приглашение и, встретив радушный прием, открыли
хозяину полученное ими прорицание оракула. Затем они стали просить
Мильтиада подчиниться велению бога. Услышав просьбу долонков, Мильтиад
сразу же согласился, так как тяготился владычеством Писистрата и рад был
покинуть Афины. Тотчас же он отправился в Дельфы вопросить оракул: следует
ли ему принять предложение долонков.

36. Пифия же повелела [согласиться]. Так-то Мильтиад, сын Кипсела
(незадолго перед этим он одержал победу в Олимпии с четверкой коней),
отправился в путь вместе со всеми афинянами, желавшими принять участие в
походе, и долонками и завладел страной. Призвавшие же Мильтиада долонки
провозгласили его тираном. Мильтиад отделил сначала Херсонесский перешеек
стеной от города Кардии до Пактии30, для того чтобы апсинтии не могли
вторгаться и опустошать эту землю. Ширина перешейка 36 стадий, а длина
всего Херсонеса от этого перешейка 420 стадий.

37. Итак, отделив стеной Херсонесский перешеек и преградив таким образом
путь апсинтиям, Мильтиад пошел войной на прочих врагов, и прежде всего на
лампсакийцев. Лампсакийцы же устроили засаду и захватили Мильтиада в плен.
Мильтиад же пользовался большим уважением лидийского царя Креза. Когда Крез
узнал о пленении Мильтиада, то велел передать лампсакийцам [требование]
отпустить Мильтиада с угрозой в противном случае истребить их город, как
сосну. Лампсакийцы же не могли понять, что означают слова царской угрозы:
истребить их, как сосну. В конце концов какой-то старик растолковал им
смысл: когда-то он слышал, что сосна – единственное дерево, не дающее
отростков; срубленное дерево совершенно погибает. Тогда лампсакийцы из
страха перед Крезом отпустили Мильтиада на свободу.

38. Так-то Мильтиад при помощи Креза избежал страшной опасности. Скончался
же он бездетным и власть свою и имущество передал Стесагору, сыну Кимона,
своего единоутробного брата. После кончины Мильтиада херсонесцы, по обычаю,
приносят ему жертвы как герою – основателю [колонии] и устраивают конские и
гимнические31 состязания, в которых не позволяется участвовать ни одному
лампсакийцу. В войне с лампсакийцами нашел свою смерть и Стесагор, также не
оставивший потомства. Его поразил в пританее32 секирой по голове какой-то
лампсакиец, выдавший себя за перебежчика, а на самом деле – его злейший
враг.

39. После того как и Стесагора постиг такой конец, Писистратиды отправили
на Херсонес с триерой захватить верховную власть Мильтиада, сына Кимона,
брата покойного Стесагора. Писистратиды в Афинах дружески обращались с
Мильтиадом, делая вид, будто совершенно не причастны к убиению его отца
[Кимона] (о чем я расскажу в другом месте)33. По прибытии в Херсонес
Мильтиад остановился в доме [тирана], очевидно, для того, чтобы еще раз
воздать погребальные почести покойному. Между тем, узнав об этом,
властители городов на Херсонесе прибыли отовсюду выразить сочувствие. Когда
они собрались все вместе, Мильтиад велел схватить их и бросить в оковы.
Так-то Мильтиад захватил власть над Херсонесом. Он содержал 500 наемников и
взял себе в жены Гегесипилу, дочь Олора, фракийского царя.

40. На этого-то Мильтиада, сына Кимона (а он лишь недавно возвратился на
Херсонес), обрушилась теперь еще более тяжкая беда, чем прежде34. Ведь за
три года до этого он был изгнан скифами. Скифские кочевые племена,
раздраженные вторжением царя Дария, объединились и дошли до Херсонеса.
Мильтиад не стал ожидать вторжения скифов, а бежал в изгнание, пока скифы
не ушли и долонки не вернули его назад. Эти события произошли за три года
до постигших его затем несчастий35.

