ратимостью судьбы.
   Джоди продолжала рыдать. Херберт увидел на заднем сиденье оружие.  И  тут
он заметил там кое-что еще, то, чем он мог бы вполне воспользоваться.
   Он сделал еще несколько выстрелов в сторону налетчиков и снова заговорил:
   - Джоди, нужно, чтобы ты меня прикрыла.
   Та покачала головой. Он понимал, что сейчас она не имеет даже понятия,  о
чем ей твердят.
   Пули продолжали дырявить переднюю дверцу. Еще пара залпов, и  они  начнут
пролетать насквозь, прикинул Херберт. Затем пули пробьют и вторую дверцу,  а
после этого продырявят и его самого.
   - Джоди! - взмолился Херберт. - Дотянись до заднего сиденья,  возьми  там
оружие и стреляй! Стреляй, Джоди, иначе мы покойники!
   Девушка так и сидела, вцепившись в руль.
   - Джоди!!!
   И продолжала плакать.
   Отчаявшись, Херберт повел стволом в ее сторону и всадил  пулю  в  сиденье
рядом с ее бедром. Вскрикнув, она подскочила вместе с взлетевшими  ошметками
обивочного материала.
   - Джоди! - повторил Боб. - Возьми оружие и застрели Карин  Доринг,  иначе
она, черт побери, завладеет тобой?
   На этот раз девушка обернулась к нему лицом с широко раскрытыми  глазами.
Очевидно этот довод  до  нее  дошел.  Целеустремленно  протянув  руку  между
передними сиденьями, она схватила два автомата.
   - Спусти с предохранителя, - подсказал Херберт, - маленький рычажок на...
   - Уже спустила, - ответила Джоди.
   Он посмотрел, как она смахивает слезы. Дальше Херберт увидел, как девушка
дала очередь по лобовому стеклу, откинулась на спинку  сиденья  и  с  воплем
вышибла ногой рассыпавшееся со звоном стекло.
   - Потрясающе, - пробормотал он себе под нос.
   - Поэкономней с огнем! - выкрикнул он, наклоняясь к автомобилю. -  Береги
патроны!
   Херберт продолжал следить за передней  линией  неонацистов,  одновременно
подхватив из салона шесть бутылок из-под газированной воды, которые  тут  же
сунул в карман своего кресла. По мере приближения Доринг цепочка осмелела, а
один из мужчин встал в полный рост.
   - Ублюдок! - выкрикнула Джоди и выстрелила в него.
   Очередь увело в сторону, но немец упал.
   Похоже, я тут выпестовал маленькую убийцу,  подумал  Херберт,  отвинчивая
пробки с двух бутылок и  выливая  содержимое  на  землю.  Опустошив  их,  он
отъехал на несколько футов назад и воспользовался кинжалом,  чтобы  отрезать
кусок серой резиновой трубки с обода левого колеса своей каталки. Даже Карин
Доринг не сможет пройти через стену огня.
   Пули заклацали по передней части машины и разлетелись рикошетом в  разные
стороны. Джоди метнулась влево, но, сообразив, что  дверца  ограничивает  ее
движения, рухнула на  сиденье  вправо.  Мгновением  позже  пули  просвистели
сквозь салон автомобиля, вспоров обивку заднего сиденья.
   - Джоди! - закричал Херберт. - Включи зажигалку на щитке!  Она  выполнила
приказ и опять распласталась по сиденьям. Херберт понял, что подыматься  она
больше не собирается.
   Карин находилась ярдах в трехстах от них. Очевидно  почувствовав  себя  в
безопасности, остальные немцы тоже двинулись вперед.
   К этому времени Херберт уже  открыл  бензобак  и  через  кусок  резиновой
трубки принялся насасывать бензин в бутылки. Пули стали лупить по  машине  с
все возрастающей частотой. Вспышки выстрелов мелькали в разных частях толпы.
