гся фонарик, освещая им путь, и  стоявший
возле машины черный силуэт распахнул дверцу.

Глава 51

Среда, 11 часов 30 минут, Оперативный центр

   Трудно было найти два более непохожих лица, чем у появившихся на мониторе
компьютера Эрнесто Колона и Багза Бенета.  На  вытянутом,  изможденном  лице
шестидесятитрехлетнего министра  обороны  под  глубоко  посаженными  глазами
появились черные круги. Прежде Колон служил  заместителем  командующего  ВВС
США и лишь два последние года возглавлял важнейшее министерство страны.  Это
был живой портрет Дориана Грея, на  котором  были  навечно  запечатлены  все
решения, принятые в кабинете министра, - немногие удачные  и  гораздо  более
многочисленные ошибочные.
   Напряженная работа, связанная с жестким расписанием Худа, подготовкой гор
бумаг и  документов,  не  оставила  ни  следа  на  круглом  ангельском  лице
сорокачетырехлетнего Багза, не заставила потускнеть его вечно сияющие глаза.
В бытность демократа Худа мэром Багз Бенет был  помощником  республиканца  -
губернатора Калифорнии. Тогда  они  сотрудничали  наредкость  плодотворно  -
"были в сговоре", как не раз говорил губернатор.
   Худу всегда казалось противоестественным, что  принятие  решений  требует
большей затраты сил, чем выполнение этих решений. Совесть -  самый  жестокий
судья.
   Худ особенно ценил Багза за то, что тому удавалось разобраться не  только
в раздумьях и сомнениях босса, но и учесть  настроение  и  требования  таких
людей, как Колон или Боб Херберт.  В  Оперативном  центре  Херберт  считался
вторым после Лоуэлла  Коффи  предостерегающим  гласом.  Разница  между  ними
заключалась в том, что Коффи боялся судебных исков и порицаний сверху, тогда
как Херберт слишком хорошо представлял себе последствия неудачных операций и
стремился учесть любую мало-мальски реальную опасность.
   Бенет и Херберт главным  образом  слушали,  как  Худ  и  Колон  обсуждали
результаты  компьютерного  моделирования  кризисной  ситуации  в   связи   с
подготовкой доклада президенту, в  котором  должны  быть  даны  рекомендации
вооруженным  силам  страны.  Хотя  деталями  плана  и   уточнением   времени
проведения  отдельных   операций   займется   позже   Объединенный   комитет
начальников  штабов,  обсудив  предварительно  эти  детали  с   командующими
воинских частей и соединений, уже сейчас всем было ясно, что флот Индийского
океана должен быть усилен тремя линейными кораблями и двумя  авианосцами  из
Тихоокеанского флота, что придется призывать резервистов и передислоцировать
пятьдесят тысяч человек из Саудовской Аравии, Германии и США.  Худ  и  Колон
согласились также рекомендовать немедленно  перебросить  в  Южную  Корею  по
воздуху шесть установок противовоздушной обороны  типа  "пэтриот".  Хотя  во
время войны в Персидском заливе эти установки не оправдали возлагавшихся  на
них  надежд,  они  отлично  смотрелись   в   телевизионных   репортажах,   а
общественное мнение  часто  играет  решающую  роль.  Без  лишней  рекламы  с
Гавайских островов в Южную Корею также по воздуху будут переброшены  ракеты,
оснащенные боеголовками с  тактическими  ядерными  зарядами.  Пока  КНДР  не
относилась к числу ядерных держав, но сейчас не составит труда купить  бомбу
в одной из многих стран.
   Худ   и   Колон   оценили   также   возможные   потери    в    "короткой"
двух-трехнедельной войне  (примерно  через  такой  срок,  возможно,  удастся
заключить перемирие, которого потребует от воюющих сторон ООН) и в  "долгой"
войне,  которая  может  продолжаться  полгода  или  больше.  В   безъядерном
"коротком" конфликте погибнут по меньшей мере четыреста американцев, еще три
тысячи будут ранены. В "долгой" войне потери будут в десять раз больше.
   Багз Бенет промолчал все обсуждение,  а  Боб  Херберт  ограничился  тремя
предложениями. Во-первых, до выяснения вопроса о  том,  откуда  взялись  эти
террористы, он рекомендовал отвлекать  из  стран  Среднего  Востока  минимум
войск. Херберт опасался, что сеульский  взрыв  был  всего  лишь  отвлекающим
маневром, который помог бы развязать  войну  в  другом  регионе.  Во-вторых,
Херберт просил вновь включить в  работу  спутники-шпионы,  чтобы  оставалось
время для анализа информации, которую удастся получить ему и  директору  ЦРУ
Кидду.  Третье  предложение  касалось  усиления  всех  отправляемых  в  зону
конфликта воинских  частей  хорошо  подготовленными  группами  по  борьбе  с
терроризмом. Все три рекомендации Херберта были включены  в  проект  доклада
президенту. Худ понимал, что Херберт, возможно, говорил слишком резко, но он
и взял его в Оперативный центр за знания, а не за талант дипломата.
   Багз скомпоновал проект документа на экране, Худ  и  Колон  принялись  за
наведение  глянца.  В  это  время  зазвонил  телефон  на  инвалидном  кресле
Херберта. Он поднял трубку:
   - Что у вас, Рашель?
   - Мы получили  сообщение  от  нашего  агента  в  центре  службы  связи  в
Пхеньяне. Он говорит, что ему было  трудно  связаться  с  нами,  потому  что
власти КНДР, очевидно, удивлены таким развитием событий не меньше нас.
   - Это еще не значит, что их руки чисты.
   - Конечно. Но он говорит, что  они  только  что  получили  информацию  от
сеульского агента. Она запросила сведения о том, не было ли зарегистрировано
случаев кражи армейских  ботинок  и  взрывчатых  веществ  с  военных  баз  в
Северной Корее.
   - Это спрашивает северокорейская шпионка?
   - Да.
   - Должно быть, ей что-то стало известно о том, какие подозрения  родились
в Корейском ЦРУ.  Сообщите  директору  Юнг-Хуну,  что  у  него  есть  утечка
информации. Запрос перехвачен?
   - Нет. Я проверила в центре связи  демилитаризованной  зоны.  Рядовой  Ко
сказал, что запрос был передан не через систему спутниковой связи.
   - Благодарю, Рашель. Перешлите текст запроса  Багзу.  -  Херберт  положил
трубку и посмотрел на Худа. Тот ответил кивком. -  В  КНДР  власти  занялись
проверкой кражи  того,  что  использовалось  в  террористическом  акте.  Они
подозревают, что имущество было украдено с одного  из  их  складов.  Похоже,
шеф, что всем этим крутит тот, кто очень хочет столкнуть нас лбами.
   Худ перевел взгляд на монитор и вспомнил слова президента:
   "Если даже Северная Корея была не при чем раньше, то теперь они  погрязли
по уши!"
   Из файла "Военные игры" в проект  доклада  президенту  переносили  детали
развертывания воинских частей, когда Колон поставил кодовую подпись на своем
разделе документа и отключил телесвязь. Худ повернулся к Бенету:
   - Багз, сообщение северокорейского агента нужно поместить в первой  части
доклада. Кроме того, я хотел бы добавить несколько слов,  которые  я  сейчас
напечатаю. И попросите подключиться Энн Фаррис, хорошо?
   Худ задумался. Не обладая даром Энн абсолютно точно выражать свои  мысли,
он, тем не менее, хотел оставить в файле  Группы  по  разрешению  корейского
кризиса свой призыв к сдержанности. Худ вывел окно, чтобы Энн  могла  видеть
текст на своем мониторе, и застучал по клавишам.
   Подкатившийся сбоку Херберт заглядывал через плечо Худа.

