с, сын Кира, находился еще в Египте и творил там безумные
деяния, двое братьев из племени магов подняли мятеж. Одного из них Камбис
оставил в Персии управителем своего дома. Этот-то человек и поднял
восстание, хорошо зная, что кончину Смердиса держат в тайне и что в Персии
об этом известно лишь немногим, большинство же считает, что Смердис жив. На
этом-то маг и построил свой замысел захватить царскую власть. Был у него
брат, который, как я уже сказал, вместе с ним поднял мятеж, по внешности
очень похожий на Смердиса, убитого по приказанию своего брата Камбиса. А
был он не только похож на Смердиса, но даме и имя его было Смердис.
Этого-то человека, своего брата, маг Патизиф убедил, что все для него
устроит, и "сесть на престол пригласил"35. А, посадив [брата] на престол,
Патизиф разослал глашатаев по разным областям [персидской державы], а также
и к войску в Египет [с вестью], что отныне надлежит повиноваться Смердису,
сыну Кира, а не Камбису36.

62. Итак, глашатаи повсюду объявляли об этом; между прочим, был отправлен
глашатай и в Египет (царя он застал с войском в Акбатанах в Сирии)37.
Выступив посредине [царского] стана, глашатай объявил повеление мага. А
Камбис, услышав такую весть, подумал, что глашатай говорит правду и
Прексасп его предал, не исполнив приказания умертвить Смердиса. Царь
посмотрел на Прексаспа и сказал: "Так-то ты, Прексасп, выполнил мое
поручение?". А тот отвечал: "Владыка! Неправда это, что брат твой Смердис
восстал против тебя. Никогда уже не выйдет у тебя со Смердисом ссоры – ни
большой, ни малой. Ведь я сам лично исполнил твое повеление и своими руками
предал тело его погребению. Если теперь и мертвые воскресают, тогда можно
ожидать, что и мидийский царь Астиаг восстанет против тебя. Если же на
свете все осталось, как прежде, то, конечно, от Смердиса уж больше не
угрожает тебе никакой беды. Так вот, я думаю, нужно воротить глашатая и
допросить, кто его послал требовать повиновения царю Смердису".

63. Такой совет Прексаспа пришелся по душе Камбису. Тотчас же нагнали
глашатая и привели назад. А когда он явился, Прексасп сказал ему вот что:
"Человек! Ты говоришь, что пришел вестником от Кирова сына Смердиса. Так
вот, скажи нам правду и иди с миром: сам ли Смердис лично дал тебе это
поручение или один из его слуг?". А тот отвечал: "Я-то ни разу не видел
Смердиса, сына Кира, с тех пор как царь Камбис отправился в Египет. Но маг,
которого Камбис назначил управителем своего дома, дал мне это поручение и
сказал, что Смердис, сын Кира, так велел объявить вам". Так отвечал
глашатай и сказал сущую правду. А Камбис сказал: "Прексасп! Ты честно
выполнил мое поручение, ты не виновен. Но кто же в Персии восстал против
меня, обманом присвоив себе имя Смердиса?". Прексасп же отвечал: "Мне
думается, царь, я знаю это. Маги восстали против тебя: Патизиф, которого ты
оставил управителем своего дома, и брат его Смердис".

64. Когда Камбис услыхал имя Смердиса, ему сразу же стало ясно, что
Прексасп прав и что сновидение его сбылось. А видел он во сне, что некто
принес ему весть: Смердис восседает на царском троне и головой касается
неба. Тогда царь понял, что напрасно погубил брата, и стал его оплакивать.
Оплакав же брата и страшно подавленный всем этим несчастьем, Камбис вскочил
на коня и решил немедленно выступить в поход на Сусы против мага. А когда
царь вскакивал на коня, отпал наконечник ножен его меча и обнаженный меч
рассек ему бедро. Рана была в том самом месте, куда он прежде сам поразил
египетского бога Аписа. Камбис решил, что рана смертельна и спросил об
имени города. Ему сказали, что [город называется] Акбатаны. А Камбису еще
прежде было предсказано оракулом в египетском городе Буто, что он окончит
жизнь в Акбатанах. Камбис думал, что умрет в главном городе Мидии –
мидийских Акбатанах [глубоким] старцем. Оракул же, стало быть, имел в виду
сирийские Акбатаны. И действительно, когда на вопрос Камбиса ему назвали
имя города, безумие внезапно оставило царя: так сильно его потрясли
известие о восстании мага и рана. Царь понял предсказание оракула и сказал:
"Здесь суждено окончить жизнь Камбису, сыну Кира".