41. Теперь же при известии, что финикияне стоят у Тенедоса, Мильтиад
погрузил на пять триер все свои сокровища и отплыл в Афины. Выйдя в море из
города Кардии, Мильтиад поплыл через Меланский залив. Но тут, огибая
Херсонес, он встретил финикийские корабли36. Самому Мильтиаду с четырьмя
кораблями удалось спастись бегством на Имброс37. Пятый же корабль во время
преследования попал в руки финикиян. Начальником этого корабля был как раз
старший сын Мильтиада, но, конечно, не от дочери фракийского царя Олора, а
от другой жены. Его-то и захватили в плен финикияне. Узнав затем, что это –
сын Мильтиада, финикияне отвезли его к царю, думая этим заслужить великую
царскую милость (ведь именно Мильтиад на совете ионян высказался за то,
чтобы по требованию скифов разрушить мост и затем отплыть на родину). Когда
финикияне привезли в Сусы Метиоха, сына Мильтиада, Дарий не причинил ему,
однако, никакого зла. Напротив, царь сделал пленнику много добра: он
пожаловал ему дом, поместье и персиянку в жены. От этой женщины у Метиоха
родились дети, которые считались уже персами. Сам же Мильтиад с Имброса
[благополучно] прибыл в Афины.

42. В этом году персы не предпринимали больше враждебных действий против
ионян, кроме уже упомянутых. Напротив, в этот год произошли вот какие
весьма выгодные ионянам события. Артафрен, сатрап Сард, приказал прислать к
нему предводителей ионийских городов и заставил их заключить между собой
договоры: споры должны разрешаться впредь мирным путем, грабить и разорять
друг друга городам [было запрещено]. Сатрап заставил ионийские города
принять это. Затем сатрап приказал произвести обмер их земли парасангами
(этим словом персы обозначают меру в 30 стадий). После обмера он назначил
каждому городу подать, которую они всегда с того времени неизменно
выплачивают вплоть до сего дня [в таком размере], как установил Артафрен.
Эти положенные подати Артафреном почти не превышали прежних податей,
уплачиваемых ионийскими городами. Эти меры принесли мир Ионии38.

43. С наступлением весны39 после смещения царем других главных
военачальников Мардоний, сын Гобрия, выступил к морю с огромным сухопутным
войском и большим флотом. Мардоний был еще молодой человек и только недавно
вступил в брак с дочерью Дария Артозострой. Прибыв с этим войском в
Киликию, сам Мардоний сел на корабль и продолжал дальнейший путь с флотом.
Сухопутное же войско с другими военачальниками во главе двигалось к
Геллеспонту. А Мардоний между тем плыл вдоль побережья Азии и достиг Ионии.
Здесь-то и произошло нечто такое, что я назову самым поразительным событием
для тех эллинов40, которые не желали верить, будто Отан предложил семи
персам ввести демократию в Персии. И действительно, Мардоний низложил всех
ионийских тиранов и установил в городах демократическое правление. Совершив
такой переворот, Мардоний поспешил дальше к Геллеспонту. После того как на
Геллеспонте собралось множество кораблей, а также большие сухопутные силы,
персы переправились на кораблях через пролив и затем двинулись по Европе, а
именно на Эретрию и Афины.

44. Города эти явились, однако, лишь предлогом для похода. В
действительности же персы стремились покорить как можно больше эллинских
городов. Сначала, как известно, они при помощи флота подчинили фасосцев,
которые даже не подумали оказать сопротивление. Затем сухопутное войско
прибавило к числу прочих порабощенных народностей еще и македонян41 (ведь
все племена к востоку от Македонии были уже во власти персов). От Фасоса
персы переправились на противоположный берег и поплыли вдоль побережья
дальше до Аканфа42, а от Аканфа стали огибать Афон. В пути, однако, на
персидский флот обрушился порыв сильного северо-восточного ветра, который
нанес ему страшные потери, выбросив большую часть кораблей на афонские
утесы. При этом, как передают, погибло 300 кораблей и свыше 20000 человек.
Море у афонского побережья полно хищных рыб, которые набрасывались на
[плавающих людей] и пожирали их. Другие разбивались о скалы, иные же
тонули, не умея плавать, а иные, наконец, погибали от холода. Так-то нашел
свою погибель персидский флот.

