Все его тело горело от восторга, события
принимали необратимый характер.
      - Возблагодарим Аллаха,  -  неожиданно тихо произнес он.  Затем голос его
окреп, и он закричал: - Слава пророку! Да пребудет с ним мир!
     Махмуд не  ответил.  Пот стекал по  его черным щекам к  перекошенному рту.
Сидящие на заднем сиденье притихли.
     Ибрагим следил за  машиной Валида.  Спустя две минуты "кадиллак" свернул с
дороги в  золотую пустыню.  Следом за  ним устремились "додж" и  "форд".  Песок
полетел из-под  колес,  автомобили медленно теряли скорость.  Через сотню ярдов
они окончательно увязли в песке. Мужчины вылезли наружу.
     Пока Ибрагим и Махмуд выносили из машин сиденья и вытаскивали из багажника
фальшивую дверь, остальные быстро и уверенно приступили к выполнению задания.

Глава 6

     Понедельник, два часа сорок семь минут после полудня Мардин, Турция

     Благодаря стоящим на  двигателях глушителям вертолет "Хьюз-50(Ю" считается
одной из  самых тихих машин этого типа.  Небольшой хвост Т-образной конструкции
обеспечивает  высокую  устойчивость  и   невероятную  маневренность  на   любых
скоростях. В носовой части размещаются пилот и два пассажира, еще четверо могут
поместиться  сзади.  Двадцатимиллиметровая  пушка  и  крупнокалиберный  пулемет
делают вертолет идеальным средством для патрулирования границ.
     Когда поступил сигнал тревоги с пограничного поста севернее Камышлы, пилот
и  штурман обедали.  Они только что завершили долгий облет границы.  До четырех
часов вылетов не предвиделось,  и летчики обрадовались вызову.  Последнее время
все  шло  слишком спокойно.  Настолько спокойно,  что они успели затосковать по
настоящему  делу.  Улыбнувшись и  показав  друг  другу  большие  пальцы,  турки
побежали к машине. Спустя пять минут боевой вертолет поднялся в воздух.
     Полет проходил на небольшой высоте.  Пилоты осматривали одинокие деревушки
и  затерявшиеся в  предгорьях  фермы.  Приближался пограничный пост.  Не  сумев
вызвать постовых по радио,  летчики встревожились по-настоящему. Пилот старался
вести  машину таким образом,  чтобы солнце оставалось у  него  за  спиной.  Это
значительно осложняло задачу стреляющим по нему с земли.
     Вначале летчики заметили исковерканный кузов автомобиля, затем разрушенную
пограничную будку.  Описав круг над местом происшествия,  они доложили в  штаб,
что видят внизу тела двух убитых пограничников и троих нарушителей.
      - Машина повреждена,  - произнес пилот в закрепленный на шлеме микрофон и
приник к янтарному окуляру. - Кажется, один нарушитель шевелится.
      - Высылаю вертолет с врачом, - отозвался диспетчер.
      - Похоже, раненый долго не протянет, - доложил пилот. - Я хочу спуститься
и допросить его, прежде чем он подохнет.
     На другом конце посовещались.
      - Капитан Галата разрешает вам действовать по собственному усмотрению,  -
сказал диспетчер. - Где сирийские пограничники?
      - Сидят в своей будке,  -  доложил пилот.  -  Похоже,  они не пострадали.
Войти с ними в связь?
      - Не надо, - отозвался диспетчер. - Их опросят по официальным каналам.
     Пилот кивнул.  Если убитые -  сирийцы,  то пограничники ни слова не скажут
туркам;  если  это  турки,  то  сирийцам все  равно не  поверят.  Разрешение на
пересечение границы и допрос сирийских пограничников можно было получить только
на  самом  верху.   Весь  процесс  превращался  в  длительную  и  бессмысленную
процедуру.
     Летчик опустил вертолет на  высоту сорок метров и  описал еще  один  круг.
Лопасти  поднимали  тучи  песка,  мешающего  разглядеть происходящее.  Командир
сообщил штурману, что они садятся.
     Вертолет опустился на землю в пятидесяти ярдах от трех автомобилей.  Турки
выдернули из креплений старые автоматы образца 1968 года и надели защитные очки
от поднимаемого двигателем песка.
