правую руку королевы и  как бы  прячет усмешку под своим
проклятым капюшоном и маской при виде полицейских -  инопланетных пташек
с подрезанными крыльями.
     - Он носит маску по той же причине,  что воры и  убийцы,  -  мрачно
изрек Гундалину.
     - Да, весьма похоже. Живое доказательство того, что ни одна планета
не  обладает  монополией на  духовный регресс...  И  ведь  этот  подонок
практически на вершине власти!  -  Джеруша замедлила шаг: ей показалось,
будто  в  брюхе  планеты сонно вздохнул какой-то  великан.  Она  и  сама
глубоко  вздохнула,  с  неприязнью ожидая  очередного Испытания  Ветром,
которое тоже было частью ритуала во  время визитов во дворец,  и  даже в
теплом плаще дрожала от холода, ибо воздух вокруг стал вдруг ледяным. Ей
никогда не удавалось полностью избавиться от страха и  изумления в  этом
странном месте, называемом залом Ветров.
     Она заметила, что у моста, перекинутого над пропастью, их ждет один
из  придворных,  и  была рада,  что королева хоть на  этот раз оказалась
достаточно предусмотрительной.  Чем меньше думать о пропасти,  тем легче
через  нее  перейти.  Возможно,  присутствие  придворного означало,  что
Ариенрод пребывает в  хорошем настроении или  же  просто  слишком занята
чем-то более важным.  Джеруша хорошо знала,  сколь разветвленную систему
шпионов создала королева в  этом городе и особенно здесь,  в собственном
дворце.  Ариенрод очень  нравилось ставить ловушки,  способные полностью
деморализовать противника...  а  еще  -  Джеруша  нисколько  в  этом  не
сомневалась -  королеве приятно было видеть,  как ее  жертвы покрываются
испариной от страха.
     Джеруша узнала Кирарда Сета,  старейшего из  представителей древних
родов Тиамат,  фаворита королевы. По слухам, он пережил уже целых четыре
визита  членов Ассамблеи,  однако лицо  его  под  причудливо закрученным
тюрбаном казалось совсем еще юным.
     - Старейший!  -  Джеруша немного смущалась, приветствуя его так и с
горечью сознавая,  что  у  нее  самой вокруг глаз уже появились "гусиные
лапки";  однако от  этих мыслей ее тут же отвлек то ли стон,  то ли зов,
донесшийся  из  пропасти  и  похожий  на  голодный  хохот  проклятого  и
нераскаявшегося грешника в  аду.  [Кому только пришло в голову построить
этот Колодец?] Каждый раз, приходя сюда, она задавала себе один и тот же
вопрос.  Ей  казалось порой,  что в  стонах ветра на самом деле слышатся
стоны  строителей этого  зала,  тех  древних  людей,  которые выдумали и
создали весь этот город-призрак на  самом севере планеты Тиамат.  Никому
не ведомо,  кто они были такие, что делали здесь до того, как рухнула их
великая межзвездная империя, по сравнению с которой теперешняя Гегемония
кажется крохотным государством.
     Если бы  сейчас она могла оказаться где-нибудь на  Летних островах,
то попыталась бы,  возможно,  отыскать предсказателя и получить ответ на
эти вопросы,  пусть невнятный, невежественный, но все-таки ответ. Здесь,
на  Тиамат,  на  дальних  островах предсказатели странствовали,  подобно
магам иных миров,  считая,  что их устами говорит великая Богиня -  Мать
Моря,  Хозяйка.  Однако  мудрость  их  была  подлинной и  не  искаженной
современной  цивилизацией,   ибо   автохтонное  население  Тиамат  давно
утратило понимание того,  откуда эта мудрость и эти знания на самом деле
взялись и  зачем существует город Карбункул.  В самом Карбункуле никаких
предсказателей не  было -  по  законам Гегемонии,  охотно поддерживаемым
жителями  Зимы,  испытывавшими отвращение ко  всему  "примитивному",  им
появляться там  было  запрещено.  Хорошо  рассчитанная и  обретшая здесь
благодатную почву  пропаганда Гегемонии заставляла обитателей Карбункула
верить,  что  пророчества сивилл -  это  всего лишь смесь шарлатанства и
болезненного безумия.  Никто,  даже правители Гегемонии,  не решились бы
уничтожать  предсказателей  в   обитаемых  мирах...   однако   Гегемония
приложила немало усилий, чтобы сделать Карбункул практически недоступным
для  них.  Они  были  носителями утраченной мудрости  Старой  Империи  и
предназначались для того, чтобы дать новым цивилизациям, возникшим на ее
обломках, ключ от дверей в хранилище ее тайн. А уж чего могущественная и
ныне  процветающая Гегемония не  желала,  так  это  видеть,  как  Тиамат
пробуждается ото сна, набирается сил, становится способной даже отказать
порой инопланетянам в поставках "живой воды".