45. Ночью же стан Мардония в Македонии подвергся нападению фракийцев из
племени бригов. Много персов при этом было перебито, и сам Мардоний ранен.
Бриги, впрочем, все же не избежали персидского ига: Мардоний покинул эту
страну, только окончательно покорив ее жителей. После этого ему пришлось
отступить с войском, так как сухопутные силы понесли тяжелые потери от
бригов, а флот потерпел жестокое крушение у берегов Афона. Итак, этот поход
окончился позорной неудачей, и войско возвратилось в Азию.

46. Спустя два года после этого43 Дарий отправил сначала вестника к
фасосцам с повелением разрушить стены города и послать свои корабли в
Абдеры (фасосцев оклеветали соседи, приписывая им мятежные замыслы [против
царя]). После осады города Гистиеем из Милета фасосцы при своих огромных
доходах тратили деньги на строительство военных кораблей и возведение
мощных стен. Доходы же они получали из [колоний] на материке и от рудников.
Так, золотые рудники в Скаптегиле приносили им обычно 80 талантов44;
рудники же на самом Фасосе – несколько меньше, но все же столь много, что
фасосцы были не только свободны от налогов на хлеб, но все, вместе взятое,
– доходы от владений на материке и от рудников – составляло ежегодно сумму
в 200 талантов, а в лучшие годы – даже 300 талантов.

47. Мне самому пришлось также видеть эти рудники. Безусловно самые
замечательные из них – это рудники, открытые финикиянами, когда они под
предводительством Фасоса поселились на этом острове (он и теперь называется
по имени Фасоса, сына Фойника). А эти финикийские рудники на Фасосе лежат
между местностями под названием Эниры и Кениры, напротив Самофракии.
Огромная гора там изрыта в поисках золота. Таковы эти рудники.

48. Фасосцам все же пришлось по царскому повелению разрушить свои стены и
все корабли послать в Абдеры. После этого Дарий сделал попытку разведать
замыслы эллинов: думают ли они воевать или предпочитают сдаться. Для этого
Дарий отправлял глашатаев в разные города по всей Элладе с повелением
требовать царю земли и воды. Этих-то глашатаев он посылал в Элладу, а
других отправлял в приморские города, платившие ему дань, приказывая
строить военные корабли и грузовые суда для перевозки лошадей.

49. Эти города-данники взялись поставлять [царю] эти корабли, а многие
материковые города дали прибывшим в Элладу глашатаям то, что им повелел
персидский царь. Так же поступали и все островные города, куда являлись
глашатаи [с подобным] требованием. Среди островитян, которые дали Дарию
землю и воду, были, между прочим, и жители Эгины. Лишь только эгинцы
совершили этот поступок, как афиняне тотчас же напали на них с угрозами.
Афиняне полагали, что эгинцы дали [землю и воду царю] с враждебными против
них намерениями, именно для того, чтобы вместе с персами потом идти войной
на них. С радостью ухватились афиняне за этот предлог и отправились в
Спарту, чтобы обвинить эгинцев как предателей Эллады45.

50. В силу этого-то обвинения Клеомен, сын Анаксандрида, спартанский царь,
переправился в Эгину, чтобы схватить главных виновников. Однако некоторые
эгинцы при попытке царя захватить их оказывали сопротивление и среди них
прежде всего Криос, сын Поликрита. Криос заявил, что Клеомен не уведет ни
одного эгинца безнаказанно, так как он-де действует без разрешения
спартанских властей, подкупленный афинскими деньгами: иначе он ведь прибыл
бы вместе с другим царем. А говорил все это Криос по приказанию Демарата.
Уезжая из Эгины, Клеомен спросил Криоса, как его имя. Тот назвал свое
настоящее имя, и Клеомен, обратившись к нему, сказал: "Покрой медью твои
рога, баран46! Тебя ожидает великая беда".

51. Между тем оставшийся в Спарте Демарат, сын Аристона (он был также
спартанским царем), стал клеветать на Клеомена. Демарат происходил из менее
знатного дома, который, впрочем, считался таковым (родоначальник у них был
общий) потому лишь, что дом Еврисфена ради первородства пользовался,
вероятно, большим почетом.

