л их. Крез
передал затем Киру, как все сказанное Солоном сбылось. Солон ведь говорил
это не столько о самом Крезе, сколько вообще о человеческой жизни, и именно
о людях, которые сами себя почитают счастливыми. Так рассказывал Крез, а
костер между тем загорелся и уже пылал. А Кир, услышав от переводчиков
рассказ Креза, переменил свое решение. Царь подумал, что и сам он все-таки
только человек, а хочет другого человека, который до сих пор не менее его
был обласкан счастьем, живым предать огню. К тому же, опасаясь возмездия и
рассудив, что все в человеческой жизни непостоянно, Кир повелел как можно
скорее потушить огонь и свести с костра Креза и тех, кто был с ним. Однако
попытки потушить костер оказались тщетными.

87. И вот (так передают лидийцы), когда Крез заметил раскаяние Кира и
увидел напрасные старания всех затушить пламя костра, он громко воззвал к
Аполлону. Крез молил бога: если богу были угодны его [Креза]
жертвоприношения, то пусть он придет на помощь и спасет от настоящей беды.
Так Крез слезно молил, призывая Аполлона. И вот тотчас средь ясного неба и
полного безветрия внезапно сгустились тучи и разразилась буря с сильным
ливнем, которая и потушила костер69. Тогда-то Кир понял, что Крез –
человек, любезный богам и благочестивый. Он повелел Крезу сойти с костра и
обратился к пленнику с такими словами: "Крез! Кто из людей убедил тебя идти
войной на мою землю и стать мне врагом вместо друга?". А Крез отвечал: "Я
поступил так, царь, тебе во благо и на горе себе. Виновник же этого
эллинский бог, который побудил меня к войне. Ведь нет [на свете] столь
неразумного человека, который предпочитает войну миру. В мирное время
сыновья погребают отцов, а на войне отцы – сыновей. Впрочем, такова, должно
быть, была воля богов".

88. Так говорил Крез, а Кир повелел снять с него оковы, усадил рядом с
собой, оказывая [пленнику] величайшую честь. При этом и сам Кир, и вся его
свита смотрели на Креза с удивлением. Крез же, погруженный в раздумье,
молчал. Затем он оглянулся и, увидев, как персы разоряют город, сказал:
"Царь! Надо ли ныне поведать тебе мои думы или я должен молчать?". Кир
приказал пленнику смело говорить, что хочет. Тогда Крез спросил царя: "Что
делает здесь эта орда [воинов] с такой яростью?". Кир отвечал: "Они грабят
город и расхищают твои сокровища". Крез же возразил на это: "Нет! Не мой
город и не мои сокровища они грабят. Нет у меня больше ничего: они
расхищают твое достояние".

89. Слова Креза внушили Киру беспокойство. Царь приказал свите удалиться и
обратился с вопросом к пленнику: "Какую опасность Крез видит для него,
Кира, в происходящем?". Крез отвечал: "Боги сделали меня твоим рабом, и я
считаю долгом сказать тебе нечто такое, что другие не замечают. Персы,
будучи по натуре непокорными, бедны. Если ты позволишь им грабить и
овладеть великими сокровищами, то вот что из этого выйдет: кто из них
больше всего награбит, тот (ты можешь ожидать этого) поднимет против тебя
восстание. Если тебе угодно послушаться меня, то поступи так: поставь у
всех ворот стражу по несколько твоих телохранителей; пусть они отнимают
добычу у тех, кто ее выносит, говоря, что десятую часть следует посвятить
Зевсу. Тогда они не только не возненавидят тебя за то, что ты силой
отнимаешь у них добычу, но, признав справедливость твоих действий, даже
добровольно отдадут ее".

