оловину? - Она остро глянула на него. - Объясните.
     - Вы помните... обстоятельства нашей первой встречи?
     - Да. - Ей вдруг представилось лицо Гундалину, полное справедливого
негодования. - Гундалину тогда действительно прижал вас к ногтю.
     - Ваш сержант? - Она чувствовала, что Нгенет улыбается. - Мне очень
жаль... что так получилось. Из-за вас - жаль.
     - По  крайней  мере,   он  умер  мгновенно.   -  [И  это  все  твое
сочувствие?]  -   А  эта  девушка?...  -  Джеруша  чувствовала,  что  ее
предчувствия оправдываются.
     - Она та самая девочка с Летних островов,  что сломала вам руку; та
самая, что улетела тогда с контрабандистами.
     - Так она вернулась? Каким образом?
     - Ее привезли обратно. Джеруша включила автопилот.
     - Но это же значит,  что она нарушила закон! - [А может быть, и еще
хуже.] - Где же она была все это время?
     - На Харему.
     - Так я и знала,  -  проворчала Джеруша.  -  Скажите,  Миро... а вы
уверены, что эти инопланетяне случайно увезли ее отсюда?
     Он сурово нахмурился.
     - На сто процентов уверен. Что вы, собственно, имеете в виду?
     - А  вам никогда не  приходило в  голову,  что эта Мун,  дочь Лета,
поразительно похожа на Снежную королеву?
     - Нет. - На лице его было написано полнейшее, недоумение. - Я очень
давно не видел Ариенрод.
     - А как вы отнесетесь к сообщению о том,  что Снежной королеве было
прекрасно известно,  кто такая Мун,  и она была в ярости, узнав, что Мун
исчезла?  Я, например, уверена, что все мои беды начались именно потому,
что я  ее  тогда упустила.  Как вы воспримете мое утверждение,  что Мун,
Покорительница Зари - клон Снежной королевы?
     Нгенет уставился на нее.
     - У вас есть доказательства?
     - Нет,  доказательств у меня нет.  Я просто уверена -  в том, что у
Ариенрод  были  относительно  этой  девочки  особые  планы...  например,
сделать  ее,  свое  второе  ["я"],  королевой Лета...  И  если  Ариенрод
обнаружит, что Мун вернулась...
     - Но она и Мун -  не одно и то же.  Они и не могут быть...  -  Миро
нахмурился,  глядя в морскую даль.  - Вы кое-что забыли в отношении Мун,
Джеруша.
     - Что именно?
     - Она сивилла.
     Джеруша вскочила, вспомнив и ужаснувшись значению этого факта.
     - Так значит...  она...  Но  ведь это вовсе не означает,  что я  не
права. Или того, что она не представляет опасности для Гегемонии.
     - Ну и как вы собираетесь в данном случае поступить? - Миро поерзал
на сиденье и все-таки посмотрел ей прямо в глаза.
     Она только годовой покачала.
     - Не знаю. Пока не встречусь с ней.
     - Эй, да обрежьте вы эти одежки покороче! Скорей... белый идет... в
темноте не видно...
     Лаяли собаки.  Мун слышала,  как наплывали и растворялись в небытие
слова,  похожие на  ледяные волны прилива,  что лизал ее  ноги,  колени,
бедра... Она открыла глаза, спасаясь от воспоминаний, которые совершенно
измучили  ее.  Но  увидела  лишь  небо,  по  которому плыли  безмятежные
флотилии облаков. Она боялась пошевелиться.
     - Этот мертв.
     - ...Повезло,  хвала Хозяйке! ...Никогда не удавалось раздобыть так
много одежды...
     - Хвалить - так уж Снежную королеву! - Послышался смех.
     - Ну уж нет! - Из облаков над ней вынырнуло чье-то лицо, закутанное
в белое; Человек опустился на колени и попытался посадить Мун.