   Господин президент!
   Я разделяю Ваше  негодование,  вызванное  нападением  на  наш  самолет  и
гибелью военнослужащем США. Однако я убежден, что мы не  должны  действовать
только с позиции силы. Воюя с тем, кто, возможно, не является нашим  врагом,
мы ничего не приобретем, но многое потеряем.

   - Отлично сказано, шеф,  -  одобрил  Херберт.  -  Возможно,  ваше  мнение
разделяют не все члены Группы по разрешению кризиса, но я с вами согласен на
все сто процентов.
   - Я тоже, - сказала Энн. - Я бы не сформулировала лучше.
   Худ перенес дополнение в память компьютера и  вывел  изображение  Энн  на
экран. Она настолько умело обманывала репортеров по телефону, что Худ не мог
сказать, что она думает на самом деле, если не видел ее лица.
   На этот раз Энн говорила то, что думала. За шесть  месяцев,  которые  они
проработали  вместе,  Энн  Фаррис  впервые  не  стала  вносить  поправки   в
написанный Худом текст.
   Херберт выкатился из кабинета  директора,  Энн  продолжила  переговоры  с
пресс-секретарем Белого дома, а Худ в последний раз просмотрел доклад.  Багз
мог отправлять документ по факсу. Оставшись один, Худ впервые  в  этот  день
позволил себе расслабиться. Он позвонил в больницу. Там ему сообщили  совсем
не то, что он ожидал услышать.