90. Услышав это, Кир весьма обрадовался, так как совет показался ему
превосходным. Осыпав Креза похвалами, царь приказал телохранителям
исполнить совет и затем обратился к пленнику с такими словами: "Крез, ты
умеешь говорить и действовать, как подобает царственному мужу. Проси у меня
какой хочешь милости, и я тотчас же окажу тебе ее". Крез отвечал: "Владыка!
Ты окажешь мне величайшее благодеяние, позволив послать эллинскому богу,
которого я чтил превыше всех других богов, вот эти оковы и спросить его:
неужели у него в обычае обманывать своих друзей?". Кир спросил, в чем же
Крез упрекает бога, обращаясь к нему [Киру] с такой просьбой. Тогда Крез
снова рассказал все свои замыслы [о войне с персами] и ответ оракула,
особенно упомянув о своих дарах богу. Затем поведал, как он по побуждению
оракула пошел войной на персов. Рассказ свой Крез опять закончил просьбой
позволить ему укорить божество. Кир же со смехом отвечал: "Я исполню, Крез,
и эту твою просьбу, и все, о чем бы ты меня ни попросил". Услышав эти
слова, Крез отправил лидийских послов в Дельфы с приказанием возложить его
оковы на пороге святилища и спросить, не стыдно ли было богу побуждать
Креза прорицаниями к войне с персами, чтобы сокрушить державу Кира, отчего
и получились такие вот "победные дары", и показать при этом на оковы. Послы
должны были вопросить [бога] об этом, а также и о том, в обычае ли у
эллинских богов проявлять неблагодарность.

91. Прибыв в Дельфы, лидийцы выполнили поручение. А Пифия, как передают,
дала им вот какой ответ: "Предопределенного Роком70 не может избежать даже
бог. Крез ведь искупил преступление предка в пятом колене. Этот предок,
будучи телохранителем Гераклидов, соблазненный женским коварством, умертвил
своего господина и завладел его [царским] саном, вовсе ему не подобающим.
Локсий же хотел, чтобы падение Сард случилось по крайней мере не при жизни
самого Креза, а при его потомках. Но бог не мог отвратить Рока. Впрочем,
все, что позволили богини Судьбы71, Аполлон сделал и оказал услугу Крезу:
бог ведь на три года отложил завоевание Сард; пусть Крез знает, что он
попал в плен тремя годами позднее времени, предопределенного [Судьбой]. Во
второй раз бог оказал Крезу помощь, когда тот горел [на костре]. Так же и
на данное ему предсказание Крез жалуется несправедливо. Ведь Локсий
предсказал: если Крез пойдет войной на персов, то разрушит великое царство.
Поэтому, если бы Крез желал принять правильное решение, то должен был
отправить послов вновь вопросить оракул: какое именно царство разумеет бог
– его, Креза, или Кира. Но так как Крез не понял изречения оракула и
вторично не вопросил его, то пусть винит самого себя. И смысл последнего
изречения Локсия о муле Крез также не понял. Ведь этим мулом и был именно
Кир, так как происходил от двух разных народов – от матери, более знатной,
чем отец. Мать его была мидянкой, дочерью мидийского царя Астиага, а отец –
перс, подвластный мидянам, будучи ниже ее во всех отношениях, взял супругой
свою госпожу". Таков был ответ Пифии лидийцам, а те отнесли его в Сарды и
объявили Крезу. Тогда Крез, выслушав изречение оракула, понял, что это его
собственная вина, а не [вина] бога.

92. Такова история владычества Креза и первого покорения Ионии. Есть в
Элладе еще и много других (кроме упомянутых) посвятительных даров Креза.
Так, в Фивах в Беотии находится золотой треножник, посвященный Крезом
Аполлону Исмению; в Эфесе – известные золотые коровы и большинство колонн
[в храме] от него же; в храме Пронии72, что в Дельфах, – большой золотой
щит. Эти дары сохранились еще и по сей день, другие же пропали. Что до
посвятительных даров Креза в Бранхидах в Милетской области, то они, как я
слышал, одинакового веса и похожи на те, что в Дельфах. Дары Креза в Дельфы
и в храм Амфиарая были его личным достоянием и составляли лучшую долю его
отеческих сокровищ. Остальные принадлежали к имуществу его врага, против
которого Крез боролся еще до вступления на престол, так как тот ревностно
помогал Панталеонту захватить власть над лидийцами. Этот Панталеонт также
был сыном Алиатта и братом Креза, но не единоутробным. Крез ведь был сыном
Алиатта от жены кариянки, а Панталеонт – от ионянки. Когда Крез по воле
отца стал царем, то приказал умертвить своего соперника, терзая его на
"чесальном гребне"73. Имущество же его, которое Крез еще раньше обещал
посвятить богам, Крез по воцарении принес в дар вышеуказанным образом в
упомянутые храмы. О приношениях сказано достаточно.

