азбудили,  она оглянулась на  бабушку,  ставшую вдруг совсем маленькой,
согнувшейся под  бременем горя,  потом  посмотрела поверх  ее  головы на
висящие сети,  на лебедки у причалов,  на древний, исхлестанный морскими
ветрами сарай  и  дальше -  на  круто  уходящую вверх деревенскую улицу.
Где-то там,  чуть дальше, был и ее родной дом... а рядом на песке лежала
ее  шлюпка,  готовая унести ее прочь ото всего,  что осталось ей в  этом
мире...
     - Бабушка!
     Рука бабушки не дрожала, когда она погладила Мун по плечу; старушка
видела обнадеживающую решительность в  серовато-зеленых глазах внучки и,
что было еще важнее, неколебимую веру.
     - Что ж, детка, вот он и уехал. Нам остается только молиться, чтобы
он снова когда-нибудь отыскал путь домой.  А  тебя ждет Хозяйка,  и  чем
раньше ты уедешь, тем скорее вернешься ко мне!
     Она взяла Мун за руку и повела по пирсу к берегу.
     - По крайней мере,  этот проклятый старый маразматик уже убрался...
- Мун  с  некоторым облегчением увидела,  что  Дафт  Найми действительно
исчез,  зато бабушка,  опомнившись,  поскорее изобразила в  воздухе знак
священного трилистника, чтобы сгладить кощунственные слова внучки.
     Опущенные уголки губ  Мун  снова приподнялись,  на  лице  появилось
решительное выражение -  прежние  силы  уже  возвращались к  ней.  Пусть
Спаркс уплыл в Карбункул...  пусть даже назло...  Не станет она догонять
его вместе с отливом, черт бы его побрал! Там, за морем, лежит остров ее
собственной судьбы,  той,  о которой она мечтала с детства, и прекрасная
эта судьба вновь позвала ее. Мун пошла быстрее, таща за собой бабушку.

				   4

     Спаркс стоял  на  палубе,  прижавшись спиной к  мачте,  спасаясь от
порывов  сильного  холодного  ветра,  и  слушал,  как  двигатель корабля
сражается с  тяжелыми морскими валами.  Он смотрел прямо вперед и  видел
перед собой Карбункул, раскинувшийся у края моря, словно немыслимый сон,
словно мечта.  Они,  казалось,  целую вечность шли к нему,  взяв курс на
север  и  двигаясь вдоль берегов бесчисленных островов.  Он  видел,  как
постепенно этот удивительный город вырастал из скорлупы не больше ногтя,
превращаясь в  раковину гигантских размеров,  которую ему и  сравнить-то
было не с  чем.  Сейчас Карбункул застилал собою и небо,  и море,  и все
вокруг, так что Спаркс почти ничего больше не замечал.
     - Эй,  парень!  -  В мечты ворвался грубый голос морского торговца;
рука в перчатке легонько хлопнула его по плечу.  - Мне, черт побери, еще
одна мачта тут  ни  к  чему.  Ежели не  можешь ничем полезным на  палубе
заняться, так ступай в каюту, пока совсем не окоченел. - Спаркс услышал,
как рядом кто-то рассмеялся,  увидел улыбку на загрубелом лице торговца,
понял,  что тот говорит разумные вещи, и оторвал спину от мачты, потом с
треском отодрал примерзшие к обледенелым перилам рукавицы.
     - Извини. - Дыхание тут же превратилось в такое густое облако пара,
что на мгновение он даже словно ослеп.  На нем было столько всего надето
- тяжелые морские одежды,  -  что  трудно было шевелиться,  и  все равно
северный ветер пробирал до  костей.  Карбункул спасало лишь шедшее вдоль
западного побережья теплое  морское  течение,  не  дававшее водам  здесь
полностью замерзнуть.  Лицо Спаркса совершенно онемело;  он  даже не был
уверен,  что  у  него получилась улыбка,  которую он  пытался изобразить
непослушными губами.  -  Клянусь Хозяйкой! Целый город - и как из одного
цельного куска вырезан! Разве можно хотя бы вообразить себе такое!
     - Твоя  Хозяйка не  имеет  к  этому городу ни  малейшего отношения,
парень.  Как и к его жителям.  Сроду не имела.  Ты всегда помни об этом,
пока будешь в Карбункуле.  -  Торговец покачал головой,  глядя в сторону
города,  и поджал свои обветренные губы. - Да пожалуй... никто на Тиамат
толком и не знает,  откуда этот Карбункул появился.  И зачем.  Даже сами
инопланетяне,  по-моему. Впрочем, они-то вряд ли сказали бы об этом нам,
даже если б знали.
