то крохи. Но когда не было, не было никаких крох и вдруг крохи просыпаются на стол, значит, кто-то что-то крошит. Теперь послушай вот что...
     Узбек вытащил из внутреннего кармана пиджака свернутую в трубку газету, достал очки и зачитал с первой полосы:
     - "По поручению Слуги Двух Святынь Фахд бен Абдуль-Азиз Аль Сауда, Короля Королевства Саудовской Аравии, в Ашхабад с дружеским визитом прибыл Абдулла бен Абдуль-Азиз Аль Сауд, Наследный Принц и заместитель председателя Кабинета Министров, Глава Национальной Гвардии Саудовской Аравии. Он намерен выразить свое уважение братскому народу Туркменистана своим участием в торжествах по случаю Праздника праздников"... и так далее.
     - Ты хочешь сказать, - медленно произнес Дангатар, вертя в руках пиалу, - что сопровождать родственника и личного посланника короля Саудовской Аравии обязательно будет сам Сердар. Двойника Сердар не пошлет.
     На площади Огуз-хана будет стоять сам Туркмен-баши и никто иной.
     - Вот видишь, как ты схватываешь! - воскликнул Иван.
     - А еще прибеднялся! Теперь ты веришь, что мы не на воду дуем?
     - Да, похоже на то... Если только это не ложная информация, которую вам слили очень тонко и даже где-то изящно.
     - Кто?! Зачем?! - раскинул руки в стороны Иван. Ты же сам говорил, что Ниязова будут убирать!
     Дангатар пожал плечами.
     - Ну откуда я знаю, кто и зачем... Однако вы правы, исходить следует из худшего.
     - Люди, погодите, - взмолился Алексей. - Что такое Праздник праздников? Что за площадь Огуз-хана? И почему покушение должно произойти именно на этом празднике?
     - Праздник праздников - ежегодный праздник, объяснил Дангатар. - Цветы, концерты, развлечения... и демонстрация на площади Огуз-хана. На которой будет присутствовать Ниязов собственной персоной.
     - Ага... А разве нельзя подобраться к Сердару в другое время и в другом месте?
     - Сложно, практически невозможно, - Дангатар покачал головой. - Сердара охраняют люди из его тайпа.
     Как в свое время, если ты помнишь, рота охраны Берии состояла из одних менгрелов. Только дисциплина в роте охраны Сердара еще жестче. Приведу один случай. Один из преторианцев Сердара позволил себе... нет, не предательство, всего лишь чересчур легкомысленно себя повел. Это стоило жизни ему самому и всей его семье. И знаешь, я считаю, что это справедливо.
     Если ты взял на себя такую ответственность, а взамен получаешь льготы, немыслимые для других людей, то и отвечать должен по всей строгости. Так что можешь мне поверить, во дворце осуществить покушение нереально. Если Сердар появляется в других местах, например, на Халк Маслахты, на встрече со старейшинами возле Мавзолея Кыз-биби, или при посещении Медресе Юсуфа Хемадани, то в эти места посторонний не проникнет. Тем более, никогда точно неизвестно, кто перед тобой появится - сам Сердар или его двойник. Здесь же все сошлось в одной точке: будет сам Сердар, открытое пространство, стечение народа.
     Шайтан, если у кого-то есть твердое намерение убить Сердара, то такой случай он не упустит!
     - А почему бы просто-напросто не предупредить эту роту охраны о готовящемся покушении? - задал свой вопрос и Гриневский.
     - Ничего не даст. Они и так будут работать с полной отдачей, не сомневайся, - сказал Дангатар. - А Сердар не отменит свое появление на площади. Он не покажет себя трусом перед родственником саудовского короля.
     - А если предупредить КНБ?
     - То, возможно, ты предупредишь как раз врага в аппарате КНБ, - на сей раз Таксисту ответил Иван.
     - Откуда ветер дует, кто стоит за подготовкой неизвестно? Гурбанберды Саидов? - спросил Дангатар.
     - Нет. Неизвестно, - два раза, на каждом слове щелкнул четками Узбек.
     - Саидов или кто-то другой - это оставим на потом, сказал Иван. - Нас волнует, чтобы Сердар остался жив и остался править. Скажи нам сейчас свое окончательное слово.
