версию  игры  в
пинг-понг. По тому, как Нэнси высмеивала его дилетантские  рассуждения,  еще
тогда он понял, что вычислительная техника была именно той  областью  науки,
которую она во что бы то ни стало собиралась покорить.
   Пол не думал обо всем этом вот ухе много лет,  тем  не  менее  он  мог  в
точности вспомнить так много слов, запахов и событий, все выражения на  лице
Нэнси, столько деталей ее нарядов. Все было в нем так живо. И конечно же, ее
энергия. Пол просто поражался ей, а порой даже несколько пугался. Нэнси была
из того разряда женщин, которые заглянут под каждый камушек,  излазят  любое
новое место, рассмотрят всякое новое направление. А когда этот милый  дервиш
не погружался в работу, он ходил с ней танцы и занимался с ним любовью, орал
до хрипоты на ах  с  какими-нибудь  "Лейкерс"  или  "Кингз",  вскрикивал  от
отчаяния или радости за доской для игры в слова  или,  сжимая  джойстик,  во
время игры на компьютере. Нэнси хватало и на то, погонять на  велосипеде  по
парку Гриффита, и на то, чтобы лазить по пещерам  Бронсон-каверн  в  поисках
места, где снимал фильм "Робот-чудовище". Даже глядя  фильм,  она  не  могла
сдержаться от того, чтобы, достав блокнот,  не  делать  в  нем  какие-нибудь
заметки. Заметки, которые позднее сама не способна а разобрать  из-за  того,
что писала в темноте, но это не имело значения. Это был процесс  осмысления,
творчества, созидания, который всегда так завораживал Нэнси. И именно эти ее
энергия и энтузиазм, работоспособность и  магнетизм  так  завораживала.  Она
была сродни греческой музе, сродни Терпсихоре,  разум  и  тело  кружились  в
танце то здесь то там, и Пол зачарованно следовал за ними.
   Черт побери, ты так и остался зачарованным, подумал Худ. Ему не  хотелось
испытывать чувства, которые он ощущал какое-то страстное желание заключить в
объятия этот женственный лик  и,  плюнув  на  все,  унестись  вместе  с  нею
навстречу будущее. Держаться изо всех сил вместе  и  постараться  наверстать
упущенное за годы разлуки. Пол не хотел все  это  испытывать,  но  остальная
часть его души чувствовала себя именно так. Господи, взмолился он про  себя,
когда  же  я  повзрослею!  Однако  все  не  так  просто,  а  может,  просто?
Повзрослеть и набраться ума-разума означало лишь понимание того, как  и  что
происходит, а вот знания, что с этим делать, при том не  давалось.  Как  это
так получается? И как  это  Нэнси  удалось  заслонить  и  гнев,  который  он
испытывал на протяжении двух десятилетие,  и  ту  новую  жизнь,  которую  он
построил?
   Пол мог бы мысленно повторить шаг за шагом, словно по ступеням  лестницы,
тот путь, который в  итоге  вывел  его  по  жизни  туда,  где  он  сейчас  и
находился. Нэнси исчезла. Он впал в отчаянье. С Шарон  они  познакомились  в
магазине, где торговали багетами. Она выбирала там рамку для своего  диплома
об окончании кулинарного училища, а он - багет для дарственной фотографии от
губернатора. Они разговорились. Обменялись мерами телефонов.  Пол  позвонил.
Она была привлекательней, интеллигентной, главное - установившейся.  Она  не
отлилась особыми способностями за  пределами  кухни,  которую  действительно
любила, и от нее не исходило то сверхъестественное течение, которое отличало
Нэнси. Если бы такая штука, как прошлые жизни, и впрямь существовала, он мог
бы представить себе с дюжину разных душ, прошедших через Нэнси. В  Шарон  же
невозможно было увидеть никого, кроме Шарон.