     - В черном...  - Мун слышала свое собственное невнятное бормотание.
- В черном... Где он... где? - Она ухватилась пальцами за чье-то толстое
белое плечо в  поисках поддержки и заметила лежавшее рядом с ней тело...
- Силки!
     Человек в черном снова загородил от нее весь мир.
     - Похоже,  это  одна  из  любительниц меров,  жалельщиц этих.  Вот,
Гончую убила, а те ее чуть не прикончили. - Голос был молодой.
     - Силки...  Силки...  -  Мун  попыталась коснуться его безжизненных
щупалец.
     - Хватит!  -  Теперь голос был  грубый,  старческий.  Мун с  трудом
перевернулась на бок,  когда тот,  что был помоложе,  присел возле нее с
камнем в руках. Она дернула за молнию и резким движением распахнула свой
костюм для подводного плавания почти до  живота как раз в  то мгновение,
когда камень взлетел у нее над головой.
     - Сивилла! - Слово прикрыло ее, точно щит. Парнишка уронил камень и
натянул на  голову капюшон.  Она  видела,  что лицо его мгновенно обрело
человеческое выражение,  видела,  как он  смущенно смотрит на запекшийся
кровяной след, тянущийся вниз от ее раненого горла.
     - Да,  я сивилла.  -  Она указала на свою,  татуировку, моля богов,
чтобы этого оказалось достаточно.
     - Ма! - Парнишка сел на пятки и крикнул снова: - Ма, посмотри-ка!
     Вокруг Мун  тут же  возникли еще чьи-то  белые фигуры -  словно суд
призраков, двоящихся и сияющих перед ее воспаленными глазами.
     - Сивилла,  ма!  -  Полудетская фигурка приплясывала возле  нее  от
нетерпения. - Мы не можем убить ее.
     - Я  не  боюсь  крови  сивиллы!  -  Мун  узнала  старческий  голос.
Отвратительная карга пнула ее  в  грудь.  -  Я  сама святая.  Во  всяком
случае, я намерена жить вечно.
     - Ой,  как  бы  не  так!  -  Парнишка вдруг превратился в  девочку,
которая наклонилась и  стала внимательно рассматривать рану  Мун.  Потом
она захихикала с облегчением: - Говорить-то можешь?
     - Да. - Мун села, коснулась рукой горла, потом - распухшего лица, с
трудом сдерживая желание сглотнуть. Она посмотрела на распростертое тело
Силки и  увидела чуть подальше людей в  белом с охотничьими ножами:  они
разделывали тела мертвых меров...  Мун ткнулась лицом себе в колени.  [Я
его мертвым не видела.  Не видела! Это был кто-то другой!] Она застонала
- точно оплакивала не самих меров, а их недопетую песню.
     - Тогда я тебя заберу к себе. - Девочка обернулась к старухе. - Она
мне нужна для зоопарка. Она может на любой вопрос ответить!
     - Нет!  -  рявкнула старуха  и  покачала головой.  -  Сивиллы,  они
заразные.  Инопланетяне говорят,  что  они бешенством заразить могут.  К
тому же они насквозь лживые. Хватит собирать всяких тварей, Бладуэд! Ими
и  так  уже  все  провоняло.  От  этих,  во  всяком случае,  я  намерена
избавиться...
     - Вот только попробуй!  -  Бладуэд зло пнула ее.  Старуха взвыла от
боли и отшатнулась.  -  Только попробуй! Хочешь жить вечно, старая дура,
тогда лучше оставь моих питомцев в покое!
     - Хорошо,  хорошо...  - заныла карга. - Не смей так разговаривать с
матерью, неблагодарная девчонка! Разве ж я тебе когда что запрещала?
     - Вот так-то  оно лучше.  -  Бладуэд -  руки в  боки -  победоносно
смотрела на впавшую было в  тоску Мун и  улыбалась.  -  Я думаю,  ты мне
очень даже кстати будешь.

