Но и "невежды" тоже не станут из-за каждой ерунды таскать роботов
в полицию.  - Джеруша посветила фонариком на грудь робота и увидела, как
внутри    его    стального    организма    начинают    ярче    светиться
светочувствительные элементы.  На табличке, заменявшей ему удостоверение
личности,  было написано:  "Робот Поллукс". - Значит, Поллукс? Ну, и кто
же твой арендатор? - спросила она.
     - Благодарю вас, комиссар.
     Она отшатнулась, пораженная.
     - Пожалуйста,  выслушайте меня,  комиссар.  Это очень важно.  Я  не
могу...
     - Да-да,  хорошо...  Но  ты  будешь отвечать только на  те вопросы,
которые я тебе задам.  - Нет, она решительно не способна была привыкнуть
к их монотонным скрипучим голосам.
     - Мой арендатор - Тор, Звездная Наездница, гражданка Зимы, уроженка
Тиамат,  владелица казино  "Ад  Персефоны".  -  Робот  прямо-таки  мигал
лампочками от нетерпения.
     - Ты  сказал,  что  на  твою хозяйку совершено нападение?  Если это
королевская стража, то мы здесь ни при чем.
     - Нет, комиссар. На нее напали инопланетяне. Ее жених.
     - Любовная, ссора?
     - Некто Ойярзабал,  работник казино,  и  его приятели.  Тор позвала
меня  на  помощь,  потому что  они  выстрелили в  нее  из  акустического
станнера.  Я  не успел -  дверь была заперта.  Я  обратился за помощью в
полицию...
     - Ты  знаешь,  почему они  стреляли в  нее?  -  В  ней пробуждалось
любопытство.
     - Не  совсем ясно представляю это  себе,  комиссар.  Возможно,  она
как-то нарушила закон...
     - Кто настоящий хозяин этого казино?
     - Тханин Джаакола, уроженец Большой Голубой...
     - Иначе  говоря,  Суре?  -  перебила она  его.  Она  заметила,  что
Мантаньес с интересам прислушивается к их разговору.
     - Да, комиссар.
     - Повтори все, что слышал из их разговора.
     - Ойярзабал   сказал:   "И   всего-то   несколько  тысяч   каких-то
островитян,  черт  бы  тебя  побрал.  Перси!  Все  жители Зимы  будут  в
безопасности,  говорю же  тебе.  Королева так  хочет".  А  Тор ответила:
"Врешь ты  все!  Этим  кого  хочешь убить можно,  а  королева никогда не
позволила бы  вам убивать своих подданных.  С  ума ты  сошел,  Ойяр!  Да
отпусти ты меня! Эй, Поллукс, помоги-ка! Поллукс, где ты?"
     Джеруша  почувствовала,   что   вся  покрывается  гусиной  кожей  -
настолько гнусавым голосом говорил робот,  и  вдруг до  нее окончательно
дошел смысл сказанного им. [Снежная королева! Ее планы!]
     - Святые боги! Я поняла! Поняла! Сержант! - Она с криком обернулась
и обнаружила,  что тот уже стоит у нее за спиной.  -  Немедленно отыщите
человек десять из числа завсегдатаев этого казино.  И  чтобы оттуда муха
не улетела! Мантаньес...
     - А в чем, собственно, дело, комиссар?
     Джеруша даже не сразу поняла, чем вызвана эта наглость - презрением
к ней или страхом.
     - Дело в  том,  что  эта планета может завтра погибнуть,  инспектор
Мантаньес.  - Она подобрала с пола свой плащ, проверила оружие. - Дело в
том;  что Ариенрод покупает себе жизнь и  власть ценой гибели по крайней
мере половины жителей Тиамат - или я не комиссар полиции! - У Мантаньеса
отвисла челюсть.  -  Итак, Поллукс... наши с тобой мольбы, кажется, были
услышаны богами...  -  Она хлопнула его по металлическому плечу. - Боги,
только бы не опоздать!