   Вот и славно, сказал он тогда себе. Ты хотел угомониться и растить  детей
вместе с таким человеком, который способен угомониться. А Нэнси  была  какой
угодно, только не такой. Сегодня его жизнь была далека от  идеала,  но  даже
если учесть, что он не испытывал все время райских  ощущений  от  совместной
жизни с Шарон, он был счастлив, что работает в  Вашингтоне  и  что  живет  с
семьей, которая любит его и уважает и не  собирается  куда-то  там  сбежать.
Уважала ли Нэнси его в действительности? Что она видела в нем на самом деле?
Все те последовавшие за ее  исчезновением  месяцы,  когда  он  уже  закончил
судить и рядить по поводу их  взаимоотношений  и  его  любовь  обратилась  в
пепел, ему так и не удалось по-настоящему разобраться, что же сам он привнес
в этот праздник.
   Худ пересек холл здания и вошел в скоростной лифт. Когда кабина поднялась
на этаж, где располагался кабинет Хаузена, у него появилось такое  ощущение,
что им  манипулировали.  Сначала  Нэнси  исчезает,  затем  через  много  лет
объявляется и красуется перед ним. Предлагает себя ему. Почему?  Из  чувства
вины? Только не Нэнси. У нее все  оборачивалось,  как  у  циркового  клоуна.
Тортом в лицо, газировкой на штаны - алле-оп! Много смеха - и все забыто, по
крайней  мере  ею  самой.  И  люди  с  этим  мирились,  потому  что,   бывая
эгоистичной, она оставалась милой и не злобствовала. От  одиночества?  Нэнси
никогда не бывала одинокой. Даже когда она  оставалась  одна,  рядом  всегда
держался кто-то, способный ее развлечь. А может, это вызов? Не исключено. Он
вполне мог представить, как она себе говорит: "Ну что,  Нэнси,  старушка,  а
по-прежнему ли тебе не слабо?"
   На самом деле это уже не имело значения. Пол  вернулся  в  настоящее,  он
вернулся в реальный мир, где ему было сорок, а не двадцать, где  он  жил  со
своими маленькими драгоценными планетками, а не с дикой неуловимой  кометой.
Нэнси пришла и ушла, и теперь он по крайней мере знал, что с ней случилось.
   И может быть, неожиданно с удивлением подумал Пол, ты теперь  перестанешь
винить Шарон за то, что она не Нэнси. Он недоумевал, из каких же глубин души
всплыло это запоздалое полуизвинение? Господи, как  же  пугают  эти  путаные
коридоры, в которые его и вывела та самая лестница жизни.
   В довершение к этому эмоциональному коктейлю Худ почувствовал вину за то,
что оставил бедного Хаузена с душой нараспашку после не самых приятных слов,
произнесенных им вслух о  самом  же  себе.  Он  оставил  немца  без  мужской
поддержки и помощи со стороны того, кому тот только что исповедался.
   Он, конечно же, принесет свои извинения, и Хаузен как джентльмен, которым
он, конечно же, является, скорее всего их примет.  Кроме  того,  Пол  и  сам
обнажил перед ним свою душу, в  этом  плане  мужчины  всегда  понимают  друг
друга. Там, где дело  касалось  сердечных  трагедий  или  ошибок  молодости,
мужчины с легкостью взаимно отпускали грехи.
   Худ вошел в кабинет.
   Фигура  Хаузена  застыла  рядом  со  Столлом.  Справа   от   программиста
по-прежнему стоял Ланг.
   Заместитель министра встретился с Худом озабоченным взглядом.
   - Получили то, что вам было необходимо? - спросил он.
   - И даже больше того, - ответил ему Худ. Он ободряюще улыбнулся. - Да,  и
спасибо. Как у вас, все в порядке?
   - Я рад, что мы побеседовали, - признался Хаузен и с трудом тоже  выдавил
улыбку.
   Столл сосредоточенно вводил команды с клавиатуры компьютера.