     Первым из машины выпрыгнул штурман.  Он захлопнул за собой дверь и  обошел
вертолет.  Затем из кабины выбрался пилот.  Двигатель не выключали - на случай,
если  придется  поспешно  ретироваться.   Летчики  медленно  пошли  в   сторону
"кадиллака", водитель которого был еще жив. Рука бессильно свисала из открытого
окна машины,  из рукава сочилась кровь.  Она попадала вначале на пальцы,  потом
струйкой стекала в песок. Раненый с трудом поднял голову.
      - Помогите...
     Штурман поднял автомат и  огляделся.  Командир шел  впереди,  подняв ствол
кверху.
      - Прикрой меня,  -  бросил  он  через  плечо.  Штурман остановился,  упер
приклад в плечо и наставил оружие на раненого. Пилот сделал еще несколько шагов
и остановился возле машины.  Потом осторожно обошел ее кругом, чтобы убедиться,
что никто за ней не прячется. Шины были пробиты,
      - Кто ты? - спросил летчик окровавленного бородача.
     Раненый что-то пробормотал.
      - Громче!  -  приказал летчик,  наклоняясь. Водитель сглотнул и попытался
пошевелить рукой.  Затем  стремительным и  мощным  движением ухватил  турка  за
воротник и рванул его на себя. Летчик ударился лицом о крышу машины.
     Штурман  не  мог  стрелять,  ибо  командир  находился на  линии  огня.  Он
перебежал на  другое место,  но  из  песка за его спиной уже поднялся человек с
автоматом. Турок не услышал, как прогремели оборвавшие его жизнь выстрелы.
     Когда он рухнул на песок,  Валид отпустил пилота. Тот попятился и свалился
на  землю.  Махмуд дал  еще одну очередь.  С  его штанов и  рубашки по-прежнему
струйками сыпался песок.
     Ибрагим выбрался из  укрытия.  Он залег с  другой стороны на случай,  если
вертолет  приземлится именно  там.  Остальные участники операции  выбирались из
багажников.
     Валид вышел из  машины и  оторвал привязанный к  руке целлофановый мешок с
козлиной кровью.
      - Мы  не  потеряли  ни  одного  человека,  -  гордо  провозгласил  Валид,
направляясь в сторону вертолета.  - Даже лишние люди не понадобились. Ты хорошо
все спланировал, Махмуд.
      - Спасибо, - откликнулся Махмуд.
     Ибрагим  торопливо зашагал  к  вертолету.  За  исключением бывшего летчика
сирийских ВВС Махмуд был единственным человеком, разбиравшимся в технике.
      - Я боялся, что двигатель сметет с нас весь песок, - сказал Ибрагим.
      - Тогда бы я  расстрелял их еще в воздухе,  -  откликнулся Валид и открыл
дверцу кабины. Прежде чем забраться внутрь, он протянул руку и выключил радио,
     Ибрагим  устроился  на  месте  штурмана.  Дождавшись,  когда  к  вертолету
подтянулась вся группа, он отключил опознавательный радиомаяк. В Мардине решат,
что  вертолет неожиданно потерял  управление и  рухнул  вниз.  По  маршруту его
движения будут немедленно высланы спасательные экипажи.
     Пришло  время  прощаться.   Мужчины  крепко  обнялись,   после  чего  трое
развернулись и направились к машине.  С боевым вертолетом за спиной,  они могли
не  опасаться  неприятностей со  стороны  сирийских  пограничников.  Последние,
кстати,  из  страха  возмездия не  станут  отвечать на  вопросы следователей из
Дамаска и Анкары.
      - Теперь мы  не станем оглядываться,  -  провозгласил Валид,  обращаясь к
троим оставшимся в  вертолете.  -  Мы  будем смотреть только вперед.  Вражеская
авиация нагрянет через десять минут. Вы готовы?
     Махмуд дождался,  пока Хасан,  их радист, погрузит на борт прихваченные из
машины  канистры с  бензином и  рюкзак,  с  которым все  обращались чрезвычайно
осторожно. Изнутри рюкзак был утыкан гвоздями.
      - Готовы!  -  крикнул Махмуд и захлопнул дверь. Не говоря ни слова, Валид
поднял  вертолет  в  воздух.  Ибрагим  смотрел,  как  стремительно падает  вниз
пустыня. Дорога превратилась в ленту, участки асфальта перемежались с участками
песка,  следы  кровавой бойни стали неразличимы.  Он  повернул лицо  к  солнцу.
Кондиционеры тщетно пытались сбить температуру внутри салона.
     "Столь  же  тщетны усилия турок  сбить  накал  нашей  борьбы",  -  подумал
Ибрагим.
     Сегодня  они  совершат подвиг,  который  станет  праздником для  курдского
народа.  Они привлекут внимание всего мира к  святым и  благородным целям своей
нации.