     - Пожалуйста, помогите Тор, комиссар. Я так... привязался к ней!
     Она медленно кивнула,  глядя на  него и  не  веря собственным ушам.
Потом обернулась к Мантаньесу.
     - Вы вечно требуете настоящего дела - так вот оно, перед вами!
     - Неужели вы сами намерены отправиться туда,  комиссар?  - В голосе
Мантаньеса звучало скорее удивление, чем неприязнь.
     Ей уже было море по колено.
     - Да я ни за что на свете такой возможности бы не упустила!

				  44

     - Ну,  сивилла,  говори,  что задумала?  Зачем во дворец явилась? -
спросил наконец один из придворных; Мун чувствовала, что все они глаз не
сводят с ее татуировки.  -  Тебе ведь запрещено появляться в Карбункуле!
Впрочем,  теперь нам дарована милость самим позаботиться о том, чтобы ты
никогда больше не осмелилась на такое!
     Мун  чуть  отступила и  замерла,  стоя  спиной к  Колодцу и  тщетно
пытаясь  избавиться от  мыслей  о  том,  что  сделали в  этом  городе  с
Данакилем Лю.
     -Я  намерена немедленно покинуть этот дворец;  но  если вы  тронете
меня  хоть пальцем,  пеняйте на  себя.  Не  пытайтесь же  препятствовать
мне!.. - Голос ее сорвался.
     - Нам вообще незачем прикасаться к тебе,  сивилла,  -  презрительно
сказал тот же придворный.  - Ступай себе через мост - и мы посмотрим. Ну
же,  давай!  -  Он ухмыльнулся, и его тонкое, неестественно молодое лицо
стало похожим на лик смерти.  Вдруг все они заулыбались - бессмысленными
улыбками наркоманов, празднующих конец своего мира и отлично понимающих,
кто  в  этом  виноват.  Говоривший с  Мун  вытащил что-то  из  потайного
кармашка,  скрытого в  недрах  пышного  костюма,  и  торжественно поднял
вверх;  предмет был  небольшой,  темный,  похожий на  палец.  -  Иди же,
сивилла! Колодец ждет тебя.
     Мун не сводила глаз с  "черного пальца" в руках у придворного;  она
не понимала,  что это может быть,  но совершенно определенно чувствовала
исходящую от  предмета угрозу.  Нет,  она ДОЛЖНА пройти по  этому мосту!
Иного  пути  нет.  Дрожащими  руками  она  расстегнула расшитый  золотом
бархатный плащ, свернула его втрое, ибо "три" - священное число Хозяйки,
и  шагнула к  краю наполненной ветром пропасти.  Шляпа и  плащ все равно
только помешали бы ей;  зато такой подарок не стыдно преподнести и самой
Матери Моря - если это она лежит там, внизу, голодная, жаждущая... Пусть
получит свою жертву!
     [Веди меня,  о  Хозяйка!]  Первым полетел в  Колодец плащ -  и  Мун
услышала за  спиной смех  придворных.  Плащ,  подхваченный сквозняками и
встречным  потоком  воздуха,  расправился сам  собой  и  стал,  медленно
кружась,  опускаться в  зеленоватый полумрак,  словно  крылатый  морской
охотник.
     Мун  нажала  первую  кнопку и  ступила на  мост.  Придворные что-то
бормотали,  глядя на нее,  но ничего не предпринимали. Мун нажала вторую
кнопку и пошла дальше,  стараясь не дышать.  На дальнем конце моста тоже
стояли придворные -  ей  не  хотелось всматриваться в  их лица...  и  не
хотелось  смотреть вниз,  слыша  демонические подвывания ветра  и  шепот
затаившегося в глубине души страха.
     Но  примерно  на  середине  моста  чарующая призывная песнь  -  Зов
Сивиллы  -  вновь  зазвучала  у  нее  в  ушах,  заставляя замедлить шаг,
убаюкивая все  страхи,  притупляя инстинктивное стремление выжить.  НЕТ!