     - Да в общем я уже его сказал, Иван. Я сделаю все, что смогу. А вы, Петр и Алексей?
     "И на хрена спрашивать! - Карташа эта трогательная и пустая формальщина разозлила. - Будто нам оставлен выбор. Нет, вот щас возьму и заявлю - а пошли вы все со своими Сердарами-Шмедарами! Покедова, хлопцы, я порулил, куда глаза глядят. Ага, и вы тут же кинетесь целовать меня на прощание!"
     Сказал же Алексей все-таки другое:
     - Можно попробовать.
     - Вы уж попробуйте, - Иван провел по ним, по Карташу и Гриневскому, столь ласковым взглядом, что Алексей невольно представил себя сидящим на колу и без кожи. - От этого многое зависит...

Глава 16

АШХАБАД, МЕЧТА МОЯ...

Двадцать восьмое арп-арслана 200* года, 15.22

     По всему городу были развешаны зеленые знамена с пятиглавым орлом и портреты Туркменбаши, некоторые из которых целиком закрывали собой стены домов. Повсюду встречались транспаранты с лозушами, разумеется, главным образом на туркменском, но немало было и на русском: "Двадцать первый век - Золотой век туркмен", "В единении можно растопить грунт и камни", "Туркменистан - это заветный очаг, чистый, гордый и святой" и тому подобное. Карташ догадывался, что это не что иное, как изречения Сердара, светоча туркменских сердец, опоры нации, справедливого Вождя, обладающего мудростью Пророка, ниспосланного Богом правителя и всякое, всякое, всякое...
     Город, однако, поражал. Карташ не бывал здесь раньше, не мог сравнить, но сейчас он словно бы попал в фильм-сказку на восточную тематику. В какого-нибудь "Багдадского вора" или в "Золотое приключение Синдбада". Фонтаны серебрятся па каждом шагу, полно зелени, полно скамеек для отдыха (причем Алексей так и не увидел ни одной сломанной или со старательно выцарапанными на спинке перочинным ножиком: "Мыратберды плюс Гозель = ?", "Сердар - чемпион"), улицы подметены и вымыты. Поистине восточного великолепия вокруг навалом, как доставшегося от старины глубокой. так и современного происхождения. Дворцы, мечети, минареты, особняки, памятники, настоящие восточные базары со всем присущим им гомоном, многолюдьем, завалами товаров и экзотикой - будь Карташ туристом с фотоаппаратом на шее, извел бы уже не одну пленку.
     Опять же какой-нибудь очкасто-бородатый демократишка разбурчался бы, что, мол, правящая верхушка жирует за счет бедствующего народа, пускает пыль в глаза заезжим гостям, а за пределами столицы простые люди горе мыкают на нищенскую зарплату. И в чем-то был бы прав, но если, черт возьми, что-то нравится, будь то женщина или город - чего ж не любоваться, зачем омрачать это удовольствие желчными мыслями. Ведь ежели при взгляде на красивую женщину думать о голодающих в этот момент африканских детях, то так недолго и до импотенции себя довести. Если город создает хорошее настроение - нечего его себе чем-то там портить. К тому же, своих бревен в глазу хватает. У нас хоть и гуляет по стране названая демократия, но Москва жирует точно так же, наплевав на всю остальную Россию. Да и красоты Питера, если вспомнить, возвышаются на крови и костях их строителей. Одних пленных шведов аж двадцать тысяч душ так и остались лежать под гранитом Петербурга. Но - любуемся же, восторгаемся...
     Он и Гриневский находились в Ашхабаде второй день. Второй день они совершали прогулки по городу, подолгу задерживаясь на площади Огуз-хана - как выяснилось, Огуз-хан есть национальный герой туркмен и даже изобретатель какой-то там доисторической письменности, на которой древние туркмены оставляли послания потомкам. Это, собственно, и было их заданием.
     Неизвестно, насколько в действительности Дангатар полагался на их с Гриневским опыт, знания и чутье.
     Видимо, не слишком. Но раз уж выдал их за специалистов - они должны были хотя бы изображать. Стараться для так называемых помощников, к которым больше подходило наименование конвоиры или вертухаи. Парочка соглядатаев была приставлена к ним ворами. "Ваши переводчики и охранники", - так представил их Иван. (Вот кто, кстати, не нужен в Ашхабаде - это переводчик. В столице русским владели, похоже, все горожане, в том числе и те, кто родился и вырос в уже независимом Туркменистане).
