в
небо? Всего несколько раз, сказал себе Скуайрз. Теперь же, когда нос  ракеты
прорвал огненный барьер, его сердце, казалось, вообще перестало биться.
   Все  происходящее  казалось  фантастическим  ночным  кошмаром.  В  адском
кипении огня и металла снаряды сверху донизу осыпали ракету, швыряли  ее  из
стороны в сторону, как попавший в засаду автомобиль в фильме  о  гангстерах.
Звуки выстрелов теперь заглушили тяжелые удары снарядов о сталь.
   За доли секунды огненный шатер спустился с головки ракеты до ее середины,
потом до охваченных огнем сопел, а потом Скуайрзу показалось, что взорвалось
все небо, которое  на  его  глазах  из  голубого  вдруг  стало  ослепительно
красным.

Глава 85

Среда, 09 часов 37 минут, Алмазные горы

   Роджерс слышал, как осколки зенитных снарядов  с  шипением  зарываются  в
землю. Конечно, он понимал, что лицо Медузы рядом, и все же  желание  видеть
все происходящее своими глазами пересилило осторожность. Генерал отвел  руки
от головы и искоса посмотрел на небо.
   У него перехватило дыхание. Никогда в жизни он не видел ничего подобного.
   В этот момент, когда  ракета  поднималась  к  огненному  шатру,  из  всех
бесчисленных  произведений  историков,  философов  и  драматургов,   которые
Роджерс изучал и отрывки из которых мог цитировать наизусть,  в  его  памяти
всплыл лишь один персонаж, некий адвокат:

   "...и красный отблеск ракеты,
   Взрывающиеся в небе бомбы..."

   Стремительный "нодонг"  пытался  пробиться  сквозь  огненный  шатер.  Его
осыпали тучи снарядов, отчего Роджерсу казалось, что ракета находится  не  в
четверти мили, а в нескольких футах от него.
   Роджерс снова прикрыл голову руками. Жар был такой,  что  волосы  на  его
руках и запястьях сгорели, холодный пот, выступивший на  спине,  сразу  стал
горячим. Генерал зажал уши, а через  мгновение  на  него  накатила  взрывная
волна. Она была настолько мощной, что  Роджерсу  показалось,  будто  ему  на
грудь упала тяжелая плита.
   Потом  с  небес  посыпался  град   раскаленных   обломков   взорвавшегося
"нодонга". Одни были размером с монету, другие - с большую тарелку.  Роджерс
плотнее прижался к каркасу джипа, пытаясь  как  можно  глубже  зарыться  под
разбитой машиной, однако один из осколков размером с ноготь все же упал  ему
на ногу и моментально прожег брюки. Роджерс вскрикнул и смахнул  раскаленный
кусочек металла.
   Через минуту воцарилась тревожная тишина, которую тут же разорвали  стоны
раненых, крики солдат, звавших друг друга.
   Роджерс не без труда выбрался из-под джипа, встал, прислонился к машине и
поднял голову. Если не считать быстро рассеивающихся туч черного дыма,  небо
было чистым.
   Роджерс  осмотрелся,  убедился,  что  полковник   Ки-Су   не   пострадал.
Большинство его солдат были потрясены случившимся,  некоторые  легко  ранены
или контужены, но никто не был убит.
   Американский генерал отдал честь корейскому полковнику, и ему показалось,
что к этому случаю хорошо подходят строки Шекспира:

   Ничто и никогда ошибкой быть не может,
   Когда простосердечие и долг тобою движут.