     - Почему же нет? - Спаркс огляделся.
     Торговец пожал плечами.
     - А  с  какой стати им свои секреты выдавать?  Они сюда торговать с
нами явились - свои машины продавать и покупать наши товары. Нам бы они,
конечно, и не нужны были, кабы мы сами умели такие машины делать.
     - Наверное,  нет,  -  пожал плечами и Спаркс, разминая закоченевшие
пальцы.  Эти уроженцы Зимы вечно только и говорили что о торговле - и за
едой,  и  повсюду,  даже во сне;  и  эта тема очень быстро перестала его
интересовать.  Одна  лишь  вещь  поразила его  воображение во  время  их
бесконечного каботажного плавания: то, что торговцы легко находили общий
язык и  с  островитянами,  и  с жителями Зимы,  будто им было совершенно
неважно,  сколь существенны различия между ними. - А где же все звездные
корабли?
     - Звездные -  что?..  - Торговец затрясся от смеха. - Ох, только не
говори мне...  что ожидал,  будто ими все небо полно!  Ах ты господи! Ты
что  ж,  думал  небось,  что  для  каждой звезды свой  отдельный корабль
существует?  Неужели ты  и  после моих рассказов ни черта не понял?  Вы,
жители  Лета,  и  впрямь  какие-то  тупоголовые и  к  технике совсем  не
способны - все так говорят!
     - Ничего  подобного!   -  Спаркс  нахмурился,  он  чувствовал  себя
униженным;  его  онемевшее лицо исказилось.  -  Я...  хотел узнать,  где
находится Звездный порт, вот и все.
     - Ну конечно,  конечно, - хмыкнул торговец. - Он, парень, от берега
далеко, та территория для нас запретная. - Торговец вдруг посерьезнел. -
А  ты,  Спаркс,  хорошо подумал,  когда в Карбункул отправился?  Ты хоть
понимаешь, во что там вляпаешься?
     Спаркс ответил не  сразу,  молчал,  глядя на воду.  Перед ним вдруг
возникло лицо Мун  -  каким оно было при прощании.  Он  слышал в  криках
морских птиц ее  голос.  [Смерть тому,  кто  полюбит сивиллу.]  Внезапно
грудь  холодным кинжалом пронзила боль.  Он  вздрогнул и  зажмурился;  и
голос Мун, и ее лицо исчезли.
     - Я знаю, что делаю, - ответил он.
     Торговец пожал плечами и пошел прочь.
     Судно толкалось носом в плавучий причал; на причале застыл Спаркс в
позе  конькобежца,  резко  затормозившего прямо посреди спокойной темной
глади.  Со всех сторон теснились другие,  более крупные и  тяжелые суда,
похожие  то  ли  на  гигантских морских обитателей,  то  ли  на  длинные
водоросли.  И надо всем этим,  над самим Спарксом,  казавшимся ничтожной
козявкой,  громоздился Карбункул,  словно готовое к прыжку чудовище. Его
розовато-белые опоры,  в  каждой из  которых свободно мог бы поместиться
дом,  поднимались из  моря  подобно фантастическому лесу;  выше над  ним
нависало брюхо города -  какие-то  бесконечные блоки,  лебедки,  цепи  и
немыслимое множество иных приспособлений.  Запах моря здесь смешивался с
самыми  разнообразными  и   порой   куда   менее  аппетитными  запахами,
источаемыми подбрюшием города.  Широкие  причалы  ощетинились неведомыми
Спарксу  устройствами;   тоннели  уходили  из  гавани  прямо  в   утробу
Карбункула...  Он вдруг подумал о притаившемся в этой утробе чудовищном,
ненасытном голоде.
     - Ты,  парень,  держись  нижних  уровней!  -  Торговец вынужден был
кричать,  чтобы  Спаркс мог  расслышать его  среди  сотен других громких
голосов,  звона,  стона и  грохота,  что гулким эхом разносились в  этом
странном мирке, замкнутом между морем и брюхом Карбункула. - Ты отыщи на
аллее Литорина местечко под названием "Гаддерфи";  тамошняя хозяйка тебя
и приютит.
     Спаркс рассеянно кивнул в знак благодарности и протянул ему руку.
     - Спасибо.  -  Он забросил мешок с  пожитками за плечо и  поежился,
когда порыв холодного ветра вдруг лизнул его своим влажным языком.
     - Мы   еще   дня   четыре  тут  простоим  -   смотри,   если  вдруг
передумаешь...
     Спаркс только головой помотал. Потом повернулся и пошел к лестнице,
ведущей вверх, в чрево города. Торговец смотрел ему вслед, пока юноша не
скрылся из виду.

