ком, но остался в Милете, передав
главное командование двум другим милетянам: своему брату Харопину и другому
горожанину – Гермофанту.

100. С этим флотом ионяне прибыли в Эфес; затем они оставили корабли в
Коресе в Эфесской области, а сами с большим войском выступили в глубь
страны, взяв себе в проводники эфесцев. Они шли вдоль реки Каистра69,
переправились затем через Тмол, прибыли в Сарды и взяли город
беспрепятственно. Они захватили весь город, кроме акрополя. Акрополь же
защищал сам Артафрен со значительной военной силой.

101. А, взяв город, эллины не разграбили его вот почему. Дома в Сардах были
построены в большинстве из камыша, и даже у кирпичных домов были камышовые
крыши. Когда какой-то воин поджег один из домов, огонь тотчас же
распространился от дома к дому и охватил весь город. Когда же город
загорелся, то жители – лидийцы и оставшиеся в городе персы, так как все
кругом было охвачено пламенем и они не могли найти выхода,– стали сбегаться
на рыночную площадь и к реке Пактолу (Пак-тол, несущий с собой золотой
песок, течет с Тмола через рыночную площадь и потом впадает в реку Герм, а
та – в море). На рыночной площади у этого-то Пактола и собрались лидийцы и
персы, вынужденные защищаться. А ионяне, видя, что враги обороняются, а
часть даже большими толпами нападает на них, в страхе отступили к горе под
названием Тмол, а оттуда под покровом ночи – к своим кораблям.

102. Сарды же стали добычей пламени, и вместе с городом погиб и храм
местной богини Кибелы. Под предлогом сожжения этого храма персы
впоследствии из мести предали огню святилища в Элладе. Тогда персидские
сатрапы по сю сторону Галиса, узнав о вторжении ионян, собрали свои силы и
выступили на помощь лидийцам. В Сардах же персы уже не нашли ионян и,
следуя за ними по пятам, настигли их в Эфесе. Ионяне построились в боевом
порядке, но в битве были разбиты наголову. Персы убили много знатных ионян
и среди них Евалкида, военачальника эретрийцев, который одержал несколько
побед в состязаниях и был воспет и прославлен Симонидом Кеосским. Уцелевшие
после битвы ионяне рассеялись по своим городам.

103. Таким-то образом они сражались тогда. После этого афиняне оставили
ионян на произвол судьбы. Когда же Аристагор стал настоятельно просить их
через послов о помощи, то афиняне ответили, что не будут больше им
помогать70. Так ионяне лишились поддержки афинян, но, несмотря на это, они
продолжали войну против царя. Ведь их вина перед Дарием была слишком
тяжкой. Они отплыли в Геллеспонт и подчинили Византий и все остальные
города в той области. Затем они покинули Геллеспонт и привлекли на свою
сторону большую часть Карии. И даже Кавн, который прежде не желал
присоединиться к ним, теперь после сожжения Сард вступил с ними в союз.

104. Все жители Кипра добровольно присоединились к ионянам, кроме
амафунтцев. Ведь и киприоты отпали от мидян и вот каким образом. Был у них
Онесил, младший брат царя саламинцев Горга, сын Херсия, внук Сирома71 и
правнук Евельфонта. Этот-то человек часто и раньше уговаривал Горга
отложиться от царя, а теперь, услышав о восстании ионян, все сильнее
настаивал. Когда Онесилу все-таки не удалось убедить Горга, то он со своими
сторонниками выждал однажды, пока Горг покинул город саламинцев, и закрыл
за ним городские ворота. Так-то Горг, лишенный власти в городе, был
вынужден бежать к мидянам. Онесил же стал теперь царем Саламина и старался
побудить всех киприотов присоединиться к восстанию. Всех остальных жителей
острова ему удалось убедить. Только амафунтцы не желали подчиниться, и
поэтому он осадил их город.

105. Так вот, Онесил стал осаждать Амафунт. А царь Дарий между тем получил
известие о взятии и сожжении Сард афинянами и ионянами и о том, что
зачинщиком и виновником этого нашествия был милетянин Аристагор, который
таким именно образом все это и затеял. Услышав эту весть, прежде всего, как
говорят, царь, не обратив никакого внимания на ионян (он прекрасно знал,
что этим-то во всяком случае придется дорого заплатить за восстание),
спросил только, кто такие афиняне. А после того как ему сообщили это, царь
потребовал свой лук, вложил в него стрелу и пустил в небо. Когда же стрела
полетела в воздух, он сказал: "Зевс!72 Дай мне отомстить афинянам!". После
этих слов он, говорят, приказал одному из слуг каждый раз перед обедом
трижды повторять ему: "Владыка! Помни об афинянах!".

