яц-другой я поумнею.
   - Ты всегда была умной.
   Он ласково поцеловал ее в щеку. В Клер, казалось, сосредоточились все
самые лучшие человеческие качества.
   - Никогда не думал, что пальчики  могут  быть  такими  крошечными!  -
сказал Майкл, заглянув в кроватку.
   - Крохотные, а сильные, - с гордостью произнесла Клер. -  Возьми  его
за ручку, сам убедишься.
   Майкл коснулся  руки  младенца,  и  тот,  пискнув,  ухватился  своими
пальчиками  за  кончики  пальцев  Майкла.  Майкл   почувствовал   прилив
нежности. Этот маленький человечек был плодом любви Клер и Николаса.  От
отца он унаследовал обаятельную улыбку, от матери - ясные голубые глаза.
Названный в честь деда по отцовской линии, Кенрик был  как  бы  мостиком
между прошлым и будущим.
   Майкл подумал, что и у него мог  быть  ребенок.  Ему  исполнилось  бы
скоро пять лет...
   Сама по себе эта мысль была невыносимой. Майкл  осторожно  высвободил
пальцы из цепких пальчиков малыша и спросил:
   - Николас дома?
   - Нет, но с минуты на минуту вернется. Что-то случилось? - Лицо  Клер
приняло озабоченное выражение.
   - Наполеон сбежал с острова Эльба и высадился во  Франции,  -  жестко
ответил Майкл.
   Рука Клер невольно  потянулась  к  кроватке,  словно  желая  защитить
младенца. У двери кто-то громко вздохнул. Майкл обернулся и увидел графа
Абердэрского.  Его  темные  волосы  были  влажными  и   блестели   после
путешествия в тумане.
   - А известно, как  его  встретили  французы?  -  Лицо  графа,  обычно
подвижное, застыло в напряжении.
   - Уверен, что с воодушевлением,  хотя  таких  сведений  у  меня  нет.
Полагаю, что в ближайшие две недели Людовик покинет Париж,  спасая  свою
шкуру,  и  там  воцарится  Бонапарт,  который  снова  провозгласит  себя
императором. Похоже, Людовик не сумел завоевать любовь своих подданных.
   Майкл достал из кармана письмо.
   - От Люсьена.
   Николас, хмурясь, прочел письмо.
   - Это и неожиданно, и в то же время вполне закономерно.
   - Совершенно с тобой согласен, - в раздумье ответил Майкл. -  У  меня
тоже было такое чувство, когда я об этом узнал.
   - Не думаю, что союзные державы воспримут это как свершившийся факт и
позволят Наполеону снова воссесть на трон,
   - Разумеется. Опять начнется война.  Майкл  вспомнил  долгие  военные
годы.
   - На этот раз, надеюсь, после поражения Бонн у  них  хватит  ума  его
казнить или хотя бы сослать подальше от Европы.
   Клер пристально взглянула на них.
   - Ты, конечно, вернешься на военную службу?
   Клер снова прочла мысли Майкла.
   - Возможно. Веллингтона скорее всего отзовут с Венского  конгресса  и
поставят во главе союзной армии, которую сформируют  для  противостояния
Наполеону, Сейчас, когда большинство его отборных вояк, отличившихся  на
Пиренеях, находятся в Америке, Веллингтону понадобятся опытные офицеры.
   Клер вздохнула:
   - Хорошо, что крестины Кенрика через два дня. А то как  крестить  его
без крестного отца? Ты ведь еще побудешь здесь, не правда ли?
   - Во всяком случае, крещение ни за что не  пропущу.  -  Майкл  лукаво
улыбнулся, стараясь приободрить Клер. - Надеюсь, меня не поразит молния,
когда я поклянусь никогда  больше  не  грешить,  ибо  не  может  грешник
руководить духовным воспитанием ребенка.
   Николас хмыкнул:
   - Бог не допустит этого, иначе после  крещения  возле  каждой  купели
лежали бы головешки.