     От этой парочки, что неотступно топала за ними по городу, держась на невидимой привязи длиной от десятка до трех десятков метров, сбежать, думается, было бы несложно. Имейся в этом хоть какой-то смысл, тем более при тех возможностях, какими располагали воры на своей земле, их бы разыскали в два счета. И пошли б опосля совсем другие отношения...
     О платине наши воры ашхабадских коллег в известность, понятно, не поставили. Зачем нашим ворам самим вешать себе на шею еще одну конкурирующую фирму, с которой если не стреляться, то уж делиться придется точно? Так что платина в любом случае остается для них, Карташа и Гриневского, сильным, хоть и последним козырем в колоде.
     О Маше с ашхабадскими ворами разговора вообще не заходило. То ли наши воры не известили, то ли ашхабадские посчитали ниже своего достоинства ловить женщину - бог весть. Ну, а Дангатар, разумеется, никому ничего про Машу не говорил. Девушка осталась в доме у моря. Так что дочь Хозяина в безопасности, ее жизни ничто не угрожает. Правда, случись что с Карташом и Гриневским, куда она денется, куда подастся - абсолютно непонятно.
     Снова, как и вчера, они вышли на площадь Огуз-хана.
     Весь Ашхабад сегодня был полон гуляющими, и площадь не составляла исключение - по случаю Праздника праздников в Туркмении был объявлен выходной. Дангатар дал им задание - осмотреться и присмотреться. Поскольку предполагаемое место предполагаемого покушения было вроде как известно, следовало к нему присмотреться. А вдруг. Пока результаты были, прямо скажем, нулевые. Ни подозрительно трезвых и чистых работяг, увлеченных кабельными работами, ни подозрительных микроавтобусов с затемненными стеклами, ни тем более бликующей оптики в окнах выходящих на площадь домов.
     Пожалуй, можно даже поименовать результаты закономерно нулевыми. Не следовало предполагать в противнике излишней глупости и неосторожности.
     Впрочем, вряд ли Дангатар и в самом деле ждал от их разведдеятельности сколь-нибудь серьезных достижений. Думается, он надеялся исключительно на себя.
     Сам же фронтовой друг Гриневского пропадал неизвестно где - надо полагать, собирал информацию по своим каналам. За зги два дня они видели Поджигая только раз. Вчера вечером он пришел на квартиру в многоэтажном доме на окраине Ашхабада, в которой воры поселили Карташа и Гриневского и, естественно, двух "переводчиков". Дангатар ничего не сообщал, выглядел усталым. Фактически он ограничился тем, что назначил на сегодня встречу в шесть часов вечера, то есть за час до появления на площади Огуз-хана Туркменбаши в сопровождении саудовского гостя. Карташ и Гриневский должны были встретиться с Дангатаром в чайхане "Султан Саджар", расположенной рядом с площадью.
     Сейчас часы показывали половину четвертого.
     - У меня такое осчусчение в спине, будто в нее шилом тычут, - сказал Гриневский, когда они вышагивали по широким каменным плитам площади. Иногда приходилось прямо-таки продираться сквозь гуляющий, нарядно одетый народ. Похоже на то, что некоторые из ашхабадцев уже заранее занимали места поблизости от хренотени, с которой будет выступать Туркменбаши, чтобы воочию увидеть своего бессменного и бессмертного (между прочим, это официальное звание) президента.
     - Неудивительно, - пожал плечами Карташ. - Наши переводчики не спускают глазенок с наших спин, боясь потерять в толпе.
     - Не, начальник. К этим фраерам я привык, как лагерник к бушлату. Тут другое.
     - Уверен?
     - Да хрен его знает, если честно, - сказал Таксист. Может, нервы проказят.
     - А не пора ли перекурить? - предложил Алексей.
     - Да вроде бы пора.
     С курением в Ашхабаде, как, по слухам, и в Штатах, дело обстояло далеко не просто. Курение вне стен своих домов было с недавних пор запрещено. Официально запрет объяснялся заботой о здоровье граждан Туркменистана. Алексея же ознакомили и с иной версией: когда здоровье президента слегка пошатнулось, кто-то из его визирей, чтобы угодить Туркменбаши - "вот как я обеспокоен и взволнован состоянием вашего бесценного организма, о мой повелитель", - выскочил вперед с предложением о введении подобных строгостей. И Туркменбаши слабой от болезни рукой подписал соответствующий указ.