Мун замерла на мгновение,  позволяя страху захватить душу целиком, чтобы
для этих звуков там не осталось места, и тут увидела, что все придворные
одновременно подняли точно такие же, как тот первый, "пальцы" и поднесли
их  к  губам.   [Так  это  специальные  свистки,   способные  держать  в
повиновении ветер!..] Теперь она наконец поняла: они натравливали на нее
ветры;  так  вот  как  она  должна умереть -  чтобы человеческая рука не
пролила ее крови...
     Мун плашмя упала на мост в тот самый миг, когда хор свистков слился
воедино и прорвал созданный ею защитный круг затишья. Ветры сразу завыли
и  набросились на нее.  Но где-то в  самой их гуще по-прежнему слышалась
Песнь Сивиллы -  где-то  там была точка покоя,  что есть в  самом центре
любой  бури.  Ясное  осознание какого-то  странного безумия наполнило ее
душу. Она была словно загипнотизирована, парализована, она погрузилась в
эти звуки целиком, обрела убежище где-то в ином измерении...
     [Почему?  Почему я  слышу этот зов здесь?]  "Каков же ответ на этот
вопрос?" -  Она услышала собственный голос, громко выкрикивающий: "Каков
ответ?.."  [Ты можешь ответить на любой вопрос,  за исключением одного,]
так ей когда-то сказала Элсевиер. Нельзя также ответить на вопросы: "Что
такое жизнь?"  или "Есть ли  Бог?"...  Но тем единственным вопросом,  на
который ей  отвечать было  запрещено,  был  вопрос:  "Где находится твой
главный источник знаний?"  И сейчас,  пребывая как бы на грани безумия и
гибели,  Мун вдруг поняла,  что получила ответ на этот запретный вопрос,
вновь  оказавшись избранной среди  избранных;  и  избрана она  была  той
могучей силой,  что повелевала ее разумом.  [Источник,  ключ, колодец...
здесь,  здесь,  здесь!]  В  этой шахте,  что выходит в  море,  под этим,
похожим на спиралью закрученную раковину городом,  тайно воздвигнутым на
карте времен,  брошенным сюда,  словно камень на  дно  морское и  вечно,
хранимым его стражами... Здесь была спрятана та великая сила, что давала
знания предсказателям. Но об этом должна знать только она одна.
     Мун  позволила своим мыслям потесниться под натиском этой последней
атаки  информации и  упала  в  бездонный  колодец  постижения истины;  и
вскрикнула,  почувствовав, что тело ее, утратив контроль над собой, тоже
стремительно падает вниз...
     Она  очнулась,  словно после  глубокого сна,  лежа  посреди моста и
жадно хватая ртом  спокойный прохладный,  воздух.  [Спокойный воздух...]
Она зажала рот рукой,  чтобы не крикнуть, медленно приподнялась и встала
на колени.  Ветра не было совсем; лишь мирно и тихо вздыхало море внизу.
На  дальнем конце  моста  придворные стояли  с  какими-то  перевернутыми
лицами.  Их свистки так и  застыли в бессильных пальцах,  поднесенных ко
рту.  Мун осторожно посмотрела вдаль,  за те занавеси-паруса, что плыли,
спокойные сейчас,  над морем ветров, скрывая прозрачные стены дворца, не
допускавшие сюда холода и бурь внешнего мира;  ветры могли проникнуть во
дворец  только  через  Колодец,  что  пронизывал Карбункул  насквозь,  и
жаждали они  одного:  убить ее,  уничтожить.  Мун снова прижалась лбом к
поверхности моста - то была поза благоговейной молчаливой благодарности.