   Клер не хотела отвлекаться от темы и сердито произнесла:
   - Ты ведь рад, что снова отправишься воевать, не правда ли?
   Майкл читал письмо Люсьена со смешанными чувствами.  Шок  и  гнев  по
отношению к французам преобладали, но были  чувства  и  более  глубокие,
более сложные: желание искупить грехи, воля к жизни в минуты смертельной
опасности, мрачное возбуждение при мысли о том, что снова можно блеснуть
своим умением убивать. Однако обсуждать все это даже с Клер" Николасом у
Майкла не было ни малейшего желания.
   - Мне до сих пор досадно, что я был  комиссован  и  не  смог  принять
участия в последнем броске с  Пиренейского  полуострова  во  Францию.  И
чтобы выполнить свой долг до конца, с великим удовольствием снова повоюю
с французами.
   - Вот и отлично, - сухо произнес Николас. - Смотри только, чтобы тебя
не убили.
   - В тот раз французам это не удалось, надеюсь, и теперь не удастся. -
Он помолчал и добавил:
   - Если со мной что-то случится, рента от шахты  перейдет  к  вам.  Не
хочу, чтобы она попала в чужие руки.
   "С какой легкостью он говорит о смерти", - подумала Клер, и ей  стало
не по себе.
   - Не беспокойся, - бодро проговорил Майкл. -  Я  был  серьезно  ранен
всего раз, и то потому, что не взял с собой мой талисман. Но,  поверьте,
такое больше не повторится.
   - Талисман? - Клер была заинтригована.
   - Да, его смастерил в Оксфорде Люсьен. Я пришел  в  восторг  от  этой
вещицы, и он отдал ее мне. Сейчас покажу.
   Майкл достал из кармана серебряную трубку и протянул Клер.
   - Взгляни, там выгравировано  слово  "калейдоскоп",  что  по-гречески
значит "вижу красивый вид". Посмотри на свет с этого конца.
   Клер посмотрела и охнула:
   - Боже мой, там разноцветные звезды, они сверкают, как бриллианты!
   - А теперь медленно поверни трубочку. Узор изменится.  Она  повернула
калейдоскоп и услышала легкий треск.
   - Чудесно, - снова охнула Клер. - Интересно, как это сделано?
   - Я думаю, там кусочки цветного стекла и несколько зеркал. Но  эффект
замечательный.
   Майкл вспомнил, как у него возникло ощущение чуда, когда  он  впервые
заглянул в трубку.
   - Мне всегда казалось, что в калейдоскопе расколотая радуга, и,  если
смотреть на разбитые кусочки под нужным углом, можно уловить узор.
   - Значит, калейдоскоп для тебя символ надежды? - ласково  проговорила
Клер.
   - Пожалуй, да.
   Клер не ошиблась.  В  минуты  отчаяния,  когда  казалось,  что  жизнь
кончена, он брал калейдоскоп, и чудесные,  все  время  меняющиеся  узоры
вселяли в него надежду. Все становилось на свои места. Хаос и  страдания
исчезали.
   Николас взял у Клер трубку и заглянул внутрь.
   - М-м-м... Замечательно. А я и забыл о нем. Не родись Люсьен к своему
несчастью графом, стал бы первоклассным инженером.
   Все весело рассмеялись, стараясь  не  думать  о  том,  что  сулит  им
будущее.

Глава 3

Брюссель, Бельгия.
Апрель 1815 года

   Когда Майкл по знаку адъютанта вошел в помещение штаба, он застал там
герцога Веллингтонского, с  хмурым  видом  склонившегося  над  бумагами.
Герцог бросил взгляд на Майкла, и лицо его просветлело.
   - Рад вас видеть, майор  Кеньон.  Наконец-то  эти  болваны  из  штаба
конногвардейского полка дали  мне  опытного  человека,  а  то  присылают
сопливых  мальчишек,  которым  нечем  похвастаться,  кроме   влиятельных
родственников.