65. Тогда царь ничего [больше] не прибавил. Но приблизительно через
двадцать дней он велел призвать к себе знатнейших персов из своей свиты и
сказал им вот что: "Персы! Постигло меня несчастье, которое я [до сих пор]
хранил в глубочайшей тайне, и эту тайну ныне я открою вам. В Египте было
мне одно сновидение – о, если бы я никогда его не видел! Предстал [во сне
предо мною] прибывший из дома вестник и сообщил, что Смердис восседает на
царском троне, головой касаясь неба. В страхе, что брат лишит меня
престола, я поступил скорее поспешно, чем благоразумно. Ведь, стало быть,
не в человеческой власти отвратить определенное Роком. А я, безумец,
посылаю Прексаспа в Сусы убить Смердиса! Когда свершилось это злодеяние, я
жил без опасений, вовсе не помышляя о том, что кто-нибудь после устранения
Смердиса восстанет против меня. Совершенно не ведая грядущей судьбы, я стал
без нужды братоубийцей и вот, тем не менее, теперь лишился престола! Ведь
это был Смердис, маг, о мятеже которого провозвестило мне в сновидении
божество. Так вот, злодеяние это совершено мною, верьте мне, и Смердиса,
Кирова сына, нет уже в живых. Маги владеют теперь вашим царством –
управитель моего дома и брат его Смердис. А тот, кто, скорее всего, должен
был бы отомстить за причиненный мне магами позор,– этот самый человек
преступно умерщвлен своим самым близким родственником. А так как его теперь
уже нет в живых, то я хочу затем высказать вам, персы, перед смертью мою
последнюю волю – то, что лежит тяжелым камнем у меня на сердце. И вот я
наказываю вам, заклиная нашими царскими богами всех вас и, прежде всего,
вас, здесь присутствующие Ахемениды: не допускайте, чтобы власть снова
перешла к мидянам! Но если они захватили власть коварством, то и вы также
должны вырвать ее у них коварством; если же они добыли власть силой, то и
вы также отвоюйте ее у них силой оружия. Если вы совершите это, то да будут
ваши нивы тучными, а жены и скот плодоносны, и тогда вы навеки останетесь
свободными. Если же вы не отвоюете у них власть и даже не сделаете попытки,
то в противоположность к этому желаю вам [засухи и бесплодия]. И, кроме
того: да постигнет [тогда] каждого перса такой же жалкий конец, как и
меня". Так говорил Камбис и горько плакал о своей жалкой участи.

66. Персы же, увидев своего царя плачущим, разодрали на себе одежды и
разразились громкими рыданиями. После этого скончался Камбис, сын Кира,
пораженный сухой гангреной в кости, когда [от воспаления] омертвело бедро.
Царствовал же Камбис всего семь лет и пять месяцев. Детей у него вовсе не
было – ни сыновей, ни дочерей. А персов, слышавших последнюю речь Камбиса,
охватило сильное недоверие [к словам царя], будто маги захватили власть.
Персы заподозрили, что Камбис своим рассказом о кончине Смердиса хотел
только обмануть их и возбудить против Смердиса всю Персию.

67. Итак, они поверили, что Смердис, сын Кира, действительно вступил на
престол. Ведь Прексасп решительно отрицал теперь, что умертвил Смердиса:
после смерти Камбиса ему было опасно сознаться, что он своей рукой убил
Кирова сына. А маг после кончины Камбиса, обманом присвоив себе, имя
Смердиса, Кирова сына, спокойно процарствовал семь месяцев, недостававших
Камбису до полных восьми лет царствования. За это время маг успел даровать
всем своим подвластным великие милости, так что после смерти мага все
азиатские народы, кроме самих персов, горько оплакивали его. Ведь он
разослал вестников ко всем подвластным народам, объявив освобождение от
податей и военной службы на три года38.

