а место с мешками, то наполняют их [золотым
песком] и затем как можно скорее возвращаются домой. Муравьи же тотчас, по
словам персов, по запаху почуяв их, бросаются в погоню. Ведь ни одно
животное не может сравниться с этими муравьями быстротой [бега], так что
если бы индийцы не успели опередить их (пока муравьи соберутся), то никто
бы из них не уцелел. Так вот, верблюдов-самцов (те ведь бегут медленнее
самок и скорее устают) они отвязывают в пути и оставляют муравьям (сначала
одного, потом другого). Самки же, вспоминая оставленных дома жеребят, бегут
без устали. Таким-то образом индийцы, по словам персов, добывают большую
часть золота, а некоторое гораздо меньшее количество выкапывают из земли.

106. Окраины ойкумены по воле судьбы щедро наделены редчайшими и
драгоценными дарами природы. Эллада же зато имеет самый умеренный
[благодатный] климат. Самая крайняя страна на востоке, как я сказал, это
Индия. И в Индии не только четвероногие животные и птицы гораздо большей
величины, чем в других странах, кроме коней (они меньше мидийских, так
называемых нисейских коней)77, но там есть и несметное количество золота,
добываемого из земли, частью приносимого реками или похищаемого описанным
мною способом. А плоды дикорастущих деревьев дают здесь шерсть78, по
красоте и прочности выше овечьей шерсти. Одежды индийцев изготовляются из
этой древесной шерсти.

107. А на юге самая отдаленная из населенных стран – это Аравия. И ни в
одной другой земле, кроме Аравии, не растут ладан79, мирра80, касия,
кинамом81 и ледан82. Все эти благовония, за исключением мирры, арабы
добывают с трудом. Так, ладан они получают, сжигая стирак83, который ввозят
в Элладу финикияне. Сжигая этот стирак, они получают ладан. Ведь деревья,
дающие ладан, стерегут крылатые змеи84, маленькие и пестрые, которые ютятся
во множестве около каждого дерева. Они же нападают и на Египет. От этих
деревьев их нельзя ничем отогнать, кроме как курением стирака.

108. Арабы утверждают даже, что эти змеи наполнили бы всю землю, если бы с
ними не происходило того же, что, как известно, происходит с гадюками.
Божественный промысел85, как это и естественно, в своей премудрости
сотворил всех робких и годных в пищу животных весьма плодовитыми, чтобы у
нас не было недостатка в пище, хищных же и вредоносных – малоплодовитыми.
Так, на зайца охотятся все – звери, птицы и человек, и поэтому-то он весьма
плодовит. Это единственное животное, которое после зачатия одного плода
[сразу же] зачинает второй. Поэтому-то один детеныш у него уже во чреве
матери покрыт шерстью, а другой еще голый, третий зародыш только что
образуется, четвертого зайчиха еще зачинает. Таково это животное. Напротив,
львица, самый мощный и свирепый хищник, рождает раз в жизни единственного
детеныша. Ведь при родах она выбрасывает вместе с детенышем и матку.
Причина же этого вот в чем. Когда детеныш в матке начинает шевелиться, то
разрывает ее своими когтями, которые у него гораздо острее когтей всех
прочих животных, и чем больше становится детеныш, тем сильнее он разрушает
ее. Когда, наконец, наступают роды, то матка уже совершенно разрушена.

109. Точно так же, если бы гадюки и крылатые аравийские змеи рождались на
свет так, как это заложено в их змеиной природе, то жить на свете людям
было бы невозможно. Однако, когда гадюки спариваются и самец уже готов
испустить семя, самка вцепляется ему в шею и, ухватившись, не отпускает,
пока не перегрызет. Так-то самец погибает, а самка должна за это
поплатиться, так как детеныши еще в утробе матери мстят за отца: они
перегрызают ей чрево и таким образом прокладывают себе выход на свободу.
Другие же змеи, не опасные для людей, несут яйца и высиживают множество
детенышей. Гадюки водятся на земле повсюду, тогда как крылатые змеи во
множестве встречаются только в Аравии и больше нигде, отчего и думают, что
их очень много.

