ляются "Повествование о миссии в Бухару" доктора Джозефа Вульфа и "Путешествие в Бухару" сэра Александра Бернса. Следует сослаться и на менее важную книгу "Человек из Англии" сэра Фитц-Роя Маклина и произведение, подарившее мне идею, - "Эксцентричные путешественники" Джона Ки.
     Следует выразить особую признательность Сьюзен и Кадиру Кэлджам, которые изо всех сил старались уберечь меня от литературных ошибок. И если они все-таки есть, то это только по моей вине.

     О ветер Севера, когда ты подуешь
     И вызовешь скудный дождик?
     Боже, если бы любовь моя
     Вернулась в объятия мои и на ложе!
     Анонимный автор, 1530 г.

От автора

     Еще ребенком меня манили пустынные пространства карт, принадлежавшие таинственному сердцу Азии. Свыше двух тысяч лет назад эти далекие опасные земли были вдоль и поперек исхожены караванами, следовавшими по Шелковому пути. Этот торговый путь простирался от Китая до Древнего Рима. Сами названия городов, возведенных в оазисах - Самарканд, Бухара, Кашгар, - кажется, так и дышат романтизмом.
     Иногда Центральную Азию называют Туркестаном, ибо огромное количество людей разговаривает на тюркских языках - узбекском или туркменском. Азия служила домом для кочевых орд варваров, что в течение многих веков кочевали на восток - в Китай и на запад - в Малую Азию и в Европу, разрушая и покоряя менее воинственные цивилизации аграриев. Сегодня Восточный Туркестан - это китайская провинция под названием Синьхуа, а Западный включает в себя центральноазиатские республики - Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Киргизию и Казахстан.
     К югу от мест проживания тюркских народов простирается широкая область, где в ходу иранский язык.
     В это понятие входят персидский (в современном Иране и Афганистане этот язык сейчас называют фарси), курдский и пашто, который является главным языком Афганистана и западного Пакистана. Персидский был весьма распространен в Центральной Азии, его также использовали и как придворный и литературный язык, что-то наподобие французского в Европе.
     Кроме того, во всем мусульманском мире языком Корана был и в настоящее время является классический арабский.
     В то время как Туркестан отличался невероятным этническим и лингвистическим разнообразием, большинство жителей его исповедовали ислам. Впрочем, это не препятствовало тому, что некоторые более дикие племена превращали своих же братьев-мусульман в рабов. Кроме того, существовали общины евреев, христиан и индуистов. Мусульмане обычно уважительно относились к евреям и христианам, которых называли "книжными людьми" из-за того, что их библейские документы священны для всех трех религий.
     В течение всего девятнадцатого века расширяющие свое влияние империи - Англия и Россия противостояли друг другу на всей огромной территории Центральной Азии, постоянно устраивая стычки, всевозможные махинации, чтобы добиться преимущества в конфликте, который со временем стали называть великой игрой. Англичане устремились к северо-западу от Индии, а русские двинулись на юг, аннексируя владения независимых центральноазиатских ханов Хивы, Бухары и Коканда. Так и возникло некое социальное образование, которое позже стало советской Средней Азией.
     Великая игра породила массу правдивых историй о всевозможных приключениях, в том числе и книгу "Шелк и тайны", которая была навеяна спасательной экспедицией 1844 года по вызволению двоих офицеров английской армии - полковника Чарльза Стоддарта и лейтенанта Артура Конолли из тюрьмы, куда их посадил эмир Бухары. Британское правительство считало, что оба эти человека казнены, однако сообщения были столь запутанны и противоречивы, что группа армейских офицеров решила выяснить все до конца.
     Эксцентричный англиканский священник доктор Джозеф Вульф с миссией доброй воли отправился в Туркестан ходатайствовать об освобождении Стоддарта и Конолли. Бывший миссионер Среднего Востока и Центральной Азии, Вульф как никто другой был готов к такого рода путешествию, заинтересованные же в предприятии офицеры собрали деньги. Вульф благополучно добрался до Бухары, но там выяснилось, что оба офицера уже казнены. Священник сам едва не лишился жизни; к счастью, с помощью персидского посла Вульфу удалось бежать и вернуться в Англию.
     Несмотря на то что "Шелк и тайны" - роман, а не документальное произведение, я попыталась передать дух и атмосферу Туркестана, тем более что некоторые эпизоды книги основаны на реальных событиях. Поскольку действие книги происходит на три года раньше, чем имело место путешествие доктора Вульфа, я несколько вольно в плане времени трактовала те события, которые послужили фоном. Однако эмир Насрулла, наиб Абдул Самут Хан и халиф из Мерва  - реально жившие люди, и их характеры тщательно и достоверно описаны в книге. Ссылки на британских путешественников, таких как леди Эстер Стэнхоуп и сэр Александр Берне, также очень точны.
     Сегодня Британская Индия стала Индией, Пакистаном и Бангладеш, а Российская империя переживает масштабные изменения, ибо длительное время угнетавшиеся этнические группы заявляют о своей независимости.
     Но сердце Центральной Азии по-прежнему хранит свои тайны.