   - Пришлось выдержать с ними схватку, сэр, прежде чем я убедил их, что
еще на что-то гожусь.
   - Хотелось бы, чтобы со временем вы возглавили полк, ну а пока вы мне
нужны в штабе. Здесь такая неразбериха!
   Герцог подошел к окну  и  с  неодобрением  посмотрел  на  марширующих
голландских и бельгийских солдат.
   - Будь здесь моя армия, та, что воевала на  Пиренейском  полуострове,
все оказалось бы куда проще.  Но  в  моем  распоряжении  уйма  неопытных
английских солдат, а среди голландцев и бельгийцев опыт имеют  лишь  те,
что воевали под французскими знаменами и теперь не  знают,  чью  сторону
принять.  Возможно,  в  первом  же  бою  они  просто  разбегутся.  -  Он
рассмеялся лающим смешком. - Не знаю, устрашит ли такая армия Бонапарта,
но, Бог мой, меня она очень пугает.
   Майкл натянуто улыбнулся. Как бы  ни  был  мрачен  юмор  герцога,  он
свидетельствовал о том, что Веллингтон достаточно силен, чтобы не  пасть
духом.
   Они поговорили еще несколько минут о предстоящих обязанностях Майкла,
и герцог проводил его в просторную  приемную,  где  работали  адъютанты,
которые сейчас собрались в дальнем углу.
   - Вы где-нибудь остановились, Кеньон?
   - Пока нет, сэр. Я приехал прямо сюда.
   - Половина жителей Брюсселя сейчас - это военные, а половина - модные
бездельники. - Герцог бросил взгляд на мелькнувшее среди мундиров  белое
платье. - Вот, полюбуйтесь! Я смотрю, миссис Мельбурн отвлекает от  дела
моих адъютантов?
   Адъютанты разбежались,  оставив  смеющуюся  миссис  Мельбурн  посреди
комнаты. Майкл взглянул на нее и  остановился  как  вкопанный.  До  чего
хороша! Не хуже Кэролайн, его бывшей возлюбленной. Как и  в  те  далекие
времена, Майкл почувствовал себя пойманной на крючок рыбой.
   Миссис Мельбурн подошла к ним и протянула герцогу руку. Майкл твердил
себе, что ему уже  тридцать  три  года,  что  давно  пора  проститься  с
юношескими увлечениями и не терять головы  при  виде  любого  смазливого
личика, но такая женщина способна была поднять целую бурю даже в мужском
монастыре, что же говорить о  молодом  офицере?  Гладкие  темные  волосы
великолепно оттеняли черты ее лица, а изящные линии фигуры  не  оставили
бы равнодушным самого привередливого мужчину.
   - Сожалею, что помешала  вашим  офицерам,  -  кокетливо  сказала  она
Веллингтону. - Мне надо было передать послание полковнику Гордону. Но  я
уже ухожу, пока вы не арестовали меня за пособничество врагу!
   - Вас арестовать? -  воскликнул  Веллингтон.  -  Никогда!  Кеньон,  -
обратился он к Майклу, - вы случайно не встречались с миссис Мельбурн на
Пиренейском полуострове? Ее муж - капитан Третьего драгунского полка.
   - Боюсь, не имел такого  удовольствия,  -  ответил  Майкл,  поражаясь
собственному спокойствию. - Кавалерия и пехота  редко  общаются  друг  с
другом.
   - Что верно, то верно, - хмыкнул герцог. -  Кстати,  миссис  Мельбурн
все называли Святой Катериной. Она была сестрой милосердия и  выхаживала
раненых. Миссис Мельбурн, лорд Майкл Кеньон.
   Женщина повернулась к Майклу. Что-то мелькнуло в ее взгляде,  но  тут
же  исчезло,  и  она  с  дружеской  улыбкой  протянула  ему   руку.   Ее
аквамариновые глаза светились каким-то удивительным  светом  и  повергли
Майкла в шок. Таких глаз он никогда не видел.