     - Эй ты, с дороги! Ослеп, что ли?
     Спаркс шарахнулся в  сторону,  на  груду  ящиков,  а  целый дом  на
колесах съехал по аппарели прямо у него над головой,  медленно перевалил
через порожек и стал спускаться туда, откуда сам он только что поднялся.
Где-то  в  вышине,  в  маленьком  окошке  он  разглядел личико,  слишком
крохотное для столь зычного голоса и с совершенно равнодушными глазами -
существу в  окошке было абсолютно безразлично,  убрался он с  дороги или
нет. Он тупо уговаривал себя, что вот, наконец-то добрался куда хотел, и
все вокруг всамделишное,  и техники полно, но почему-то радости при этом
особой не чувствовал.
     Испугавшись собственных мыслей,  он  двинулся  дальше,  по  Главной
улице, которая, начинаясь внизу, длиннющей спиралью поднималась на самый
верх гигантской раковины; теперь он еле брел по самой обочине. Казалось,
Главная улица никогда не  кончится,  так  и  будет некруто ползти вверх,
порой  плавно  сворачивая,  уходя  в  тоннели,  ведущие  куда-то  внутрь
толстенных стен,  а изумленные глазищи разинутых дверей складов и прочих
хозяйственных помещений будут пялиться на него,  словно недоумевая,  как
он попал сюда. Вокруг был сплошной лабиринт жилых домов, отгороженных от
улицы перилами.  Неба  видно не  было -  над  головой была только нижняя
часть  следующего поворота нескончаемой спирали,  тускло  поблескивающая
полосами светящейся краски.  Ответвления боковых улочек  были  похожи на
конечности сороконожки или еще какой-нибудь извивающейся твари из  того,
настоящего мира,  который всегда был ему понятен,  но теперь остался так
далеко,  за  этими  мощными  прозрачными стенами,  не  боящимися никаких
штормов.
     Он пробирался мимо сложенных в  кипы тюков,  куч мусора,  пустующих
магазинов,  равнодушных лиц в толпе, стараясь и своему собственному лицу
придать  непроницаемое  выражение.   Навстречу  ему  попадались  рыбаки,
рабочие,  лавочники и  прочий трудовой люд в небогатой одежде;  впрочем,
часто ему трудно было даже вообразить,  каков род занятий того или иного
встречного. И повсюду попадались еще какие-то бесполые полулюди, которые
с  лишенной разума четкостью в одиночку выполняли такое количество самой
различной работы,  что и двоим бы не справиться.  Он робко приблизился к
одному из них и смущенно спросил:  "Как это вы умудряетесь такие тяжести
поднимать?"  Но  существо продолжало грузить упаковочные клети,  даже не
удостоив его ответом.
     Ему уже начинало казаться,  что он  всю свою жизнь так и  бредет по
этой бесконечной улице,  что давно уже ходит по кругу.  Каждая следующая
боковая улочка была похожа на  предыдущую как две капли воды;  он ошалел
от  шума,  от толчеи,  от вони и  дыма.  Дома,  способные самостоятельно
менять свою  конфигурацию,  громоздились один под  другим,  внутри этого
огромного муравейника;  песок  и  штукатурка сыпались из  их  стен;  еще
совсем  новые  строения некрасиво кособочились,  теснимые другими,  куда
более древними,  почти такими же древними, как само море. Здесь ничто не
происходило само по себе -  все случалось в двойном, тройном, десятерном
объеме,  и  каждое новое  впечатление буквально сбивало с  ног.  Громада
города,  нависшая надо всем, казалось, способна была вот-вот сокрушить и
хрупкий "потолок" над его головой,  и его собственные плечи. Бесконечные
катакомбы улиц создавали впечатление подземного лабиринта, они смыкались
вокруг него,  пока...  [Помогите!]  Он  бессильно прислонился к  странно
теплой стене какого-то здания, ногами утопая в мусоре, и закрыл глаза.
     - Эй,  приятель,  с тобой все в порядке?  - Его осторожно коснулась
чья-то рука.
     Он  поднял  голову,  открыл глаза  и  поморгал,  чтобы  прояснилось
зрение.  Коренастая женщина в  рабочем комбинезоне стояла  рядом,  качая
головой.
     - Нет, по-моему, милый, ты не в себе. Вон, позеленел совсем. Может,
это у тебя от суши "земная" болезнь, морячок?
     Спаркс слабо улыбнулся,  чувствуя, как зеленоватая бледность на его
щеках сменяется румянцем смущения.