Пролог

Осень 1840 года

     Быстро спускалась ночь, и тонкий серп стареющей луны низко висел в безоблачном темно-синем небе. Деревенский муэдзин созывал правоверных на молитву, и его настойчивые возгласы сливались с соблазнительным ароматом свежевыпеченного хлеба и еще более едким запахом дыма. Такую мирную домашнюю картину женщина наблюдала уже бессчетное количество раз и все же, задержавшись у окна, пережила неведомое ей доселе ощущение каких-то перемен, словно бы сама она не способна принять странную судьбу, которая закинула ее в эти чужие земли.
     Обычно она старалась так загружать себя хозяйством, чтобы просто некогда было размышлять о прошлом, но сейчас ее окатила волна глубокой печали. Она скучала по зеленым холмам своего детства. Здесь у нее появились новые друзья, вот и сегодня она приглашена на обед в семью, заменившую ей прежнюю. Но несмотря на то что она полюбила эту новую семью, ей все же недоставало родных и друзей, волею рока потерянных навсегда.
     Больше всего женщина соскучилась по тому, кто был для нее не просто другом. Интересно, думает ли он о ней, а если думает, то с ненавистью, со злостью или же с холодным безразличием? Она надеялась, что он к ней равнодушен.
     Ей было бы легче ничего не чувствовать, и все же она не сожалела о боли, по-прежнему не оставлявшей ее, хотя прошло уже немало лет немногословной повседневной жизни. Боль оставалась последним признаком любви, а женщина не желала ее забывать и сомневалась, сможет ли вообще когда-нибудь забыть.
     "Жизнь моя могла и должна была быть иной. Я имела так много - любая другая могла только мечтать об этом. Если бы только я вела себя мудрее или по крайней мере не так импульсивно. Если бы только я не поддалась отчаянию. Если бы..." - так и мелькало у нее в голове.
     Поняв, что мысли уводят ее в привычную бесполезную литанию сожалений, она глубоко вздохнула и заставила себя вспомнить о своих обязанностях, которые наполняли смыслом ее существование. Первое, что ей пришлось усвоить для выживания, - это то, что прошлое не изменить.
     Она легким движением коснулась кулона, что висел у нее на шее, под платьем, потом отвернулась от незавешенного окна и темнеющего неба. "Надо постелить постель и лечь спать. В одиночестве".