     Джеруша  вдруг  живо  припомнила того  единственного предсказателя,
которого когда-либо встречала в Карбункуле, - это было лет десять назад,
вскоре после ее  прибытия сюда.  Она  видела все  от  начала до  конца -
именно ей было приказано проследить за изгнанием несчастного из города -
и   шла   вместе  с   вопящей  толпой,   гнавшей  своего  перепуганного,
протестующего соотечественника вниз,  к пристани, чтобы посадить в лодку
и  отправить в  море.  На  шее  у  предсказателя был "ведьмин воротник",
утыканный шипами,  а  люди  подталкивали его  вперед  длинными  баграми,
справедливо опасаясь, что его зло перейдет на них.
     А потом,  уже спускаясь по крутой лестнице к причалам, они толкнули
его слишком грубо,  и он упал, и шипы вонзились ему в шею и нижнюю часть
щеки;  из открытых ран обильно потекла кровь.  Кровь, которой так сильно
боялась эта толпа,  заливала ему рубаху (а  рубаха была небесно-голубого
цвета;  ее тогда поразила красота этого контраста),  и,  перепуганная до
смерти,  как и все остальные,  она лишь смотрела. Как он сидит и стонет,
прижав руки к горлу, но не сделала ничего, чтобы помочь ему...
     Гундалину нерешительно коснулся ее локтя. Она удивленно вскинула на
него глаза и встретилась с чуть насмешливым взглядом Старейшего.
     - Скажите, когда будете готовы, инспектор.
     Она кивнула.
     Старейший поднес к губам маленький свисток,  висевший у него на шее
на цепочке,  и ступил на мост.  Джеруша последовала за ним, глядя только
вперед и  зная,  [что] увидит,  если посмотрит вниз,  и  вовсе не  желая
увидеть   это:    ужасную   шахту,    ведущую   к   рабочим   механизмам
самодостаточного производственного городского цикла,  то есть того, что,
насколько ей  было известно,  ни  разу городу не понадобилось в  течение
последних  тысячелетий.  Там  же  находились  лифты,  дававшие  техникам
возможность беспрепятственно попадать на любые уровни города. Гигантский
воздушный  столб  как  бы  пронизывал полую  сердцевину спирали,  вокруг
которой расположился Карбункул,  заканчиваясь в зале Ветров.  Здесь было
единственное место в городе, где путь штормовым ветрам был прегражден не
полностью.  Яростные ветры  открытого пространства с  бешеной  скоростью
врывались в эту громадную трубу, как бы высасывая воздух из ее подземных
пустот.  Здесь,  в  зале  Ветров,  на  большой высоте  в  воздухе всегда
чувствовался сильный запах моря и  слышались его  стоны,  пока сам ветер
ощупывал шероховатости и углубления в стенах шахты.
     Над  шахтой  в   воздухе  парили  прозрачные  панели,   похожие  на
громадные,  вечно меняющие свою  форму мобили,  способные то  вздыматься
подобно  облакам,  то  создавать предательские боковые  потоки  воздуха,
способные сбить человека с  ног.  Существовал лишь  один  путь,  ведущий
через этот зал к самым верхним уровням города и дворца: легкий разводной
мост,  светящейся лентой взлетающий над  бездной.  Мост  был  достаточно
широк,  и по нему было бы нетрудно пройти при спокойном воздухе;  но это
становилось смертельно опасным,  когда  вокруг  начинали  свирепствовать
жадные вихри.
     Старейший издал с помощью своего свистка какой-то определенный звук
и  уверенно шагнул вперед:  воздух вокруг него сразу же застыл.  Джеруша
буквально по пятам следовала за ним,  испытывая непреодолимое желание во
что бы  то  ни  стало спрятаться вместе с  Гундалину внутрь этого пузыря
полного штиля.  Старейший продолжал идти  спокойным ровным шагом,  потом
свистнул еще раз и еще.  Штиль по-прежнему окружал их со всех сторон; но
Джеруша,  не  оборачиваясь,  услышала,  как Гундалину выругался себе под
нос: видимо, чуть замешкался, и ветер тут же лизнул ему спину.