Не пройдет  и  полминуты,  как  они  с  Джоди  превратятся  мистера  и  мисс
Франкенштейн в руках разъяренной деревенщины.
   Боб расслышал щелчок зажигалки. Помощница из Джоди сейчас  была  никакая.
Херберт  быстро  подкатил   к   передней   дверце,   отметив,   что   сквозь
продырявленный металл видно слишком много  вспышек  от  выстрелов.  Протянув
руку к пассажирскому сиденью, он выдернул клочки материала  из  поврежденной
пулей обивки. Одну бутылку с бензином он поставил прямо на пол, а во  вторую
засунул импровизированный фитиль. Затем, выдернув  зажигалку  из  гнезда  на
щитке, Херберт приставил ее к фитилю, но оказалось только  для  того,  чтобы
убедиться, что огонь его не берет.
   И чтобы с ужасом  сообразить,  что  эта  чертова  обивка  изготовлена  из
негорючего материала!
   С проклятьями Херберт вытащил фитиль и отбросил его в сторону. Ничего  не
оставалось, как сунуть в бутылку зажигалку.  Сделав  круговой  замах  прямой
рукой, он метнул бутылку в толпу. Приходилось только молиться,  чтобы  бомба
сработала.
   И она сработала. "Коктейль Молотова"  взорвался  еще  в  полете,  поливая
ближайших нацистов брызгами горящего  бензина  и  осыпая  осколками  стекла.
Послышались крики тех, кому все это угодило на кожу или в глаза.
   Джоди посмотрела вверх. Страх в ее глазах  сменился  удивлением.  Оторвав
взгляд от фейерверка, она уставилась на Херберта.
   - Увы, бомбы кончились, - сообщил он ей, забираясь в салон.  -  Предлагаю
трогаться.
   Насколько это было возможно, он постарался  захлопнуть  дверцу,  а  Джоди
дала задний ход.
   Как только лимузин тронулся, Херберт увидел, что Карин До-ринг отделилась
от толпы и открыла вслед им огонь. К ней присоединились и ее приспешники.
   - Ум-м-м...
   Херберт взглянул на застонавшую Джоди. Девушка завалилась в его  сторону,
а машина замедлила ход и встала.
   Наклонясь к ней, Боб понял, что Джоди ранена в плечо. Похоже, пуля прошла
под ключицу.
   Девушка тяжело дышала, глаза ее были закрыты. Боб попытался подвинуться к
ней, чтобы подпереть плечом и  тем  самым  уменьшить  давление  на  раненное
место.
   Перемещаясь, он заметил в нагрудном кармане Джоди пачку сигарет. Когда он
торопливо достал ее, его сердце подскочило от радости при виде целлофанового
пакетика, сквозь который просвечивал  спичечный  коробок.  Уложив  Джоди  на
сиденье и подтянув себя вправо, он поднял с  пола  бутылку,  достал  носовой
платок и заткнул им горлышко. Когда, чиркнув  спичкой,  он  поднес  пламя  к
ткани, та, вспыхнув, начала сгорать, причем быстрее, чем он ожидал.
   Карин, стоя перед толпой, перезаряжала свой полуавтомат.
   -  Либо  эти  звери  не  горят,  либо  станут  жертвенными  барашками,  -
пробормотал Херберт и, высунувшись из  дверцы,  швырнул  бутылку  в  сторону
Карин.
   Послышался  отчетливый  звук  лопнувшего   стекла,   и   горящий   бензин
разбрызгало по сторонам. Пламя вспыхнуло, разбежалось  в  разные  стороны  и
взметнулось вверх. Словно органная музыка, мелькнуло у Херберта  неожиданное
сравнение.
   Он тут же повернулся к Джоди. Девушка держалась рукой за  плечо.  Херберт
знал по себе, что ткани вокруг  раны  обычно  немеют,  однако  при  малейшем
движении тело пронизывает страшная боль.
   Он втащил в салон свое кресло,  главным  образом,  чтобы  иметь  телефон.