52. Лакедемоняне вопреки утверждениям всех поэтов47 рассказывают, что сам
царь Аристодем, сын Аристомаха, внук Клеодея, правнук Гилла, привел их в
эту землю, которой они теперь владеют, а вовсе не сыновья Аристодема.
Спустя немного времени супруга Аристодема по имени Аргея родила. Она, по
преданию, была дочерью Автесиона, сына Тисамена, внука Ферсандра, правнука
Полиника. Родила же она близнецов; и после того как Аристодем увидел детей
своими глазами, он занемог и скончался. Тогда народ лакедемонский решил, по
обычаю, поставить царем старшего мальчика. Однако лакедемоняне не знали,
которого из них выбрать, так как оба мальчика были совершенно одинаковы
видом и ростом. При таком затруднительном положении (или уже раньше)
пришлось обратиться с вопросом о старшинстве к родильнице. Родильница же
сказала, что также не может решить, кто старший. Она-то, конечно, прекрасно
знала разницу между детьми, но ответила так намеренно, предвидя
возможность, что они оба будут царствовать. Итак, лакедемоняне, не зная,
что предпринять, отправили посольство в Дельфы вопросить бога, как им
поступить. Пифия же повелела поставить царями обоих младенцев, но старшему
оказывать больше почета. Так повелела Пифия, а лакедемоняне все еще были в
затруднении, как определить, кто из младенцев старший. Тогда один мессенец,
по имени Панит, дал им совет. Посоветовал же этот Панит лакедемонянам вот
что: они должны подсмотреть, которого младенца мать будет сначала мыть и
кормить; и если они увидят, что мать всегда поступает одинаково, то узнают,
что хотят узнать. Если же и сама мать будет колебаться и поступать то так,
то эдак, то ясно, что она сама знает не больше их, и тогда следует
попробовать другой способ. По совету мессенца лакедемоняне стали наблюдать
за матерью детей Аристодема и увидели, что она всегда отдает предпочтение
старшему, когда кормит и обмывает детей. При этом мать не знала, ради чего
за ней наблюдают. Тогда спартанцы взяли от матери младенца, которому она
отдавала предпочтение как старшему, чтобы воспитывать его на общественный
счет. Назвали же его Еврисфеном, а младшего Проклом. Когда мальчики
подросли, то, по преданию, хотя и были братьями, всю жизнь враждовали между
собой. И эта вражда продолжалась в их потомстве.

53. Это сказание передают лакедемоняне – и только они одни из всех эллинов.
А вот что я утверждаю, согласно общеэллинскому преданию48. Этих дорийских
царей, вплоть до Персея, эллины правильно считают и изображают эллинами.
Ведь уже тогда [со времен Персея] их род причисляли к эллинам. Я сказал
"вплоть до Персея" и не восхожу дальше, потому что имя смертного отца
Персея неизвестно (как, например, у Геракла [имя смертного отца] было
Амфитрион). Поэтому я совершенно правильно сказал выше [о царях] "вплоть до
Персея". Если же перечислить по порядку каждого предка Данаи, дочери
Акрисия, то, конечно, вожди дорийцев окажутся настоящими египтянами.

54. Такова родословная спартанских царей по сказаниям эллинов49. Напротив,
согласно персидскому преданию, не только предки Персея, но и сам Персей еще
был ассирийцем и стал эллином. Предки же Акрисия поэтому вовсе не состояли
ни в каком родстве с Персеем, но были, как это подтверждает и эллинское
предание, египтянами. Но об этом довольно.

55. А почему эти египтяне и за какие подвиги получили царскую власть над
дорийцами, я рассказывать не буду, так как об этом уже говорили другие
писатели50. Я хочу сообщить лишь то, о чем они не упоминали.

56. Особые же почести и права спартанцы предоставили своим царям вот какие:
обе жреческие должности – Зевса Лакедемонского и Зевса Урания51 и даже
право вести войну с любой страной. Ни один спартанец не смеет им
противодействовать, в противном же случае подлежит проклятию. В битве цари
выступают впереди и последними покидают поле сражения. Сотня отборных
воинов служит им в походе телохранителями. Жертвенных животных цари могут
брать с собой в поход сколько угодно: от каждой жертвы они получают шкуру и
спинную часть мяса. Таковы особые преимущества царей во время войны.