Глава 1

Лондон
Октябрь 1840 года

     Лорд Росс Карлайл потягивал коньяк, с удивлением размышляя о том, что воркования двух влюбленных голубков оказалось достаточно, чтобы человеку захотелось отправиться в какой-либо из самых отдаленных уголков Земли. А именно туда Росс и собирался, и ему было ничуть не легче оттого, что счастливые возлюбленные - его лучшие друзья. Скорее наоборот - тяжелее.
     Взгляд его блуждал по освещенной мягким, уютным светом гостиной, где все трое теперь, после обеда, наслаждались напитками: мужчины - коньяком, а леди Сара - лимонадом. Она была на ранних месяцах беременности и посему остерегалась крепких напитков. Немало подобных вечеров провели они вместе. "Мне страшно будет не хватать этих дружеских бесед", - подумал Росс.
     Наконец, вспомнив свои обязанности, хозяин нарушил молчаливое общение с женой и коснулся графина.
     - Как насчет коньяка, Росс? Может, налить еще?
     - Разве что чуть-чуть. Много не надо, иначе завтра утром мне не тронуться в путь.
     Майкл Коннери плеснул немного янтарного коньяка в хрустальные бокалы и, подняв свой, произнес:
     - Пусть твое путешествие будет волнующим и плодотворным.
     Его супруга, леди Сара Коннери, со стаканом в руке тут же подхватила:
     - А после всех треволнений желаю тебе благополучно возвратиться домой.
     - Спасибо за пожелания. - Росс с любовью посмотрел на Сару. Его двоюродной сестре замужество явно пошло на пользу. Они оба поражали взгляд необычным сочетанием карих глаз и блестящих золотистых волос, однако Сара обладала каким-то внутренним спокойствием, совершенно неведомым Россу. В течение долгих лет только путешествия были тем единственным занятием, в чем он находил успокоение. Он словно бы бросал вызов самому себе, таким образом давая пищу для ума и тренируя тело.
     - Не тревожься за меня, Сара. Левант ничуть не опаснее многих других мест, что я посетил. И, конечно же, куда спокойнее диких гор, где мы повстречались с твоим непоседой мужем.
     Майкл осушил бокал и отставил его.
     - Росс, вероятно, и тебе уже пора отказаться от беспокойных скитаний и бросить якорь, - сказал он, лукаво прищурив ярко-зеленые глаза и накрыв своей большой ладонью руку Сары. - Жена волнует куда сильнее, нежели пустыня или разрушенный город.
     Росс улыбнулся:
     - Нет более фанатичного приверженца, чем вновь обращенный. Когда полтора года назад ты приехал в Англию, тебя рассмешила бы одна только мысль о женитьбе.
     - Зато сейчас я стал гораздо мудрее. - Майкл обнял жену за плечи и притянул ее к себе поближе. - Конечно, Сара - единственная и неповторимая, но в Англии наверняка найдется достойная жена и для тебя.
     Возможно, виноват коньяк, а может, Росс просто захотел поозорничать, но только он ответил:
     - Ты, несомненно, прав, однако такой образец, такое совершенство не для меня. Разве я не говорил, что у меня уже есть жена? - С глубочайшим удовлетворением Росс отметил, что наконец-то ему удалось поразить друга.
     - Черт побери, ты прекрасно знаешь, что никогда не говорил мне ничего подобного! - Майкл сдвинул черные брови и, словно не желая верить этому, вопросительно взглянул на жену.
     Сара кивнула головой, подтверждая.
     - Это истинная правда, дорогой. Дело в том, что я была подружкой невесты на той свадьбе. - Она обратила сумрачный взгляд на кузена и добавила:
     - Лет двенадцать назад.
     - Интересно!.. - Майкл на некоторое время задумался, будто хотел заглянуть в прошлое, а затем, будучи совершенно не обремененным вежливой британской сдержанностью, с неподдельным интересом спросил:
     - Что ж, ты прекрасно справился с задачей и надежно спрятал эту женщину. И все-таки, что это за история, хотел бы я знать?
     - Не надо бы тебе любопытствовать, - упрекнула его Сара, нацелив на мужа суровый взгляд.
     Росс едва заметно улыбнулся.
     - Не косись ты так на Майкла, Сара. Здесь нет никакого секрета, все это уже давнишние новости. - Карлайл налил себе еще бренди. - Я только-только окончил Кембридж и как раз познакомился с Джулиет Камерон, школьной подружкой Сары. Этакая высокая, рыжеволосая женщина, совершенно не похожая ни на одну из тех, кого я когда-либо встречал. Будучи дочерью шотландского дипломата, Джулиет почти все свое отрочество провела в экзотических местах, что-то вроде Персии и Триполи, а поскольку я был начинающим ориенталистом, мне она показалась совершенно обворожительной. Мы поженились, поддавшись ослепительному дурману обоюдной страсти. Правда, вокруг поговаривали, что брак наш окажется недолговечным, и прогнозы действительно подтвердились.
     Очевидно, будничный тон Росса не слишком убеждал Майкла, и он прищурился, смутив окружающих желанием постичь услышанное. Впрочем, он всего лишь спросил:
     - А где сейчас твоя Джулиет?
     - Она больше не моя Джулиет, ибо у меня нет ни малейшего представления, где находится миссис Карлайл. - Росс залпом осушил бокал. - Спустя шесть месяцев после нашей свадьбы моя жена сбежала, оставив записку, в которой говорилось, что она больше не желает видеть ни меня, ни Англию. Как уверяет ее адвокат, она процветает, но я понятия не имею - где и как. Зная Джулиет, можно предположить, что она устроилась каким-нибудь пашой в Сахаре и содержит единственный в мире мужской гарем. - Он встал. - Уже поздно, мне пора, раз уж я собрался выехать с рассветом.
     Сара прошла через всю комнату и тепло обняла кузена.
     - Я буду скучать по тебе, Росс, - тихо произнесла она. - Береги себя.
     - Я всегда осторожен. - Росс поцеловал ее в лоб. Потом повернулся к другу, собираясь пожать ему руку, но Майкл, опять-таки проявив неанглийскую порывистость, быстрым и мощным движением обнял его.
     - А если этого будет мало, то веди себя угрожающе. Как английский джентльмен, ты весьма преуспел в этом.
     Росс улыбнулся и хлопнул Майкла по плечу.
     - У меня были прекрасные учителя.
     И, провожая Росса, все смеялись. Карлайл всегда предпочитал расставаться со смехом, нежели со слезами.