Затем он помог девушке сесть поудобней.
   - Джоди, мне кое-что от тебя нужно, - прошептал Херберт.  -  Можешь  меня
выслушать? Девушка слабо кивнула.
   - Я не могу надавить на  педаль  газа.  Придется  это  сделать  тебе.  Ты
сможешь?
   Джоди кивнула снова.
   Херберт переместился поближе к ней и взялся за руль. Посмотрев вперед, он
разглядел сквозь отблески пламени мужчину, который удерживал Карин от  того,
чтобы ринуться сквозь огненный занавес.
   - Джоди, у нас не так много времени. Я о тебе позабочусь, но сначала  нам
надо бы отсюда уехать.
   Послушно кивнув, девушка облизнула губы,  натужно  вздохнула  и  вытянула
ногу. Глаза ее были закрыты, и Херберт проследил, чтобы она нащупала педаль.
   - Есть, ты нашла ее, теперь  нажимай!  -  скомандовал  он.  Джоди  слегка
придавила педаль, и машина снова двинулась. Держась за рулевое колесо  одной
рукой, Херберт  повернулся  назад  и  повел  машину  по  зажатому  деревьями
разбитому проселку, вглядываясь  в  заднее  окно  сквозь  тусклые  оранжевые
блики, что отражались в нем.
   Пули продолжали стучать по  передней  части  машины,  но  уже  с  меньшей
частотой и силой. Стрельба велась вслепую, сквозь  огонь,  и  кто-то  громко
призывал всех успокоиться.
   Вот ты и на собственной шкуре испытал хаос на "дни хаоса", подумал Боб  с
некоторым удовлетворением. Зато "Пламя" остановил пламенем.
   Можно было бы порадоваться и оценить иронию, будь на то время.
   Лимузин продолжал двигаться назад.  Управлять  им  было  неудобно,  да  и
лопнувшие передние скаты добавляли толчков и  вихляний,  из-за  которых  они
даже задели случайное дерево.  Вскоре  о  лагере  напоминал  лишь  розоватый
отсвет на облаках, низко нависших в вечернем небе. Можно  было  уже  думать,
что им действительно удастся выбраться из леса живыми.
   И тут двигатель смолк.

Глава 52

Четверг, 21 час 14 минут, Вунсторф, Германия

   Карин Доринг хладнокровно смахнула осыпавшие  ее  дождем  огненные  капли
бензина. В голове роились мысли о трусливом поведении соратников, но она  не
позволила этим себя отвлечь. Взгляд женщины, словно у лисы, был  прикован  к
своей жертве. Сквозь пламя и дым она не спускала глаз с отступающей  машины,
не обращая внимания на разбежавшуюся в смятении толпу своих последователей.
   Сообразительный, с горечью отметила она. Фары выключил.  Движется  задним
ходом при тусклом свете задних подфарников.
   Вскоре пропал и этот свет. Она ощутила тяжесть кинжала  с  буквами  "SA",
свободно болтавшегося у нее на боку закрепленным за ременную петлю.  Мужчину
она прикончит из полуавтомата. А вот девчонке предназначен кинжал.
   Сзади на ее плечо легла рука.
   - Карин! У нас есть  раненые.  Рихтеру  нужна  твоя  помощь,  чтобы...  -
Манфред не закончил.
   - А мне нужны эти двое, - перебив его, процедила она. - Пусть Рихтер  сам
разбирается с этим бедламом. Он же хотел быть, вот пусть и будет.
   - Он не сможет руководить нашими людьми, - возразил Манфред. - Они еще не
до конца его приняли.
   - Тогда это сделаешь ты.
   - Ты же знаешь, что за тобой они пойдут хоть в преисподнюю,  -  настаивал
Манфред.
   Карин дернула плечом, сбрасывая с себя его руку. Потом обернулась к нему.
Выражение ее лица поразило Манфреда своей мрачностью.