57. В мирное же время царям полагаются следующие [особые] преимущества. Во
время жертвоприношений от имени общины цари восседают на первом месте на
жертвенном пиршестве; по сравнению с остальными участниками им первым
подносят угощение и в двойном количестве52. При возлиянии царям полагается
первый кубок и шкура жертвенного животного. В первый и седьмой дни начала
месяца обоим царям община доставляет отборное животное (для
жертвоприношения в святилище Аполлона)53, а затем лаконский медимн ячменной
муки и лаконскую четверть вина. На всех состязаниях царям принадлежат
особые почетные места. Им поручено назначать проксенами54 любого из граждан
и выбирать по два пифия (пифиями называются послы в Дельфы, которые обедают
вместе с царями на общественный счет). Если цари не являются на пиршество,
то им посылают на дом 2 хеника ячменной муки и по котиле вина каждому. А
когда они приходят [на пир], то им подают все кушанья в двойном количестве.
Такой же почет оказывает им и частный гражданин, приглашая к обеду.
Изречения оракулов цари обязаны хранить в тайне55; знать эти изречения
должны также пифии. Только одним царям принадлежит право выносить решения
по следующим делам: о выборе мужа для дочери-наследницы56 (если отец никому
ее не обручил) и об общественных дорогах57. Также если кто пожелает
усыновить ребенка, то должен сделать это в присутствии царей. Цари заседают
также в совете 28 геронтов58. Если цари не являются в совет, то их
ближайшие родственники среди геронтов получают их привилегии, именно
каждый, кроме своего, получает еще два голоса.

58. Эти-то почести и права предоставляет царям спартанская община при
жизни. Посмертные же почести царей вот какие. О кончине царя всадники
сообщают во все концы Лаконии, а женщины ходят вокруг города и бьют в
котлы. Лишь только раздаются эти звуки, в каждом доме двое свободных людей
– мужчина и женщина – должны облечься в траур. Тех, кто не подчинился этому
приказу, ожидает суровая кара. Впрочем, обычаи лакедемонян при кончине
царей такие же, как и у азиатских варваров. Ведь у большинства варварских
племен те же обычаи при кончине царей. Всякий раз, когда умирает царь
лакедемонян, на погребении обязано присутствовать, кроме спартанцев, также
определенное число периэков59. Много тысяч периэков, илотов и спартанцев
вместе с женщинами собирается [на погребение]. Они яростно бьют себя в лоб,
поднимают громкие вопли и при этом причитают, что покойный царь был самым
лучшим из царей60. Если же смерть постигнет царя на поле брани, то в его
доме устанавливают изображение покойного и на устланном [цветами] ложе
выносят [для погребения]. После погребения царя на десять дней закрыт суд и
рынок, а также не бывает собраний по выборам должностных лиц, но в эти дни
все облекаются в траур.

59. Есть еще у спартанцев вот какой обычай, схожий с персидским. После
кончины царя его наследник, вступив на престол, прощает спартанцам все
долги царю или общине. И у персов также новый царь при восшествии на
престол прощает недоимки всем городам.

60. А вот следующий обычай лакедемонян похож на египетский. У них глашатаи,
флейтисты и повара наследуют отцовское ремесло. Сын флейтиста становится
флейтистом, сын повара – поваром, а глашатая – глашатаем. На смену потомкам
глашатаев не назначают посторонних из-за зычного голоса, но должность
остается в той же семье. Такие наследственные обычаи хранят спартанцы.

61. Итак, в то время как Клеомен находился на Эгине и действовал на благо
всей Эллады, Демарат клеветал на него не столько в интересах эгинцев,
сколько из зависти и злобы. Возвратившись с Эгины, Клеомен задумал поэтому
лишить Демарата престола. Нанести врагу удар он решил, воспользовавшись вот
чем. Спартанский царь Аристон, хотя и женатый дважды, не имел потомства. Не
считая себя виновным в этом, царь взял себе третью супругу. А вступил в
этот третий брак он вот каким образом. Был у Аристона среди спартанцев
друг, с которым он был особенно близок. У этого человека была супруга,
далеко превосходившая красотой всех спартанских женщин, притом еще
красавицей она стала из безобразной. Будучи дочерью богатых родителей,
девочка отличалась ужасным