110. Так-то арабы добывают этот ладан, а касию – следующим образом86. Они
обвязывают все тело и лицо, кроме глаз, бычьими шкурами и разными кожами и
в таком виде отправляются за касией. Она растет, правда, в мелком озере и
вокруг него, а в этом озере живут крылатые звери, очень похожие на летучих
мышей. Они испускают громкие крики и храбро нападают на людей. Арабам
приходится отгонять этих зверей, защищая свои глаза, и таким образом
срывать касию.

111. Корицу они собирают еще более удивительным способом. Где она растет и
какая земля порождает это растение, они и сами не знают. Иные утверждают (и
они, вероятно, правы), что корица растет в тех краях, где был воспитан
Дионис. По их рассказам, большие птицы приносят эти сухие полоски коры,
которые у нас зовутся финикийским именем "кинамомон". А приносят их эти
птицы в свои гнезда, слепленные из глины, на кручах гор, куда не ступала
нога человека. Так вот, для добывания корицы арабы придумали такую уловку.
Туши павших быков, ослов и прочих вьючных животных они разрубают сколь
возможно большими кусками и привозят в эти места. Свалив мясо вблизи гнезд,
они затем удаляются. А птицы слетаются и уносят куски мяса в свои гнезда.
Гнезда же не могут выдержать тяжести и рушатся на землю. Тогда арабы
возвращаются и собирают корицу. Собранную таким образом корицу из страны
этих арабов вывозят затем в другие страны.

112. А ледан, который у арабов зовется ладаном, добывают еще более
удивительным способом. Это вещество самое благовонное, хотя и происходит из
самого зловонного места. Оно находится на бородах козлов и зарождается там,
как смола на деревьях. Его применяют для многих благовонных мазей, и арабы
употребляют его главным образом для курений.

113. О благовониях сказано достаточно: вся земля Аравийская благоухает
божественным ароматом. Есть там две удивительные породы овец, которых нигде
в другом месте не встретишь. У одной из них длинные хвосты, не менее 3
локтей. Если бы позволить этим овцам волочить хвосты по земле, то от трения
хвосты покрылись бы ранами. Но все пастухи там знают плотницкое дело
настолько, что мастерят маленькие тележки и привязывают их под овечьи
хвосты. Таким образом, у каждого животного под хвостом привязана такая
тележка. Другая же порода овец имеет хвост даже до локтя шириной87.

114. На юго-западе Эфиопия88 – самая крайняя населенная страна на земле.
Эта страна очень богата золотом, и в ней водятся огромные слоны,
всевозможные дикорастущие плодовые деревья, а также эбеновое дерево. Люди
там очень высокого роста, красивые и самые долговечные.

115. Итак, это – самые отдаленные страны в Азии и в Ливии. Что же до самых
отдаленных стран Европы, именно на западе, то я не могу сообщить о них
ничего определенного. Я-то ведь не верю в существование реки, называемой у
варваров Эриданом89, которая впадает в Северное море (оттуда, по рассказам,
привозят янтарь). Я ничего не знаю также, существуют ли действительно
острова Касситериды, откуда к нам привозят олово90. Ведь само название
"Эридан" оказывается эллинским, а не варварским и придумано каким-нибудь
поэтом. С другой стороны, несмотря на все мои старания, я не мог ни от
одного очевидца узнать подробности об этом море на севере Европы. Впрочем,
верно то, что олово и янтарь привозят из самых далеких стран.

116. На севере же Европы, по-видимому, есть очень много золота. Как его там
добывают, я также не могу определенно сказать. Согласно сказанию, его
похищают у грифов одноглазые люди – аримаспы. Но я не верю, что от природы
вообще существуют одноглазые люди, а в остальном естество у них, как и у
прочих людей. Во всяком случае, кажется, что эти окраины ойкумены,
окружающие остальные земли, обладают продуктами, которые у нас считаются
весьма ценными и редкими.