Константинополь
Январь 1841 года

     Посольство Великобритании располагалось в дюжине миль от Константинополя, в большой деревне Саблайм-Порт на Босфорском проливе. Войдя к послу с визитом вежливости, Росс с удивлением обнаружил, что интерьер здания выглядит точно так же, как где-нибудь в Мэйфере. Посольство было крепостью англичан, кусочком Англии, а сама резиденция посла смотрелась безупречно, несмотря на то что с улицы строение напоминало дом любого богатого турка.
     Слуга взял визитную карточку Росса, и спустя несколько мгновений сам посол, сэр Стрэтфорд Каннинг вышел поприветствовать высокого гостя.
     - Лорд Росс Карлайл! - Посол протянул ему руку. - Как я рад наконец-то познакомиться с вами. Я читал обе ваши книги. Не могу сказать, что согласен со всеми выводами, но оба произведения в высшей степени интересны и информативны.
     Росс улыбнулся и пожал Каннингу руку.
     - Писателю уже достаточно, что книги его читают, сэр Стрэтфорд. А если с ним еще и соглашаются, то это превосходит все ожидания. Недавно я закончил очередную рукопись, так что вскоре вам предстоит не согласиться еще с рядом моментов.
     Посол рассмеялся:
     - Как долго вы собираетесь пробыть в Константинополе, лорд Росс?
     - Недели две или около того, пока не подготовлюсь к тому, чтобы отправиться южнее, в Ливан. Затем я намерен посетить Северную Аравию: хотелось бы попутешествовать с бедуинами.
     Каннинг деланно содрогнулся.
     - Лучше это сделать вам, чем мне. Мое самое заветное желание - жить в Англии, однако министерство иностранных дел настоятельно отправляет меня за границу. Я уже третий срок здесь, в Константинополе. Лесть, понимаете ли: мне все время говорят, что никто, кроме меня, не может так хорошо работать на этом месте.
     Зная о грозной репутации Каннинга, Росс улыбнулся:
     - Вполне вероятно, что в министерстве иностранных дел не ошибаются.
     - Я собирался выпить чаю у себя в кабинете. Не соблаговолите ли присоединиться? - Росс кивнул, и Каннинг провел его в холл, а затем в огромный уютный кабинет, все стены которого были заставлены книжными шкафами. - Вас тут уже несколько недель дожидаются письма.
     - Сначала я предполагал добраться до Константинополя в начале декабря, - объяснил Росс, усаживаясь, - но потом решил еще несколько дней провести в Афинах. Вот оно - преимущество путешествий для собственного удовольствия.
     Каннинг позвонил, чтобы принесли чай, потом пересек комнату, открыл шкаф и, порывшись немного, извлек пакет с письмами, перевязанный ленточкой. Внезапно помрачнев, он произнес:
     - Боюсь, в одном из писем дурные вести: оно с черной каймой.
     От непринужденно-дружеской беседы не осталось и следа. Взяв пакет, Росс спросил:
     - Вы не станете возражать, если я немедленно прочту его?
     - Разумеется. - Каннинг вручил гостю нож для бумаги, а затем, усевшись за письменный стол, якобы погрузился в дела.
     Росс быстро проглядел письма, отметив среди прочих почерк Сары, Майкла и своей матери. Письмо с черной каймой находилось почти в самом низу пачки. Он с облегчением увидел адрес, выведенный уверенной рукой матери. Значит, по крайней мере с ней все в порядке.