93. Природными достопримечательностями, как другие страны, Лидия совсем не
обладает, кроме, быть может, золотого песка, приносимого [течением] реки
Тмола. Есть, правда, в Лидии одно сооружение, далеко превосходящее
величиной все другие (помимо построек египтян и вавилонян). Это – могильный
памятник Алиатта, отца Креза. Его основание состоит из огромных каменных
плит, остальная же часть памятника – земляной курган74. Рыночные торговцы,
ремесленники и девушки, "занимающиеся своим ремеслом на дому", соорудили
этот памятник. На верху памятника помещены каменные плиты числом пять,
существующие и поныне, с высеченными на них надписями, [гласящими], какая
часть работы выполнена каждым из этих разрядов людей. При измерении
оказалось, что бoльшая часть работы произведена девушками. Молодые девушки
у лидийцев все занимаются развратом, зарабатывая себе приданое75. Делают же
они это, пока не выйдут замуж, причем сами же выбирают себе мужа. Объем
кургана составляет 6 стадий и 2 плефра, диаметр же 13 плефров. К кургану
примыкает большое озеро, которое, по словам лидийцев, никогда не высыхает.
Называется оно Гигесовым. Таково это замечательное сооружение.

94. Нравы и обычаи лидийцев одинаковы с эллинскими, за исключением того,
что лидийцы разрешают молодым девушкам заниматься развратом. Первыми из
людей они, насколько мы знаем, стали чеканить и ввели в употребление
золотую и серебряную монету и впервые занялись мелочной торговлей. Сами
лидийцы утверждают, что и игры, которые ныне в ходу у них и у эллинов, – их
изобретение. Лидийцы изобрели эти игры именно в то самое время, как
говорят, когда выселились в Тирсению76. О себе они рассказывают так: при
царе Атисе, сыне Манеса, во всей Лидии наступил сильный голод [от недорода
хлеба]. Сначала лидийцы терпеливо переносили нужду, а затем, когда голод
начал все более и более усиливаться, они стали искать избавления,
придумывая разные средства. Чтобы заглушить голод, они поступали так: один
день все время занимались играми, чтобы не думать о пище, а на следующий
день ели, прекращая игры. Так лидийцы жили 18 лет. Между тем бедствие не
стихало, а еще даже усиливалось. Поэтому царь разделил весь народ на две
части и повелел бросить жребий: кому оставаться и кому покинуть родину. Сам
царь присоединился к оставшимся на родине, а во главе переселенцев поставил
своего сына по имени Тирсен. Те же, кому выпал жребий уезжать из своей
страны, отправились к морю в Смирну. Там они построили корабли, погрузили
на них всю необходимую утварь и отплыли на поиски пропитания и [новой]
родины. Миновав много стран, переселенцы прибыли в землю омбриков и
построили там город, где и живут до сей поры. Они переименовались, назвав
себя по имени сына своего царя [Тирсена], который вывел их за море,
тирсенами. Лидийцы же на родине были порабощены персами.

95. Отныне речь у нас пойдет о Кире – кто был этот человек, разрушивший
державу Креза, – и о том, как персы стали владыками Азии. Я буду описывать
деяния Кира так, как передавали мне некоторые персы, желавшие не слишком
восхвалять его, но рассказывать только правду. Я, впрочем, знаю, что о Кире
и его деяниях существуют также и другие рассказы, а именно три. Ассирийское
владычество над Верхней Азией продолжалось 520 лет77. Первыми от ассирийцев
отпали мидяне. В освободительной борьбе они, мне думается, проявили
доблесть и, свергнув рабство, обрели свободу. Примеру мидян последовали
затем и прочие народности78.