117. Есть в Азии долина, окруженная со всех сторон горой, а через эту гору
ведет пять узких проходов. Эта долина принадлежала некогда хорасмиям и
лежит на границе земель хорасмиев, гирканов, парфян, сарангов и фаманеев91.
Со времени же персидского владычества они подвластны персидскому царю. Так
вот, с этой окружающей [долину] горы стекает большая река по имени Акес.
Эта река, разделенная на пять рукавов, прежде орошала земли упомянутых
народов, так что из каждого прохода вытекал свой рукав. Однако со времени
подчинения персам эти народы очутились вот в каком положении. Царь повелел
закрыть горные проходы и построить на каждом шлюзы. Поэтому вода не могла
больше вытекать [через проходы], и долина, окруженная горами, обратилась в
озеро, так как река разливается по равнине, но выхода не имеет. Так вот, те
племена, которые прежде пользовались этой водой для орошения, стали терпеть
ужасные лишения. Зимой, конечно, божество, как и в других местах, посылает
также и им дожди; летом же просо и сесам, которые они сеют, постоянно
испытывают недостаток влаги. Когда нет уже больше воды, они едут в Персию
вместе с женами и, остановившись перед вратами царского дворца, начинают
громко и жалостно вопить. Царь же, видя крайнюю нужду просителей, велит
открыть шлюзы, ведущие в их страну. Когда же их земля вдоволь напитается
водой, царь приказывает опять закрыть шлюзы и открыть другие, ведущие в
землю тех племен, которые больше всего после них нуждаются в воде. Однако,
как я узнал, царь взимает за открытие шлюзов большие суммы денег (сверх
податей). Так обстоит дело.

118. А среди тех персов, свергнувших мага, был некто Интафрен, который
тотчас после этого восстания был казнен за совершенное преступление. Он
хотел войти в царский дворец, чтобы переговорить о чем-то с царем.
Действительно, существовало постановление, что заговорщики могут свободно
входить к царю без доклада, если только царь не спит на женской половине.
Поэтому Интафрен не счел необходимым посылать кого-нибудь с докладом и
захотел как один из семи прямо войти. Страж дверей же и докладчик92 не
пропускали его, говоря, что царь находится на женской половине93. А
Интафрен, думая, что они говорят неправду, сделал вот что. Выхватив свою
саблю, он отрубил им уши и нос и нанизал их на поводья своего коня. Затем
он обвязал поводья вокруг шеи несчастных и так отпустил их.

119. Тогда искалеченные слуги явились к царю и рассказали ему о причине
учиненного над ними насилия. Дарий же, опасаясь, не совершен ли этот
поступок с общего согласия всех шестерых, велел призвать к себе каждого из
них поодиночке и стал допытываться, одобряют ли те этот поступок. Когда
Дарий понял, что Интафрен совершил этот поступок без одобрения других, то
велел схватить его вместе с сыновьями и всей родней, твердо убежденный, что
тот с родней замыслил мятеж против него. А, схватив их, он велел бросить в
темницу для обреченных на казнь преступников. Жена же Интафрена приходила к
дворцовым вратам с плачем и жалобами. А так как она не переставала плакать,
то Дарий, наконец, сжалился и послал сказать ей: "Женщина! Царь Дарий
дарует для тебя свободу одному из твоих родных. Выбирай, кого ты хочешь!".
А та, подумав, ответила так: "Если царь желает даровать мне жизнь одного,
то я выбираю брата". Узнав об этом, царь удивился ее выбору и велел снова
спросить ее: "Женщина! Спрашивает тебя царь, с какой целью ты, оставив мужа
и детей, предпочитаешь спасти жизнь брата, который тебе не так близок, как
дети, и менее дорог, чем муж?". На это она ответила так: "Царь! Супруг для
меня, быть может, найдется (если божеству угодно) и другой, будут и другие
дети, если этих потеряю. Но брата уже больше не будет, так как отца и
матери у меня уже нет в живых. Это-то и было у меня на уме, когда я давала
тебе ответ". Ответ этой женщины пришелся по душе Дарию, и он повелел
освободить брата, за которого та просила, и, кроме того, из расположения к
ней еще и старшего сына. Остальных же всех казнил. Итак, один из семи
персов вскоре же погиб вышеописанным путем.