     Прежде чем сломать печать, Карлайл укрепился духом. Его отец, герцог Уиндермеер, стоял на пороге восьмидесятилетия, и несмотря на то что для своих лет неплохо себя чувствовал, было бы неудивительно, если бы за ним пришла смерть. Лишь бы только непоправимое случилось быстро и легко.
     Росс подготовил себя к известию об уходе отца, однако, пробежав письмо глазами, мгновенно уяснил, что ошибся. Ознакомившись с посланием, он тихо вздохнул и, прикрыв глаза, принялся потирать рукой висок, размышляя о том, каким образом сия новость повлияет на его жизнь.
     - Может, налить вам что-нибудь, лорд Росс? - тихо спросил Каннинг. - Немного коньяка?
     Росс открыл глаза.
     - Нет, благодарю вас. Со мной все в порядке.
     - Это ваш отец? - нерешительно продолжил посол. - Несколько лет назад я встречался с герцогом. В высшей степени достойный человек.
     - Нет, не отец. - Росс вздохнул. - Это мой брат, точнее, сводный брат - маркиз Килбурн. Он неожиданно скончался в прошлом месяце.
     - Мне очень жаль. Я не был знаком с лордом Килбурном, но уверен, для вас это огромная потеря.
     - Да, но не личная. - Росс посмотрел на письмо, смутно сожалея о том, что его единственный брат уже умер, так и оставшись фактически незнакомцем для него. - Килбурн был значительно старше меня, и мы никогда не были близки. - В сущности, они едва разговаривали друг с другом, а теперь уже не осталось никакой надежды, что они когда-нибудь преодолеют разрыв, который породили между ними гордость и злость. Килбурн не одобрял второго брака отца, не жаловал и ребенка от этого брака. И герцог Уиндермеер глубоко переживал, что свадьба, которая принесла ему столько счастья, в то же время провела полосу отчуждения между ним и его старшим сыном и наследником.
     В глазах посла появился задумчивый блеск.
     - Я не знаю о ваших семейных обстоятельствах. У маркиза остался сын?
     Каннинг, похоже, уловил суть дела.
     - У Килбурна дочь от первого брака, - ответил Росс. - Года два назад, после смерти жены, он женился вторично, и когда я уезжал из Англии, его новая супруга была в положении. Младенец родился через несколько дней после смерти Килбурна, но, к сожалению, опять девочка.
     - Значит, теперь вы маркиз Килбурн. - Каннинг пристально разглядывал гостя. - Вы считаете, что это невезение? Простите меня, лорд Килбурн, но большинство людей не стали бы печалиться, если бы им пришлось унаследовать герцогский титул. Вряд ли вы виновны в том, что после вашего брата не осталось сыновей, которые продолжили бы его род.
     - Никогда не жаждал стать герцогом Уиндермеерским. - Нахмурившись, Росс пытался смириться с тем фактом, что теперь он обладает титулом брата, который всю жизнь презирал его. - То, что я становлюсь наследником, означает, что моему путешествию пришел конец. Родители пожелают, чтобы я немедленно возвратился в Англию, ибо отец не позволит себе потерять последнего сына. Кроме того, теперь надо разобраться с множеством семейных дел.
     Каннинг раздумчиво кивнул.
     - Понимаю. Мне очень жаль. Надеюсь, вас несколько утешит то, что вы уже побывали во многих местах, о которых иные могут лишь мечтать.
     - Я знаю. - Росс попытался взять себя в руки. - Я был совершенно свободен, и это являлось несомненной моей привилегией. А теперь пришло время платить по векселям, и наряду с привилегиями придется возложить на себя и вытекающие из них обязанност