   - Шеф, герр Хаузен не особо распространялся, куда вы подевались, - сказал
он, не поднимая головы, - но мне кажется странным, что Пола Худа и Супермена
 никогда не видят рядом  или  в
одном лице.
   - Поосторожней на поворотах, - одернул Худ.
   - Будет сделано, босс,  -  откликнулся  Столл.  -  Извините.  Теперь  Пол
испытал чувство вины за то, что набросился и на Столла.
   - Ничего страшного, - сказал он более мягким тоном. - Просто  выдался  не
самый приятный день. Что вам удалось обнаружить? Столл снова вызвал на экран
монитора заставку видеоигры.
   - Ну что ж, - начал он, - как я уже говорил герру Хаузену и герру  Лангу,
эта игра должна была сработать  с  задержкой  по  времени,  а  установил  ее
помощник заместителя министра Ганс...
   - Который, похоже, исчез, - вставил Ланг. - Мы попытались дозвониться ему
домой и в оздоровительный клуб, но безрезультатно.
   - А его электронная почта ничего не принимает, - продолжил Столл.  -  Так
что он определенно в бегах. Как бы то ни было, но фотография  герра  Хаузена
взята из репортажа о его выступлении перед жертвами холокоста, а изображение
местности - вот отсюда.
   Столл дал команду  на  выход  из  игры  и  вывел  на  экран  изображение,
загруженное "Кракеном" из Оперативного центра.
   Худ наклонился вперед и прочитал надпись на картинке.
   - Монтобан на Тарне, Вью-Понт. Это Франция или  Канада?  -  выпрямившись,
поинтересовался он.
   - Юг Франции, - ответил Столл. - Когда вы пришли,  я  как  раз  собирался
открыть отчет Деирдри.
   Столл прошелся по клавиатуре, открывая нужный  файл.  Затем  он  прочитал
вслух:
   - Тут написано: "Rout nationale, главная автострада такая-то, проходит  с
севера на северо-запад вдоль реки Гаронны до города Монтобана на реке Тарне.
Население  его   пятьдесят   одна   тысяча   человек,   учебные   заведения,
промышленность..." - Столл  убрал  графические  схемы  и  стал  прокручивать
изображение дальше. - ..И, ага, вот  здесь.  "Здание  является  укреплением,
построенным в 1144  году,  и  исторически  связано  с  самоопределением  юга
Франции. В качестве крепости оно помогло  отразить  нападения  католиков  во
время  религиозных  войн  и  осталось  символом  непокорности  для   местных
жителей".
   Столл продолжил просмотр.
   - Там что-нибудь говорится о том, кто является его владельцем? -  спросил
Худ.
   - Сейчас проверю. - Столл набрал на клавиатуре слово "владелец"  и  задал
словарный  поиск.  По  экрану  проскочило  несколько  параграфов  текста   и
высветилась тема. Столл снова начал читать:
   - "Продано  в  прошлом  году  производителю  программного  обеспечения  с
условием, что владелец не будет вносить изменений в..,  то-то,  и  то-то,  и
то-то"...  Вот,  владелец.  "Частная  французская  компания  под   названием
"Демэн", зарегистрированная в городе Тулузе в мае 1979 года".
   Худ стрельнул взглядом на Столла и подался ближе к экрану.
   - Подождите, - попросил он. Пол еще раз прочитал дату. - Скажите  Деирдри
или  Нату,  чтобы  они  добыли  побольше  информации  об  этой  компании.  И
побыстрее.
   Кивнув, Столл очистил экран и вызвал "укротителей  Кракена",  как  он  их
называл. Запросив по электронной почте дополнительную информацию о "Демэне",
он откинулся назад и выжидательно сцепил руки.
   Ждать пришлось совсем недолго.  Деирдри  переслала  короткую  заметку  из
журнала под названием "Видеоигры  в  иллюстрациях"  за  июнь  1980  года,  в
которой говорилось:

