никем... я бы осталась с тобой, Элси.
     Она уже поняла,  что это действительно так, хотя и чувствовала себя
по-прежнему чужим ребенком,  заблудившимся во  время шумного праздника в
этом непонятном, идеальном городе, парящем в небесах. Элсевиер старалась
приобщить ее  к  новому  окружению,  и  постепенно Мун  начала  понимать
беззаботную гордость инопланетян,  считавших звездный корабль  или  этот
город чем-то вполне обычным и  совершенно спокойно пользовавшихся такими
чудесными вещами, которые вызывали у нее священный трепет. При встрече с
каждым новым технологическим чудом Элси  терпеливо учила Муи  спокойному
отношению к подобным новшествам,  и однажды,  стоя на балконе и глядя на
раскинувшийся  перед  ней   Воровской  Рынок,   она  почувствовала  себя
настоящей инопланетянкой,  истинной гражданкой Гегемонии,  почти своей в
этом межзвездном сообществе.
     Но  потом  вспомнила,  что  именно Спаркс первым пытался внушить ей
это, и подумала, как важно было бы для него побывать в таком орбитальном
городе,  постоять на  балконе такого дома...  И  еще она вспомнила,  что
бросила Спаркса именно тогда, когда была ему больше всего нужна.
     - Спаркс все еще в  Карбункуле,  и я должна вернуться к нему.  Я не
могу жить здесь -  без него.  -  [Жить в  ссылке на острове,  окруженном
безжизненной пустотой.]  -  И  здесь я  не могу быть сивиллой...  -  Она
прижала руку к татуировке на шее. - Я бросила свою родную планету именно
тогда,  когда должна была на ней остаться.  Я не исполнила свой долг,  я
обманула Спаркса,  я обманула... Хозяйка больше не слышит моих молитв! Я
сбилась с  пути и  не  слышу Ее зова.  -  Мун спрыгнула босиком прямо на
холодный пол.  -  Я поступила неправильно; и здесь я чужая. Я никогда не
буду счастлива здесь.  Я нужна на Тиамат... - Сейчас она чувствовала это
особенно остро.  Она смотрела прямо в  темно-синие глаза Элси,  от  всей
души желая, чтобы та поняла и ее стремления, и ее раскаяние...
     - Мун...  -  Элсевиер стиснула руки,  как  всегда,  когда принимала
решение.  -  Ну что я могу тебе сказать!..  Это очень плохо, но... ты не
можешь сейчас отправиться домой.
     - Что?  -  Ночной кошмар, возродившись вновь, как бы заслонил и эту
комнату,  и встревоженное лицо Элси.  - Нет, я могу! - Она изо всех сил,
собрав всю свою волю, старалась разогнать окутавшую ее мглу. - Я должна!
     Элсевиер протянула к  ней  руки -  то  ли  желая успокоить,  то  ли
пытаясь защититься.
     - Нет...  нет...  я только хотела сказать... хотела сказать, что ты
не можешь отправиться домой, пока Кресс не поправится, пока Он не сможет
вести корабль... - Слова звучали беспомощно, словно утратив свой смысл и
значение.
     Мун  неуверенно нахмурилась;  пелена сомнений все  еще закрывала от
нее лицо Элси.  Она потерла лицо руками; все ее тело ныло от усталости и
разочарования.
     - Я понимаю.  Прости.  -  Она потянулась за полупустой бутылочкой с
транквилизатором, стоявшей на столике у кровати.
     - Нет.  -  Темная рука Элси перехватила ее руку. - Это не спасение.
Ты не найдешь ответа на свои вопросы,  вернувшись на Тиамат; эти вопросы
будут преследовать тебя везде,  вечно,  пока ты  не  узнаешь,  кто такие
предсказатели и  зачем они существуют.  А  я  недостаточно мудра,  чтобы
объяснить тебе это.  Но  знаю того,  кто объяснить может.  При первой же
возможности мы полетим на планету и  повидаемся с  моим деверем.  -  Она
сама взяла бутылочку с таблетками.  -  Вот что я должна была сделать уже
давно...  но я всего лишь глупая старуха!  - Она встала, улыбаясь ничего
не понимавшей Мун.  -  Я  думаю,  всем нам не помешает вновь походить по
настоящей земле.  Может,  и  Кресс с  нами слетает.  А теперь,  отдыхай,
дорогая... приятных тебе сновидений. - Она нежно погладила Мун по щеке и
вышла из комнаты.