     Они изменят установившийся мировой порядок.

Глава 7

     Понедельник,  семь  часов  пятьдесят шесть  минут  утра  Вашингтон,  округ
Колумбия

      Я,  тоже  крайне недоволен событиями,  -  проворчал Пол  Худ,  заканчивая
первую чашку кофе в Оп-центре.  -  Стивен Вайенз -  наш хороший друг, и я очень
хочу ему помочь.
      - Тогда  давайте поможем,  -  сказал Столл,  нервно поглаживая колено.  -
Дьявол,  мы  же  все-таки  секретные агенты.  Неужели  нельзя  его  выкрасть  и
выпустить под другим именем и легендой?
     Худ нахмурился.
      - Я ожидал серьезных предложений,
     Столл по-прежнему не сводил глаз с  Худа.  На руководителя политического и
экономического отдела Марту Маколл он  даже не  взглянул,  Она сидела на диване
слева от  него.  Руки  женщины были  скрещены,  а  на  лице застыло недовольное
выражение.
      - Хорошо,  я не знаю,  что делать, - признал наконец Столл. - Но гончие с
Холма  не станут ничего предпринимать еще минут девяносто. За это
время  можно  что-то  придумать:  составить список  миссий,  в  которых  Стивен
оказывал нам серьезную помощь,  или пригласить людей,  которым он спас жизнь...
Неужели это тоже ничего не значит?
      - Мэт,  я ценю вашу заботу о друге,  - произнесла Марта, скрестив длинные
ноги.  - Но прогрессивное финансирование - слишком острый вопрос. Стивен Вайенз
попался на том, что забирал деньги с одного проекта и вкладывал их в другой.
      - Потому, что понимал, что другой проект важнее для безопасности нации, -
возразил Столл. - Себе лично он не присвоил ни цента.
      - Это не играет никакой роли, - сказала Марта. - Он нарушил закон.
      - Глупый закон.
      - И это не играет никакой роли, - повторила Марта. - Будем надеяться, что
они не станут серьезно инспектировать Оп-центр из-за того,  что мы пользовались
незаконным доступом к ресурсам Национального бюро аэрофотосъемки.
      - Льготным доступом, - поправил ее Худ.
      - Согласна.  Только вряд ли Ларри Рэчлин прибегнет к этому термину, когда
выяснится, что ребята из ЦРУ получали в десять раз меньше спутникового времени.
И  что,  по-вашему,  произойдет,  когда в  нашу бухгалтерию заглянет Комитет по
контролю за разведкой конгресса США?  Мы ведь не всегда расплачивались с НБА за
использованное время. Оно вообще не включалось в наши расходы.
      - Тем не менее мы вели учет спутникового времени и  вложили его в  бюджет
следующего года.
      - Конгресс все равно заявит,  что мы  живем не  по средствам,  -  сказала
Марта, - Они обязательно начнут докапываться, что да почему.
      - Стоп! - воскликнул Столл и громко хлопнул в ладоши. - Эта угроза лишний
раз доказывает,  что нам следует горой стоять за Стивена.  Порознь мы -  мишени
для нападок,  вместе -  единый фронт. Сила. Если мы заступимся за НБА, конгресс
будет  вынужден с  нами  считаться.  Особенно если  пойдут разговоры об  угрозе
национальной безопасности.
     Марта посмотрела на Худа.
      - На самом деле,  Пол,  многие конгрессмены с  удовольствием развалили бы
всю систему нашей безопасности. Знаете, какие разговоры пошли в конгрессе после
того,  как Майк Роджерс спас Японию от  Северной Кореи?  Мне рассказали об этом
близкие друзья.  Так вот некоторые политики заявляют;  "До каких пор мы  должны
тратить деньги на защиту японцев от терроризма?"  Другие высказывались помягче:
"Отличная работа,  вот только почему вы  узнали о  заговоре так поздно?"  То же
самое  говорят о  взрыве  тоннеля в  Нью-Йорке.  Мы  нашли  злоумышленника,  но
буквоеды с  Холма тут же  пожелали узнать,  почему разведка не  обезвредила его
заранее.  Нет,  Мэт.  Мы  слишком глубоко просели,  чтобы  начинать раскачивать
лодку.
      - Ничего не надо раскачивать, - поморщился Столл. - Надо бросить тонущему
спасательный жилет,
      - Спасательные жилеты очень скоро могут понадобиться нам самим.
