затем туго перетянул их ноги,
     Бросив последний взгляд на салон, Ибрагим уселся за руль. В этот момент он
услышал странный звук.  Ему  показалось,  что  кого-то  рвет.  На  полу валялся
фонарь,  и Ибрагим осветил заднюю часть трейлера. Только сейчас он заметил, что
в  полу  были  дверцы.  Вытащив из  кобуры  пистолет тридцать восьмого калибра,
Ибрагим осторожно взялся за ручку,  с  трудом подавив желание всадить в  каждую
дверь по  несколько пуль.  Положив палец на  спусковой крючок,  он рванул дверь
аккумуляторного отсека.
     Внутри оказалась женщина -  в сознании,  хотя вряд ли что-либо соображала.
Голова ее моталась в рвотной луже.  Ибрагим открыл второй отсек.  Там находился
еще один солдат,  Этот был без сознания, Запертые в тесных отсеках возле самого
выхлопа, эти двое пострадали больше других.
     "Выходит, американский офицер все-таки предупредил своих людей", - подумал
Ибрагим.  Двое спрятавшихся должны были их убить. В спину. Но Аллах не допустил
подобной несправедливости, пусть вечно славится Его имя!
     Вытащив солдата,  Ибрагим сорвал с него черную рубашку.  Потом он разрезал
ее  на  полосы,  перебросил пленного через стул  и  крепко привязал его  руки к
передним, а ноги к задним ножкам.
     Затем он проделал то же самое с женщиной.
     Оглядев своих пленников,  Ибрагим улыбнулся,  сел в  водительское кресло и
трижды мигнул дальним светом,  давая Хасану знать,  что все в  порядке.  Спустя
несколько минут фургон благополучно добрался до вершины холма.

Глава 19

     Понедельник, два часа ноль одна минута дня Вашингтон, округ Колумбия

     Из  расположенных по  бокам компьютера динамиков раздался сигнал.  Пол Худ
увидел внизу монитора код Боба Херберта и нажал комбинацию "Ctrl/Ent".
      - Да, Боб.
      - Шеф,  я знаю, что у вас запарка, - произнес Херберт, - однако на это вы
должны взглянуть.
      - Что-то с Майком? - тревожно спросил Худ.
      - Мне жаль, но новости действительно плохие.
      - Давайте.
      - Пересылаю.
     Худ откинулся в  кресле и  ждал.  До  звонка Херберта он  сбрасывал нужную
Информацию на  дискеты,  чтобы  взять  их  с  собой  в  самолет.  Дискеты  были
специально предназначены для правительственных полетов. В случае катастрофы они
превращались в пепел.
     В  три  часа Худ  и  помощник заместителя директора Уорнер Викинг вылетали
рейсом госдепартамента в Лондон. На аэродром их должен был доставить специально
присланный из  Белого дома вертолет.  Худ  наблюдал,  как  файлы переносятся на
дискеты.  Вскоре диск перестал гудеть,  но Худ по-прежнему вглядывался в пустой
экран.
      - Еще секунду, - донесся голос Херберта. - Я хочу, чтобы компьютер оживил
для вас изображение.
      - Жду,  -  с ноткой нетерпения ответил Худ,  Он пытался представить,  что
может оказаться хуже уже случившегося.
     Майк  Роджерс  захвачен  заложником...  Неужели  существуют более  мрачные
новости?  Жена на него рассердилась.  Он только что сообщил ей, что не попадает
ни на сольный скрипичный концерт дочери,  ни на финальный футбольный матч сына.
Шарон  отреагировала  обычным  способом:  каждый  раз,  когда  интересы  службы
выступали на первое место,  она становилась холодной и замкнутой. Наверное, она
за  него  боялась.  Представители  американского правительства не  пользовались
особой  любовью на  Ближнем Востоке.  После  столкновения Худа  с  французскими
террористами Шарон окончательно потеряла покой.
     Еще больше ее волновало,  что они так редко видят друг друга.  У них почти
не было воспоминаний, благодаря которым браки становятся прочными и надежными.
     Худ  неплохо  обеспечивал  семью,   давал  детям  возможность  общаться  с
интересными людьми и видеть много нового. Но в глубине души он всегда сознавал,
что его работа - повод для постоянной ревности со стороны Шарон.
      - Вот, - сказал Херберт, - Смотрите на левую часть экрана.
     Худ  подался  вперед.   Изображение  дрожало,  тем  не  менее  можно  было
разглядеть стоящий в темноте фургон Регионального Оп-центра.