     - Боги!  О,  мои боги!  - Это звучало скорее как проклятие, чем как
мольба.
     Джеруша молча стояла рядом с  Миро на  безжизненном берегу,  слушая
пронзительные  вопли  распуганных  стервятников.   Глаза  ее  беспокойно
блуждали по залитым смертной кровью камням,  не в  силах остановиться ни
на чем, запомнить какую-либо деталь и не в состоянии снова посмотреть на
Миро,  с  пепельным лицом стоявшего с нею рядом.  -  Она не в силах была
произнести ни слова, даже просто дотронуться до него, стыдясь вторгаться
в мир его безграничного горя.  Да, то была Королевская Охота - здесь, на
пахнущем  смертью  берегу,  приносили в  жертву  меров.  Джеруша  всегда
ненавидела Королевскую Охоту,  хотя ни  разу не  видела ее.  А  Нгенет и
видел,  и прекрасно понимал ее сущность,  и от этого ненавидел Охоту еще
сильнее.
     Миро прошел чуть дальше по тропе,  проложенной среди обезображенных
трупов, обследуя каждое, уже покрытое пеной прилива окровавленное тело с
какой-то мазохистской тщательностью.  Джеруша следовала за ним,  держась
на  расстоянии;  она чувствовала,  как стиснуты ее  челюсти,  и  не была
уверена,  что сможет когда-нибудь снова открыть рот.  Потом она увидела,
что Миро остановился и опустился возле одного из тел на колени.  Подойдя
поближе, она увидела, что это не мер. И не человек. Диллип.
     - Это... Гончая?
     - Это мой друг. - Нгенет поднял безжизненное тело и прижал к груди,
словно  уснувшего ребенка;  она  заметила  темное  пятно,  оставшееся на
камнях.  Ничего не  понимая,  она  смотрела,  как Нгенет понес диллипа к
морю,  без  малейшего колебания вошел  в  воду  и  заходил все  дальше и
дальше,  пока  ледяные волны  не  коснулись его  груди.  Только тогда он
бережно вернул невинного изгнанника в его родную стихию.
     Когда он вышел из воды,  Джеруша сняла свой плащ и набросила ему на
плечи.  Он  рассеянно кивнул в  знак благодарности;  ей показалось,  что
холода он и  не почувствовал.  Она вдруг вспомнила,  что в  компании тех
контрабандистов - пять лет назад - был такой же диллип.
     - Она,  должно быть,  тоже мертва.  -  Голос Нгенета был  твердым и
холодным как сталь.  Джеруша вдруг поняла,  что они так и  не обнаружили
никаких следов Мун,  Покорительницы Зари.  - Это работа Звездного Быка и
его Гончих. - Он отчаянно махнул рукой; слова эти звучали как проклятие.
- Их  последняя Охота.  На моей земле!  -  Руки его сами собой сжались в
кулаки.  -  Бросили их вот так,  изрезанных,  изуродованных,  напоказ...
Зачем?
     - Так приказала Ариенрод.  -  Простая уверенность в  этом пронизала
Джерушу словно лучом света,  едва  до  нее  дошла истинная причина того,
зачем  Ариенрод  понадобилось так  наказать  совершенно  незнакомого  ей
человека и  к  тому же  инопланетянина.  [Неужели это из-за  меня?  Нет,
нет... только не это!]
     Миро   отвернулся,   точно  она   действительно  была   виновата  в
случившемся.
     - Это  преступление,  направленное против  гражданина  Гегемонии  и
совершенное на его законной территории!  -  Уже сам тон его обвинял, так
что  слова были  практически не  нужны.  -  Вы  видели все  собственными
глазами  и  располагаете законными  основаниями для  обвинения Звездного
Быка в убийстве. Вы можете это сделать, комиссар?
     Она застыла.