Глава 86

Среда, 09 часов 50 минут, Алмазные горы

   Не без труда Роджерсу удалось объяснить  Ки-Су,  что  большая  часть  его
отряда находится в  горах,  и  полковник  послал  за  солдатами  "Страйкера"
грузовик.  В  северокорейском  лагере  американцы  держались  настороже,  но
Скуайрз был рад встрече с Роджерсом, а  Пакетт  -  со  своей  радиостанцией.
Корейский врач перевязал Пакетту рану, и подполковник оставил радиостанцию в
его распоряжении.
   - Хорошо, что вы удержались от стрельбы, - сказал Роджерс,  отпив  глоток
из фляжки Скуайрза. - Я  боялся,  что  вы,  не  разобравшись  в  обстановке,
атакуете зенитчиков.
   - У меня мелькнула такая мысль, - признался Скуайрз, - и, возможно, я так
бы и поступил, не открой они огонь из всех орудий  сразу.  Через  секунду  я
понял, что они хотят сделать.
   Вызов Худа из Оперативного центра принял Пакетт. Роджерс и Скуайрз в этот
момент стояли в стороне возле джипа, на  заднее  сиденье  которого  положили
укрытое одеялом тело Мура. Роджерс подбежал к Пакетту первым.
   - Так точно, сэр, - говорил Скуайрз, - генерал уже здесь. Пакетт  передал
наушники Роджерсу.
   - Доброе утро, Пол.
   - Добрый вечер, Майк. Ты со своими ребятами сотворил  чудо.  Благодарю  и
поздравляю. Роджерс с минуту помолчал.
   - Это дорого нам обошлось, Пол.
   - Я знаю, но не хочу, чтобы ты задним  числом  обвинял  себя,  обдумывая,
чего и как можно  было  избежать,  -  сказал  Худ.  -  Сегодня  мы  потеряли
несколько хороших товарищей, но такова проклятая цена за ту работу,  которой
мы занимаемся.
   - Согласен, - отозвался Роджерс. - Только мне по ночам, стоит  прислонить
голову к подушке, на ум приходят совсем другие мысли. Я еще  долго  снова  и
снова буду проигрывать эту операцию.
   - Но при этом не забывай, сколько человек  ты  спас.  Чарли  сказал,  что
ранен еще один солдат...
   - Да, рядовой Пакетт.  Ранение  в  плечо,  но  он  поправится.  Послушай,
кажется, полковник Ки-Су хочет сопровождать нас до вертолета, так что  скоро
нас здесь не будет.
   - Такая неожиданная развязка кажется мне несколько  странной,  -  заметил
Худ.
   - Разве только на первый взгляд,  -  возразил  Роджерс.  -  Роберт  Льюис
Стивенсон  как-то  посоветовал  своим  читателям,  прежде  чем   высказывать
критические суждения в адрес какого-либо  народа,  испытать  его  обычаи  на
себе, узнать о них так сказать, из первых рук. Я всегда думал,  что  в  этих
словах есть очень большая доля истины.
   - Но эту истину ты никогда не донесешь  до  Конгресса,  Белого  дома  или
правительства любого другого государства, - заметил Худ.
   - Ты прав, - согласился Роджерс. - Именно поэтому Стивенсон написал также
о докторе Джекиле и мистере Хайде <Речь идет о героях фантастической повести
Р. Л. Стивенсона "Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда"  (1886),
которые олицетворяют собой хорошее и плохое в одном и том  же  человеке  или
событии, раздвоение личности.>. Полагаю, он не  надеялся,  что  человеческая
природа когда-нибудь изменится. Пол, я свяжусь с тобой, когда мы вылетим  из