   - В преисподнюю? Да стоило появиться этому американцу, и они расползлись,
как тараканы. Их разогнал один-единственный мужчина в инвалидной  коляске  с
истеричной девчонкой за спиной!  Они  опозорили  меня.  Да  и  я  сама  себя
опозорила.
   - И это еще одна причина, почему следует  забыть  об  этом  инциденте,  -
продолжал убеждать ее Манфред. - Это была случайность. Мы накажем охрану.
   - Я должна отомстить. Мне нужна их кровь.
   - Нет, - настаивал он. - Так было раньше. Это неверный путь.  Пойми,  это
не поражение, мы всего лишь немного отступили...
   - Все это слова! Пустые слова!
   - Карин, послушай меня, -  не  останавливался  Манфред.  -  Тебе  следует
реализовать свои  устремления  и  настроения  совсем  иным  образом.  Помоги
Рихтеру, веди всех нас на Ганновер.
   Карин отвернулась и вгляделась в огонь.
   - У меня нет права кого-либо куда-либо  вести,  пока  живы  эти  двое.  Я
стояла рядом с Рихтером и наблюдала, как мои люди,  мои  солдаты  ничего  не
сделали.
   Она разглядела проход в затихающем огне  и  направилась  сквозь  редеющий
дым. Манфред не отставал.
   - Ты не сможешь догнать автомобиль, - настаивал он.
   - Он ведет машину без света и по проселочной  дороге,  -  не  согласилась
она, переходя на бег трусцой. - Я перехвачу их или  же  выслежу.  Это  будет
нетрудно.
   Манфред перешел на быстрый шаг.
   - В запале ты ничего не соображаешь, - говорил он ей на  ходу.  -  Откуда
тебе знать, не поджидает ли он тебя сам?
   - Неоткуда.
   - Не подскажешь, а мне что без тебя тут делать?
   - Присоединяйся к Рихтеру, как сам и советовал.
   - Я не это имел в виду. Карин, давай хотя бы поговорим...  -  пытался  он
урезонить ее. Женщина перешла на бег.
   - Карин! - закричал вслед ей Манфред. Огибая деревья  и  минуя  коряги  и
корни, она наслаждалась взрывом внутренней энергии и  собственным  бесшумным
движением.
   - Карин!!
   Ей, не хотелось больше  никого  слышать.  Она  не  была  уверена  в  том,
насколько сподвижники подвели ее и насколько подвела их она сама. Она  знала
одно-единственное: чтобы соответствовать своей  роли  в  момент  катастрофы,
чтобы снова ощутить себя чистой, ей было необходимо умыть руки кровью.
   И она это сделает. Так или иначе, сегодня вечером или завтра, в  Германии
или в Америке, но сделает непременно.

Глава 53

Четверг, 21 час 32 минуты, Тулуза, Франция

   Хаузен аккуратно и мягко посадил самолет.
   Худ приник к иллюминатору. У него не возникло сомнений, куда они  вырулят
дальше.  Яркий  прожектор,  установленный  на  небольшом  здании  аэропорта,
освещал сверху группу из одиннадцати  мужчин.  Все  они  были  в  джинсах  и
рабочих рубахах. Двенадцатым был мужчина в деловом  костюме.  По  тому,  как
этот молодой человек то и дело поглядывал на свои часы, Худ  определил,  что
тот не из числа полицейских. Уж слишком он был нетерпелив. Пол  также  сразу
вычислил, кто из  встречавших  был  Байоном.  Бульдожье  выражение  лица  не
оставляло сомнений. Он выглядел так, словно вот-вот кого-то укусит.
   Байон подошел к самолету, прежде чем тот окончательно  замер.  Мужчина  в
костюме поспешил вслед за ним.
   - Мы не прихватили с собой даже пакетиков с орешками, - посетовал  Столл,
отстегнув ремень безопасности и барабаня пальцами по колену.