120. Около того времени, когда недуг поразил Камбиса, случились вот какие
события. Сатрапом Сард Кир поставил перса Орета. Этот-то человек возымел
желание совершить гнусное дело: задумал захватить и погубить Поликрата
Самосского, хотя тот не обидел его ни словом, ни делом и даже и в глаза его
раньше не видал. Задумал же сатрап это, как обычно рассказывают, вот по
какой причине. Перед вратами царского дворца сидели однажды Орет и другой
перс, по имени Митробат, сатрап Даскилейской области. От мирной беседы
[друг с другом] они перешли к ссоре. Когда они заспорили о том, кто из них
доблестнее, то Митробат бросил Орету упрек: "И ты еще считаешь себя мужем,
а не мог завоевать остров Самос, лежащий против твоей сатрапии. Этим
островом так легко овладеть, что один самосец с пятнадцатью гоплитами
внезапным нападением захватил его и теперь он у них царем". Услышав эти
слова, Орет, как некоторые утверждают, будто бы задетый за живое насмешкой,
возымел желание не столько отомстить оскорбителю, как совершенно погубить
Поликрата, ради которого ему пришлось выслушать такую издевку.

121. Напротив, согласно менее известному преданию, Орет послал глашатая на
Самос с какой-то просьбой (а о чем он просил, не сообщается). Поликрат в
это время сидел в мужском покое и с ним был Анакреон Теосский94. Умышленно
ли Поликрат захотел показать свое пренебрежение Орету или это произошло
случайно, только, когда глашатай Орета вступил в покой и передал поручение,
Поликрат, который сидел, повернувшись к стене, не обратился [к глашатаю] и
не дал никакого ответа.

122. Итак, о причинах гибели Поликрата передают два рассказа. Всякий волен
верить, какому захочет. Во всяком случае, Орет из Магнесии на Меандре, где
он тогда находился, послал лидийца Мирса, сына Гигеса, с известием на Самос
к Поликрату, замыслы которого ему были хорошо известны. Именно Поликрат,
насколько мы знаем, первым из эллинов, если не считать Миноса, кносского
царя, и тех, кто в прежнее время еще до него господствовал на море, задумал
стать владыкой на море. Со времени героической эпохи, по крайней мере, до
Поликрата никто не стремился покорить Ионию и острова. Итак, эти замыслы
Поликрата были известны Орету, и поэтому-то сатрап и отправил к нему посла
вот с каким известием: "Орет так говорит Поликрату, Я узнал о твоих
замыслах, но у тебя нет средств их осуществить. Если ты примешь мое
предложение, то и себя осчастливишь, и меня спасешь. Ведь царь Камбис
посягает на мою жизнь, и мне это точно известно. Поэтому спаси и мои
сокровища, часть их возьми себе, а остальное оставь мне. С этими деньгами
ты станешь властителем всей Эллады. Если же ты не веришь, что у меня так
много денег, то пошли ко мне самого верного человека и я ему покажу их".

123. Услышав это, Поликрат с радостью согласился. Ведь тиран, я думаю,
страстно желал [получить] эти сокровища и, прежде всего, послал осмотреть
их Меандрия, сына Меандрия, одного из самосцев, который был у него писцом.
Этот-то человек немного спустя посвятил в храм Геры достопримечательные
украшения из мужского покоя Поликратова дворца. Орет же, узнав, что надо
ждать прибытия соглядатая, сделал вот что. Он наполнил восемь сундуков
камнями почти до краев, а сверху на камни наложил золота и, завязав
сундуки, держал их наготове. Меандрий прибыл и, осмотрев [сундуки], донес
Поликрату о том, что видел.

124. Тогда Поликрат, невзирая на настоятельные предупреждения прорицателей
и друзей, сам отправился в Магнесию. Кроме того, и дочь его имела во сне
вот какое видение. Представилось ей, что отец парит в воздухе и его омывает
Зевс и умащает Гелиос. После этого сновидения дочь сделала все возможное,
чтобы удержать Поликрата от поездки к Орету, и, когда тот уже вступил на
борт 50-весельного корабля, она еще кричала, предрекая отцу несчастье. Он
же угрожал дочери за это, что если вернется невредимым, то она еще долго
останется девой. А дочь молила богов, чтобы отцовские угрозы исполнились,
потому что предпочитала надолго остаться в девах, чем потерять отца.