Глава 52

Среда, 01 час 45 минут, демилитаризованная зона

   Солдаты подшучивали над работавшим вторую смену подряд рядовым Ко,  когда
центр связи принял сообщение от генерала Хонг-ку, командующего  вооруженными
силами  КНДР   в   районе   демилитаризованной   зоны.   Шутки   моментально
прекратились,   нужно   было   тут   же   проверить   координаты    сигнала,
зарегистрированные направленными антеннами, чтобы убедиться,  что  сообщение
действительно  поступило  с  другой  стороны  зоны.   Затем   сравнением   с
хранящимися в памяти компьютера данными радисты подтвердили,  что  сообщение
передал адъютант генерала Ким Хо - уже через несколько  секунд  стало  ясно,
что спектрограммы  голосов  адъютанта  и  человека,  передавшего  сообщение,
идентичны. Не прошло и тридцати секунд, как  центр  связи  подтвердил  прием
сообщения, а радисты скопировали его с  одной  магнитной  ленты  на  другую.
Генерала Шнейдера уведомили о том, что  получено  радиосообщение  с  Севера.
Генерал приказал немедленно доставить ему кассету.
   Из пяти радистов текст сообщения внимательнее других слушал  рядовой  Ко.
Он запомнил его дословно:

   Бывшему  послу  Грегори  Доналду,  военная  база  США.  Генерал  Хонг-ку,
командующий вооруженными силами Корейской Народно-Демократической Республики
в  демилитаризованной  зоне  принимает  ваше  предложение.   Он   предлагает
встретиться в нейтральной зоне в восемь ноль-ноль.