     -Не знаю.  Я больше ничего не знаю.  Миро...  - Она потрогала знаки
различия у себя на воротнике.  Потом глубоко вздохнула...  -  Но клянусь
вам,  и  боги мне свидетели,  я  сделаю все,  что в моей власти,  в моих
силах,   чтобы  обвинение  это  было  предъявлено!  -  Она  смотрела  на
истерзанные  тела.   -   Снежная  королева  разрушает  все,  к  чему  ни
прикоснется!..  -  И жизнь БиЗеда из-за нее сгорела в одной-единственной
вспышке пламени.  - Я заставлю ее заплатить, даже если мне придется ради
этого  пожертвовать собственной жизнью!  Так  просто это  ей  с  рук  не
сойдет... - Уничтожен ЛиуСкед. - ...Она думает, что недосягаема, думает,
что будет королевой вечно,  но я  этого не допущу...  -  И ее,  Джеруши,
жизнь  тоже  пошла  прахом.  -  ...Даже  если  мне  придется утопить  ее
собственными руками!
     - Я  верю вам,  Джеруша,  -  сказал Миро без улыбки;  в  его голосе
больше не звучало то холодное обвинение,  которое так потрясло ее.  - Но
времени осталось мало.
     - Я знаю.  -  Она отвернулась,  сознательно прокручивая перед своим
внутренним взором страшную гибель существ,  чьей единственной виной была
их  собственная жизнь.  -  Я  никогда  раньше  не  видела  меров  так...
близко... - Она вдруг умолкла.
     - Здесь вы их тоже не увидели.  -  Голос у него дрожал. - Эти груды
мертвой плоти не  имеют с  ними ничего общего.  Считайте,  что так и  не
видели меров - пока не увидите, как они танцуют на поверхности моря, или
не  услышите  их  пения...   Вы  не  сумеете  понять  подлинную  глубину
совершенного преступления,  пока не узнаете правду о том, кто они такие.
Они ведь не просто животные, Джеруша.
     - Что?  -  Она обернулась.  -  Что вы такое говорите?  -  [Нет,  не
говорите мне этого; я не хочу этого знать!]
     - Они разумные существа.  На  этом берегу сегодня было совершено не
два убийства, а по крайней мере полсотни. А за последнее тысячелетие...
     Она покачнулась под порывом ветра.
     - Нет... Миро, они не... Они не могут быть разумными!
     - Они   были   синтезированы   генетически,   но   это   безусловно
разновидность мыслящих существ;  Старая Империя подарила им разум вместе
с бессмертием. Мун рассказала мне о них всю правду.
     - Но почему?  Зачем им быть разумными?  И как могло случиться,  что
Межгалактический Кордон ничего не знает об этом?.. - Голос ее звучал еле
слышно.
     - Я не знаю,  зачем им дан разум,  но уверен,  что Гегемонии уже по
крайней мере тысячу лет  известна правда.  Я  тогда сказал Мун,  что  не
знаю,  смеяться мне или плакать...  -  На щеках Миро заходили желваки. -
Теперь знаю. - И он повернулся к Джеруше спиной.
     Она молчала,  ожидая, что хрупкая чаша небес разломится и рухнет на
этот  несправедливый,  неправедный мир,  сокрушит  его  лживые  покровы,
раздавит его -  и ее с ним вместе... Но ничего не менялось ни в море, ни
в  небесах,  неизменными были  очертания утесов  и  удушающая реальность
смерти, утраты, тоски...
     - Миро...   пойдемте  назад,   к   машине.   Вы...   вы  до  смерти
простудитесь. Он кивнул.
     - Да.  Те,  кто  выжил,  со  временем  вернутся.  А  пока  придется
предоставить их...  судьбе.  Я не могу им помочь. Я и самому себе больше
помочь  не  в   состоянии.   -   Он  посмотрел  на  маленький  утлегарь,
покачивающийся у  самого берега;  парус его  был опущен -  точно в  знак
траура.  -  Она  подарила мне  самый дорогой подарок из  всех возможных,
Джеруша:  подарила мне истину...  Она сказала, что ей предначертано было
вернуться сюда  -  такое случается у  сивилл.  Я  не  понимаю,  не  могу
поверить,  что все так и должно было кончиться!  Почему же?  Что все это
значит?