     Потом она неуверенно встала и  пошла над пропастью дальше.  Она шла
медленно - не только для того, чтобы все видели, что она не спешит, но и
ради  своих  дрожавших  и  неуверенно ступавших  ног.  Теперь  на  лицах
придворных она читала одновременно восторг и ужас,  и сама изобразила на
лице мрачное нетерпение,  желая,  чтобы они поскорее расступились и дали
ей пройти.
     И некоторые действительно отступили с почтением, но были и такие, в
ком  злоба взяла верх при  виде юной островитянки,  как  две  капли воды
похожей на  их королеву и  обладающей могуществом Богини.  Она увидела у
них какой-то железный шест, увенчанный ошейником с шипами, - это был тот
самый "ведьмин воротник",  что  так страшно изранил горло Данакилю Лю...
Шест с ошейником преградил ей путь, не давая сойти с моста.
     - На  колени,  сивилла,  не то придется тебе прыгать в  Колодец!  -
Женщина  в  расшитом самоцветами тюрбане  направила "воротник" прямо  на
Мун; Мун опустила руки и сделала шаг назад.
     - Немедленно разойдитесь! Дайте мне пройти, иначе я... - Она вдруг,
одновременно с  придворными,  услышала все  нарастающий грохот множества
ног  в  коридоре,  ведущем  в  зал  Ветров.  Мгновенно  пустой  полукруг
пространства за спинами придворных стал заполняться людьми, одетыми не в
пышные  костюмы,   а  в  домотканые  рубахи  и  грубые  плащи  из  шкур:
островитяне!  Их  лица были столь же  искажены ненавистью,  как  и  лица
придворных;  в руках они держали ножи и гарпуны,  а их горевшие яростным
гневом глаза были обращены к  ней,  одиноко застывшей на узком мосту над
пропастью.
     - Вот она. Снежная королева!
     Мун вдруг увидела одно-единственное лицо,  не имевшее ничего общего
с   остальными,   и   этот  человек  яростно,   с  отчаянной  решимостью
проталкивался сквозь толпу.
     - БиЗед!  -  Она  изо  всех сил выкрикнула это имя,  перекрывая все
усиливавшийся шум,  поймала наконец его  взгляд  и  сразу  почувствовала
исходившие от него тепло и нежность.
     Гундалину локтями расчистил себе путь к  мосту,  на ходу вытаскивая
станнер и предоставляя толпе возможность как следует разглядеть его.
     - Ну-ка!  -  Он толкнул ту тонкогубую женщину в пышном тюрбане, что
держала колючий ошейник,  и,  вырвав железный шест у нее из рук, швырнул
его прямо в Колодец.  -  Хватит, повеселились. А ну, расступитесь - все,
вам говорят!
     - Какое  ты  имеешь  право  вмешиваться  в  наши  внутренние  дела,
чужеземец? Здесь правит Зима, и по ее законам...
     - Ах,  по законам!..  -  пробормотал БиЗед и  хладнокровно принялся
расчищать в толпе проход для Мун.  - Ну так вот, по закону Гегемонии эта
женщина арестована и находится под моей охраной.  - Мун успела заметить,
как в глазах его что-то блеснуло, и невольно улыбнулась.
     - Но это же Снежная королева, инспектор Гундалину! - сказал сердито
один из островитян. - И она принадлежит нам согласно нашим законам. И уж
она от  нас не  уйдет до  самой Смены Времен Года!  -  От его слов пахло
смертью.
     - Это  не  Ариенрод!   Это  Мун,  дочь  Лета,  сивилла!  Посмотрите
внимательно.  -  БиЗед указал им  на  горло Мун.  -  А  если  вам  нужна
Ариенрод,  то  придется сперва пройти по  этому мосту...  -  Он  впервые
окинул взором тихий сейчас зал Ветров,  и смуглое лицо его побледнело. -
И что, собственно...
     - Что  вам  нужно от  нашей королевы,  рыбьи пастыри?  -  Женщина в
расшитом самоцветами тюрбане,  лишившись было  символа  своей  временной
власти,  теперь пыталась вновь обрести ее.  -  Вас  сюда никто не  звал!