68. Объявил же маг об этих милостях тотчас по вступлении на престол. А на
восьмой месяц обман открылся вот каким образом. Отан, сын Фарнаспа, по роду
и богатству был одним из самых выдающихся людей в Персии. Этот Отан первым
заподозрил мага, что тот вовсе не Киров сын Смердис. 06 этом Отан заключил
из того, что маг никогда не выходил из царского дворца и не призывал пред
свои очи никого из знатных персов. А, заподозрив мага, Отан поступил вот
как. Дочь его, по имени Федима, была супругой Камбиса, и теперь, как и все
остальные жены Камбиса, стала супругой Смердиса. Так вот, Отан послал к
этой своей дочери спросить, кто теперь ее супруг, с которым она делит ложе,
Киров ли сын Смердис или кто другой. Дочь велела передать в ответ, что не
знает: она ведь никогда раньше не видала Кирова сына Смердиса и ей
неизвестно, кто ее теперешний супруг. Тогда Отан вторично послал к ней со
словами: "Если ты сама не знаешь Смердиса, сына Кира, то спроси Атоссу, кто
ее и твой муж. Ведь она-то уж непременно должна знать своего собственного
брата". На это дочь велела передать вот что: "Я не могу спросить Атоссу и
вообще не вижу ни одной из других царских жен. Ведь этот человек – кто бы
он ни был – сразу же по вступлении на престол отделил нас одну от другой".

69. Когда Отан услыхал этот ответ, его подозрения стали все более
усиливаться. Он послал тогда дочери третье поручение, гласившее вот что:
"Дочь моя! Ты – благородного происхождения и должна решиться поэтому на
опасное дело, которое поручает тебе ныне отец. Ведь если это не Смердис,
сын Кира, а тот, кем я его считаю, то он дорого заплатит за то, что делит с
тобой ложе и властвует над персами. Он не должен остаться безнаказанным.
Поэтому сделай так. Когда он взойдет к тебе на ложе и ты заметишь, что он
уже заснул, то ощупай его уши. Если у него окажутся уши, считай, что делишь
ложе со Смердисом, сыном Кира; если же нет, то – с магом Смердисом". В
ответ Федима велела передать, что подвергнется великой опасности, если
сделает это. Ведь если у ее мужа действительно нет ушей и он поймает ее при
ощупывании, то, наверное, казнит. Тем не менее, она все-таки сделает это.
Итак, она обещала отцу выполнить это поручение. А этому магу Смердису царь
Камбис, сын Кира, велел отрезать уши за какую-то немалую вину. Так вот, эта
Федима, дочь Отана, исполнила все, как обещала отцу. Когда наступил ее
черед идти к магу (ведь у персов жены поочередно посещают своего супруга),
Федима пришла, чтобы разделить с ним ложе. А когда маг погрузился в
глубокий сон, она ощупала его уши. Тогда Федима легко убедилась, что у мужа
нет ушей, и лишь только наступил день, она послала к отцу сообщить об этом.

70. Отан же пригласил к себе Аспафина и Гобрия, знатных персов, самых
преданных своих друзей, и поведал им все. А те сами уже подозревали, что
это так, но теперь, после сообщения Отана, всецело убедились. И они решили,
что каждый из них привлечет к их союзу еще одного перса, которому особенно
доверяет. Так, Отан привлек Интафрена, Гобрий – Мегабиза, Аспафин –
Гидарна. Когда их стало шестеро, то прибыл в Сусы39 из Персии Дарий, сын
Гистаспа (ведь отец его был правителем Персии). Так вот, по прибытии Дария
шестеро персов решили принять в сообщники и его.

71. А эти семеро, собравшись, заключили клятвенный союз и держали совет.
Когда пришла очередь Дарию высказать свое мнение, он сказал им вот что: "Я
думал, что, кроме меня, никому не известно, что у нас теперь царем маг, а
Киров сын Смердис мертв. И только ради того я так быстро и приехал в Сусы,
чтобы вызвать вас на борьбу с магом. А так как я вижу теперь, что и вам, а
не мне одному только известно об обмане, то предлагаю немедленно приступить
к делу. Промедление смерти подобно!". На это Отан ответил: "Сын Гистаспа!
Отец твой – доблестный муж. И ты, несомненно, нисколько не уступаешь ему
доблестью. Однако не торопись так безрассудно с нашим делом, но приступай к
нему более осмотрительно. Сначала нас должно быть больше, а затем уже
следует браться за дело". Дарий возразил на это: "Господа здесь
присутствующие! Если вы примете совет Отана, то знайте, что вам предстоит
жалкая гибель. Ведь кто-нибудь непременно донесет магу, чтобы получить
выгоду себе одному. Лучше всего, конечно, чтобы вам тотчас действовать на
свой страх и риск. Но раз уж вы решили набрать еще сообщников и доверились
мне, то давайте совершим это дело сегодня. Иначе знайте: если мы упустим
сегодняшний день, то я сам пойду к магу с доносом на вас, чтобы никто
другой не успел упредить меня".