ИГРЫ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ

   Вы еще не совсем заастероидились?

   А космические пришельцы еще не достали вас до смерти?

   Даже если вам по-прежнему нравятся хиты вчерашнего дня, новая  звезда  на
небосклоне  компьютерных  видеоигр  -  французская  компания  "Демэн",   что
означает "завтра", разработала картридж иного  типа,  совместимый  с  вашими
домашними приставками "Атари", "Интелливижн" и "Одиссей". Первый картридж  с
игрой "Незабываемый рыцарь" поступит в магазины ухе в этом месяце. Это будет
первая игра, которая одновременно подходит для трех основных видеосистем.

   В  пресс-релизе  начальник  научно-исследовательского   отдела   компании
Жан-Мишель Хорн сообщает: "Благодаря нашей новой революционной разработке  -
микросхеме с огромной  мощностью  -  графика  и  сценарии  будут  еще  более
детализированными и захватывающими, чем в любой из ранее созданных игр".

   "Незабываемый рыцарь" будет продаваться  по  цене  34  доллара  вместе  с
купоном, дающим право на скидку при покупке следующей  игры  с  похождениями
супергероя под названием "Ообермен".

   Худ прервал чтение,  чтобы  обдумать  информацию  и  сопоставить  скрытые
факты. Это помогло сложить разрозненные сведения в целостную картину.
   Нэнси украла чертежи нового чипа и продала их некой компании, вероятно  -
даже скорее всего, - этой самой "Демэн". Расист Жирар прилично  богатеет  на
производстве видеоигр. И коварно вкладывает  деньги  в  игры,  проповедующие
нетерпимость и насилие.
   Но зачем? В качестве хобби? Наверняка нет. Маленькие дозы  насилия  вроде
этих были бы слишком незначительны и, судя по описанию Рихарда  Хаузена,  не
удовлетворили бы такого человека, как Жирар.
   И все же предположим, что это он делает эти игры, рассуждал про себя Худ.
Сынишка Чарли Скуайрза натыкается на такую игру.  Что,  если  это  дело  рук
Доминика? Мог ли Жирар воспользоваться "Интернетом", чтобы разослать  их  по
всему миру?
   Опять же предположим, что да, продолжал  размышлять  Худ.  Зачем  он  это
делает? Только не ради денег. Со слов Хаузена, ему их более чем хватало.
   Должно быть, у Доминика на уме что-то более серьезное, решил Худ. Игры  с
насилием в "Интернете". Тайные угрозы Хаузену. Было ли это спланировано так,
чтобы совпасть с "днями хаоса"?
   Так он, похоже, ни до  чего  не  додумается.  Здесь  недоставало  слишком
многих деталей, и существовал лишь один человек, который мог бы - но захочет
ли? - рассказать, в чем тут дело.
   - Герр Хаузен, не могли  б  вы  ненадолго  одолжить  мне  вашу  машину  с
водителем? - обратился к заместителю министра Худ.
   - Ради Бога, - ответил Хаузен. - Может, вам нужно что-нибудь еще?
   - Пока нет, спасибо, - ответил  Худ.  -  Мэтт,  пожалуйста,  пошлите  эту
статью генералу Роджерсу. Скажите, что этот Доминик, возможно,  и  есть  тот
самый  разносчик  заразы.  Если  существует  еще  какая-либо  дополнительная
информация о...
   - То мы ее добудем, - пообещал Столл. - Ваше слово - для меня закон.
   - Меня это радует,  -  ответил  Худ,  похлопав  Столла  по  спине  и  уже
направляясь к выходу.
   Проследив взглядом за тем, как Худ быстро пересекает приемную, Мэтт Столл
снова сцепил руки и произнес:
   - Теперь никаких сомнений. Мой босс - действительно Супермен.