     [Это же  безумие!]  Именно такие слова без конца вертелись у  нее в
голове.   Она  не  могла  избавиться  от  отвращения  и  ужаса,   всегда
охватывавших ее  при переходе через эту бездну.  [Что за маньяк придумал
подобную забаву?] -  думала она,  понимая,  что подобная технологическая
ловушка  способна поглотить и  самого  ее  создателя,  даже  если  шахта
строилась  исключительно с  целью  безопасности города.  На  том  уровне
развития  техники,  который  допускался  Гегемонией на  планете  Тиамат,
подобное  препятствие  действовало  достаточно  эффективно.   Какой   бы
бессердечный безумец ни  создал Колодец,  он,  как  подозревала Джеруша,
более чем успешно служил и нынешней королеве Зимы.
     Они  уже  достигли середины моста.  Джеруша по-прежнему не  сводила
глаз  со  спины  Старейшего,  слушая не  похожие один  на  другой слабые
посвисты  этого  "заклинателя  ветров",  удерживавшие  смертоносный  вой
где-то  во  вздыхающей  тяжко  глубине.   Впрочем,  то  были  отнюдь  не
магические  чары,   а  всего  лишь  включение  автоматического  контроля
створок,   которые  то  сдвигались,  то  раздвигались  под  воздействием
конкретного акустического сигнала; в данном случае во благо тем, кто шел
по  мосту,  а  не  во вред им.  Понимая это,  она не слишком-то доверяла
механизму,  особенно если учесть возможность того,  что  человеку вообще
свойственно ошибаться,  а  в  столь  древней  системе  и  подавно  могли
произойти определенные сбои.  Некогда,  видимо, существовали специальные
приборы дистанционного управления,  выполнявшие ту  же  функцию,  что  и
дующий в свисток человек;  однако, насколько ей было известно, последний
из таких действующих приборов висел на поясе у Звездного Быка.
     [Наконец-то   безопасность.]   Ее   башмаки   ощутили   под   собой
спасительную  твердь.   Пропасть  осталась  позади.   Джеруша  с  трудом
удержалась   от   невыносимого  искушения   позволить   ватным   коленям
подогнуться;  ей  ужасно хотелось сесть прямо на  пол.  Гундалину,  лицо
которого было  покрыто  крупными каплями пота,  с  улыбкой поглядывал на
нее.  Интересно,  а  он  тоже старается не  думать о  том,  что придется
возвращаться обратно?  Джеруша заметила,  что даже в походке шествующего
впереди них Старейшего ощущается триумф победителя.
     Вскоре они вошли в зал Приемов, находившийся как бы в самой вершине
спиралевидного  города;  зал  этот  поражал  своими  размерами.  Джеруше
казалось,  что здесь свободно может поместиться целая вилла с  ее родной
планеты  Ньюхевен.   Воздушные  занавеси  из  искусственного  волокна  с
морозными узорами  на  пастельном фоне  свисали  с  изящных  арок  между
стройными колоннами и,  покачиваясь,  издавали мелодичный звон -  к  ним
были  прикреплены тысячи  крохотных  серебряных  колокольчиков,  искусно
сделанных вручную.
     Весь пол  в  зале был застлан заморским белоснежным ковром -  и  на
противоположном конце этого белого поля на троне своем восседала Снежная
королева,  божество во плоти, хищный снежный ястреб с когтистыми лапами,
и  вокруг  нее,  казалось,  царил  леденящий холод.  Джеруша  машинально
запахнула  плащ  поплотнев.   "Холоднее,  чем  в  Кару",  -  пробормотал
Гундалину, потирая руки. Старейший знаком велел им остановиться и ждать,
а сам прошел вперед,  чтобы доложить об их прибытии королеве. Джеруша не
сомневалась,  что  эта  женщина с  темными холодными глазами под короной
очень светлых,  почти белых волос уже отлично обо всем осведомлена, хотя
и  не  выдала  себя  ни  единым  движением,   а  продолжала  смотреть  в
пространство перед собою,  как бы не видя их. В который раз она поражала
Джерушу  этой  своей  способностью;  однако,  внимательно  проследив  за
взглядом королевы, она вдруг заметила тонкий лучик света.
     - Ух ты!  -  выдохнул Гундалину, когда на ковер неожиданно с криком
вывалились сплетенные тела господ придворных; впрочем, комок этот тотчас
же распался. - Это что же, дуэль?