     - Похоже, вариантов у нас не много? - спросил Худ.
      - Похоже, - ответил Херберт.
     Согласно  разработанной  инструкции,   в  случае  попадания  Регионального
Оп-центра  в  руки  противника кто-то  должен  был  немедленно нажать "горячую"
кнопку. Комбинация "Ctrl"-"Alt"-"Del" и заглавного "F" на любой клавиатуре РОЦа
вызывала замыкание аккумуляторов.  Электрический заряд  выжигал  все  важнейшие
узлы компьютеров.  Региональный Оп-центр в одно мгновение превращался в набитый
пластмассой и  проволокой фургон.  Если по каким-либо причинам "горячая" кнопка
не  срабатывала,  оставшиеся в  живых сотрудники были  обязаны уничтожить центр
любыми доступными средствами.  В  случае попадания к  противнику кодов и систем
связи под угрозой оказывались жизни десятков секретных сотрудников.
     Все это были теоретические разработки. Никто не предполагал, что РОЦ может
действительно оказаться в руках террористов.
     Худ видел, как трижды мигнули фары. Затем экран опустел.
      - О том,  что сейчас происходит,  можно только догадываться, - донесся до
Худа голос Херберта.  -  В темноте мы ничего не видим. Вине оценил ситуацию как
"Приоритет А-1". Сейчас он пытается наладить обзор района в инфракрасных лучах.
Но на перепрограммирование ближайшего спутника уйдет не менее девяноста минут.
     Худ продолжал вглядываться в темную картинку на мониторе.  Самый худший из
возможных кошмаров становился реальностью. Суперсекретная технология попадала в
руки типов,  которых Роджерс называл "уличными бойцами".  Эти  люди воевали без
правил и  не ведали страха.  Они не боялись убивать и быть убитыми.  Худ помнил
беспорядки в Лос-Анджелесе, случившиеся во время его пребывания на посту мэра.
     Не  забывал  Худ  и  о  том,  что  сильный  противник требует решительного
противодействия.  Хватит терзаться виной.  Пришла пора  отбросить непреодолимое
желание крушить и пинать все вокруг и приступать к руководству операцией.
      - Боб,  -  сказал он.  -  Если не ошибаюсь,  на базе ВВС в Инсирлике есть
отряд быстрого реагирования, так?
      - Очень небольшой,  -  ответил Херберт.  -  Но  мы можем использовать его
только на территории Турции.
      - Почему?
      - В  его состав входят турки.  Если совместное подразделение США и Турции
вторгнется на территорию арабского государства, это будет расценено как военная
операция НАТО. Переполошится вся Европа, даже наши союзники. Я уже не говорю об
арабских странах.
      - Отлично, - сказал Худ.
     Он очистил экран, вызвал текстовый редактор и принялся печатать приказ.
      - Я направляю туда десантников.
      - Без одобрения конгресса?
      - Если Марта не сумеет его добиться в течение ближайших девяноста минут -
да. Я не могу ждать, пока они раскачаются.
      - Правильно,  - кивнул Херберт. - Я прикажу готовить транспортную авиацию
к операции в пустыне.
     Худ взял световое перо и  расписался на экране.  Его подпись появилась под
приказом "О  развертывании отряда быстрого реагирования" номер 9.  Он  сохранил
документ на  жестком диске и  тут же  отправил копии Марте Маколл и  полковнику
Брету Августу,  новому командиру десантников, Потом задумчиво постучал пальцами
по столу.
      - С вами все в порядке? - с тревогой спросил Херберт.
      - Конечно,  -  откликнулся Худ. - Мое положение в тысячу раз лучше, чем у
Майка Роджерса.
      - Майк справится с ситуацией, - уверенно произнес Херберт.
      - Проинформируйте полковника Августа о  всех  деталях предстоящей миссии.
Разработайте операцию и  отправьте ее по факсу в  наше посольство в Лондоне.  А
они пусть доставят ее прямо в аэропорт Хитроу. Расписание полета у Багза.
      - Хорошо, Пол.
      - Докладывайте обо всех новостях.  Мне также может понадобиться помощь на
месте. Как считаете, есть ли смысл подключить наши курдские источники?
      - Думаю,  нет,  -  ответил Херберт.  - Если бы на наши курдские источники
можно было хоть в  чем-то  положиться,  мы бы заранее знали о  взрыве проклятой
плотины.