106. После этого Дарий велел призвать пред свои очи милетянина Гистиея,
которого он уже давно удерживал при себе, и сказал: "Я слышу, Гистией, что
твой преемник, которому ты поручил Милет, восстал против меня. Он привел
людей из другой части света и с ними ионян, которые, конечно, еще получат
мзду за дела их, уговорил выступить в поход и разрушил Сарды. Как тебе
кажется, хорошо ли это? Как могло такое произойти без твоих советов?
Смотри, как бы потом тебе не пришлось пенять на себя!". Гистией отвечал на
это: "Царь! Какие слова ты произнес? Неужели я мог подстрекать к
какому-нибудь действию, от которого у тебя возникнут потом великие или
малые беды? С какой целью я стал бы это делать ? Чего мне еще недостает?
Разве нет у меня всего, что есть у тебя, и разве я не удостоен участия во
всех твоих замыслах) Если мой наместник действительно совершил что-либо
такое, как ты говоришь, то знай, что сделал он это по собственному почину.
Я, правда, вовсе не могу поверить, что милетяне и мой наместник восстали
против твоей державы. Если же они все-таки это совершили и то, что ты
услышал, – правда, то пойми, царь, какую ошибку ты допустил, выслав меня от
моря внутрь страны. Ведь ясно, что лишь только я скрылся с их глаз, как
ионяне и совершили то, к чему давно стремились. Будь я в Ионии, тогда ни
один город даже не осмелился бы восстать. Поэтому как можно скорее позволь
мне отправиться в Ионию, чтобы я мог восстановить прежнее положение и моего
наместника в Милете, который повинен во всем, передать в твои руки. А если
я устрою эти дела по твоей воле, то, клянусь твоими царскими богами, не
сниму хитона73, в котором я отправлюсь в Ионию, пока не сделаю твоим
данником Сардон, величайший остров".

107. Гистией такими словами старался обмануть царя, а Дарий поверил и
действительно отпустил его с приказанием возвратиться в Сусы, когда
исполнит свои обещания.

108. А в то время, когда весть о взятии Сард пришла к царю, и Дарий, пустив
стрелу из лука, вступил в беседу с Гистиеем, и Гистией, отпущенный Дарием,
прибыл к морю, – за все это время случилось вот что. Когда саламинец Онесил
осаждал амафунтцев, ему сообщили о приближении к Кипру на кораблях большого
персидского войска во главе с персом Артибием. Услышав же об этом, Онесил
послал вестников в ионийские города с просьбой о помощи. А ионяне, недолго
раздумывая, тотчас прибыли с большим войском. Так вот, ионяне явились на
Кипр, а персы, переправившись из Киликии, пришли к Саламину по суше. А
финикияне на кораблях обогнули мыс, называемый "Ключами Кипра".

109. Когда события приняли такой оборот, кипрские тираны созвали
военачальников-ионян и сказали им: "Ионяне! Мы, киприоты, предоставляем вам
выбор: на кого вы желаете напасть – на персов или на финикиян? Ведь если вы
предпочитаете напасть на сухопутное войско, то вам придется теперь покинуть
корабли и приготовиться для битвы на суше. Мы же тогда взойдем на борт
ваших кораблей, чтобы сразиться с финикиянами. Если же, напротив, вы
предпочитаете помериться силами с финикиянами, то будь по-вашему! Но что бы
вы ни выбрали, действуйте так, чтобы, насколько это зависит от вас, Иония и
Кипр обрели свободу!". На это ионяне ответили: "Послал нас союз ионян
охранять море, но не затем, чтобы мы, передав свои корабли киприотам, сами
сражались на суше с персами. Так вот, где нам приказали, там мы будем
стараться честно выполнять наш долг. Вам же следует, помня о страданиях под
игом персов, доблестно сражаться с ними".