     Он  не  мог поверить собственным глазам.  Джеруша стиснула пряжку с
эмблемой Гегемонии,  еле  сдерживая злость.  Неужели  королеве настолько
наплевать на межпланетную полицию,  что кровавый спектакль по ее приказу
разыгрывается прямо  в  присутствии  полицейского  инспектора?  Она  уже
открыла рот, чтобы протестовать, требовать... но еще до того, как сумела
отыскать  нужные  слова,   увидела,   что  "жертва",   лежавшая  ничком,
перевернулась и  села;  на  лице ее  не было заметно ни единого волдыря,
ожога или пятнышка крови, способного испачкать дивной белизны ковер. Это
была  женщина.  Пышные  причудливые одежды,  принятые у  здешней  знати,
делали  порой  невозможным сразу  определить пол  человека.  Вокруг дамы
воздух едва заметно колебался:  ясно,  защитное поле. "Жертва" грациозно
поднялась на ноги,  склонилась перед королевой в  изысканном поклоне,  а
все остальные зааплодировали,  смеясь от  удовольствия.  Гундалину снова
выругался,  теперь уже, правда, тише, но с отвращением. Когда придворные
расходились,  Джеруша заметила среди  них  человека в  черном,  холодный
блеск металла и поняла, что изображал убийцу сам Звездный Бык.
     Боги!  Какими пресытившимися полудурками нужно быть, чтобы пытаться
сжечь человека просто ради смеха?  Они  играли с  оружием,  способным не
только искалечить,  но  и  полностью уничтожить,  не  лучше разбираясь в
назначении того  или  иного механизма,  чем  избалованный любимец пес  в
драгоценностях, которыми зачем-то украшен его ошейник. [Да, но чья в том
вина,  разве не  наша?]  Ариенрод вдруг остро глянула в  ее  сторону,  и
Джеруша не  успела скрыть лицо  под  маской равнодушия.  Странного цвета
глаза спокойно смотрели прямо на нее; королева улыбалась. Выражение лица
самой  Ариенрод приятным назвать было  никак нельзя.  [Кто  сказал,  что
любимый пес не понимает,  какой на нем ошейник?]  Джеруша глаз упрямо не
отводила.  [Или,  что дикарь не понимает,  зачем придумана та ложь,  что
превращает его в недочеловека?]
     Старейший объявил об их прибытии и уже пятился от трона,  поскольку
в зал вошел Звездный Бык,  заняв свое обычное место.  Его скрытое маской
лицо  также было обернуто в  их  сторону -  видимо,  ему  интересно было
узнать, какое впечатление произвел на них разыгранный спектакль. [Все мы
в душе дикари.]
     - Можете  подойти  ближе,  инспектор ПалаТион.  -  Королева подняла
тонкую руку.
     Джеруша  сняла  шлем  и  шагнула  вперед,  Гундалину держался  чуть
позади.   Она  была  уверена,  что  сейчас  ничего,  кроме  минимального
официального почтения,  прочесть на  ее  лице нельзя,  как и  на лице ее
спутника.  Придворные выстроились в сторонке, приняв те изысканные позы,
которые так часто изображались на  привозимых торговцами голографиях,  с
нескрываемым равнодушием наблюдая,  как  Джеруша  приветствует королеву.
Почему-то  ей вдруг подумалось:  отчего они так любят играть со смертью?
Все эти люди явно были фаворитами королевы -  лица совсем юные,  и  лишь
богам известно,  сколько этим  старикам на  самом деле лет.  Все  всегда
говорили ей одно и то же:  те,  кто пользуется "живой водой",  желают во
что бы то ни стало сохранить свою вечную юность.  Может ли действительно
наступить такой момент,  когда испытаешь все,  чего желал в жизни?  Нет,
для этого даже и полутора сотен лет не хватит. А вдруг они просто ничего
не  подозревают,  вдруг  Звездный  Бык  не  предупредил  их  о  грозящей
опасности?..
     - Ваше  величество...  -  Она  глянула искоса на  Звездного Быка  и
мгновенно перевела взгляд на королеву,  восседавшую на троне. Прелестное
девичье лицо казалось сейчас насмешливой маской -  из-за слишком мудрых,
слишком много видевших глаз.
     Ариенрод чуть приподняла палец, этим едва заметным движением как бы
призывая молчать.
     - Я  решила,  что с сегодняшнего дня,  являясь сюда с визитами,  вы
будете преклонять колена пред королевой Зимы, инспектор.