125. Так вот, Поликрат, несмотря на все предостережения, отплыл к Орету с
большой свитой приближенных. Среди них был и Демокед, сын Каллифонта из
Кротона, врач, превосходивший искусством всех своих современников. По
прибытии же в Магнесию Поликрат погиб позорной смертью, совершенно
недостойной ни его деяний, ни [великих] замыслов. Ведь, кроме сиракузских
тиранов, ни один эллинский властитель не может сравниться могуществом и
пышностью с Поликратом. После того как Орет умертвил Поликрата таким
способом, о котором я не хочу даже рассказывать, он велел распять тело
[несчастного]. Самосцев из свиты Поликрата сатрап отпустил, советуя еще
поблагодарить за освобождение, а иноземцев и рабов оставил как пленников в
рабстве. Сновидение же дочери Поликрата сбылось, когда он был распят:
действительно, его омывал Зевс, именно когда шел дождь, и Гелиос умащал,
когда от зноя тело его увлажнялось. Таков был конец великого счастливца
Поликрата95. Амасис, египетский царь, предрек ему [печальную кончину].

126. Спустя немного, впрочем, и Орета постигла кара за Поликрата. После
смерти Камбиса и после правления магов Орет оставался в Сардах, не участвуя
в борьбе персов с мидянами, которые оспаривали у них власть. Напротив, во
время этой смуты сатрап велел умертвить Митробата, правителя Даскилея,
который некогда бросил ему упрек за отношение к Поликрату, а также и сына
Митробата Кранаспа. Оба они были уважаемыми людьми в Персии. Орет совершал
также и разные другие злодеяния. Так, например, сатрап велел убить на
обратном пути гонца Дария, потому что был раздосадован вестью. Орет устроил
гонцу засаду, послав своих людей, и затем велел убить его, а тело спрятать
вместе с конем.

127. Вступив на престол, Дарий задумал покарать Орета за все его
преступления, и особенно за убийство Митробата с сыном. Так вот, послать
тотчас войско против сатрапа царю казалось неудобным, так как [народное]
брожение в стране еще не улеглось и сам он недавно вступил на престол. К
тому же Дарий знал, что у Орета большая военная сила: у сатрапа лично была
"тысяча" персидских телохранителей96, а в его сатрапию входили Фригийская,
Лидийская и Ионийская области. В таком положении Дарий придумал вот что.
Царь призвал знатнейших персов и сказал им: "Персы! Кто из вас возьмется
исполнить мое поручение, но только хитростью, без насилия и шума? Ведь все
дело в хитрости, а насилие не нужно. Итак, кто из вас приведет мне Орета
живым или мертвым? Орет не принес добра Персии, а лишь причинил много зла.
Двоих из нашей среды он погубил – Митробата с сыном, а моих вестников,
которые должны были призвать его ко мне, убил, показав этим свою
нестерпимую наглость. Так вот, мы должны обуздать его, покарав смертью,
пока он не натворил еще больших зол".

128. Так спрашивал Дарий, и тридцать персов решили взяться за это дело,
причем каждый сам желал исполнить [царское] поручение. Дарий же решил их
спор, повелев бросить жребий. Тогда они стали метать жребий, и он выпал
Багею, сыну Артонта. А Багей, избранный жребием, приступил к делу вот как.
Он написал несколько разных грамот и приложил к ним печать Дария, а затем
отправился в Сарды. По прибытии туда Багей явился к Орету и стал давать их
царскому писцу97 для прочтения, распечатывая по очереди (а такие писцы есть
у всех сатрапов). Багей велел читать грамоты, чтобы испытать
телохранителей, не готовы ли те изменить Орету. Заметив, что они с большим
уважением относятся к грамотам и еще более – к их содержанию, [зачитанному]
писцом, Багей подал писцу грамоту, в которой были слова: "Персы! Царь Дарий
запрещает вам служить телохранителями Орета". А те, услышав это
[повеление], опустили свои копья перед Багеем. Багей же, увидев, что
телохранители повинуются [царскому] приказу, ободрился и дал писцу
последнюю грамоту, которая гласила: "Царь Дарий повелевает персам в Сардах
умертвить Орета". Как только телохранители услышали это повеление, они
обнажили свои короткие мечи и убили сатрапа на месте. Так-то перса Орета
постигла кара за убиение Поликрата Самосского. Рабы и богатые сокровища
сатрапа были перевезены в Сусы.

129. Спустя немного после этого Дарий как-то на охоте за