      - Верно.  Так  или иначе,  нацельте людей на  сбор информации.  И  хорошо
заплатите им из "черного" бюджета.
      - Это уже делается,  -  сказал Худ.  -  Агенты получили задание выяснить,
куда направляется подорвавшая плотину группа.
      - Отлично,  -  вздохнул Худ.  -  Я  позвоню Марте  из  машины  и  объясню
ситуацию. Ей придется провести работу с сенатором Фоке и комитетом конгресса по
надзору за разведкой.
      - Будьте готовы к  тому,  что  Марте  это  все  крайне не  понравится,  -
предупредил Херберт.  -  Мы собираемся провернуть тайную операцию без одобрения
конгресса.
      - Придется ей с этим смириться.
      - А также с тем,  что мы задумали эту операцию без ее участия,  - добавил
Херберт.
      - Я  объясню ей все из машины.  В  конце концов,  она руководитель нашего
политического отдела,  а не представитель турецкого или сирийского лобби. - Худ
поднялся. - Что еще я забыл?
      - Только одно, - сказал Херберт, Худ удивленно поднял брови.
      - Надеюсь, вы не посчитаете это фамильярностью, но вы забыли успокоиться.
      - Спасибо,  Боб,  - проворчал Худ. - Шестеро моих людей находятся в руках
террористов.  А  вместе с  ними  -  ключи  ко  всем  разведывательным операциям
Соединенных  Штатов.  С  учетом  всего  сказанного  меня  можно  считать  очень
спокойным и выдержанным человеком.
      - Не забывайте,  что вы не один находитесь в  таком положении,  -  сказал
Херберт.  -  Вчера я обедал с Доном Уорби из генеральной финансовой службы. Так
вот он  рассказал,  что в  прошлом году было предпринято двести пятьдесят тысяч
попыток  взломать  компьютеры  министерства  обороны.  Более  шестидесяти  пяти
процентов хакеров добились успеха.  Представляете, сколько секретной информации
уплыло на сторону? Так что наш РОЦ - лишь один из фронтов огромной битвы.
      - Верно,  -  сказал Худ.  - Но именно за его безопасность я отвечаю своей
головой.
      - И еще, Пол. Мне не раз приходилось иметь дело с захватом заложников. Вы
испытываете огромное эмоциональное давление,  и это плохо, ибо оно не позволяет
принять выверенные решения.  Приходится работать в непривычной обстановке,  где
нет ни инструкций,  ни жестких правил.  В  течение нескольких дней,  недель или
месяцев,  смотря сколько это продлится,  вы  будете таким же заложником,  как и
Майк.
      - Понимаю, - проворчал Худ. - Но мне от этого не легче,
      - Не легче, - согласился Херберт. - Вы должны психологически принять этот
процесс.  И  свою в  нем роль.  То же самое с  Майком.  Он знает,  что ему надо
делать.  Если он сможет вывести своих людей,  он обязательно это сделает.  Если
нет,  он заставит их играть в шарады,  сочинять лимерики и рассказывать о своих
семьях.  На нем лежит огромный груз ответственности.  Вам остается позаботиться
об  остальном.  Все,  что вы задумали,  правильно и  своевременно.  Теперь надо
сделать так,  чтобы с нашей стороны не было нервозности и сбоев. Это не просто.
Мы можем получать разведданные о жестоком обращении с нашими людьми - что им не
дают воды,  пищи,  что их избивают.  Что их могут убить,  наконец. И если вы не
будете спокойным и раскованным,  вы сломаетесь,  Задача террористов - вызвать у
вас  ненависть,  гнев,  отчаяние.  Ибо  в  таком состоянии люди совершают самые
тяжелые ошибки.
     Худ вынул дискету из компьютера. Херберт прав.
      - Продолжайте.  Что  мне  надо делать?  Как вы  обычно поступаете в  этих
ситуациях?
      - Черт побери,  Пол,  -  сказал Херберт.  -  Мне  никогда не  приходилось
руководить такой большой командой.  Я  всегда был  исполнителем.  Могу дать вам
только один совет.  Нельзя привязываться к людям, с которыми работаешь. Правило
предельно  простое:  чтобы  эффективно  руководить подобными  операциями,  надо
полностью  избавиться  от  эмоций.   Как  от  сострадания,   так  и  от  гнева.
Предположим,  вы узнаете, что у кого-то из террористов есть сестра или ребенок.
Готовы ли вы поступить "ими так же, как они поступили с нашими людьми?