   Худ наблюдал, как Байон - им оказался именно  тот  бульдог,  которого  он
приметил, - приказал своим людям подкатить к самолету трап. И  когда  второй
пилот наконец-то открыл дверь, трап оказался уже на месте.
   Худ пригнулся и вышел наружу. За ним последовали Нэнси, Столл  и  Хаузен.
Байон окинул взглядом всю группу, его колючие глаза остановились на Хаузене,
затем вернулись к Худу, когда тот ступил на бетон.
   - Добрый вечер, - поздоровался Худ и протянул Байону руку. -  Меня  зовут
Пол Худ. Тот ответил рукопожатием.
   - Добрый вечер. Полковник Байон, -  в  свою  очередь  представился  он  и
указал большим пальцем на мужчину в костюме. - Это месье Матэ из таможни. Он
хочет, чтобы я вам сказал, что этот аэропорт  не  международный  и  что  вас
здесь принимают исключительно  из  уважения  ко  мне  и  к  группе  быстрого
реагирования Национальной жандармерии.
   - Vive la France , - буркнул  себе  под
нос Столл.
   - Les passports , - напомнил Байону месье Матэ.
   - Он хочет взглянуть на ваши  паспорта,  -  пояснил  Байон.  -  Затем,  я
надеюсь, мы сможем заняться своим делом.
   - А если я свой забыл, - обратился Столл к Байону, - это не значит, что я
должен буду отправиться домой?
   Полковник оценивающе посмотрел на американца.
   - Вы отвечаете за работу прибора? Столл утвердительно кивнул.
   - Тогда нет. Даже если мне придется пристрелить Матэ,  вы  отправитесь  с
нами.
   Столл полез во внутренний карман куртки и извлек свой паспорт.  Остальные
последовали его примеру.
   Матэ пролистал каждый из  них,  сверяя  лица  с  фотографиями.  Затем  он
передал паспорта Байону, который вернул их Худу.
   - Continuez , - нетерпеливо произнес Матэ.
   - Еще меня просили вам передать, - сказал Байон, - что официально  вы  не
въезжали во Францию. И что предполагается, что вы  ее  покинете  в  пределах
двадцати четырех часов.
   - Нас нет, но  мы  есть,  -  прокомментировал  Столл.  -  Аристотелю  это
понравилось бы.
   - Почему Аристотелю? - поинтересовалась стоявшая за ним Нэнси.
   - Он верил в абиогенез, теорию, согласно которой живое может возникать из
неживой материи. В семнадцатом  веке  Франческо  Реди  доказал  обратное.  А
теперь мы, в свою очередь, опровергаем Реди.
   Худ вернул  паспорта  и  стоял,  наблюдая  за  Матэ.  По  выражению  лица
чиновника он понял, что не все в порядке. Матэ отвел Байона  в  сторонку,  и
они о  чем-то  посовещались.  Когда  полковник  вернулся,  то  выглядел  еще
несчастнее прежнего.
   - В чем дело? - поинтересовался Худ.
   - Он несколько озабочен, - ответил Байон и посмотрел на Хаузена. - Ему не
хотелось  бы,  чтобы  эта  весьма  необычная  ситуация  получила  какую-либо
огласку.
   - Я его не виню, - холодно заметил Хаузен. - Кому захотелось бы объявлять
о том, что его страна стала домом для такого человека, как Доминик?
   - Никому, - согласился  Байон,  -  кроме,  быть  может,  страны,  которая
подарила нам Гитлера.
   Обычно в подобных противостояниях Худ занимал примиряющую позицию. Однако
в данном случае он решил не вмешиваться. Оба мужчины были на взводе,  и  Пол
чувствовал, что, вмешавшись, только обретет себе врагов.
   - Я приехала сюда, чтобы остановить очередного  Гитлера,  -  сообщила  им
Нэнси, - а не для того, чтобы склочничать по поводу  последнего.  Мне  здесь
кто-нибудь собирается помочь?