   Один из радистов понес кассету с записью сообщения и  магнитофон  в  штаб
генерала Шнейдера.
   Ко сказал,  что  очень  устал,  поэтому  пойдет  выпьет  кофе  и  выкурит
сигарету. Возле центра связи он скрылся за ближайшим грузовиком и расстегнул
рубашку. К его правой руке был привязан телефон сотовой связи М2. Рядовой Ко
отвязал трубку, вытянул антенну и набрал номер майора Ли.
   - Я был бы вам очень признателен, если бы вы вразумительно объяснили, что
все это значит, - сказал Шнейдер  вошедшему  Доналду,  -  потому  что,  если
занаряженная для расстрела команда не успеет  толком  проснуться,  меня  это
заставит нервничать.
   Генерал был в халате, наброшенном поверх пижамы. В правой руке он  держал
кассетный магнитофон и наушники.
   У Доналда тревожно заколотилось сердце. Правда, его  волновала  вовсе  не
реакция Шнейдера, а ответ  северокорейского  генерала.  Он  приложил  к  уху
наушники и включил магнитофон. Прослушав сообщение, он сказал:
   - Все объясняется очень просто. Я просил генерала  Хонг-ку  о  встрече  и
получил согласие.
   - Значит, вы действительно совершили такую непростительную глупость  -  к
тому же нелегально, из центра связи, за который отвечаю я.
   - Да. Я не потерял надежды на то, что у нас осталось  достаточно  разума,
чтобы попытаться предотвратить войну.
   - У нас? Грегори, я не хочу сидеть за одним столом с  Хонг-ку.  Возможно,
вы полагаете, что, уговорив его сесть за стол переговоров, одержали какую-то
победу, но он-то определенно собирается вас использовать  для  своих  целей.
Как вы думаете, почему ему потребовались лишних два часа? Чтобы как  следует
подготовиться. Вас будут фотографировать, вы будете улыбаться, в  результате
получится так, что наш президент говорит одно, а делает другое...
   - Разве это не так?
   - Только не в этом случае. В окружении Колона поговаривают, что президент
рассвирепел, словно выпущенный из клетки тигр. Так и должно быть. Эти сукины
дети подняли на воздух половину Сеула, убили вашу жену, Грегори...
   Доналд стиснул зубы, но все же возразил:
   - Нам неизвестно, сделали это они или кто-то другой...
   - Зато нам точно  известно,  что  они  сбили  наш  самолет!  У  нас  есть
неопровержимое доказательство - цинковый гроб!
   - Да, их реакция на появление разведывательного самолета  была  чрезмерно
жесткой. Наша реакция должна быть более разумной...
   - Состояние боеготовности DEFCON-3 - это нормальная реакция. Это  хороший
ответ. Президент  хочет  на  этом  остановиться,  но  заставить  коммунистов
изрядно попотеть. - Шнейдер встал и сунул огромные кулаки в карманы  халата.
- Хотя черт его знает, что  он  будет  делать  теперь,  после  этого  вашего
любовного послания.
   - Вы придаете этому слишком большое значение.
   - Нет, ни в коей мере. Вы действительно не понимаете, что вы наделали? Вы
можете поставить президента в безвыходное положение.
   - Каким образом?
   - Предположим, вы протянете  оливковую  ветвь,  северяне  ее  в  принципе
примут,  но  не  отведут  от  демилитаризованной  зоны  ни  одного  солдата,
предложив сделать это первыми нам. Если президент откажется,  то  его  можно
будет обвинить в том, что он упустил шанс решить конфликт  мирным  путем.  А
если он согласится, все решат, что он испугался.
   - Чепуха...
   - Грегори, одумайтесь! А каким  доверием  президент  будет  пользоваться,
если внешнеполитические проблемы будете решать за него вы? И что делать нам,
если завтра какой-нибудь Саддам Хусейн или Рауль Седрас оккупирует  соседнее
государство или если какой-нибудь болван  продаст  ракеты  кубинцам?  Срочно
посылать за Грегори Доналдом?
   - Что нам делать? Вести  переговоры,  пытаться  найти  разумное  решение?
Кеннеди, блокируя Кубу, одновременно отчаянно торговался с  Хрущевым  насчет
вывода части наших ракет из  Турции.  Кризис  был  разрешен  благодаря  этой
торговле, а не непобедимости наших военно-морских сил.  Цивилизованные  люди
решают конфликты в переговорах.
   - Хонг-ку я бы не отнес к цивилизованным.
   - Если не он, то достаточно цивилизованы его хозяева, а у нас  уже  сутки
не было контактов с Северной Кореей на более или менее высоком уровне. Вы не
можете себе представить, что взрослые люди способны играть в такие игры,  но
это так. Дипломаты ведут себя, как дети. Если я смогу начать диалог хотя  бы
с Хонг-ку...
   - А я убежден, что любые разговоры с коммунистами к  добру  не  приведут.
Хонг-ку  понимает  справедливость  примерно  так  же,  как  Чингизхан.   Бог
свидетель, он вас обведет вокруг пальца.
   - Тогда пойдемте вдвоем. Вы мне поможете.
   - Не могу. Я вам уже говорил, эти прохвосты знают, что такое  пропаганда.
Они сфотографируют меня на зернистую черно-белую пленку, и на  фотографии  у
меня будет такой вид, словно я к ним в плен попал,  словно  я  нюхаю  навоз.
Вашингтонские "голуби" рехнутся от счастья, им больше ничего и  не  надо.  -
Шнейдер извлек кассету из магнитофона и вложил ее в руку  Доналду.  -  Грег,
когда я узнал  о  гибели  Сунджи,  мне  было  очень  жаль.  Но  то,  что  вы
вознамерились сделать, никого не спасет от смерти.  А  у  нас  под  носом  -
больше миллиарда  коммунистов,  с  миллиард  разных  радикалов,  религиозных
фанатиков, борцов за этническую чистоту, всяких психов  и  черт  знает  кого
еще. Грегори, дипломат в лучшем случае может выиграть время - да и то иногда
неизвестно  для   кого,   как   Невилл   Чемберлен   <Невилл   Чемберлен   -
премьер-министр   Великобритании   (1937   -   1940).   Сторонник   политики
умиротворения фашистских держав, подписал в 1938 г.  Мюнхенское  соглашение,
продолжал поиск путей для соглашения с фашистской Германией и  после  начала
второй мировой войны.>. Грегори, нельзя дискутировать с сумасшедшими. Доналд
перевел взгляд на свою трубку.
   - Да... Я понимаю.
   Шнейдер недоумевающе посмотрел на Доналда, потом на часы.
   - У вас еще шесть часов. Я предлагаю  вам  поспать,  утром  проснуться  с
болью в желудке и отказаться от встречи. Что касается вашего радиосообщения,
то будем считать, что его не было. Мы стерли его -  а  заодно  и  ваш  поиск
нужной частоты - из памяти компьютера. - Генерал  поднял  магнитофон.  -  Мы
впервые услышали о какой-то встрече вот с этой пленки и были очень удивлены.
Если власти Северной Кореи скажут, что это было наше предложение,  мы  будем
все отрицать. Если они предъявят магнитофонную запись, мы  скажем,  что  это
подделка. Если вы станете возражать,  мы  сообщим  через  средства  массовой
информации, что вы сошли с ума. Прошу прощения, Грег, но так надо.
   Доналд не отрывал взгляда от трубки.
   - А если мне удастся убедить Хонг-ку отвести войска?
   - Не удастся.
   - Но все же?
   - В таком случае, -  сказал  Шнейдер,  -  все  скажут,  что  это  заслуга
президента, который вас сюда послал. Вы станете героем, а  я  лично  приколю
вам на грудь медаль.