     - Честно говоря,  не знаю,  - пробормотал Пол. - Не хотелось бы опускаться
до их уровня.
     -  На  что  подобные типы  всегда и  рассчитывают,  -  ответил Херберт.  -
Помните  операцию "Коготь  орла",  когда  команда "Дельта" попыталась вызволить
наших заложников из Тегерана?
      - Помню.
      - Ребята  высадились  в  весьма  оживленном  районе.  Спустя  минуту  они
захватили  автобус  с  сорока  четырьмя  гражданскими лицами.  Прежде  чем  вся
операция окончательно провалилась,  предполагалось держать  иранцев в  качестве
заложников,  пока  командос не  захватят нужные точки.  После чего  задержанных
хотели выпустить на военной базе в  Манзарие.  Извините,  если я  напоминаю вам
Беркова,  но убежден, что это было правильное решение. Причем обращаться с ними
следовало так же, как они поступали с нашими.
      - Вы бы сделали из них мучеников, - сказал Худ.
      - Нет,  -  возразил Херберт. - Обыкновенных сломленных пленников. Никакой
прессы, никаких сожженных иранских флагов. Просто глаз за глаз. Если террористы
узнают,  что мы  готовы отплатить им  их  же монетой,  они лишний раз подумают,
стоит ли  трогать наших граждан.  По-вашему,  Израиль до  сих  пор  существует,
потому что они играют по  правилам?  Нет.  Я  видел их  жизнь вблизи.  Дав волю
состраданию, вы поставите под угрозу жизнь своих соотечественников.
     Худ тяжело вздохнул.
      - Если мы утратим сострадание, мы превратимся в животных.
     - Понимаю, - кивнул Херберт. - Это одна из причин, по которой я никогда не
хотел быть большим начальником.  За все приходится расплачиваться своей душой и
кровью.
     Худ положил дискеты в карман пиджака.
      - Как бы то ни было, Боб, вы мне очень помогли. Спасибо.
      - Пожалуйста, - улыбнулся Херберт. - И последнее.
      - Что?
      - С  чем бы  вам ни пришлось столкнуться,  шеф,  не забывайте,  что вы не
один,
      - Хорошо,  -  сказал Худ и  тоже улыбнулся.  -  Слава Богу,  у  меня есть
команда, которая не подведет.

Глава 20

     Понедельник, девять часов семнадцать минут вечера Огюзли, Турция

     Майка Роджерса привязали к мотоциклу.  Руки завернули за спину,  вздернули
высоко вверх  и  прикрутили к  рулю,  при  этом  спина  его  больно и  неудобно
упиралась в изогнутые дуги безопасности. Ноги связали в лодыжках.
     Неудобная поза и  затекшие конечности не  могли отвлечь его  от  тревожных
мыслей.  Роджерс до сих пор не знал,  чего хотят террористы. Он понял, что тот,
кого  называли  Ибрагимом,  отправился за  холм,  а  второй,  который  выступал
переводчиком,  примерно на  пятьсот ярдов  отошел на  восток.  Скорее всего они
заняли  позицию  для  перекрестного пулеметного огня.  При  этом  один  человек
располагается возле  дороги,  второй -  чуть  подальше и  выше.  Таким образом,
водителю ничего не остается,  как разворачиваться, чего хороший снайпер никогда
ему не позволит.
     Наконец показался белый трейлер. Роджерс зажмурился. Стрельбы между тем не
было.  А  может,  террористы просто замаскировались на  случай атаки со стороны
РОЦа?
     РОЦ остановился, из него выпрыгнул торжествующий Ибрагим. Спустя несколько
секунд Хасан  кинулся обнимать друга.  Потом  к  ним  присоединился Махмуд.  Он
оставался сзади; теперь стало ясно, что он и был главарем, РОЦ стоял к Роджерсу
передом,  и  генерал не мог видеть,  что делается внутри,  хотя было ясно,  что
победу  одержали террористы.  Оставалась одна  надежда,  что  десантники успели
выбраться раньше и теперь берут группу в кольцо.
     Ибрагим и  Хасан забрались в  фургон,  Махмуд торопливо зашагал в  сторону
Роджерса.  В правой руке сириец держал пулемет, в левой - нож. Махмуд перерезал
стягивающие руки веревки,  но  ноги развязывать не стал,  затем жестом приказал
пленнику двигаться к фургону, Роджерс медленно приподнялся, присел на корточки,
потом с трудом выпрямился и запрыгал к машине. Легче было бы ползти, но ползать
генерал не любил. Затекшее тело не слушалось, он едва удерживал равновесие.