110. Таков был ответ ионян. Когда персы вступили на саламинскую равнину,
цари киприотов74 поставили в боевом порядке воинов прочих кипрских городов
против воинов других племен [персидского войска], а цвет воинов Саламина и
Сол – против персов. А против Артибия, военачальника персов, добровольно
встал Онесил.

111. Артибий же ехал на коне, обученном вставать на дыбы перед гоплитом.
Онесил узнал об этом и сказал своему оруженосцу, родом карийцу, испытанному
и отважному воину: "Я слышу, что конь Артибия, становясь на дыбы, бьет
копытами и кусает зубами врага. Так вот, сообрази и скажи мне скорее, кого
ты желаешь подстеречь и поразить: коня или самого Артибия?". Отвечал ему на
это оруженосец: "Царь! Я готов совершить и то и другое или одно из двух и
вообще исполнить любое твое приказание. Однако я скажу, что, по моему
мнению, более подобает твоему сану: царю и военачальнику следует, говорю я,
сражаться с царем и военачальником. Ведь если ты одолеешь военачальника,
слава твоя велика; но даже если ты будешь повержен (чего да не будет) рукою
равного тебе по достоинству противника, то это только половина несчастья.
Нам же, слугам, подобает сражаться с другими слугами и с конем. Выходок же
коня ничуть не бойся! Я обещаю тебе, что он никогда уже больше не станет на
дыбы".

112. Так сказал он, и тотчас же после этого начались сухопутная и морская
битвы. На кораблях в этот день храбро сражались и одержали победу над
финикиянами ионяне, а среди них особенно отличились самосцы. На суше же,
как только оба войска сошлись, то бросились врукопашную. Что же до обоих
военачальников, то случилось вот что. Лишь только Артибий на коне
устремился на Онесила, Онесил по условию со своим оруженосцем нанес удар
самому Артибию. А когда конь ударил копытами в щит Онесила, кариец, поразив
коня серпом, отсек ему ноги.

113. Так-то пал здесь Артибий, персидский военачальник, вместе со своим
конем. Между тем, когда остальные киприоты [храбро] сражались, Стесенор,
тиран Курия, с довольно большим отрядом изменнически покинул поле битвы
(как говорят, эти курийцы были аргосскими поселенцами). После измены
курийцев за ними тотчас же последовали и боевые колесницы саламинцев. Тогда
персы одолели киприотов. Много киприотов погибло во время бегства и, между
прочим, Онесил, сын Херсия, виновник восстания киприотов, а также царь
солийцев Аристокипр, сын того Филокипра, которого афинянин Солон по
прибытии на Кипр восхвалял в своих стихах превыше всех властителей.

114. Амафунтцы же обезглавили тело Онесила за то, что он осаждал их город,
голову же привезли в Амафунт и повесили там над городскими воротами. В
пустом черепе поселился пчелиный рой и наполнил его медовыми сотами. Об
этом амафунтцы вопросили оракул, который повелел снять череп и предать
погребению, а Онесилу приносить ежегодные жертвы как герою, что и послужит
им ко благу.

115. Амафунтцы так и поступили и приносят ему жертвы еще до сего дня. Когда
же ионяне, которые сражались в морской битве на Кипре, узнали, что дело
Онесила проиграно и что все остальные города киприотов, кроме Саламина, в
осаде (а Саламин отдан прежнему царю Горгу), ионяне тотчас, узнав об этом,
отплыли в Ионию. Из всех же городов на Кипре дольше всего сопротивлялись
осажденные Солы. Только на пятом месяце осады персам путем подкопа стены
кругом удалось взять город75.

116. Так-то киприоты после года свободы вновь оказались под игом персов. А
Даврис, женатый на дочери Дария, а также Гимей и Отан, другие персидские
военачальники и также зятья Дария, преследовали ионян, предпринявших поход
на Сарды. Одолев ионян в битве, персы оттеснили их к кораблям и затем,
разделив свое войско, стали завоевывать города.

117. Даврис же направился против городов на Геллеспонте76 и взял Дардан;
взял затем Абидос, Перкоту, Лампсак и Пес; именно, каждый город был взят за
один день. На пути от Песа к городу Парию персы получили весть о том, что
карийцы присоединились к ионянам и также восстали. Тогда Даврис покинул
Геллеспонт и выступил против Карии.