     - Я не знаю.  Я ничего не знаю, Миро. - Джеруша покачала головой. -
Может быть,  все, что мы делаем, вообще лишено смысла? Но мы ведь должны
пытаться  отыскать этот  смысл,  разве  не  так?  Мы  должны  продолжать
бороться во имя торжества справедливости...  и быть готовыми к отмщению.
- Она обхватила себя руками и  пошла к  машине.  Проходя мимо брошенного
утлегаря,  она  вдруг  подумала:  Гончие Ариенрод убили ее  ребенка,  ее
клон... и Ариенрод никогда не узнает об этом.

				  32

     - Я беспокоилась о тебе, когда сказали, что начнется шторм.
     - Ерунда.  Мы  его  обставили.  -  Тон  был  равнодушный.  Она тихо
засмеялась.
     - Сколькие из  моих  Звездных Быков  могли  бы  сказать такое и  не
соврать при этом?
     Спаркс  не  ответил;  он  неподвижно лежал  на  постели,  глядя  на
собственное  отражение  в  зеркалах  и  видя,  что  Ариенрод  исподтишка
посматривает, не следит ли он за нею. И так до бесконечности... Округлые
изгибы  тела  Ариенрод  напоминали ему  континент,  подымающийся из  вод
морских,  чьи  горы  укутаны снежной шапкой волос.  Тончайшие серебряные
цепочки стекали с ее талии подобно лучикам света. Она втирала ему в кожу
благовонное масло  медленными осторожными движениями,  однако  тело  его
никак не откликалось на прикосновение ее пальцев. Не желало оно отвечать
и на самые интимные ее ласки, на самые заветные ее предложения. [Труп...
Боги, помогите, я похоронен здесь заживо!]
     Рука Ариенрод соскользнула с его бедра -  он не пошевелился,  лежал
как  мертвый.   Мускулы  затвердели.   [Ну  вот,   у  меня  уже  трупное
окоченение.] Она перевернулась на живот,  положила голову ему на грудь и
озабоченно посмотрела в  лицо своими агатовыми глазами.  Лживые глаза...
Он видел глубокие тени под ними,  бездонные глубины мудрости -  мудрости
без  пощады,  без  милосердия...  глаза оборотня,  сделавшего его  своим
узником,  заключившего его в темницу собственных мыслей... Спаркс закрыл
глаза. [Но я делал все это только для тебя, Ариенрод.]
     - Что ж, ты так сильно устал после Охоты? - Она приподняла медаль у
него на груди, лениво крутя ее на пальце; он почувствовал холодную струю
отвращения,  тщательно скрываемого под ласковой озабоченностью.  - Или я
так тебе надоела? Может, мне пригласить кого-то еще, устроить что-то для
троих?..
     - Нет.  -  Он  обнял  ее  и  притянул к  себе,  скользя ладонями по
шелковистым волосам,  целуя прелестные губы, глаза, ямку под горлом... и
ничего не чувствуя.  Ничего.  Та девушка-призрак,  что явилась к нему из
глубин морских,  всегда будет стоять меж ними,  когда бы и где бы они ни
были вместе,  наедине;  и  он  всегда будет видеть ее глаза -  те самые,
единственные,  настоящие. И в них будет обвинение ему и кровавые слезы -
вечно,  вечно...  -  Ариенрод!..  - вырвалось у него с отчаянием. - Черт
побери,  ты  же  знаешь,  что я  люблю тебя!  Что ты  для меня все,  чем
когда-то была для меня она,  а теперь и гораздо больше... - Но слова эти
звучали как стон. Он перестал обнимать ее, руки его бессильно упали.