Здесь пока что царит Зима!
     - Это вашей королеве все что-то нужно от нас!  -  выкрикнул один из
островитян.  -  Это  она  хочет всех нас  смерти предать,  вот мы  и  не
намерены дожидаться. А пришли мы сюда, чтобы она сама никуда не сбежала,
а прямо к Хозяйке в гости отправилась!
     Мун, потрясенная, слушала его, и этот голос с характерным островным
акцентом причинял ей одновременно и радость, и боль.
     - Я Мун,  Покорительница Зари, дочь Лета... - Голос ее чуть дрожал.
- Королева там,  во дворце. Но спешите пройти по мосту, ибо, лишь пока я
стою на нем,  вы будете в безопасности!  -  Она молча ждала, чувствуя на
себе взгляд ошеломленного Гундалину.
     Толпа явно уже  разглядела трилистник у  нее  на  горле и  зашумела
одобрительно.  Сердце у нее екнуло, когда первый из островитян ступил на
мост,  однако воздух оставался неподвижным,  и островитянин лишь коротко
усмехнулся и почтительно склонил перед ней голову.  За ним следом прошли
и остальные -  гуськом,  кое-кто с опаской,  однако все они движимы были
страстным желанием непременно достичь своей цели.  Мун дождалась,  когда
последний островитянин благополучно миновал мост,  и  сделала наконец те
несколько шагов,  что  отделяли ее  от  края  Колодца.  Толпа придворных
ахнула и отступила,  все смотрели на нее и Гундалину. Едва приблизившись
к  нему,  она  обернулась и  сразу услышала чудовищный стон  у  себя  за
спиной.  И  увидела,  как  свирепый ветер,  ожив снова,  взмыл на  своих
могучих  крыльях,   дохнул  на  нее  ледяной  влагой  и  разметал  белые
занавеси-паруса.  Колодец стонал и  содрогался,  окутывая всех ароматами
моря.
     - Боги!  О, мои великие предки! - прошептал Гундалину. - Так это ты
удерживала ветер? Как... как тебе это удалось? - Он не решался подойти к
ней.
     -Мне нельзя говорить об этом. - [Я никогда никому не смогу сказать,
что ЭТО в  Карбункуле!]  -  Я и сама толком ее знаю.  -  [Нельзя,  чтобы
кто-то  узнал!  Ояз] вдруг представила себе Колодец -  весь целиком,  до
самого его  дна,  что  было глубже дна  морского и  находилось где-то  в
гранитной оболочке ядра планеты; там, в своем тайном убежище покоилась и
Великая Машина -  хранительница знаний и мудрости человечества.  - Уведи
меня отсюда,  БиЗед!  Предсказателям здесь не место -  в  этом отношении
жители Зимы  правы...  Нам  здесь слишком опасно...  -  Она  чувствовала
враждебные,   недоверчивые  взгляды  придворных,   теперь  уже  униженно
пресмыкавшихся перед нею.
     БиЗед с  уверенным видом собственника быстро повел ее прочь из зала
Ветров -  снова по  тому же коридору,  мимо картин,  живописующих власть
Зимы  на  планете Тиамат...  Никто не  сделал им  вслед ни  шага.  БиЗед
по-прежнему держался от  нее  на  расстоянии.  Постепенно приводя душу и
мысли  в  порядок,  Мун  переворошила в  памяти калейдоскопически быстро
сменявшие друг друга событие последних нескольких часов и вновь уперлась
в ту страшную тайну,  что открылась ей и правила теперь всем остальным в
ее жизни.
     - А каким образом оказались здесь эти островитяне?  Неужели это они
сказали тебе,  что Ариенрод...  -  [Она ведь чуть меня не убила!]  У Мун
вдруг все поплыло перед глазами.