118. А карийцы получили, вероятно, известие об этом еще до прибытия
Давриса. Узнав об этом, карийцы стали собираться у так называемых "Белых
Столпов" на реке Марсии, текущей из области Идриады и впадающей в Меандр.
На собрании карийцев было предложено много советов. Самым лучшим, по моему
мнению, был совет Пиксодара, сына Мавсола из Киндии, зятя Сиеннесия, царя
киликийцев. Он высказался за то, чтобы карийцы перешли Меандр и сражались,
имея реку с тыла. Тогда карийцы, лишенные возможности бежать назад, были бы
вынуждены оставаться на месте и показать чудеса храбрости. Этот совет,
однако, не был принят. Карийцы предпочли, чтобы Меандр был в тылу у персов:
ведь если персы проиграют сражение и обратятся в бегство, то, очевидно,
будут бросаться в реку и уже не смогут оттуда выбраться живыми.

119. Затем персы подошли к Меандру и переправились через него. Жестокая
битва персов с карийцами произошла у реки Марсия и длилась долго; наконец
персы одолели своей численностью. Персов пало 2000, а карийцев 10000.
Беглецы с поля битвы были вынуждены укрыться в Лабраинды, в святилище Зевса
Стратия, именно в огромной священной платановой роще (карийцы же, насколько
известно, единственный народ, который приносит жертвы Зевсу Стратию). Так
вот, укрывшиеся там беглецы стали держать совет, как им спастись: сдаться
ли персам или же лучше совершенно покинуть Азию.

120. Между тем еще во время этого совещания подошли на помощь милетяне и
остальные союзники. Тогда карийцы оставили планы, которые они только что
обсуждали, и снова стали готовиться к битве. Когда же персы напали на них,
карийцы приняли бой и сражались еще более ожесточенно, чем прежде, но опять
потерпели поражение. Потери с обеих сторон были велики, причем особенно
пострадали милетяне.

121. Однако и после этой беды карийцам удалось оправиться и даже загладить
свое поражение. Получив известие, что персы выступили против карийских
городов, они устроили засаду на пути у Педаса: персы попали ночью в засаду
и были уничтожены. Пали также и военачальники их: Даврис, Аморг и Сисимак,
а с ними погиб и Мирс, сын Гигеса. Начальником же в этой засаде был
Гераклид, сын Ибаноллия из Милас.

122. Так-то погибла эта часть персидского войска. А Гимей, второй из
военачальников, которые преследовали ионян, участников похода на Сарды,
направился в Пропонтиду и взял мисийский город Киос. Узнав затем, что
Даврис покинул Геллеспонт и выступил в поход на Карию, он оставил
Пропонтиду, повел свое войско в Геллеспонт и захватил все эолийские города
в Илионской области; подчинил он также и гергифов – остаток древних
тевкров. Однако сам Гимей во время подчинения этих городов и племен занемог
и скончался в Троаде.

123. Так-то скончался Гимей. Артафрен же, сатрап Сард, и Отан, третий
военачальник, получили приказание выступить в поход против Ионии и соседней
Эолии. Так вот, в Ионии они захватили Клазомены, а в Эолии – Киму.

124. Когда эти города попали в руки врагов, то обнаружилось, что милетянин
Аристагор не отличается мужеством. Он, который привел в волнение Ионию и
поднял великую смуту, видя это, думал теперь о бегстве. К тому же ему стало
ясно, что невозможно одолеть Дария. Так вот, для этого-то он созвал своих
сторонников на совет и объяснил, что для них лучше было бы заранее
подготовить безопасное убежище на случай, если их изгонят из Милета.
Поэтому он спрашивает, не желают ли они, чтобы он вывел их из Милета в
колонию либо на Сардон, либо в Миркин, что в стране эдонян, который Гистией
укреплял, получив в дар от Дария.

125. Такой вопрос задал им Аристагор. А Гекатей, сын Гегесандра, логограф,
дал совет, что не следует высылать колонию ни на Сардон, ни в Миркин, а
построить крепость на острове Леросе77 и в случае изгнания из Милета
спокойно сидеть там. А впоследствии можно бы оттуда и возвратиться в Милет.

126. Это был совет Гекатея, сам же Аристагор считал наилучшим вывести
колонию в Миркин. Он поручил управление Милетом влиятельному гражданину
Пифагору, а сам, взяв с собой всех желающих, отплыл во Фракию и занял
местность, куда направился. Во время одного из походов на фракийцев сам
Аристагор и его отряд изменнически погибли от руки врага, когда он, осадив
один фракийский город, разрешил по договору фракийцам свободный выход из
города.