     - Наверное,  -  он был благодарен,  что хоть голос его не выдал.  -
Наверное, так и есть.
     Женщина склонила голову, чуть нахмурившись.
     - Ты ведь островитянин?
     Спаркс отшатнулся от нее, прижался к стене.
     - Откуда ты знаешь? Женщина лишь пожала плечами.
     - У  тебя акцент.  Да  и  никто здесь,  кроме жителей островов,  не
станет ходить в плаще из грязных шкур. Прямо из рыбачьей деревни, да?
     Он смущенно разглядывал свой плащ.
     - Да.
     - Что ж,  ничего,  не пугайся.  Не позволяй большому городу сбивать
тебя с ног, мальчик. Ты привыкнешь. Правда ведь, Полли?
     - Как скажешь, Тор.
     Спаркс подался вперед,  вглядываясь в того,  кто стоял у женщины за
спиной, и впервые заметив, что они с ней не одни.
     Там  возвышался один из  этих металлических полулюдей;  его матовая
шкура  отражала тусклый  свет.  Интересно,  какого  пола  это  существо,
подумал Спаркс и  заметил,  как оно выдвинуло что-то  вроде третьей ноги
или хвоста и  преспокойно уселось на  эту подпорку.  Вместо лица у  него
было  прозрачное  окошко,   за   которым  виднелись  панели  электронных
датчиков.
     Тор  вытащила из  кармана  своей  кожаной куртки  плоскую бутылку и
открутила пробку.
     - Вот. Укрепляет позвоночник.
     Он взял бутылку,  сделал глоток...  задохнулся и почувствовал,  как
обжигающая сладость огнем растекается во  рту  и  глотке.  Он  судорожно
сглотнул слюну, и на глазах у него выступили слезы.
     Тор рассмеялась:
     - Да ты настоящий парень!
     Подумав, Спаркс сделал еще глоток, уже не дрогнув, и сказал:
     - Неплохо. - И отдал ей бутылку. Она снова рассмеялась.
     - Это... как оно... хм... как он... - Спаркс толчком отодвинулся от
стены,  не сводя глаз с  металлического существа и пытаясь задать вопрос
так,  чтобы никого не  обидеть.  -  Это  что же,  у  него костюм такой -
жестяной?
     Тор улыбнулась,  заправляя прядь тусклых светло-каштановых волос за
ухо.  Он догадался,  что она по крайней мере в полтора раза старше,  чем
он.
     - Нет, но он думает, что это так. Разве я не права, Поллукс?
     - Как скажешь, Тор.
     - А разве он не... хм...
     - Живой?  Ну  во  всяком случае не настолько,  как сам считает.  Он
серво,  автомат,  робот -  как хочешь, так и называй. Серво-механическое
приспособление. Он действует только по приказу человека, хозяина.
     Спаркс чувствовал,  что не в силах отвести от робота глаз, а потому
просто отвернулся. Помолчав, он неуверенно спросил:
     - А он не...
     - Не рассердится ли он, что мы о нем говорим? Нет, он вообще ничего
против людей не имеет, он выше этого. Самый обыкновенный святой. Правда,
Полли?
     - Как скажешь. Тор.
     Она фамильярно обняла робота за плечи, привалившись к нему.
     - Я  сама за ним слежу и могу гарантировать,  что у него механизм в
полном порядке.  Кое-где,  правда, коротит, так что у него порой слов не
хватает. Ты, может, даже и сам заметил...
     - Да, пожалуй... вроде бы. - Спаркс переминался с ноги на ногу, все
еще испытывая легкое головокружение.
     Тор засмеялась.
     - Ну, он хоть, по крайней мере, ругательствами не злоупотребляет. А
скажи-ка, где ты это взял? - Она протянула руку к медальону у Спаркса на
груди.
     - Это мой...  -  Спаркс отшатнулся.  - Я... м-м-м... его у торговца
купил.
     Тор смотрела на него так,  что ему вдруг показалось,  будто череп у
него стеклянный.  Но  руку она опустила и  вообще не  сделала к  нему ни
единого шага.
     - Что ж,  сын Лета...  может,  пока с нами останешься,  со мной и с
Полли?  Немного попривыкнешь к  Карбункулу?  Между прочим,  я  как раз с
работы иду - мы там, внизу, тоннели осматривали, кое-что проверить нужно
было. Вообще-то довольно интересно, иногда немножко страшно, может быть;
а глядишь,  и парочку подходящих пари заключишь...  У тебя деньги-то при
себе есть?
     Спаркс кивнул.
     - Ну  так  тебе,  может,  как  раз и  выпал час,  чтоб их  удвоить!