Японии. Мне очень хотелось бы знать, что скажет обо всей  этой  истории  наш
президент.
   Худ фыркнул.
   - Мне тоже, Майк.
   Попросив Худа сверить с Мартой Маколл  пароль,  Роджерс  присоединился  к
солдатам. Они и корейские солдаты сели в четыре  грузовика,  которые  должны
были доставить отряд "Страйкер" в горы.
   Во  время  поездки  Роджерс  не  выпускал  из  рук  похожее  на   стаплер
устройство, которое он уже демонстрировал Скуайрзу.  Примерно  через  каждые
двести ярдов он нажимал на красную кнопку, расположенную  на  задней  стенке
прибора.
   - Это искатель ЭХК, не  так  ли,  сэр?  -  осведомился  Скуайрз.  Роджерс
кивнул.
   - Что вы сейчас делаете?
   - Взрываю шарики, - спокойно ответил  генерал.  -  Доверие  -  это  очень
хорошо, но предосторожность никогда не бывает лишней.
   Скуайрз согласился. Грузовик громыхал по пересеченной местности.
   Вертолет Сикорского S-70 "блэкхок" вылетел в Алмазные горы в  назначенное
время. Пилот вертолета был очень удивлен, когда Скуайрз приказал ему  лететь
кратчайшим путем и, ничего не опасаясь, приземлиться в условленном месте.
   - Ни лестниц, ни обманных маневров, ни стремительного бегства? -  уточнил
пилот.
   - Ничего в этом роде не будет, - подтвердил Скуайрз. -  Спокойно  сажайте
машину. Мы отбываем как джентльмены.
   Двенадцатиместный вертолет прибыл минута  в  минуту.  Впрочем,  пилот  не
убрал стволы скорострельных пулеметов М-60.  Солдаты  садились  в  вертолет,
Скуайрз следил за посадкой, а Роджерс и Ки-Су прощались.
   Полковник Ки-Су обратился к американским солдатам с краткой  речью.  Хотя
никто из американцев не понял ни  слова,  смысл  речи  был  ясен:  корейский
полковник благодарил их за то, что они сделали  для  сохранения  целостности
его государства.
   Когда Ки-Су замолчал, Роджерс поклонился и сказал:
   - Аннйонг-хи ка-шип-шио.
   Ки-Су был удивлен и польщен одновременно. Он сказал в ответ:
   - Аннйонг ха-счмни-кя.
   Офицеры  отдали  друг  другу  честь.   Ки-Су   долго   держал   у   виска
перебинтованную руку и после того, как американцы забрались  в  вертолет.  В
вертолете Скуайрз прежде всего осмотрел Пакетта, который лежал  на  носилках
на полу, потом тяжело опустился рядом с Роджерсом.
   - Кстати, что вы сказали друг другу? - спросил Скуайрз.
   - Когда я говорил с Полом, я попросил его  узнать  у  Марты  Маколл,  как
будет по-корейски: "Прощайте, и пусть ваш дом осенит счастье".
   - Отличное пожелание.
   - Да, конечно, - согласился Роджерс,  -  только  мы  с  Мартой  не  очень
ладили... Поэтому, признаться, я не очень  уверен,  что  я  не  сказал  ему,
например, что у меня аллергия к пенициллину.
   - Не думаю, - успокоил генерала  Скуайрз.  -  Кореец  ответил  вам  почти
такими же  словами.  Конечно,  в  принципе  не  исключено,  что  вы  оба  не
переносите пенициллин, - Меня бы и это не удивило, - отозвался генерал. -  С
каждым днем я удивляюсь все меньше.
   Дверцы "блэкхока" захлопнулись, и вертолет поднялся в светлеющее небо.