     Мун снова забралась в  постель,  разгладила у себя на животе тонкую
простыню -  одеяла здесь не требовались.  Но впереди, в той безжизненной
ночи,  что  окружала этот  город-остров,  ее  ждали  отнюдь не  приятные
сновидения.  Она  лежала  и  смотрела  непонимающим взором  на  то,  что
проплывало перед нею  за  прозрачной стеной,  а  тело  ее  и  душа ныли,
мучились от тоски и  неудовлетворенных желаний.  И не было рядом никого,
кто мог бы сделать ее сны светлыми, кто отпустил бы ее домой... домой!..
Слезы ручейками потекли по  щекам и  текли до тех пор,  пока глаза ее не
закрылись сами собой.

     Было светло,  как днем;  Мун ехала через Воровской Рынок, стиснутая
пассажирами космического трамвая, вместе с Элси, Силки и каким-то новым,
резиново-упругим Крессом. Пассажиров в трамвае было бы достаточно, чтобы
заселить целый остров у  них в  океане,  но  все они почему-то  казались
мрачноватыми.  Космический город оказывался над  "окном" -  транспортным
коридором,  выходившим прямо на поверхность Харему,  -  каждые несколько
часов; но таких коридоров было несколько, и находились они друг от друга
на  расстоянии сотен или  даже  тысяч миль.  Тот,  кто  пропускал нужную
остановку,  должен был  порой целый день ждать,  чтобы снова оказаться в
нужном месте.
     Все сиденья в трамвае были заняты,  однако какой-то мужчина уступил
Мун место,  и  она тут же предложила Элсевиер сесть.  Та улыбнулась и  в
свою  очередь предложила сесть  Крессу.  Тогда  встал второй мужчина,  и
растерянная Мун поспешила усадить Элси, прошептав:
     - Неужели они  все  считают меня больной из-за  того,  что я  такая
бледная?
     - Нет,  дорогая,  что ты!  -  Элси слегка нахмурилась и  с шутливой
укоризной одернула "неприличную",  желтую и  короткую безрукавку Мун.  -
Напротив.  Но  тебе,  пожалуй,  все-таки лучше надеть пальто.  -  И  она
выразительно посмотрела на винного цвета легкое пальто,  висевшее у  Мун
на руке.
     - Слишком жарко!  -  Мун чувствовала тяжесть своих волос, заколотых
высоко  на  затылке,   чтоб  не  мешали.  Она  вспомнила  те  свободные,
мешковатые платья и тесно облегающие спортивные костюмы,  которые мерила
и  отбрасывала  прочь  в  отделах  центрального  супермаркета.   Покинув
космический корабль, она старалась обходиться своей собственной одеждой;
здесь,  в  орбитальном городе,  было так  жарко,  что  она  бы  и  вовсе
разделась, если б Элси позволила.
     - В  молодости я  ходила закутанная в шарфы и шали с ног до головы;
считалось,  что только так и  можно сохранить "женскую загадочность".  -
Элси  поправила складки своего свободного пестрого кафтана;  ожерелье из
колокольчиков нежно звякнуло. - Мне до смерти хотелось тогда побегать по
улице нагишом под  жарким летним солнышком...  но  я  так  никогда и  не
осмелилась снять хотя бы один шарф.
     Мун  откинулась на  спинку сиденья.  Прямо перед ней  молча страдал
несчастный Силки -  измученный жарой и  слишком густой толпой незнакомых
людей.  В  открытые окна  трамвая были  видны улицы орбитального города,
построенного Межзвездным Космическим Обществом, где Элсевиер жила вместе
с Силки и Крессом -  а теперь еще и с Мун.  Это было элегантное,  хотя и
вызывающее клаустрофобные ощущения гетто планеты Харему для инопланетян.
Мун  плохо  ориентировалась здесь  и  никак  не  могла  усвоить  местных
обычаев.  Она знала только,  что город представляет собой как бы большое
кольцо с  космопортом посредине.  Жители Харему называли город на орбите
Воровским Рынком,  а  сами горожане не возражали против такого названия,
даже  проявляя какой-то  радостный мазохизм.  Харему  доминировала среди
планет  Гегемонии  благодаря  своей  чрезвычайно  развитой  и   мудреной
технологии,  и  Элсевиер как-то заметила не без гордости,  что Воровской
Рынок - название скорее справедливое, а не порочащее.
     - А как ты сама попала на Харему? - спросила ее Мун, поскольку Элси
дальше развивать свою мысль насчет Воровского Рынка не  стала.  Мун  все
чаще удивлялась,  как это такая тихая, нежная, засте