   - Миссис Мельбурн.
   Склонившись к ее руке, Майкл думал о том, что  миссис  Мельбурн  была
сестрой милосердия. Бог мой, неужели эту элегантную, кокетливую  женщину
он увидел тогда в госпитале после битвы  при  Саламанке,  когда  раненый
лежал в амбаре на соломенном тюфяке?
   Майкл выпрямился.
   - Майор Кеньон только что прибыл в Брюссель, ему  нужна  квартира,  -
сказал герцог. - Не найдется ли у вас с миссис Моубри в доме комната еще
для одного офицера?
   - Найдется, - ответила Кэтрин и с жалобной миной обратилась к Майклу:
   - Не знаю только, как вы  поладите  с  тремя  детьми  и  целой  кучей
домашних животных, обитающих в доме. Еще у нас живет  холостяк,  капитан
Уилдинг, это не считая моего мужа и капитана Моубри.
   Наконец-то Майкл узнал этот грудной, ласковый голос и  вспомнил,  как
женщина, поившая его водой, пела колыбельную умирающему юноше,  провожая
его в последний путь. Да, это была она, та самая  сестра  милосердия  из
Саламанки. Просто уму непостижимо!
   - Уилдинг - ваш друг, не правда ли? - спросил герцог.
   Внутренний голос шептал Майклу, что не следует жить под одной  крышей
с женщиной, поразившей его воображение, однако заметил:
   - А знаете, я люблю детей и домашних животных.
   - Тогда добро пожаловать к нам, -  приветливо  сказала  Кэтрин.  -  С
каждым днем в городе прибавляется народу, и  рано  или  поздно  придется
кого-нибудь подселить, так почему не сделать это сейчас?
   Не успел Майкл опомниться и найти вежливый предлог  для  отказа,  как
Веллингтон сказал:
   - Тогда решено. Жду вас здесь завтра утром,  Кеньон.  А  вас,  миссис
Мельбурн, рад буду видеть на скромной вечеринке,  которую  устраиваю  на
следующей неделе.
   - С  удовольствием  воспользуюсь  вашим  приглашением,  -  улыбнулась
миссис Мельбурн.
   Герцог вернулся к себе, а Кэтрин обратилась к Майклу:
   - Пойдемте к нам прямо сейчас, майор. Мы живем  на  рю  де  ла  Рейн,
недалеко от Намурских ворот.
   Миссис Мельбурн не ждали ни экипаж, ни горничная.
   - Надеюсь, вы не путешествуете по городу одна? - спросил Майкл.
   - Конечно, путешествую, - мягко ответила Кэтрин.  -  Я  люблю  ходить
пешком.
   Майкл подумал, что  женщине,  привыкшей  к  тяготам  походной  жизни,
Брюссель должен был казаться очень однообразным  и  скучным.  И  еще  он
удивился, что такая красавица ходит в одиночестве по  городу,  кишевшему
солдатами.
   - Тогда позвольте мне сопровождать вас.
   Денщику и ординарцу, дожидавшимся неподалеку с лошадьми, навьюченными
багажом, Майкл велел идти следом. Миссис Мельбурн взяла его под руку,  и
они двинулись по рю  Руаяль.  В  ее  жесте  не  было  кокетства.  Скорее
непринужденность замужней женщины, привыкшей к мужскому обществу.
   "Веду себя, как настоящий осел", - подумал Майкл и сказал:
   - Спасибо, что согласились приютить  меня  в  вашем  доме.  Наверняка
здесь нелегко найти хорошую квартиру.
   - Кеннет Уилдинг будет рад такому  соседству,  ведь  он,  как  и  вы,
пехотинец. Майкл усмехнулся:
   - Надеюсь, для вас, миссис Мельбурн, не секрет,  что  один  пехотинец
стоит двух кавалеристов.