Глава 35

Четверг, 17 часов 17 минут, Ганновер, Германия

   - Боб, - послышалось в трубке телефона, - у меня хорошие новости.
   Херберт был рад услышать, что  у  его  помощника  Альберто  есть  хорошие
новости. Он испытывал не только  физическую  боль  в  груди,  куда  врезался
ремень безопасности, но и в душе, где все вскипало при мысли,  что  напавшие
на него нацисты уйдут безнаказанными. Херберт не смог засечь микроавтобус, а
поэтому свернул на боковую улицу и позвонил в Оперативный центр по  сотовому
телефону. Он рассказал  Альберто  о  том,  что  произошло,  и  попросил  его
связаться с Национальным бюро разведки, чтобы там для него попытались  найти
микроавтобус. Если они это сделают, Херберт намерен был отправиться прямо на
место и, убедившись, что это именно та машина  и  именно  те  люди,  вызвать
полицию. Если полиция откажется  приехать,  он  позвонит  Хаузену.  Так  или
иначе, но эти люди должны понести наказание.
   Херберт удивился, когда телефон подал сигнал через каких-то  шесть  минут
после их разговора. Только на то,  чтобы  перенацелить  "глаза"  спутника  с
одного места на другое, времени уходило раз в пять больше.
   - Вам везет, - сообщил ему Альберто. - НБР уже вело наблюдение  за  вашим
районом для Ларри. Он занимается похищением киношной практикантки и хотел бы
обскакать в этом деле Гриффа.
   "Ларри" был директором ЦРУ Ларри Раклином, а  "Грифф"  -  директором  ФБР
Гриффом Игензом. Соперничество между ними было  застарелым  и  непримиримым.
Как и Оперативный центр, обе организации имели доступ к данным Национального
бюро разведки, НБР, однако Игенз копил информацию,  словно  белка  орехи  на
зиму.
   - Ну, и что там накопало НБР? - спросил Херберт. Он ощущал неудобство  от
того, что приходилось говорить с Альберто по незащищенной линии,  но  выбора
просто не было. Оставалось только надеяться, что их никто не слышит.
   - Для Ларри - ничего. Никаких признаков ни машины, ни  девушки.  Впрочем,
Даррелл говорит, что Грифф тоже не узнал ничего нового.  Похоже,  никого  из
его постоянных полицейских источников поблизости не оказалось.
   - И не удивительно, - сказал Херберт. - Они все на дежурстве, патрулируют
вокруг сборищ неонацистов.
   - Это лучше,  чем  если  бы  они  патрулировали  все  вместе,  -  заметил
Альберто.
   - Верно, - согласился  Херберт.  -  Так  что  там  насчет  микроавтобуса,
Альберто? Ты что-то крутишь или как?
   - На самом деле - да, - признался тот. - Босс, вы в полном одиночестве  и
с нулевой поддержкой. Вам не следовало бы туда...
   - Где он? - потребовал Херберт.
   - Стивен его отыскал, - тяжело вздохнув, ответил Альберто. - Совпадает по
всем параметрам. Поврежден как раз в тех  местах,  о  которых  вы  говорили.
Направляется на запад по одному из автобанов, хотя только по фотографии я не
могу сказать вам, по какому именно.
   - Достаточно, - сказал Херберт. - Я найду его по карте.
   - Понимаю, что это будет пустой тратой  слов  и  времени,  если  я  стану
уговаривать вас туда не ездить...
   - Ты все правильно понял, сынок.
   - ..а поэтому я только доложу генералу Р., чем вы занимаетесь. Что-то еще
вам нужно?
   - Да, - ответил Херберт. - Если микроавтобус съедет с автобана, дайте мне
звоночек.
   - Конечно, - заверил Альберто. - Боб, Стивен вас знает.  Он  сказал,  что
его ребята будут за вами приглядывать.
   - Поблагодари его от меня, - попросил Херберт, - и передай, что он  имеет
мой голос при награждении "Конрадом" в этом году. Хотя  нет,  не  передавай.
Это лишь зря укрепит его надежды.
   - А они хоть когда-то были у него? - спросил Альберто и отключился.
   Херберт положил трубку и усмехнулся -  после  того,  что  он  только  что
пережил, было приятно иметь повод для улыбки.  Сверившись  с  картой,  чтобы
найти дорогу к идущему с востока на запад  автобану,  он  подумал  о  премии
"Конрад", и его улыбка стала еще шире. Это была  полушутливая  неофициальная
премия,  которая  ежегодно  присуждалась  на  ужине  в  очень  узком   кругу
руководящими сотрудниками американской  разведки.  Немыслимой  формы  кинжал
вручался лучшему представителю государственных разведслужб и  был  назван  в
честь Джозефа Конрада,  автора  вышедшего  в  1907  году  романа  "Секретный
агент". Речь там шла об  агенте-провокаторе,  внедренном  в  преступный  мир
Лондона. Эта книга стала одной из самых первых  великих  шпионских  историй.
Последний из ужинов прошел каких-то пять недель назад  и,  как  всегда,  был
всего лишь веселой пирушкой. Для всех , но только ни  в  коей  мере  не  для
бедняги Стивена Вайенза.
   Вайенз был лучшим другом Мэтта Столла еще по колледжу, и  он  был  всегда
настолько же серьезным, насколько его одноклассник легкомысленным. После его
назначения сначала заместителем, а потом  и  директором  Национального  бюро
разведки эффективность и  важность  этого  агентства  заметно  возросли,  во
многом благодаря поразительным техническим способностям Вайенза.
   За последние четыре года сотня  спутников  под  его  командой  обеспечила
черно-белые снимки всей земной поверхности с любым необходимым  увеличением.
Вайенз  любил  говаривать:  "Я  могу  предоставить  вам  не  только  картину
нескольких городских кварталов и зданий, но и записи в школьной тетради  для
домашних заданий".
   И именно из-за своей серьезности Вайенз  столь  же  серьезно  воспринимал
награждение "Конрадом". Он действительно хотел бы получить эту  премию,  все
это знали, и именно поэтому жюри год за годом  оставляло  его  без  награды,
недодавая ему ровно один голос. Херберт каждый раз чувствовал  себя  неловко
по поводу этого обмана, но, как сказал шеф ЦРУ  и  председатель  жюри  Ларри
Раклин: "Черт побери, мы же специалисты по обманам, в конце-то концов".
   На  самом  деле  в  этом  году  Херберт  собирался   обмануть   Ларри   и
проголосовать за Вайенза. Не за его личный вклад в успех всего  дела,  а  за
его исключительную порядочность. С ростом количества террористических  акций
в  самих  США  Пентагон  начал  запускать  спутники  под  кодовым  названием
"Рикошет" стоимостью четыреста миллионов долларов каждый. Они  висели  в  22
тысячах миль над головами жителей Северной Америки и были предназначены  для
того, чтобы следить за собственной стра