Глава 87

Среда, 10 часов 30 минут, Сеул

   Ким Хван сидел на  больничной  койке.  Матрац  съехал  к  ногам,  подушка
сдвинулась в сторону. Хвану хотелось бы поправить постель, но  физическое  и
нервное напряжение нескольких последних часов отняло у него  не  только  все
силы, но даже желание потянуться за подушкой.
   Человек, только что  спасший  полуостров,  не  в  силах  поднять  руку  и
подтянуть подушку. Наверно, это было смешно, но у Хвана не хватало сил  даже
на то, чтобы оценить нелепость ситуации.
   Тупая боль в боку не давала Хвану заснуть,  а  плотно  перевязанные  раны
затрудняли дыхание. Но более всего ему не давали  покоя  последние  события.
Хван не мог забыть о трагической гибели Грегори Доналда, не мог  поверить  в
смерть Друга.
   Вместе  с  тем  Хвану  почему-то  казалось,  что  гибель   Доналда   была
предопределена, таинственно  неизбежна.  Жизнь  Доналда  завершилась  тогда,
когда убили его жену. Неужели это было только вчера? Что ж, по крайней  мере
теперь они вместе. Сунджи и Ким верили в  воссоединение  душ,  а  Доналд  не
верил. Но хотел он этого или нет, старый атеист был ангелом.
   Хван бездумно смотрел на кирпичную стену; кроме этой стены, из  окна  его
палаты не было видно ничего. Ему позвонил Боб Херберт и рассказал о том, что
произошло в  Алмазных  горах,  о  других  заговорщиках  -  тех,  кого  отряд
"Страйкер" уничтожил там. Хван понимал, что едва ли северяне быстро  отдадут
тела заговорщиков. Впрочем, власти Северной  Кореи  были  готовы  тотчас  же
выслать их отпечатки пальцев.
   - До сих пор у нас нет ни намека на то, что в подпольную  группу  входили
другие люди, - сказал Херберт  Хвану.  -  Значит,  или  мы  уничтожили  всех
заговорщиков, или они утихли до поры до времени,  чтобы  в  один  прекрасный
день начать все сначала.
   - Я уверен, - негромко отозвался Хван, - что в эту группу входят и другие
люди, только мы не имеем о них ни малейшего представления.
   - Вероятно, вы правы, -  согласился  Херберт.  -  Радикалы,  как  бананы,
растут гроздьями.
   Хван сказал, что сравнение ему понравилось, после чего Херберт  от  имени
Худа еще раз поблагодарил КЦРУ и пожелал Киму скорейшего выздоровления.
   Положив телефонную трубку, Хван решился наконец уложить подушку туда, где
ей и полагалось быть, и был очень удивлен, заметив, что кто-то уже  выполнил
это  за  него.  Чьи-то  сильные  руки  осторожно  приподняли  Хвану  голову,
подложили под нее подушку и немного поправили ее с боков, чтобы голова Хвана
снова не скатилась на простыни.
   Хван покосился.
   - Директор Юнг-Хун, - удивился он. - А где же...
   - Хонгтак? Сейчас он направляется к новому месту назначения - рыболовному
траулеру, который подслушивает передачи китайцев в Желтом море. Кажется,  он
так и не понял, что мы  с  нашими  разными  методами  работы  не  мешаем,  а
помогаем друг другу.
   - Возможно.., вам следовало бы зарезервировать место на  траулере  и  для
меня, - сказал  Ким  Хван.  -  Я  тоже  не  всегда  уверен,  что  мы  хорошо
срабатываемся.
   Юнг-Хун несколько раз моргнул.
   - Согласен, иногда могло показаться, что  мы  решали  разные  задачи.  Но
теперь этому будет положен конец, подобное больше не повториться.
   Может быть, кто-то из высоких правительственных чинов узнал  о  том,  как
директор КЦРУ руководил расследованием. Кима нисколько не удивило  бы,  если
бы Юнг-Хуну позвонили Боб Херберт или Пол Худ, а Юнг-Хун никогда не оставлял
такие звонки без последствий.
   Директор Корейского ЦРУ осторожно положил руку на плечо Хвану.
   - Когда вы выйдете из больницы, мы подумаем о том, как нам реорганизовать
нашу работу. Мы предоставим вам такие права, такие полномочия,  что  вам  не
придется отчитываться передо мной...
   Определенно, кто-то ему позвонил.
   - ., и вы сможете работать так, как сочтете нужным. Я также  рекомендовал
президенту установить стипендию господина Доналда для студентов  Сайгонского
университета. Наверное, ее лучше всего назначать тем, кто специализируется в
политологии.
   - Спасибо, - сказал Хван. - И  не  забудьте  вдову  Чо.  Ей  нужно  будет
помочь.
   - Уже сделано, - сказал Юнг-Хун. Прежде чем задать следующий вопрос, Хван
долго изучал лицо директора КЦРУ.
   - А что с госпожой Чонг?
   Юнг-Хун покрутил головой, словно воротник сорочки вдруг стал ему тесен.
   - Она скрылась. Как вы просили, мы позволили ей скрыться.
   - Она спасла мне жизнь. Я перед  ней  в  долгу.  Впрочем,  вы,  очевидно,
следили за ней?
   - Э-э-э, да, - неохотно признался Юнг-Хун. - Нам было важно  знать,  куда
она направится.
   - И что же вы узнали?
   - Она остановилась в Янгянге, - ответил директор. - В доме вашего дяди.
   Хван улыбнулся. Они никогда ее не найдут. Дядюшка Пак вывезет ее на своем
катере,  который  никто  не  осмелится  проверять,  и  каким-нибудь  образом
переправит Ким в Японию.
   - Вы думаете, она больше не будет работать на Северную Корею?  -  спросил
Юнг-Хун.
   - Нет, - убежденно ответил Хван.  -  Она  никогда  не  хотела  заниматься
шпионажем. Я рад, что в конце концов она найдет то, что ей по душе.
   Юнг-Хун потер руки.
   - Что ж, если вы, господин Хван, так уверены... - сказал он и встал. -  Я
оставил здесь одного  из  ваших  сотрудников,  Парка.  Если  вам  что-нибудь
потребуется, дайте ему знать или позвоните мне.
   Хван поблагодарил директора, и Юнг-Хун ушел. Вместе с ним ушли и призраки
последних двух дней - горькие воспоминания о Сунджи и Грегори, о  несчастном
шофере Чо и о неуловимой госпоже Чонг. Хван был  уверен,  что  дядя  Пак  не
скажет даже ему, где он спрятал госпожу Чонг, но он знал, что так или  иначе
найдет эту молодую, чем-то так привлекшую его женщину. Как показали эти  два
дня, часто дружба и  взаимопомощь  пренебрегают  политическими  границами  и
условностями. Просто у Ким Хвана раньше не всегда  хватало  времени  на  эти
простые человеческие чувства.
   Теперь наступило время подумать о  том,  чтобы  возобновить  человеческие
отношения. Ведь, в конце концов, мы судим о людях и помним о  них  по  тому,
что они хранят в своих сердцах, а не в досье.