     Столл протестующе поднял руку, потом передумал и опустил ее.
      - Значит,  это все,  что мы можем сделать для надежного и  верного друга?
Оставим его в беде? Черт побери, Пол, выходит, то же самое ожидает нас всех?
      - Слишком уж все запутано, - проворчал Худ.
      - Дело действительно приняло серьезный оборот.
      - Почему? Объясните в конце концов, какая разница откуда нам пришел чек?
      - Речь  не  об  этом.  Руководству Оп-центра  придется признать серьезные
ошибки в организации работы. Столл перевел взгляд с Марты на Худа.
      - Извините,  Пол, но Марта здесь только потому, что Лоуэлла нет в городе.
Вы хотели знать мнение юриста, и она высказала свою точку зрения. Теперь хорошо
бы услышать моральную оценку.
      - По-вашему, следовать закону аморально? - Карие глаза Марты сверкнули.
      - Вовсе нет, - возразил Столл. - Я стараюсь выбирать выражения. Я сказал,
что вы высказали свою точку зрения как юрист.
      - Моя моральная позиция ничем от нее не отличается,  -  отрезала Марта. -
Промах допустил Стивен Вайенз, а не мы. Если мы попытаемся за него заступиться,
журналисты   станут   рассматривать  все   наши   последующие  операции   через
увеличительное стекло. Чего ради мы должны рисковать?
      - Потому  что  так  поступают порядочные люди,  -  произнес  Столл.  -  Я
полагал, что должно существовать своего рода братство разведчиков. Уверен: если
Пол или тем более вы, черная женщина...
      - Афроамериканка, - жестко поправила Марта.
      - ...будете  настаивать  на   том,   что   добрые  дела  Вайенза  намного
перевешивают его  ошибку с  прогрессивным финансированием,  люди  прислушаются.
Господи, да ведь он ни цента не положил в свой карман!
      - На его беду,  - сказала Марта, - национальный долг пусть незначительно,
но вырос.  Финансовое творчество Вайенза пробило в  бюджете дыру как минимум на
восемьдесят миллионов долларов.
      - Он  взял  эти  деньги для  пользы общего дела,  -  сквозь зубы процедил
Столл,
     Худ  задумчиво погладил  пальцем  огромную  кружку.  Дома  жена  позволяла
пользоваться только кофейными чашечками из набора. Эта кружка принадлежала ему,
и  только ему.  Он  получил ее  в  подарок от  знаменитого полузащитника Романа
Габриэля после матча на кубок Лос-Анджелеса.
     Оп-центр тоже принадлежал ему. Он был обязан обеспечить его работу. Стивен
Вайенз  оказал  ему  в  этом  деле  огромную помощь,  помогая Оп-центру спасать
человеческие жизни и защищать другие народы. Теперь в беду попал сам Вайенз.
     Имеет ли  Худ  право ставить под  удар  своих людей ради  спасения Стивена
Вайенза?
     Словно прочитав мысли своего босса, Столл мрачно изрек:
      - Я  полагал,  что Оп-центр должен заботиться о людях,  отдающих ему свои
силы и жизнь.
      - Вопрос сложнее, чем это представляется вам обоим.
     Марта раздраженно покрутила стопой. Это означало, что спор начал ее злить.
Она злилась на Худа и прочих людей из правительства, которые ставили под угрозу
ее собственную карьеру.
      - На  кого из  комитета по контролю мы можем рассчитывать?  -  спросил ее
Худ,
      - Смотря в чем,  - недовольно ответила она. - Считаете ли вы нашим другом
сенатора Фоке?
     Сенатор  Барбара фоке  вела  активную борьбу  с  финансированием Оп-центра
вплоть до того момента,  когда Худ,  находясь в  Германии,  раскрыл убийство ее
дочери, совершенное много лет назад.
      - На данный момент да,  -  ответил Худ.  - Но, как правильно заметил Мэт,
один человек - это мишень, двое - уже сила. На кого еще мы можем рассчитывать?
      - Ни  на кого,  -  проворчала Марта.  -  Из восьми членов комитета пятеро
будут переизбраны,  председатель Лэндвер настроен весьма решительно. Они пойдут
на  что угодно,  лишь бы  выглядеть чистенькими.  В  лепешку разобьются,  чтобы
продемонстрировать  заботу  о   деньгах  налогоплательщиков.   Двоим  сенаторам
переизбрание не грозит.  Это Бойд и Гриффин.  И они оба крепко повязаны с Ларри
Рэчлином.