Пошли-ка с нами...  У меня предчувствие,  Полли, что тут-то он как раз и
обучится всему, чему нужно.
     - Как скажешь, Тор.
     Спаркс  последовал за  ними  в  боковую улочку,  навстречу тусклому
свету за толстыми стеклянными стенами, защищавшими город от штормов. Тор
остановилась  перед   неприметной  крашенной  масляной  краской   дверью
какого-то дома,  похожего на склад, и два раза сильно постучала кулаком,
потом  еще  три  раза.  Дверь сперва приоткрылась едва-едва,  потом чуть
шире,  так,  чтобы они  смогли протиснуться.  И  тут же  они оказались в
непроницаемой  тьме.   Спаркс  дернулся  было  назад,  потом,  повинуясь
нетерпеливому знаку Тор,  все-таки прошел дальше,  успев услышать чей-то
становившийся все громче говор и понять, что они здесь не одни.
     - Ты на сколько ставить будешь?  -  оглянулась на него Тор;  теперь
она  уже  кричала,   потому  что  шум,   царивший  в  огромной  комнате,
открывшейся  перед  ними,  оглушал.  Она  передала  целую  горсть  монет
какому-то  скрюченному человечку в  плаще,  остановившись у  самого края
толпы;  люди здесь стояли на коленях,  сидели на корточках или просто на
полу и были совершенно поглощены тем, что происходило на маленькой арене
в  центре  их  круга.  Спаркс подошел к  Тор,  стараясь хоть  что-нибудь
разглядеть сквозь плотную завесу едкого дыма.
     - А на что ставить-то?
     - На Кровавого Корня,  на что же еще?  Только дурак может на Старла
ставить!  Ну-ну,  давай,  посмотрим,  на что ты там годишься! - Глаза ее
жадно  сверкнули  -  словно  электрический заряд,  исходивший от  толпы,
воспламенил и ее.
     - В  таком  случае,  слишком многие тебе  тут  дураками кажутся.  -
Человек в  плаще растянул рот  в  усмешке и  погремел зажатыми в  кулаке
номерками.
     Тор грубо выругалась.  Шум толпы за ее спиной усилился было,  потом
снова  стих,  словно все  звуки  вдруг просочились в  трещины по  темным
углам:  все чего-то  ждали.  Спаркс увидел двоих -  один был гуманоидом,
второй нет;  они  вынесли на  импровизированную арену какие-то  странные
ящики. Кожа инопланетянина маслянисто блестела, вместо пальцев у него на
руках были щупальца.
     - Неужели они собираются...
     - Они?  Господи, конечно нет! Они только поставщики. Ну же, скорей,
ставь свои денежки! - Тор потянула его за руку.
     Он пошарил в вещевом мешке и выудил пару монет.
     - Что ж, вот... м-м-м, двадцать.
     - Двадцать!   И  это  все,  что  у  тебя  есть?  -  Тор  явно  была
разочарована.
     - Это все, на что я ставлю. - Он протянул монеты.
     Скрюченный человечек взял их без лишних слов и исчез в толпе.
     - Эй,  а  эта штука законом случайно не запрещена?  -  засомневался
было Спаркс.
     - Ну  конечно  запрещена...  Расчисти-ка  нам  дорогу  среди  этого
знатного сброда,  Поллукс.  Нам  нужно место в  первом ряду,  потому что
мы-то как раз из тех, кто здесь действительно большие деньги тратит.
     - Как скажешь,  Тор.  - Поллукс решительно двинулся вперед, получив
вполне определенное задание.  Спаркс услышал ругательства и  вопли боли,
отмечавшие продвижение робота сквозь толпу.
     - Да  не  беспокойся ты,  это  ведь не  смертельно опасно,  так что
строгого запрета нет.  -  Тор потянула его за собой, и Спаркс обнаружил,
что  каким-то  образом  уже  оказался  в   центре  толпы.   -   Здесь  и
запрещенного-то только импорт иноземных животных.
     - Ой,    извините...   -   он   наступил   на   чью-то   украшенную
драгоценностями руку.  Примерно  половину "аудитории" составляли рабочие
или  моряки,  зато  на  остальных в  полумраке сверкали самоцветы,  а  у
некоторых кожа  была  землистого цвета и  волосы странным облаком стояли
вокруг головы.  Ему  стало любопытно:  неужели это  они специально?  Тор
дернула его  за  руку,  чтобы он  сел;  они были уже у  самой арены.  Он
подогнул ноги и уселся. Поллукс удобно устроился с помощью своей третьей
ноги-подпорки с ним рядом. Сзади послышались крики: "Эй вы, та