     На  полу  лежали связанные Коффи,  Мэри  Роуз и  Катцен.  Ибрагим пошел за
полковником Седеном,  а Роджерс изловчился и запрыгнул на первую ступеньку. То,
что он увидела задней части фургона, заставило его похолодеть.
     Папшоу и Девонн свисали со стульев.  Руки и ноги рядовых были прикручены к
ножкам стульев.  Солдаты,  судя  по  всему,  только начинали приходить в  себя.
Сейчас они походили на  охотничьи трофеи,  но никак не на десантников из отряда
быстрого реагирования.
     Ладно.  Теперь поздно гадать, где произошла ошибка. Первым делом надо было
помочь рядовым,
     Роджерс  понимал,  что,  очнувшись в  таком  положении,  они  окончательно
потеряют  боевой  дух.  Раны,  физические побои  десантники перенесут,  в  этом
Роджерс не  сомневался.  Но,  лишившись гордости и  достоинства,  они не смогут
ничего предпринять.  В  условиях плена  честь  солдата растаптывается.  Нередко
единственным выходом  из  положения ему  видится  смерть  -  героическая гибель
викинга,  бросающегося на меч врага,  или жалкая кончина обесчещенного самурая.
Так или иначе, дальнейшее существование невозможно.
     Роджерс понимал;  надо любой ценой поднять дух своих солдат.  Он  вспомнил
залив Камрань во  Вьетнаме.  Американская армия несла тяжелые потери.  На лицах
солдат  застыло  отчаяние.  Когда  у  лучшего друга  отрывает длиной  ноги  или
половину головы,  есть только два способа удержать бойца от депрессии. Первый -
отправить его  мстить.  Военные  психологи называют это  "разрядкой".  Подобные
атаки не  имеют смысла с  тактической точки зрения.  Они  основаны на  животной
ярости  и  проводятся стремительно и  жестоко.  Второй  способ,  который всегда
предпочитал Роджерс,  заключался в том,  что л командир подразделения подвергал
опасности  собственную  жизнь.  Это  создавало  у  взвода  моральный  императив
подняться и защитить офицера. Так зарождалось боевое товарищество.
     Все эти соображения промелькнули в  сознании Роджерса,  пока он смотрел на
десантников.  Он  успел  едва  заметно улыбнуться рядовому Папшоу,  который уже
почти полностью пришел в себя.
     Хасан  принялся обыскивать пленных,  а  Махмуд  ткнул  Роджерса стволом  в
затылок и показал на заднюю часть фургона.
     Роджерс не двинулся с места.
     Тогда террорист выкрикнул что-то на арабском языке и  к"о всех сил толкнул
его в узкий проход. Ноги генерала были по-прежнему связаны, и он рухнул на пол,
Роджерс попытался подняться,  но ствол снова уперся ему в голову. Махмуд жестом
показал, что не разрешает американцу встать на ноги.
     Роджерс продолжал выпрямляться.  Даже  в  темноте было видно,  как  широко
раскрылись глаза Махмуда.
     Наступил  момент,  определивший их  дальнейшие отношения.  Генерал  упорно
сверлил взглядом Махмуда. Он знал, что террористы с легкостью швыряют бомбы, но
выстрелить в человека, который смотрит тебе в глаза, может не каждый.
     Прежде чем Роджерс успел выпрямиться,  Махмуд уперся ногой ему в грудь и с
силой опрокинул американца на  пол.  Затем пнул его  в  ребра и  снова закричал
по-арабски.
     Удар  выбил  воздух из  легких Роджерса,  однако помог  ему  разобраться в
ситуации.  Махмуд не хотел его убивать.  Это отнюдь не означало,  что он его не
убьет,  но  Роджерс понял,  что на противника можно надавить.  Перевалившись на
бок, генерал сел и подтянул под себя ноги. В очередной раз он попытался встать.
     Махмуд  с  яростным криком попытался свалить его  боковым ударом.  Генерал
пригнулся, и кулак просвистел над его головой.
      - Ублюдок!  -  выругался по-английски Махмуд и  наставил пистолет в живот
Роджерсу. Генерал не сводил с него глаз.
      - Махмуд, остановись! - выкрикнул Ибрагим и встал между ними.
     Террористы  принялись  ожесточенно спорить,  причем  Ибрагим  периодически
показывал на Роджерса,  на компьютеры и на команду РОЦа.  Наконец