   - Ваше ехидство неуместно, - рассмеялась миссис Мельбурн, - хотя всем
известно, что английские кавалеристы охотятся на врага так  же  яростно,
как на лис. И пожалуйста, зовите меня Кэтрин. Кто знает, как  долго  нам
придется жить под одной крышей, словно брат и сестра.
   Брат и сестра. Видимо, она не представляла себе, какие чувства в  нем
вызывает, однако напряжение у Майкла постепенно прошло.  Тем  более  что
ему и раньше приходилось жить в одной квартире с супружескими парами.
   - Тогда зовите меня Майклом. Вы давно в Брюсселе?
   - Около двух недель. Мы с Энн Моубри и раньше  жили  вместе  и  ведем
домашнее хозяйство по всем правилам науки. - Она насмешливо взглянула на
Майкла. - У нас, если хотите, не дом, а настоящий пансион. Когда бы наши
мужчины ни возвращались со службы, всегда найдется, что перекусить. Обед
готовится ежедневно, и еды хватает даже на одного-двух нежданных гостей.
Взамен мы требуем от мужчин, чтобы не  устраивали  попоек  и  не  мешали
детям спать.
   - Я вас понял, мадам. Какие еще правила поведения в  вашем  доме  мне
следует знать?
   После некоторого колебания она нерешительно произнесла:
   - Будем признательны вам, если часть расходов по дому вы возьмете  на
себя и станете регулярно вносить свою долю.
   Все ясно, у них туго с деньгами.
   - Разумеется. Вы скажете сколько и когда.
   Она кивнула и, имея, видимо, в  виду  его  зеленую  форму  пехотинца,
спросила:
   - Вы недавно приехали из Северной Америки?
   - Нет, я демобилизовался в прошлом году после отречения  Наполеона  и
зажил тихой мирной жизнью. Но как только услышал, что император бежал...
   Он передернул плечами.
   - Мирная жизнь, - мечтательно произнесла  Кэтрин.  -  Интересно,  что
испытывает человек, постоянно живущий на одном месте?
   - Неужели вы все время кочуете?
   Она кивнула:
   - Другой жизни я не знала, отец был военным.
   Неудивительно, что  она  умела  создать  комфорт  везде,  где  бы  ни
поселилась. Повезло же ее мужу.
   Вести разговор им было не трудно,  поскольку  нашлась  общая  тема  -
время, прожитое на Пиренейском полуострове. Но все это сейчас  не  имело
для Майкла никакого значения, он  ощущал  на  своей  руке  ее  пальцы  в
перчатке, и это вытеснило все остальные чувства.
   - Кэтрин, а ведь мы познакомились с вами еще три года назад.
   Она нахмурилась:
   - Что-то я не припомню, простите.
   - Я тогда был  ранен  в  битве  под  Саламанкой  и  лежал  в  полевом
госпитале, мечтая о глотке воды. И вы напоили меня. Я никогда  этого  не
забуду.
   Она долго смотрела на него, словно силясь припомнить.
   - Неудивительно, что вы не узнали меня, я был  одним  из  многих.  Но
может быть, вы вспомните мальчика, лежавшего рядом со мной? Он звал мать
и в бреду принял вас за нее. Вы сидели с ним до самой его кончины.
   - Ах... - она вздохнула. Куда девался ее легкомысленный  шарм.  Перед
Майклом снова была та женщина, нежная, добрая, которая утешала Джема.  -
Бедный мальчик. Я так мало сделала для него. Чертовски мало. Но это было
не в моих силах. - Она отвернулась и добавила:
   - Я заблуждалась, когда думала, что привыкну ко  всем  этим  страшным
вещам.
   Пораженный  ее  красотой,  Майкл  был  теперь  вдвойне   поражен   ее
способностью сострадать, - годы войны научили  его  ценить  нежность.  И
Майкл с глубоким вздохом ответил:
   - Быть бесчувственным  куда  легче.  И  важно  не  только  сострадать
человеку, испытывающему боль, но и помнить об  уникальности  и  ценности
его личности.