72. Отан, видя такую горячность Дария, отвечал на это: "Если уж ты
вынуждаешь нас спешить, не оставляя времени на размышление, то скажи, как
нам проникнуть во дворец и напасть на магов? Ты знаешь, конечно, что там
расставлена стража, и если ты сам ее не видел, то слышал об этом. Как же мы
минуем ее?". Дарий же отвечал ему так: "Отан! На многое можно дать ответ не
словами, а делом. Об ином же можно рассуждать, но за словами не следует
никакого славного деяния. Вы прекрасно знаете, что вовсе не трудно миновать
стражу. Ведь никто не станет задерживать столь знатных людей либо из
почтения к ним, либо из страха. Затем у меня есть самый благовидный
предлог, под которым мы и пройдем: я скажу, что только что прибыл из Персии
и желаю передать известие от отца. Где ложь неизбежна, там смело нужно
лгать. Ведь лжем ли мы иди говорим правду – добиваемся одной цели –
[выгоды]. Одни, правда, лгут, желая убедить ложью и [затем] извлечь для
себя выгоду, так же как другие говорят правду, чтобы этим также приобрести
корысть и заслужить больше доверия. Таким образом, мы стремимся [в обоих
случаях] к одной цели, только разными путями. Если бы мы не искали выгоды,
то, конечно, правдивый так же легко стал бы лжецом, как и лжец – правдивым.
Итак, привратники, которые добровольно пропустят нас, вскоре получат
награду. А кто посмеет противиться нам, с тем мы расправимся, как с врагом.
Тогда мы проникнем во дворец и – за дело!".

73. После этого Гобрий сказал вот что: "Друзья! Когда еще, как не ныне,
представится нам такой удобный случай отвоевать власть или погибнуть в
тщетной борьбе за нее? Теперь над нами, персами, владыка мидянин, маг, и к
тому же безухий. Те из вас, кто стоял при смертном одре Камбиса, без
сомнения помнят, какими проклятиями грозил отходящий царь персам, если они
оставят власть в чужих руках. Тогда мы, конечно, не поверили ему, думая,
что Камбис говорил это с целью обмануть нас. Поэтому я за то, чтобы принять
совет Дария и не расходиться, а прямо с нашего собрания идти против мага".
Так сказал Гобрий, и все согласились с ним.

74. Пока эти [семеро персов] держали совет, случилось вот какое
происшествие. Маги решили привлечь на свою сторону Прексаспа, оттого что
ему пришлось на себе испытать жестокость Камбиса (царь ведь убил стрелой
его сына); кроме того, и потому, что Прексасп был единственным человеком,
кто знал о кончине Смердиса, которого он убил своей рукой; и, наконец,
потому, что Прексасп пользовался большим уважением у персов. По этой же
причине маги послали за ним, назвали его своим "другом" и связали клятвой
строго хранить тайну и не открывать никому обмана, которым они одурачили
персов. За это они сулили Прексаспу золотые горы. Получив согласие
Прексаспа, маги дали ему второе поручение. Они объявили, что созовут всех
персов под стены царского дворца, а он должен с башни заверить народ, что
над ним действительно царствует сын Кира, а не кто иной. Маги избрали на
это именно Прексаспа, конечно, потому, что персы доверяли ему больше всех и
он часто заявлял, что Смердис, сын Кира, жив, решительно отрицая его
убиение.

75. Прексасп изъявил свою готовность, и маги, созвав народ, велели ему
взойти на башню и [оттуда] обратиться к народу. А Прексасп намеренно
позабыл об их приказаниях. Речь свою он начал с [Кирова] родоначальника
Ахемена и перечислил всю родословную Кира. Когда же в заключение дошел до
Кира, то прославил благодеяния его персидскому народу; а, перечислив эти
благодеяния, он, наконец, раскрыл всю тайну. До сих пор, по его словам, он
молчал обо всем, так как признаться было опасно. А ныне настало время,
когда необходимо открыть всю правду. Так вот, Прексасп рассказал, как он по
повелению Камбиса сам, своими руками, умертвил Кирова сына, а теперь, по
его словам, [над персами] царствуют маги. Затем он призвал страшные
проклятия на главы пер сов, если те не отнимут власть у магов и не отомстят
им, и стремглав ринулся с башни. Такова была славная кончина Прексаспа,
который всю жизнь прожил как достойный человек.