     Поэтому Карташ с Гриневским вынуждены были время от времени сворачивать во дворы, где. забившись в какой-нибудь темный угол, украдкой и торопливо, как восьмиклассники в школьном туалете, выкуривали по сигаретке. Точно так же поступало нынче большинство из здешних курильщиков, не желающих нарываться на контакт с блюстителями порядка.
     Сейчас они подыскивали двор не только ради перекура. Следовало проверить странные "осчусчения" Таксиста. Возможно, те разыгрались и не на пустом месте.
     На площадь жилые дома не выходили, поэтому пришлось направиться на одну из прилегающих улиц. Там они свернули в узкий проулок между домами и вскоре набрели на то, что нужно - на тихую заводь. Возле небольших, похожих на вагонетки мусорных баков дети стучали футбольным мячом об стену, метя в углем нарисованные ворота, а напротив полукрутом были расставлены ящики. Консервные банки, набитые окурками, недвусмысленно указывали, что перед ними не что иное, как одно из прибежищ опальных ашхабадских курильщиков.
     На ящики они и опустились. "Переводчики", притопавшие следом, сели на корточки метрах в десяти. Никто другой следом не появился. А был бы "хвост", тот наверняка увязался бы - мало ли что удумал преследуемый объект?
     - Нервы. - сказал Таксист, закуривая. - Нервы. В чем не вижу ничего странного. Сегодня за ночь раз пять просыпался от кошмаров...
     И после небольшой паузы внезапно спросил:
     - Слушай, начальник, а ты прикидываешь варианты?
     - Прикидываю. И прихожу к парадоксальному выводу.
     Подкатился мяч, Карташ пнул его ногой, возвращая детям.
     - Хуже всего для нас, если сегодня вообще ничего не случится, не находишь? Даже если все пойдет по самому печальному сценарию, мы получаем шансы. Пока не стихнет всеобщий бардак, который непременно охватит солнечную Туркмению, много чего можно успеть...
     - А если все закончится пустым выхлопом, - сказал Гриневский, - ашхабадская братва успокоится и вернется к первоначальным раскладам. Мол, Дангатар, конечно, джигит правильный, да только воровская дружба народов поважнее будет. Тем более, русские воры много чего наобещали про совместное сотрудничество А тут всего какой-то велаятишко, всего какой-то отставной воевода убитою князька да его сомнительные дружки..
     - Во-во, тяжеленько тогда придется. Я тут прикидываю среди прочего, - Алексей покосился на "переводчиков", которые тоже перекуривали и тоже о чем-то перешептывались, - прорыв через море. С платиной, понятно. В одиночку нам это не поднять, тут нужно полное содействие Дангатара. А он пойдет на полное содействие лишь в том случае, если не увидит для себя никакого выбора, кроме как мотать с нами и с грузом куда глаза глядят. Я полагаю, это вполне в его возможностях - доставить платину к Каспию и раздобыть приемлемое корыто.
     - Может, он и без нас готовит такой страховочный вариант, - сказал Таксист, гася окурок. - Недаром Джумагуль куда-то задевалась. Может, ее с ходу отправили назад на сортировочную, теперь уже платину доставлять.
     - Может, - Алексей поднялся с ящика. - Когда встретимся с ним сегодня в чайхане, аккуратненько обкашляем эту тему - про моря. платину и совместный уход.
     Поднялись они с ящиков - поднялись с корточек и "переводчики". Привычным походным порядком двинулись обратной дорогой.
     Карташ и Гриневский первыми вышли из проулка на улицу. Двинулись к площади. С яростным скрипом затормозил черный "форд". (Карташ готов поклясться в этом хоть на Коране, хоть на Библии, что автомобиль не двинулся с места, когда они вышли из проулка, - автомобиль к этому моменту уже катил по улице.) Все дверцы синхронно распахнулись, и оттуда рванули наружу хлопцы в темных костюмах.