     Он покачал головой,  не поднимая глаз и продолжая размеренно шагать
по коридору.
     - Я так ничего толком и не понял; они все ужасно спешили. Не думаю,
что они и сами достаточно хорошо все понимали. Такой толпе хватает порой
любого вздорного слушка...
     - Это не  слухи.  Это правда,  БиЗед.  И  они не  смогут остановить
Ариенрод,  даже если возьмут ее в  плен.  Ее наемные убийцы-инопланетяне
намерены устроить в  городе эпидемию...  чуму...  -  Мун  говорила почти
спокойно.
     - Что?   -   Гундалину   остановился  как   вкопанный;   она   тоже
остановилась.  -  Откуда ты знаешь?..  - Он, видно, совсем забыл о своей
роли полицейского.
     - Мне сказал Спаркс.
     - Спаркс? - Он сразу потупился, покивал, словно отвечая собственным
мыслям. - Значит, ты все-таки нашла его... Ивы по-прежнему...
     - Да. - Она стиснула руки.
     - Понятно.  Что ж.  -  Он,  как-то вдруг обессилев, оперся плечом о
стену и довольно долго стоял так,  отвернувшись от нее,  словно подавляя
очередной приступ кашля.  И  она  наконец поняла,  почему  он  не  хотел
приближаться к ней в зале Ветров... - Значит, он с тобой не пошел...
     - Пошел.  Но нас настигла Ариенрод.  И увела его назад. - Мун вдруг
оглянулась;  ей показалось, что сейчас душа ее разорвется пополам. Потом
вновь в  ушах зазвучал непривычный еще  голос предвидения:  [оставь его,
оставь.  Сейчас пока -  оставь его здесь...] -  Я надеюсь, что с ним все
обойдется -  ведь  островитяне будут стеречь только Снежную королеву,  а
его они не знают,  - она надеялась теперь лишь на ту силу, что оберегала
ее и  должна была спасти для нее Спаркса.  -  А  мне необходимо помешать
планам  Ариенрод...   Я  знаю,  кто  руководит  всем  этим,  мне  Спаркс
рассказал. Нужно срочно оповестить всех, сообщить в полицию...
     - Значит,  это не  он  выдал тебя придворным?  Ах,  как они жаждали
крови сивиллы!..  - БиЗед говорил так, словно ему трудно было отказаться
от  мысли,  что Спаркс не предатель.  Потом он вытер рукавом испарину на
лбу, рывком расстегнул воротник рубахи.
     - Нет. Это сделала Ариенрод.
     - Ариенрод?  Но я думал, она... - Гундалину недоговорил, но этого и
не требовалось. Мун и без слов поняла, как горячо он сочувствует ей.
     Она неторопливо накрутила на палец прядь светлых волос.
     - Нас было девять, БиЗед... и ни один из нас ее не удовлетворил. Мы
оказались не такими, какими было нужно ей. Так что она... она отказалась
от нас,  попросту нас отшвырнула -  как ненужный хлам...  - Мун невольно
подняла руку, словно прощаясь с собственной утраченной душой. Но вдруг в
ее затуманившихся глазах словно блеснул луч солнца.  -  Ты знал! Ты тоже
знал обо мне. Почему же ты тогда поверил мне?
     - Я  всегда,  знал,  что ей  не  под силу превратить тебя в  своего
двойника.  Неужели ты думаешь,  что я  мог провести...  с  тобой столько
времени и  не  почувствовать разницы между вами?  -  Он покачал головой;
теперь он улыбался,  и все более уверенно.  -  Подожди, скоро она начнет
проклинать собственную поспешность и пожалеет,  что отреклась от тебя. А
теперь давай - быстро выкладывай, что тебе известно об этом заговоре?
     Мун снова пошла с  ним рядом,  ощущая целительное тепло его доверия
своей израненной,  истерзанной душой. Она рассказала ему все, что знала,
заставляя себя, однако, постоянно быть настор