76. А семь персов между тем решили немедленно напасть на магов. Помолившись
богам, они выступили [к дворцу], еще ничего не ведая об участи Прексаспа.
Свернув с дороги, они стали еще раз держать совет. Отан и его сторонники
настоятельно советовали отложить дело, пока не утихнет народное волнение.
Дарий со своими приверженцами были за немедленное выполнение замысла и
против всякой отсрочки. Когда они еще спорили, появилось семь пар ястребов,
которые, преследуя две пары коршунов, рвали и терзали их. Увидев это
знамение, все семеро приняли совет Дария и направились во дворец,
ободренные явлением вещих птиц.

77. Когда семь [заговорщиков] подошли к [дворцовым] воротам, произошло
именно то, что ожидал Дарий. Стража почтительно пропустила знатных персов,
совершенно не подозревая их намерений. Боги вели их, и никто [из стражи] ни
о чем их не спрашивал. Так они проникли во двор, где их встретили евнухи,
докладывавшие царю. Евнухи же стали расспрашивать заговорщиков, что им
нужно здесь, и, расспрашивая, осыпали бранью привратников, зачем те
пропустили их. Дальше идти евнухи запрещали. А заговорщики, подав друг
другу знак, выхватили свои кинжалы и пронзили на месте тех, кто им
препятствовал. Сами же бегом устремились в мужские покои.

78. А в это время оба мага как раз находились во дворце и совещались о
поступке Прексаспа. Так вот, услышав шум и крики евнухов, они бросились
назад и, как только поняли, что происходит, взялись за оружие. Один из них
второпях схватил лук, а другой – копье, и началась рукопашная схватка. Тот,
у кого был лук, не мог пустить его в ход, так как заговорщики были уже
слишком близко и теснили их. Другой же защищался копьем и ранил Аспафина в
бедро, а Интафрена в глаз. Интафрен лишился глаза, но, впрочем, не умер от
раны. Так один из магов ранил двоих персов. Другой же, так как его лук
оказался бесполезен, нашел убежище в покое, выходившем на мужскую половину,
и хотел запереть за собой дверь. Однако вместе с ним туда успели ворваться
двое из семи [заговорщиков] – Дарий и Гобрий. Гобрий схватился с магом, а
Дарий стоял около в нерешительности, боясь в темноте поразить Гобрия. А
Гобрий, заметив, что Дарий бездействует, закричал, почему тот не наносит
удара. Дарий отвечал: "Боюсь, как бы не поразить тебя". Гобрий возразил на
это: "Рази мечом нас обоих!". Дарий повиновался, нанес удар кинжалом и по
счастью поразил мага.

79. Умертвив магов, заговорщики отрубили у них головы. Раненых же
[товарищей] они оставили на месте, так как те были слишком слабы, а также
для охраны дворца. Остальные же пятеро, захватив с собой головы магов, с
криком и шумом выскочили из дворца. Затем они созвали прочих персов,
объяснили им, что произошло, показывая отрубленные головы, и стали убивать
всех магов, попадавшихся на пути. Когда же персы узнали о подвиге семерых и
об обмане магов, то не захотели отстать [от заговорщиков]: они выхватили
свои кинжалы и бросились убивать всех магов, каких только могли найти; и
если бы не наступила ночь, то ни одного мага не осталось бы в живых. Этот
день все персы считают величайшим праздничным днем и справляют его весьма
торжественно. А зовется у персов этот праздник "избиение магов". Ни одному
магу нельзя в то время показаться на улице, и все они сидят дома.

80. Когда волнение улеглось и прошло пять дней, заговорщики стали
совещаться о [будущем] устройстве государства. Они держали речи, которые
иным эллинам, правда, кажутся невероятными, но все же действительно были
произнесены. Так, Отан высказался за то, чтобы передать власть всему
персидскому народу. Он сказал: "По-моему, не следует опять отдавать власть
в руки одного единодерж