Глава 88

Среда, 21 час 00 минут, Оперативный центр

   Президент прибыл в Оперативный центр без  предупреждения.  Он  приехал  в
своем длинном бронированном лимузине с двумя  телохранителями  и  шофером  -
больше не было никого, ни помощников, ни советников, ни репортеров.
   - Без репортеров? - не поверила своим ушам  Энн  Фаррис,  когда  часовой,
стоявший у ворот военной базы Эндрюз, сообщил о прибытии высокого гостя Полу
Худу. - Тогда это должен быть прежний президент.
   - Вы слишком циничны, - отозвался Пол Худ.
   Он только что провел совещание со всеми руководителями  отделов  -  Бобом
Хербертом, Мартой  Маколл,  Дарреллом  Маккаски,  Маттом  Столлом,  Лоуэллом
Коффи, Лиз Гордон, Филом Катценом и Энн Фаррис - и позволил себе  откинуться
на  спинку  кресла.  Он  поблагодарил  всех  за   высокий   профессионализм,
изобретательность и готовность помочь друг другу. Худ сказал, что никогда не
видел более единой, более эффективной команды и что  он  горд  той  работой,
которую они проделали.., и гордится каждым из своих сотрудников.
   Худ собирался покинуть свой кабинет, когда поступило сообщение о прибытии
президента. Ему ничего не оставалось, как снова опуститься в кресло.
   Энн осталась с Худом.
   С ее лица не сходила счастливая улыбка. Энн радовалась  не  только  тому,
что все складывалось как нельзя лучше для Оперативного центра,  но  и  тому,
что все без исключения телекомпании прервали свои передачи,  чтобы  сообщить
миру об уничтожении "нодонгов", нацеленных на Японию. Она и  ее  коллега  из
Пентагона,  Эндрю   Портер,   сообщили   представителям   средств   массовой
информации, что Грегори Доналд и генерал Шнейдер совершили акт гуманизма,  а
не терроризма. Энн и Эндрю изложили события достаточно правдиво, убедительно
и очень оперативно, так что теперь  уже  не  имело  большого  значения,  что
заявит правительство КНДР о господине Ли и его сообщниках. Кроме  того,  Энн
искренне радовалась за Худа. Ему удалось совместить  полную  ответственность
за работу Оперативного центра с ответственностью за сына, а ни одна из  этих
обязанностей не была ни легкой, ни такой, что ей  можно  было  уделять  лишь
часть времени. Энн не могла  себе  представить,  каким  чудом  Худ  выстоял.
Возможно, Шарон никогда не узнает, какого напряжения потребовал от Пола этот
день, но Энн точно знала... Ей хотелось бы как-то дать понять это  и  Шарон,
вопрос только в том, как это сделать...
   Пресс-секретарь не находит слов, рассмеялась про себя Энн. Нет, это  было
не совсем так. Энн должна была бы сказать то, что  искренний  почитатель  не
имеет права говорить супруге предмета своего поклонения.  Энн  следовало  бы
сказать Шарон -  хотя  бы  только  в  своих  фантазиях,  -  что  ей  следует
заботиться о Поле и позволять ему заботиться о  ней..,  что  ей  не  следует
забывать, что когда-нибудь он оставит свою работу, дети вырастут, и тогда их
любовь расцветет и обогатит их.
   Пол говорил, что он хотел бы организовать  поминальную  службу  в  память
Грегори Доналда и Басса Мура, хотя Энн так  и  не  поняла,  что  он  мог  бы
сказать на этой церемонии. Ее сердце, ее разум, ее душа  были  где-то  очень
далеко.., вместе с Полом, в том воображаемом мире, где не было  никого,  где
он взял бы ее за руку, где они пообедали бы в скромном уютном  ресторане,  а
потом он отвез бы ее домой, и они занялись бы любовью, а потом он заснул бы,
прижавшись к ее спине...
   - Мистер Худ! - донес компьютер голос Багза.
   - Да?
   - Президент уже прибыл.
   Худ улыбнулся,  когда  Багз  перевел  на  экран  компьютера  изображение,
которое регистрировала видеокамера в коридоре.  Президент  приветливо  кивал
сотрудникам Оперативного центра, столпившимся в своих  клетушках,  почти  на
ходу пожимал руки тем, кого он вовсе не  знал,  останавливая  взгляд  на  их
лицах ровно настолько, насколько это было необходимо.
   Президент вошел в кабинет Худа, и  директор  Оперативного  центра  встал.
Вслед за ним в кабинете появились помощники Худа.  Президент  неодобрительно
покосился на них и жестом предложил всем сесть.  Все  так  и  сделали  -  за
исключением Худа, который остался стоять у своего  стола.  Президент  прошел
через весь кабинет и пожал Худу руку.
   - Как руководитель Группы по разрешению корейского кризиса  вы  проделали
отличную работу.
   - Благодарю вас, сэр.
   Энн тихонько фыркнула за спиной президента. Группа по разрешению  кризиса
не сделала ровным счетом ничего. Вся заслуга принадлежит Полу и Оперативному
центру.
   Президент, довольно потирая руки, повернулся ко всем присутствующим:
   - Отличная,