96. Едва, однако, все народности этого материка обрели независимость, как
были снова порабощены. Произошло же это вот как. Жил в Мидии мудрый человек
по имени Деиок79, сын Фраорта. Этот-то Деиок страстно желал стать царем и
сумел выполнить это свое желание вот как: мидяне жили тогда по деревням, и
Деиок в своем [родном] селении уже и раньше пользовался уважением, а теперь
старался еще усерднее соблюдать справедливость, отправляя правосудие. И так
он поступал в то время, когда во всей Мидии царило великое беззаконие, хотя
и знал, что кривда правде – всегда враг. Видя такие его качества,
односельчане выбрали его судьей. И именно потому-то Деиок и был честным и
праведным судьей, что стремился к царской власти. Этим он и заслужил у
односельчан изрядную похвалу, и даже жители других селений (прежде ставшие
жертвой несправедливости), прослышав, что Деиок – единственно праведный
судья, с радостью приходили к нему для разбора своих тяжб, пока в конце
концов не стали доверяться только ему одному.

97. Между тем [число] приходящих к Деиоку людей все увеличивалось, так как
люди слышали, что он выносил справедливые приговоры. Тогда-то Деиок решил,
что [теперь] все в его руках и отказался восседать [на судейском кресле],
на котором он прежде судил народ. Он заявил, что вообще больше не будет
творить суд, так как ему не выгодно, пренебрегая собственными делами, по
целым дням разбирать чужие тяжбы. Между тем грабежи и беззакония в селениях
пошли еще сильнее прежнего. Тогда мидяне собрались в одном месте для
совещания о положении дел. При этом, как я думаю, приверженцы Деиока
говорили примерно вот как80: "Не можем мы больше жить так, как [живем]
ныне! Давайте изберем себе царя. Тогда в земле нашей воцарятся закон и
порядок, и сами мы сможем вернуться к обычным делам, и беззаконие не
заставит нас покинуть родину". Такими речами в общем они убедили друг друга
и решили избрать царя.

98. Когда затем начали совещаться, кого же выбрать царем, то все стали
настоятельно восхвалять и предлагать Деиока, пока наконец единодушно не
избрали его на царство. Тогда Деиок повелел построить дворец, подобающий
его царскому достоинству, и дать ему телохранителей. Мидяне же повиновались
и воздвигли на указанном им самим месте большой и неприступный дворец
[замок] и позволили набирать телохранителей по всей Мидии. По воцарении
Деиок заставил мидян построить один [новый] город и защищать его; остальные
же города покинуть на произвол судьбы. Мидяне исполнили и это его
повеление, и Деиок воздвиг большой укрепленный город – нынешние Акбатаны, в
котором одна стена кольцом охватывала другую. Крепостные стены были
построены так, что одно кольцо [стен] выдавалось над другим только на
высоту бастиона. Местоположение города на холме благоприятствовало такому
устройству [стен], однако местность была еще немного изменена искусственно.
Всех колец стен было семь; внутри последнего кольца находятся царский
дворец и сокровищница. Длина наибольшего кольца стен почти такая же, что и
у кольцевой стены Афин. Бастионы первого кольца стен белые, второго –
черные, третьего – желто-красные, четвертого – темно-синие, пятого –
сандаракового цвета81. Таким образом, бастионы всех этих пяти колец пестро
окрашены. Что же до двух последних колец, то бастионы одного были
посеребренные, а другого – позолоченные.

99. Такие-то стены воздвиг Деиок вокруг своего дворца. Прочему же народу он
повелел поселиться около стен. По окончании строительства [дворца] Деиок
первым делом ввел вот какой порядок [дворцового церемониала]: никто не
должен иметь непосредственного доступа к царю, но по всем делам сноситься с
ним через слуг [вестников], лицезреть же самого царя [не дозволяется]
никому. Кроме того, для всех без исключения считалось непристойным смеяться
или плевать в присутствии царя. Таким величием Деиок окружил себя, чтобы
оградиться от сверстников и друзей юности, происходивших из знатных
семейств и не уступавших ему в доблести. Не видя его, они не будут
завидовать или посягать на его жизнь, но, как он думал, будут считать его
высшим существом.

100. Когда Деиок установил такие порядки и упрочил свою царскую власть, то
строго соблюдал законность. Жалобы подавались царю в письменном виде. Он
рассматривал их и отсылал обратно. Так поступал он с жалобами; в других же
случаях царь завел вот какой порядок. Слыша о каком-нибудь преступлении,
Деиок призывал к себе виновников и наказывал по заслугам. По всей стране
были у него соглядатаи и наушники.

101. Так-то Деиок объединил мидийский народ и царствовал над всей Мидией.
Племена мидян следующие: бусы, паретакены, струхаты, аризанты, будии и
маги. Вот сколько мидийских племен82.