                   Геродот. История. Книга Шестая. Эрато

Книга VI

ЭРАТО

1-9 10-19 20-29 30-39 40-49 50-59 60-69 70-79 80-89 90-99 100-109 110-119
120-129 130-140

1. Так-то Аристагор, поднявший восстание в Ионии, окончил свою жизнь1.
Гистией же, тиран Милета, после освобождения его Дарием, прибыл в Сарды. По
приезде Гистиея из Сус Артафрен, сатрап Сард, спросил тирана: "Отчего, по
его мнению, восстали ионяне?". А Гистией отвечал, что ничего не знает об
этом и даже удивлен, как это ему, мол, ничего не было известно об этих
событиях. Артафрен же, понимая, что тиран притворяется, так как тот
прекрасно знал истинную причину возмущения, сказал: "С мятежом дело
обстоит, Гистией, вот как: сшил эту обувь ты, а надел ее Аристагор".

2. Так высказался Артафрен о восстании. Тогда Гистией в страхе, что
Артафрен раскрыл его обман, в первую же ночь бежал к морю, обманув царя
Дария. Тиран обещал подчинить царю громадный остров Сардон, а теперь
пытался стать во главе ионян в войне против Дария. Когда Гистией прибыл на
Хиос, хиосцы бросили его в оковы (они подозревали, что тиран по поручению
Дария замышляет переворот в городе). Впрочем, узнав затем о действительном
положении дел, хиосцы освободили тирана.

3. Тогда ионяне спросили Гистиея, почему же он так настойчиво побуждал
Аристагора восстать против царя и этим навлек страшную беду на ионян.
Гистией скрыл от них истинную причину мятежа, но объявил, что царь Дарий
задумал выселить финикиян с родины и поселить в Ионии, а ионян – в Финикии.
Поэтому-то он и побудил ионян восстать2. Хотя царь был далек от подобных
планов, но Гистией желал этим только напугать ионян.

4. Затем Гистией отправил в Сарды (через вестника некоего Гермиппа из
Атарнея) послания к персам, с которыми уже раньше сговорился о восстании.
Однако Гермипп не вручил посланий тем, кому они были направлены, но отнес и
отдал их Артафрену. Артафрен же, узнав обо всем этом, приказал Гермиппу
отдать послания тем, кому было поручено, а ответ персов отвезти Гистиею.
Когда эти замыслы были таким образом раскрыты, Артафрен приказал казнить
многих персов3.

5. Итак, в Сардах началось смятение. Расчеты же Гистиея (на восстание) не
оправдались, и по его просьбе хиосцы отправили его назад в Милет. Между тем
милетяне на радостях, что избавились от Аристагора, вовсе не имели желания
принимать к себе в страну другого тирана, так как уже вкусили блага
свободы4. И когда Гистией под покровом ночи сделал попытку силой проникнуть
в город, какой-то милетянин нанес ему рану в бедро. Так-то изгнанный из
своей страны тиран был вынужден возвратиться на Хиос. Гистиею не удалось,
однако, убедить хиосцев дать ему корабли. Из Хиоса он переправился на
Митилену и там уговорил лесбосцев предоставить ему корабли. Лесбосцы
снарядили восемь триер и отплыли с Гистиеем в Византий. Потом они заняли
крепкую позицию и стали захватывать все идущие из Понта [грузовые] корабли,
кроме кораблей тех городов, которые изъявили готовность подчиниться Гистиею.

6. Так действовали Гистией и митиленцы. А против Милета между тем
собиралось в поход огромное войско и флот персов. Персидские военачальники5
объединили свои силы и выступили против Милета, так как остальным городам
они не придавали значения. Самыми лучшими мореходами в персидском флоте
были финикияне; в походе участвовали также недавно покоренные киприоты,
киликийцы и египтяне. Итак, персы пошли войной на Милет и на остальную
Ионию.

7. Услышав об этом, ионяне послали своих представителей на собрание в
Панионий6. По прибытии туда советники обсудили дело и решили не выставлять
общего сухопутного войска против персов: милетяне должны были сами защищать
свой город с суши. Зато было реш