   Она осторожно взглянула на Майкла:
   - Вы это понимаете, правда? Военные  обычно  считают,  что  лучше  не
думать о подобных вещах. - Она помолчала и  сказала  уже  более  веселым
тоном:
   - Мы почти пришли. Видите вон тот дом на углу? В  Брюсселе  плата  за
жилье невысокая, поэтому мы сняли дом с чудесным садом, где  дети  могут
играть, и даже экипаж, уже совсем за смехотворную плату.
   Окруженный стеной дом был большой и красивый. Майкл  распахнул  перед
Кэтрин калитку и кивнул слугам,  которые  следовали  за  ними.  Глаза  у
Брэдли, молодого ординарца, стали величиной с блюдце,  когда  он  увидел
Кэтрин. Но Майкл хорошо его понимал и не мог упрекнуть.
   Кэтрин, словно ничего не заметив,  закончила  свой  рассказ  о  доме,
после чего отправила слуг во двор, где были конюшни. И  снова  на  месте
нежной, легко ранимой Кэтрин появилась уверенная в  себе  жена  офицера,
миссис Мельбурн.
   Когда они вошли в дом, навстречу им с лестницы сбежали трое  детей  и
две собаки. И звонкий голос произнес:
   - Мама, мы сделали уроки, так что, пожалуйста, разреши нам поиграть в
саду.
   Пока дети и  длинная,  с  низкой  посадкой  собака  вертелись  вокруг
Кэтрин, вторая собака, пятнистая, неопределенной породы, облаяла Майкла.
   Кэтрин произнесла со смехом:
   - Замолчи, пожалуйста, Клэнси, а то мистер  Кеньон  уйдет  на  другую
квартиру.
   Кэтрин еще больше выросла в глазах Майкла, когда заставила  умолкнуть
не только детей, но и собак.
   Обняв рослую девочку лет десяти, Кэтрин обратилась к Майклу:
   - Это Эми, моя дочь. Эми,  позволь  представить  тебе  майора,  лорда
Майкла Кеньона. Он будет жить у нас.
   Майкл галантно поклонился:
   - Мисс Мельбурн.
   Девочка грациозно сделала книксен. У нее были такие  же  удивительные
аквамариновые глаза и такие же темные волосы, как у матери.
   - Рада вас видеть, майор Кеньон.
   - А это мисс Молли  Моубри  и  мистер  Джеймс  Моубри,  -  произнесла
Кэтрин, указав на рыжеволосых, с живыми,  подвижными  лицами  девочку  и
мальчика.
   Молли было лет восемь-девять, а  Джеймсу  года  на  два  меньше.  Оба
отличались безупречными манерами, как и Эми.
   - Вы лорд? - спросила Молли, сделав реверанс.
   - Это так принято меня называть,  -  ответил  Майкл.  -  Мой  отец  -
герцог, но я не стану настоящим лордом, потому что у меня  есть  старший
брат.
   - О! - Молли пыталась осмыслить эту  информацию.  -  Капитан  Уилдинг
учит нас рисовать. А вы что умеете? Эми взяла ее под руку и прошептала:
   - Не задавай таких вопросов.
   Молли заморгала своими огромными карими глазами.
   - Это невежливо?
   Майкл улыбнулся.
   - Боюсь, никаких особых талантов у меня нет.
   - Нет? - разочарованно произнесла девочка.
   Что бы такое придумать, соображал Майкл. Вряд ли девочку заинтересует
добыча угля или стратегия вложения капитала.
   - Ну, я умею предсказывать бурю, но научить этому кого-нибудь вряд ли
смогу.
   Молли просияла:
   - А вы попробуйте!
   Кэтрин вмешалась:
   - Майору нужно устроиться на новом месте. А вы отправляйтесь в сад  и
возьмите с собой Клэнси и Луи Ленивого.
   Майкл не переставал удивляться тому,  как  слушаются  Кэтрин  дети  и
собаки.
   - Луи Ленивый?
   - Это длинная собака, которая только и  делает,