Глава 53

Среда, 02 часа 00 минут, деревня Янгу

   Плотно прижимая к себе маленькую радиостанцию, защищая ее собой от дождя,
Ким Чонг скользнула в машину.
   Хван пристально наблюдал  за  Ким.  В  его  практике  был  случай,  когда
арестованный бежал, открыв дверцу машины замком пристяжного ремня, хотя руки
у него были за спиной и в наручниках. Майор не боялся, что Ким убежит;  если
бы у нее были такие планы, она попыталась бы сделать это раньше,  когда  они
были вдвоем. Хван смотрел на Ким  с  восхищением.  Редко  удается  видеть  в
человеке такую гармонию патриотизма и гуманности, а в Ким оба  эти  качества
сочетались почти идеально. Всю свою жизнь майор Хван пытался добиться  такой
гармонии, но чаще  всего  терпел  неудачу  -  копаясь  в  грязи,  трудно  не
запачкаться...
   Размышления Хвана  неожиданно  были  прерваны  резким  движением  справа,
бешеным скачком луча карманного фонаря, потом  острой  болью  в  боку.  Хван
задохнулся. Тут же последовал второй удар ножом,  от  которого  правая  рука
майора повисла. Хван пошатнулся, протянул руку к открытой дверце машины,  но
не дотянулся до нее и упал спиной на переднее  сиденье  машины.  Он  неловко
потянулся к наплечной кобуре и бросил взгляд на шофера Чо.
   Но на месте водителя сидел не Чо. В тусклом желтом свете приборного щитка
Хван увидел незнакомое лицо, жесткое, напряженное.
   Будь ты проклята, пронеслось в голове майора. Ее человек скрывался  здесь
все это время...
   Правая рука  горела,  отказываясь  повиноваться,  и  Хван  никак  не  мог
выхватить пистолет. Потом вся правая половина тела словно  онемела,  и  Хван
соскользнул на землю.
   Он увидел девятидюймовый нож,  весь  в  его,  майора  Хвана,  крови.  Нож
двинулся назад, ближе к животу Хвана. У майора не было сил ни  отползти,  ни
отвести удар, который будет направлен под грудину. Потом последуют  недолгая
агония и смерть. Хван часто задумывался, какая смерть уготована ему судьбой,
но ему и в голову не могло прийти, что придется  умирать  вот  так,  лежа  в
грязи, беспомощно глядя на нож. Хван видел, как  над  его  телом  склонилась
Ким, и почувствовал себя одураченным.  Ведь  он  действительно  поверил  ей.
Оставалось  только  надеяться,  что  на  его  надгробии   напишут   полезное
предостережение, урок другим или что-нибудь вроде: "Ну и дурак он был..."
   Когда Хван упал на грязную землю, его пистолет выпал из кобуры.  Прижимая
левую руку к ране, майор инстинктивно потянулся правой к оружию. Он  пытался
держать глаза открытыми, чтобы встретить смерть  хотя  бы  с  той  ничтожной
долей достоинства, которую ему удалось сохранить. Он видел,  как  осклабился
убийца, занявший место Чо,  потом  последовала  ослепительная,  как  молния,
вспышка, за ней вторая, третья. Выстрелы прогремели в  одном-двух  футах  от
его лица, опалили кожу, и он закрыл глаза. Грохот выстрелов утих,  и  теперь
майор слышал только шум капель дождя и отчаянное биение собственного  сердца
в боку.
   Ким опустилась на колени, наклонилась над Хваном и потянулась  за  ножом,
валявшимся в грязи по другую сторону от майора. Хван не сразу понял,  почему
он не почувствовал, как пули входят  в  его  тело..,  и  почему  она  решила
зарезать его, когда проще