     Похоже, этих ребят неплохо натаскали на уличные захваты, дело они свое знали и лихо, в два счета перекрыли все пути отхода. Позади стена дома, впереди тулово "форда", слева и справа - обступили хлопцы в темных костюмах и с непробиваемыми лицами.
     - Вам придется проехать с нами. Садитесь в машину.
     Казенные формулы, имитация вежливости. Не менты и не бандюки. Попахивает конторой. И радости отчего-то никакой.
     Боковым зрением Карташ увидел микроавтобус с тонированными стеклами, перекрывший выход из проулка.
     Сработано классически: рассечь группу надвое, брать по отдельности.
     Их с Гриневским уже ухватили под локотки, действуя пока что деликатно, подталкивают к распахнутым дверцам. Стоит рыпнуться - мгновенно согнут и впихнут головой вперед в салон. Не желая раньше времени провоцировать их боевые рефлексы, Алексей как можно спокойнее спросил:
     - А в чем, собственно, дело? Вы кто?
     Естественно, Карташ получил ответ, на который и нарывался:
     - Вам все объяснят.
     И толчок в спину. Алексей обострившимся чутьем понял, что в запасе у них с Гриневским от силы секунда. Потом деликатничать с ними перестанут и возьмут в плотную обработку.
     Ага! Микроавтобус с темными стеклами отъехал от проулка. Что стадо с "переводчиками" - неизвестно, но вход в проулок вновь свободен. И эт-то хорошо, граждане! До того просто некуда было бежать - на улице догнали бы в два счета.
     Надо пытаться, потом случай может и не представиться.
     Карташ крутанулся, подшиб ближайшего хлопца под голень, нырком ушел от захвата. Перед глазами трепыхнулась пола темного пиджака - недолго думая, Алексей совершенно по-дзюдоистски уцепил се и рванул на себя.
     - Толька, уходим! - закричал Карташ для Таксиста, перемахнув через лежачего. - Дворами!
     Карташ успел заметить, как Гриневский сбрасывает с себя повиснувших на плечах, как прямым в челюсть сваливает с ног того хлопца, чья рука нырнула было за пазуху.
     Алексей пробежал до проулка метров десять. Ноги вдруг потеряли опору, асфальт понесся в лицо. Сзади навалились, пыхтя, прижали к асфальту, принялись заламывать руки. Карташ не сопротивлялся, понимая, что проиграл, а станешь брыкаться - забьют. Хватит, пожалуй, полученного удара по почкам и ушибленной коленки. Он дал застегнуть на себе наручники, дал себя поднять, дал забросить себя в "форд".
     Но отыскалась среди всех неудач и маленькая радость - Грини нигде не видно, как не видно и кучи-малы на асфальте. Значит, Таксист добежал-таки до проулка, заскочил в него. И это, знаете ли, вселяет некий оптимизьм...
     Как только Карташ оказался на заднем сиденье, стиснутый с двух сторон запыхавшимися хлопцами, "форд" отъехал, не дожидаясь поимки беглеца. Видимо, "форд" - не последняя машина у брошенной на их задержание группы.

***

     Обыскали, сложив находки в какой-то пакетик.
     Всю дорогу Карташу не давали поднять голову, продержали его в полусогнутом состоянии. Впрочем, подними он голову или кинь украдкой взгляд из-под вражеской руки в окно - ему бы это мало что дало, все равно он город не изучил настолько, чтобы ориентироваться по скупым фрагментам.
     Ехали, в общем-то, недолго и за пределы центра никак выбраться не могли. Машина притормозила, тут же загудел электромотор и послышалось дребезжание железа - ясно, что это отъезжала створка автоматических ворот. "Форд" продолжил движение. Немного попетляв, пару раз притормозив, машина куда-то в очередной раз свернула и остановилась окончательно.
     Карташа вытолкнули наружу. Быстро оглядевшись, он обнаружил над головой темный арочный свод, впереди - решетчатые ворота с караульной будкой, а сзади, в просвете арки - двор и на нем автомобили.
     - Вперед! - перед Карташом распахнули железную дверь, за которой ждал короткий мрачный коридор, оканчивающийся такой же дверью.
     Потом пошли: коридоры, решетки, бренчащие ключами охранники в зеленой форме, лестница, ведущая вниз, то есть в подвальные помещения, куда ж еще, раз они вошли в здание на уровне первого этажа. В конце