102. У Деиока был сын Фраорт. После 53-летнего царствования Деиок
скончался, и царство унаследовал Фраорт. Получив власть, Фраорт не
удовольствовался владычеством над мидянами, но пошел войной на персов.
Персы первыми подверглись его нападению и первыми подчинились мидянам.
Властвуя над этими двумя и к тому же могущественными народами, Фраорт затем
начал покорение Азии народ за народом. Наконец, он выступил в поход на
ассирийцев (именно на тех, что владели Нином и прежде были владыками всей
Азии, а теперь после отпадения своих союзников остались одни; у себя дома,
впрочем, они были еще довольно могущественны). В этом-то походе пал и сам
Фраорт после 22-летнего царствования, и погибла бoльшая часть его войска.

103. После кончины Фраорта царство перешло к его сыну, внуку Деиока,
Киаксару. Этот Киаксар, по рассказам, был еще гораздо воинственнее своих
предшественников и первым разделил азиатское войско на [боевые] отряды по
родам оружия и каждому отряду – копьеносцам, лучникам и всадникам –
приказал действовать самостоятельно. До этого все [войско] было перемешано
в беспорядке. Это был тот самый Киаксар, который сражался с лидийцами,
когда во время битвы день внезапно стал ночью. Всю Азию по ту сторону
Галиса он присоединил к своей державе. Со всеми подвластными народами
Киаксар выступил против Нина, чтобы отомстить за отца и разрушить город.
Тут-то, когда он уже одолел ассирийцев и начал осаду Нина, в пределы его
царства вторглись огромные полчища скифов83 во главе с царем Мадиесом,
сыном Протофиея. Скифы вытеснили киммерийцев из Европы и преследовали их в
Азии, а теперь вторглись в Мидийскую землю.

104. От озера Меотиды до реки Фасиса и страны колхов 30 дней пути для
пешехода налегке. А от Колхиды до Мидии – не дальше, только между этими
странами живет одна народность – саспиры. Минуя их, можно попасть в Мидию.
Скифы во всяком случае вступили в Мидию не этим путем, но, свернув с прямой
дороги, пошли верхним путем, гораздо более длинным, оставляя при этом
Кавказские горы справа. Здесь-то и произошла битва мидян со скифами. Мидяне
потерпели поражение, и их могущество было сломлено. Скифы же распространили
свое владычество по всей Азии.

105. Затем скифы пошли на Египет. На пути туда в Сирии Палестинской скифов
встретил Псамметих, египетский царь, с дарами и просьбами склонил
завоевателей не идти дальше. Возвращаясь назад, скифы прибыли в сирийский
город Аскалон. Большая часть скифского войска прошла мимо, не причинив
городу вреда, и только несколько отсталых воинов разграбили святилище
Афродиты Урании84. Как я узнал из расспросов, это святилище – самое древнее
из всех храмов этой богини. Ведь святилище на Кипре основано выходцами
оттуда, как утверждают сами киприоты, а храм в Кифере воздвигли финикияне,
жители Сирии Палестинской. Грабителей святилища в Аскалоне и всех их
потомков богиня наказала, поразив их навеки "женским" недугом. И не только
сами скифы утверждают такое происхождение их болезни, но и все посещающие
Скифию могут видеть страдания так называемых энареев85.

106. 28 лет владычествовали скифы в Азии и своей наглостью и бесчинством
привели все там в полное расстройство. Ведь, помимо того что они собирали с
каждого народа установленную дань, скифы еще разъезжали по стране и грабили
все, что попадалось. Тогда Киаксар и мидяне пригласили однажды множество
скифов в гости, напоили их допьяна и перебили. Так мидяне восстановили
прежнее величие своей державы и еще завоевали Нин (как они завладели
городом, я расскажу в другой части моего труда)86 и покорили ассирийцев87,
за исключением Вавилонской области. После этого скончался Киаксар.
Царствовал он 40 лет (считая и годы скифского владычества).

107. Наследовал ему сын Астиаг. У Астиага родилась дочь, которую звали
Манданой. Астиагу приснился сон, что дочь его испустила столь огромное
количество мочи, что затопила его столицу и всю Азию. Царь во