     Джеруша прикусила губу.  Ей потребовалось несколько секунд и  очень
глубокий вдох, чтобы прийти в себя.
     - Я  офицер межпланетной полиции,  ваше величество.  Я присягала на
верность Гегемонии.  -  Она  умышленно смотрела как бы  сквозь Ариенрод,
мимо нее - куда-то на спинку трона. Тщательно заделанные швы в зеркально
гладкой поверхности, светящиеся внутри камня спирали и затертые трещинки
приковывали ее взор,  точно магический лабиринт:  причудливое искусство,
порожденное в недрах Карбункула странной смесью очень различных культур.
     - Но  Гегемония оставила ваше  подразделение на  Тиамат  для  того,
чтобы вы  служили мне,  инспектор.  -  Голос Ариенрод заставил ее  вновь
посмотреть на королеву.  -  Я  требую всего лишь того уважения,  которым
пользуется любой правитель независимой территории. - Слово "независимая"
она произнесла с чуть заметным нажимом.
     - Ну и требуй,  черт бы тебя побрал! - это Гундалину почти неслышно
проворчал у Джеруши за спиной;  взгляд королевы молнией метнулся к нему,
запечатлевая лицо  юноши  в  своей  памяти.  Звездный Бык  почти  лениво
спустился на одну ступеньку - лазерное ружье все еще болталось у него на
руке, затянутой в черную перчатку. Но королева снова шевельнула пальцем,
и он замер, безмолвно повинуясь.
     Джеруша  колебалась,   чувствуя  и   возникшее  вокруг  восхищенное
изумление,  и  то,  как дрожит от негодования у нее за спиной Гундалину.
[Моей  задачей шляется сохранение мира.]  Она  чуть  наклонила голову  к
Гундалину.
     - Ну хорошо,  БиЗед,  -  сказала она почти так же тихо, как говорил
он,  но  все-таки  не  настолько тихо.  -  Мы  преклоним перед королевой
колена. В конце концов, это не такое уж неразумное требование.
     Гундалину пробормотал что-то на незнакомом ей языке,  глаза у  него
потемнели. Звездный Бык крепче стиснул свое страшное оружие.
     Джеруша снова повернулась к  королеве,  ощущая на себе взгляды всех
присутствующих,  более уже не безразличные,  а давяще-настойчивые, потом
преклонила одно колено и склонила перед Ариенрод голову. Через секунду у
нее  за  спиной послышался шорох и  скрип кожи  -  это  Гундалину тяжело
опустился на пол за ней следом.
     - Ваше величество...
     - Можете встать, инспектор.
     Джеруша одним движением поднялась.
     - А  ты  нет!  -  Голос  королевы звучал резко;  она  смотрела мимо
Джеруши на Гундалину,  который тоже начал было подниматься.  - Ты будешь
стоять  на  коленях  до  тех  пор,   пока  я  не  позволю  тебе  встать,
инопланетянин.  -  При этих словах Звездный Бык,  словно воплощение воли
королевы,  выдвинулся вперед  и  сжал  рукой  в  черной  перчатке  плечо
Гундалину, заставляя его оставаться коленопреклоненным и прошипев что-то
на  том  же,  незнакомом Джеруше,  языке.  Она стиснула руки под плащом,
потом заставила себя чуть расслабиться и резко сказала:
     - Убери от  него  руки,  Звездный Бык,  не  то  я  арестую тебя  за
оскорбление офицера полиции.
     Человек в черном улыбнулся -  она заметила,  как нагло блеснули его
глаза в прорезях маски,  -  но не двинулся с места, пока королева жестом
не приказала ему отойти.
     - Вставай,  БиЗед,  -  тихо  сказала  Джеруша,  с  трудом  сохраняя
спокойствие,   и  протянула  руку,   помогая  Гундалину  подняться;  она
чувствовала,  что  он  прямо-таки дрожит от  бешенства.  На  нее  он  не
смотрел; веснушки на смуглом лице покраснели от прилившей крови.
     - Если бы  это был мой подданный,  он  был бы  наказан за  подобную
дерзость  более  сурово.  -  Ариенрод наблюдала за  ними  теперь  уже  с
совершенно бесстрастным выражением лица.
     [Мы и  так уже достаточно сурово наказаны.]  Джеруша отвернулась от
Гундалину, подняла голову.
     - Он  гражданин Харему,  ваше  величество;  и  здесь  он  полностью
отвечает  за  собственные  поступки.  -  Она  пристально  посмотрела  на
Звездного Быка, который все еще стоял