     Ариенрод так и застыла у него на груди.
     - Она?..  О чем ты говоришь,  любовь моя?  Наша Мун? - Голос ее был
тих и невнятен.  - Неужели ее образ все еще преследует тебя, ведь прошло
столько времени? Ее больше нет. Мы давно потеряли ее. Ты должен забыть о
ней. - Она помассировала ему виски медленными круговыми движениями.
     -О  всемогущие боги,  я  думал,  что  уже забыл!  -  Он  метался на
подушках,   словно  пытаясь  избавиться  от   глядящего  на   него   его
собственного  отражения  в  зеркалах,   однако  этот  взгляд  из  зеркал
неотступно преследовал его.
     - В  таком случае,  почему?  Зачем думать о ней сейчас?  Неужели ты
боишься Смены  Времен  Года?  Я  же  обещала тебе,  что  она  никогда не
наступит.
     - Это мне безразлично. - [Да? И уничтожение твоего народа? Впрочем,
все равно...] Он бережно снял со своей груди ее голову,  перевернулся на
живот и  стиснул руками виски.  Ариенрод села рядом;  пояс из серебряных
цепочек слабо прошелестел, касаясь ее кожи.
     - Тогда  в  чем  дело?  -  Она  не  скрывала раздражения.  Руки  ее
обхватили его плечи.  -  Ты мой. Звездный Бык! Ты - единственный, кого я
люблю в  этом мире.  Я  не стану делить тебя с каким-то призраком.  Я не
уступлю тебя... даже если это мое собственное зеркальное отражение!
     - Она не призрак!  И не твое отражение! Она была живой, настоящей -
там... - Он вцепился зубами в собственный кулак.
     Ногти Ариенрод впились в его плечи.
     - Кто? - спросила она, хотя прекрасно понимала, о ком он говорит.
     - Мун.  -  Что-то похожее на рыдание содрогнулось у него внутри.  -
Мун, Мун, Мун! Она была там - во время Охоты... Она вышла из моря вместе
с мерами!
     - Тебе привиделось! - Ариенрод нахмурилась.
     - Нет,  не  привиделось!  -  Спаркс  резко  перевернулся на  спину,
чувствуя на  плечах ссадины от ее ногтей.  -  Я  дотрагивался до нее,  я
видел знак у нее на горле...  и ее кровь... Я испачкался в ее крови... и
она прокляла меня. - [Смерть тому, кто убьет сивиллу... Смерть тому, кто
ее полюбит...]
     - Ты  просто  дурак!  -  Его  безрассудство рассердило Ариенрод.  -
Почему же ты мне сразу не рассказал обо всем? Он только покачал головой.
     - Я не мог. Я...
     Она что было силы ударила его по  лицу;  он,  не веря случившемуся,
упал на подушки.
     - Где она? Что с ней случилось потом?
     Он потер рукой разбитые губы.
     - Гончие...  непременно убили бы ее. Я их остановил. Я... я оставил
ее там, на берегу...
     - Почему? - В одном этом слове был заключен целый мир утрат.
     - Потому что она непременно узнала бы меня.  - Он буквально выдирал
из  себя эти слова -  с  кровью выдирал.  -  Она непременно бы узнала...
непременно бы увидела,  кто я  такой!  -  Его отражение в зеркалах вдруг
закрутилось, завертелось, понеслось куда-то...
     - Так   значит,   тебе  стыдно  быть  моим  возлюбленным  и   самым
могущественным человеком в этом мире? - Она гордо вскинула голову.
     - Да.  -  Ему было стыдно даже посмотреть на нее, когда он произнес
это. - Когда я был там с нею, мне было стыдно.
     - Но  ты  же бросил ее,  хотя уже начинался шторм,  и  тебе не было
стыдно?  -  Ариенрод обхватила себя руками,  дрожа так, словно это ее он
о