     Худ  нахмурился.  Директор  ЦРУ  Рэчлин  никак  не  мог  считаться  другом
Оп-центра. Он свято верил, что группа по разрешению кризисов отхватила солидный
кусок от пирога,  предназначавшегося его ведомству.  И это при том, что в штате
Оп-центра состояло всего семьдесят восемь сотрудников.
     Оставалась Барбара Фоке,  но  и  в  отношении нее  не  могло  быть  полной
уверенности.  Никто не  знал,  как  она  поведет себя под давлением со  стороны
других членов комитета по контролю и прессы.
      - Я выслушал достаточно веские доводы с обеих сторон,  -  произнес Худ. -
Между тем есть одна вещь,  о которой мы не имеем права забывать. Мы разведчики,
хотим мы того или нет. Считаю, что нам следует принять вызов.
     Лицо  Мэта  просветлело.  Марта  нервно  постукивала  ногой  и  барабанила
пальцами по подлокотнику.
      - Скажите, Марта, хорошо ли вы знаете сенатора Лэндвера?
      - Не очень. Так, встречались на вечеринках и званых обедах. Он такой, как
о нем пишут в газетах; спокойный, консервативный. А что?
      - Если нас начнут вызывать в  суд,  то  первыми получим повестки я,  Майк
Роджерс и  Мэт.  Но  если бы вы оказались там раньше нас,  вы смогли бы придать
событиям нужную окраску.
      - Я?  -  опешила Марта.  -  Хотите сказать, они не посмеют тронуть черную
женщину?
      - Нет,  - покачал головой Худ. - Вы единственный человек, который работал
в  нашей  команде и  при  этом  не  имел  прямых контактов с  Национальным бюро
аэрофотосъемки.  У вас нет друзей среди сотрудников бюро. В глазах комитета это
послужит вам  хорошей рекомендацией.  И  что  не  менее  важно,  общественность
посчитает  вас   наименее  заинтересованным  лицом   среди   высокопоставленных
чиновников.
     Нога Марты замерла.  Она перестала барабанить по креслу. Худ знал, что это
ее  заинтересует.  Марта была  женщиной сорока с  лишним лет,  ей  не  хотелось
торчать в  Оп-центре до  конца  служебной карьеры.  Добровольное,  бесстрастное
свидетельство даст ей  возможность засветиться на  всю страну.  Это и  будет ее
мотивацией.  Если  правильно просчитать выход на  сцену нужных актеров и  тонко
срежиссировать пьесу, поражение удастся обратить в полный триумф.
      - И что я должна сказать?
      - Правду,  -  ответил Худ.  - В чем и состоит вся прелесть этой затеи. Вы
скажете членам комитета: да, время от времени на очень непродолжительный период
мы  действительно  монополизировали  НБА  в  целях  национальной  безопасности.
Скажете им,  что Стивен Вайенз - герой, посвятивший свою жизнь спасению людей и
защите прав человека.  Сенатор Лэндвер не  станет преследовать нас  за  правду.
Если нам удастся представить Вайенза национальным героем и  патриотом,  комитет
потеряет  все  основания для  дальнейшего расследования.  Останется лишь  найти
способ вернуть деньги НБА,  что,  конечно, довольно хлопотно, но возможно. Даже
Си-эн-Эн не станет тратить на нас много времени.
     После минутного размышления Марта произнесла:
      - Я подумаю.
     "Вы это сделаете!"  -  хотел воскликнуть Худ,  однако вовремя остановился.
Марта была весьма заносчивой женщиной, и говорить с ней следовало осторожно.
      - Постарайтесь дать окончательный ответ до обеда, - сказал он.
     Марта кивнула и вышла из комнаты. Столл посмотрел на Худа.
      - Спасибо,  шеф.  Я вам искренне благодарен. Худ опрокинул кружку и допил
последние капли.
      - Твой дружок сильно напутал,  Мэт. Но если ты не способен заступиться за
человека, который был тебе добрым союзником, стоит ли вообще жить на свете?
     Столл изобразил ноль при помощи большого и указательного пальцев,  еще раз
поблагодарил Худа и вышел.
     Оставшись в одиночестве,  Худ прижал ладони к глазам. Ему приходилось быть
мэром большого города и  банкиром,  в  то  время как его отец в  сорок три года
пытался  сохранить на  плаву  крошечную бухгалтерскую фирму.  Как  удалось сыну
Фрэнка Худа занять место, где от его решения зависели карьеры и жизни людей?
     Конечно,  он  знал ответ на  этот вопрос.