   Выставив  плечо  вперед,  она  прошла  мимо   Байона,   Матэ,   остальных
сотрудников жандармерии и направилась к терминалу.
   Хаузен посмотрел на Байона, затем перевел взгляд на Худа.
   - Она права, -  признался  он.  -  Мои  извинения  вам  обоим.  У  Байона
приоткрылся было рот, как  если  бы  он  был  не  совсем  готов  так  просто
покончить с этим делом, но он взял себя  в  руки  и  расслабился.  Полковник
повернулся к Матэ, который, похоже, пребывал в глубоком замешательстве.
   - A demain, - сказал он жестко  чиновнику  и  подал  сигнал  своим  людям
отправляться.
   Худ, Столл и Хаузен последовали за ними.
   Торопливо пересекая терминал, Худ подумал, случайно  ли  Байон  выбрал  в
качестве прощания слово "до завтра", которое  по-французски  означало  и  то
место, куда они все направлялись .
   Байон подвел группу к двум ожидавшим микроавтобусам. Без лишних  слов  он
понял, что Столлу удобней сидеть между Худом и Нэнси. Сам  полковник  уселся
впереди, рядом с водителем. Еще трое мужчин расположились  сзади,  на  самом
дальнем сиденье. Никто из них не был  вооружен.  Те,  кто  были  с  оружием,
поехали во втором микроавтобусе вместе с Хаузеном.
   - Я ощущаю себя ботаником на корабле Ее величества "Баунти", -  признался
Столл Худу, когда они тронулись с места. - Он должен  был  привезти  саженцы
хлебного дерева, за которым и снаряжалась экспедиция, и  даже  капитан  Блай
заботился об ученом .
   - В качестве кого тогда выступаем мы? - сердито поинтересовалась Нэнси.
   - Прикованных к Таити, - ответил ей Худ.
   Нэнси не улыбнулась.  Она  даже  не  взглянула  в  его  сторону.  У  Худа
складывалось ощущение, что он  находится  не  на  "Баунти",  а  на  "Корабле
дураков" .  Без  лишнего
романтизма, притупляющего память, он теперь живо  припоминал,  что  Нэнси  в
своих настроениях  постоянно  была  подвержена  крайностям.  Она  впадала  в
грусть,  которая  перерастала  в  депрессию,  переходящую  в  гнев,   словно
скатывалась по скользкому склону. Эти состояния длились недолго,  но,  когда
они наступали, у нее все валилось из  рук.  Худ  не  знал,  что  больше  его
напугало: то, что он об этом забыл, или то,  что  сейчас  она  находилась  в
одном из этих своих состояний.
   Байон повернулся назад.
   - Чтобы вы смогли приехать во  Францию,  я  истратил  остаток  одолжений,
которыми мне были обязаны. Большинство же  из  них  я  пустил  на  получение
ордера на обыск, чтобы проникнуть в "Демэн". Он действителен до  завтрашнего
дня, и  мне  не  хотелось  бы,  чтобы  он  пропал  впустую.  Мы  следили  за
предприятием на протяжении многих  суток  с  помощью  скрытых  видеокамер  в
надежде увидеть что-нибудь такое, что послужило бы основанием  для  входа  в
здание. Однако до сих пор не нашли никаких зацепок.
   - А что вы ожидаете найти? - спросил Худ.
   - В идеале? - уточнил Байон. - Лица  известных  террористов.  Членов  его
страшной полувоенной организации, именуемой "Новые якобинцы". Она возрождает
Якобинский клуб, который без колебаний выносил смертный  приговор  и  старой
женщине и младенцу, если только те принадлежали к высшему обществу.
   Полковник воспользовался  висевшим  на  запястье  ключом,  чтобы  открыть
"бардачок". Он передал Худу папку. Внутри находилось больше десятка рисунков
и размытых фотографий.
   - Это известные "якобинцы", - пояснил Байон. - Чтобы попасть внутрь